Глава 3. Александра

Я стояла на площадке в ожидании дальнейших распоряжений от компьютерной программы. Восьмой с ничего не выражающим лицом замер рядом. Ощущение такое, что он не замечал моего присутствия. Этот устремлённый перед собой взгляд, расслабленность… Восьмой получил удовольствие от боя, а я для него моб, с которым вполне можно сосуществовать. Меня не задевало такое отношение, скорее смешило. Я ведь тоже пришла на игру за новыми впечатлениями.

Садясь в игровую капсулу, я твёрдо уверилась, что все опасения, которые были высказаны за ужином – не так страшны, как могло показаться. Из общего впечатления от разговора, включая настойчивые просьбы Люсии и Славки сделать всё возможное, чтобы отменить моё участи в игре, по-настоящему меня задела только реакция папы. Но утром, когда мы с ним ехали в робмобе в Институт инноваций в сфере игровой индустрии, отец неожиданно взял меня за руку и, улыбнувшись, сказал:

– Есть замечательные слова: «В судьбе нет случайностей, человек скорее создаёт, нежели встречает свою судьбу».

– Ты ведь знаешь, высказывания классиков не помню, и цитировать не умею, – хмыкнула я.

– Да, я про это знаю. Просто мысли, которые хочу сказать, вполне ёмко прозвучали именно из уст классика. Лучше не скажешь. Так вот… «Мобилизация» – часть той самой судьбы, которую мы создаём. Я вчера за ужином не знал, как поступить, но…

– Но?.. Ты говоришь загадками и я не понимаю… Давай как всегда, открыто и честно: что тебя беспокоит? Почему такая реакция была у всех за ужином?

– Знаешь, Сашенька, иногда меня раздражает в этом мире только одно: твоя судьба и судьбы любимых тобой людей переплетены слишком тесно. Не существует права на ошибку. Это обязывает меня, как минимум, сомневаться. Я вчера сомневался, очень… Видимо, я смотрю на тебя иначе, чем должен. Как любой отец пытаюсь оградить от неприятных переживаний.

– Ну, а как же реклама, рейтинги?.. Разве не этого требует бизнес? Риск, говорят, дело благородное. Я сумею выступить перед средствами массовой информации и расписать достоинства игры уже как участник, открыто и правдиво. Мне кажется, это бомба.

– Не могу не согласиться, – улыбнулся папа и, обняв меня, долго не отпускал.

– Пап, там опасно? Почему мы тогда допустили создание программы?

– Нет, – гладя меня по спине, ответил отец. – Компьютерная программа не может быть опасна. Там стоит куча защиты, она полностью продумана, но… Она жесткая, порой даже переходит в жестокость… Скажем так – игра на грани инстинктов. К тому же, всё сделано так, что ты живешь внутри неё, а это значит, что впечатлительным людям там не место. Программой описаны настоящие сражения, в которых человечество проиграло. И вчера меня удивило, что ты хочешь сыграть в неё, я… я всегда думал, что ращу девочку, а не сорванца. Скорее, я был обескуражен. Повторяю: опасности там нет.

– Папа, я стреляю, занимаюсь рукопашным боем… Я девушка, но поиграть хочу.

Мы рассмеялись и остаток пути болтали о разном, придумывали, в какой из моментов появиться перед журналистами с подробностями о «Мобилизации» и сенсационными открытиями внутри программы.

Погружение в игровое поле прошло успешно, напарник вполне адекватный, скоро первый уровень – всё отлично. Нулевой уровень не кровожадный, и первый, уверена, не станет большим исключением.

Мой взор против воли вернулся к фигуре Восьмого. Он поменял позу и теперь сидел на корточках, дожидаясь загрузки следующего этапа. На вид ему около двадцати пяти. Коренастый, темноволосый, с непримечательными чертами лица и карими глазами. Но при его неброской внешности мимо него не пройдешь. Широкая спина, массивная шея, крепкие ягодицы. Фигура подтянутая, гибкая и спортивная. Меня физически притягивали мужчины подобного плана.

