Глава 2. Прозрачные намеки

– Отчего не смотришь в глаза? – нарушил молчание Матиас.

Отвернувшаяся к стене вздорная девка вздрогнула – уже начавший пробиваться в палатку утренний свет не позволил скрыть едва заметное движение плечами, на одном из которых был выжжен цветок.

– А что, тех, кто тебе в рот заглядывает каждую секунду, маловато? – проворчала она. Попыталась накинуть на себя покрывало, но Матиас вовремя прижал его рукой.

– Очень не люблю, когда вопросом на вопрос отвечают, – он подошел вплотную, сжал пальцами ее нижнюю губу, заставив поднять к себе лицо. – И когда грубят, тоже не люблю.

Так странно: видеть вовсе не испуг, или отвращение, или трепет, как обычно бывало с факельщиками. Им невдомек, что белесые, порой даже светящиеся в темноте глаза – маленький подарок от неприметной, но очень ядовитой болотной ягоды. Вернее, капель из ее сока, которые помогают лучше видеть по ночам.

Но на лице пленницы было лишь холодное непробиваемое равнодушие. С таким же безразличием последовал ответ:

– Не смотрю, потому что не хочу видеть свое отражение в глазах.

Любопытно.

– Зря, ты хорошенькая.

Матиас провел ладонью по ее скуле, синяк на которой со вчерашнего дня стал еще заметнее. Скрыть досаду не удалось.

Не нужно было им этого позволять. Остановить раньше, но он просто стоял в стороне, наблюдал и ждал. Иначе было нельзя. Матиас давно усвоил: хочешь приручить дикого зверя – сначала сделай его жизнь невыносимой. Обездвижь, лиши еды и питья, до тех пор, пока у него не останется сил сопротивляться. И тогда, на самой грани, предложи помощь. Только с тобой можно выжить. Пусть поймет это и тогда останется рядом, по собственной воле… Сам прирученный так и будет считать, не раз проверено.

– Нравится, когда тебя боятся? – спросила она, и Матиас неожиданно поймал себя на том, что выдержать этот ледяной взгляд не так-то просто. – Напрасно, страх действует не так долго, как кажется. И никого не способен удержать. Если еще не понял – узнаешь, только поздно будет.

Прозвучало, будто изощренное проклятие, от которого Матиасу стало чуточку не по себе.

– А что тогда способно? – полюбопытствовал он. Не то, чтобы ответ в самом деле интересовал, но послушать мнение новой ручной зверушки было забавно.

– Надежда. Если подарить людям хоть маленькую ее крупицу, они охотнее за тобой последуют.

– Вот как? – протянул Матиас. – Знаешь, о чем говоришь.

– Возможно.

Она произнесла это совсем тихо и отвернулась, ясно давая понять, что поддерживать эту тему не намерена. Зато Матиасу от этого стало еще любопытнее.

«Кто ты такая?» – вопрос, из-за которого он до сих пор терпел ее присутствие. Но задать его он не успел, в этот момент снаружи палатки послышался странный переполох. Матиас поспешно кинул пленнице свои потрепанные шаровары и просторную рубаху – единственное, чем можно было заменить ее окончательно испорченную болотной грязью одежду. Очень странную, как и сама эта девка с птичьим именем.

– Что ты делаешь с надоевшими игрушками? – сказанные совсем буднично слова остановили Матиаса уже на пороге.

Не таким тоном обычно интересуются собственным будущим, ох не таким. И ясно ведь, как белый день: притворяется, а раскусить эту скорлупу никак не удается. Но ничего, он умеет ждать, иначе не смог бы продолжать вести эту войну.

– Тебе лучше не знать, – бросил он и вышел на улицу, не оборачиваясь.

Разобрать хоть что-то в царящем вокруг гвалте было почти невозможно. Матиас быстро огляделся, пытаясь оценить обстановку. Нечто неуловимое, витающее в воздухе, заставило насторожиться без видимой причины. Почти детская радость на лицах вселяла еще больше тревоги.

– И что мы шумим, как вышь на крыше? – спросил он, на что все мгновенно затихли.

Даже вспоминать не хотелось, сколько времени ушло, чтобы вот так натренировать банду наемников, помогавших прогонять из поселений явившихся собирать подать посланцев из столицы. При этом сами наемники не гнушались обирать жителей до нитки в обмен на свои «услуги».

Только теперь, приглядевшись хорошенько, под слоем дорожной пыли и грязи удалось узнать жутко вымотавшегося, но довольнехонького коротышку Тума. Который, вообще-то, сейчас должен был быть в трех днях пути отсюда, вместе с остальным осаждающим логово факельщиков отрядом.

– Он наш, шагери! Их дворец, мы захватили, и наши все целы остались! Зато факельщиков покрошили знатно.

Порадоваться бы вместе с остальными, да вот только слишком быстро все получилось и слишком легко. Может, зря он себя заводит лишний раз? Присоединиться к общему веселью было очень заманчиво.

Матиас нехотя выдавил из себя улыбку. Обернулся к кучке глазеющих в ожидании его реакции.

– Наш вестник заслужил отдохнуть с дороги, без расспросов назойливых мух, как считаете?

Бойцы тут же отошли в сторону, не дожидаясь лишних напоминаний. По-прежнему сияющие от радости, и лишь один бросил на Матиаса хмурый взгляд, что-то шепнул второму.

Раньше он подобного не замечал.

«Страх никого не способен удержать», – прозвучали в голове недавние слова оставшейся в палатке пленницы. Ее голосом прозвучали, и это Матиасу совершенно не понравилось.

Как не понравилось и другое – то, что краем глаза заметил в первый же момент, как вышел из палатки. Дым костров факельщиков, расположившихся за дальним холмом. Уже несколько дней он служил постоянным напоминанием о присутствии врага.

А сейчас почти полностью рассеялся.

– Ушли! – запыхавшийся смотровой, которым сегодня «посчастливилось» быть Зоркому Зогу, в спешке чуть кубарем не скатился по крутому склону холма. – Факельщики, они ушли, до солнца еще.

Радостные возгласы пронеслись по лагерю, еще громче, чем от новости о захвате дворца.

– Вот и пусть валят с наших земель, куда хотят!

– А куда хотят, не выйдет, – возразил кто-то из толпы. – Их земли теперь тоже наши.

– Пушкай на небо улетают, они ш в такое верят.

Хотелось спросить