Осанка, всё дело в ней. Где-то я уже такое видела… Стоп! Вспомнила. Вчера на ужине, те два хищника из военного кластера – именитые чины. Восьмой на них очень похож.

Форма в компьютерной игре изначально была футуристической. Уж не знаю, что двигало разработчиками программы при создании нового кроя для «Мобилизации», но он точно не был похож на реальную форменную одежду армейских. Футболка, куртка, брюки со множеством карманов, ремень, массивные ботинки. На Восьмом всё это смотрелось отменно, что и натолкнуло меня на мысли о его принадлежности к вооруженным силам.

Значит, Восьмой из служивых. Но почему неухоженный такой? Неужели уволился из армии? Тогда, кем работал теперь?

Эх, гадать можно до бесконечности, а толку – ноль. Если уж своё имя назвать отказался, то про оборвавшуюся карьеру точно не станет распространяться. Да и чего я к нему привязалась? Игра закончится – поминай, как звали.

Я вздохнула, осмотрелась. Попыталась отыскать что-то, на чём можно сосредоточиться, чтобы отвлечься от мыслей о Восьмом. Жаль, не особо преуспела. Пятачок, на котором стояли, отгораживала полупрозрачная стена. Ощущение, что мы находились внутри огромного фужера, созданного из мутного стекла. Ничего толком не разглядишь. Всё, что осталось интересного на небольшом клочке интерактивной землицы, так это мой напарник.

Мысли снова вернулись к персоне Восьмого. Занятный он всё-таки парень. Мало того, что имя не назвал, хотя скрывать такую подробность смысла особого не видела, но и разговаривал со мной, словно мне пять лет. К тому же постоянно улыбался, когда наши взгляды встречались. Порадоваться бы такой удаче – идиот слюнявый попался, а у меня сердце сжималось каждый раз, когда заглядывала мужчине в глаза. Благо случилось это пару-тройку раз за проход уровня, но мне хватило.

Природу странного чувства квалифицировать затруднялась. Пускай бы влюбилась. Было разок такое в моей жизни в старшем классе школы. Увы, к Восьмому это не любовь. Или я испугалась? Нет, на страх тоже не похоже. Бояться на моем веку приходилось чаще, чем влюбляться. Тут уж точно знала, каково это. Новое ощущение похоже на откровение, прозрение… Словно что-то настигло меня, неотвратимое, холодное, жестокое. Не отвертеться, не спрятаться. Данность – пожалуй, походящее определение.

Восьмой поднялся, и его руки проворно проникли в карман брюк в районе голенища. Пошарив в кармане, он достал небольшой пакет и протянул мне. Упаковка влажной ткани, ну, конечно! Мило. Восьмой заботу проявил, куда там… Облагодетельствовал! Видимо, вся перепачкалась, пока за блоками сидела и вызывала огонь на себя.

М-да… Неизгладимые впечатления подарили мне те пять минут сидения за ограждением из бетонных блоков! На какой-то момент стало страшно так, что едва не рухнула в обморок. Особенно когда обрушился шквал пуль со стороны патруля Иных, пытающийся раздробить бетон. На меня сыпались осколки, мелкая щебенка, оторвавшиеся от общего массива искусственного камня. Они били по лицу, голове, спине… Один такой царапнул кожу на тыльной стороне ладони, когда прикрыла руками рот. Хорошо, что на глаза очки натянула, не то…

А я как сумасшедшая продолжала жать пальцем на спусковой крючок, пока не услышала ответную очередь, потом еще одну и ещё. Догадалась, что это Восьмой. Дальше стало проще. Да, именно проще, а не как-то иначе. Во мне словно что-то рухнуло, и я высунулась из укрытия, пока Восьмой отвлёкал врагов и, прицелившись, сняла двоих противников.

Стыдно признаться, но когда через порт у меня на шлеме услышала крик напарника: «Саша, беги ко мне, надо убираться отсюда, быстрее!», – я осознала происходящее и сиганула через бетонное ограждение. Так быстро я еще не бегала, как в этот момент. Сердце сжалось в предчувствии беды или награды, не знаю. Волнение охватило моё существо. «Я подписала себе приговор», – пронеслось в моей голове. А потом возникла свежая мысль: «Еще повоюю».

– Бери, – вяло улыбнулся напарник. – Это влажные салфетки. Ты испачкалась.

Я нахмурилась и кивнула, продолжая стоять на месте. Восьмой держал пакетик в вытянутой руке и вопросительно смотрел на меня, не забывая при этом скалить зубы в неотразимой улыбке. Чувство такое, что он пытался установить контакт с ребенком или, в крайнем случае, собакой, подзывая её.

Пришлось принять упаковку. Ответила ему улыбкой и убрала «подарочек» себе в карман. Меня снова накрыло странное ощущение, которое появилось еще там, во время боя. Объяснить его не могла, и даже приблизительно истолковать не получалось. Просто накатило, будто сдавив ладонью горло, и отпустило, заставив кровь бежать по жилам быстрее.

Отвернулась к прямоугольному огромному табло. Вовремя. На голографической проекции появились слова, в которых говорилось, что мы выполнили задачу и получили баллы поощрения. Значит, следующий уровень уже подготовлен. Произойдет перезагрузка и снова в бой. Только на этот раз я не дам утянуть себя на следующий, во второй этап. Есть шанс выбраться из этой мозговой ловушки.

Вскоре перед нами вырос куб огромными воротами высотой примерно метров пять. Не мудреные тут переходы от уровня к уровню, ну да ладно.

– Восьмой и Вторая, пройдите в блок.

Двери предсказуемо открылись, и мы перешагнули через порог. Кромешная темнота и только два светящихся диска на полу. По крайней мере, внизу должен быть пол иначе и быть не могло. Хотя… кто тут разберет…

– Встаньте на сеты, – раздался механический голос.

Восьмой шагнул к диску и, прежде чем встать на него, оглянулся и посмотрел на меня. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Когда я подошла, он поднялся на светящийся круг и широко расставил ноги.

Хорошо, парень, я тоже так поступлю.

Сообщение выплыло виртуальной проекцией из мрака и зависло перед нами. Слова, написанные на голубом туманном поле, повторял механический голос, но я все равно читала послание. Так я быстрее переваривала информацию, чем нечто сказанное вслух. Написанное словно отпечатывалось у меня в голове. Что поделать, свойство моей памяти.

– Произошла высадка десанта Кочевников в городской среде. Нашими силами ведутся разрозненные уличные бои. Противник оттеснил вооруженные силы людей за городскую черту. Командование приняло решение оставить на точках патрульные отряды людей, которые будут прикрывать отход наших войск. Задание: добраться до публичной библиотеки – временного расположения командования патрульных отрядов, оставшихся в городе для подрывной работы. Точные координаты: сектор тридцать, публичная библиотека, левое крыло, подвальное помещение. Карта прилагается.

Я бросила взгляд на Восьмого. Реакции на принятое сообщение от него не последовало. Мужчина стоял, глядя перед собой, точно слушал унылый доклад. Мне тоже немного спокойнее стало.

Появилась плоская проекция плана города с указанием точки прибытия. Дальше последовал письменный вопрос: «Желаете сделать трехмерную проекцию?». Восьмой отклонил предложение и впился взглядом в карту.

Я наблюдала за его реакцией. Даже тени неприятия или недоумения. Спокоен, будто передо мной не человек, а монумент. Да, такое равнодушие наводило на определенные мысли. Либо Восьмой не знал что делать, либо дел тут на раз-два и обчёлся. Последнее предпочтительнее. В любом случае мы с брюнетом в одной лодке, до тех пор пока не найду отметку чтобы покинуть игру.

– Вам предлагается выбрать средство передвижения и оружие, – продолжил моб. – Предупреждение: количество боеприпасов ограничено.

Напарник заметно напрягся и слегка поджал губы. Я вмешиваться в процесс выбора оружия и машины не собиралась и не слишком рассчитывала, что мое мнение будет интересно Восьмому. Хотя увлеченно разглядывала предложенное оснащение. По мне так из техники нужно брать что-то тяжёлое и внушительнее. Один раз зарядил пушку, пальнул, и полгорода нет. Конечно, кровожадно, зато эффективно.

Я украдкой посмотрела на Восьмого. Он анализировал проекцию с таблицей оружия и бронетехники, без тени эмоций, с каменным лицом, словно ему предложили меню в замшелой забегаловке. Так обычно себя вели благотворители при посещении рабочих столовых: поморщиться приличие мешало, а брать из еды особо нечего. Разве что дежурное блюдо. Так и было, мужчина нехотя касался некоторых изображений в списке, и они исчезали с голографии.

Очень надеялась на Восьмого. Может, он и сейчас сможет вытащить нас из проблемной зоны, и я выйду, наконец, из игры, в которую по глупости ввязалась…

Перед нами словно из-под земли вырос узкий длинный экран с цифрами, и на верхней продольной узкой полоске возникла запись. Нас просили выбрать номер транспорта. На голографической проекции появилось несколько выбранных ранее вариантов. По мне так почти все одинаковые.

Восьмой разглядывал их и не торопился с предпочтением. Наконец, он нажал на поле внизу – «номер машины». Им оказался бронетранспортер колесного типа.

– Это все оружие, которое вам нужно? – спросила программа.

– Беспилотные летательные аппараты, – уточнил Восьмой.

На экране явиться взору модели беспилотных дронов. Напарник выбрал две штуки ботов, которые могли нести ракеты и обладали скорострельной пушкой малого калибра.

– Выбор окончен? Подтвердите.

Восьмой нажал на появившуюся клавишу и впервые посмотрел на меня, не забыв при этом растянуть губы в улыбке. Мне вдруг захотелось пересчитать открывшиеся белые ряды зубов ударом кулака, но вместо этого, я тоже улыбнулась.

– Уровень загружен, – объявил моб.

Сбоку открылась дверь. Из проема в комнату хлынул свет, и я прищурилась.

– Пошли, – коротко сказал Восьмой и направился к двери.

Помещение, в которое мы попали, оказалось железобетонным арочным укрытием. Такие капитальные строения обычно возводились на аэродромах для истребительной или штурмовой авиации. Потому было странно видеть посередине большого пространства несколько бронетранспортёров, рядом с которыми стояли по пять человек пехотинцев. Мобы, уверена в этом.

– Наш стоит первым, – произнес напарник и направился к машине.

Как только мы погрузились в бронетранспортер, пехотинцы тоже влезли внутрь. Восьмой занял место водителя, а мне оставалось расположиться в кресле рядом. Напарник сунул мне в руки небольшой планшет. Я удивленно посмотрела на него.

– Это для управления беспилотниками, – пояснил Восьмой. – Дронами, то есть… Поняла? Будешь вводить данные для поражения ими целей.

Видя моё недоумение, мужчина показал пальцем на крышу БТР и для пущей убедительности тоже туда посмотрел. Чувство такое, что я из племени Тумбаюмба, а Восьмой – первооткрыватель, забредший к нам на огонёк.

– Дроны. Мы их выбрали, – напомнил Восьмой, зачем-то громко произнося слова. – Они в небе.

Я кивнула. Захотелось ругнуться, но я промолчала. Чего попусту воздух сотрясать? Дроны – так дроны, в небе – так в небе. Только паршиво как-то стало на душе от невысказанного крепкого словца. Потому села ровнее и уставилась на экран планшета. Кроме собственного отражения в нем ничего не видела. Зато вся лобовая часть БТРа – сплошной монитор, по которому короткими строками пробегали команды. Бортовая панель управления реагировала на каждую фразу экрана подсвечиванием приборов, что отображались символами на бортовой панели.

Автомобиль голосом запросил форму управления, а Восьмой коротко сказал:

– Ручное.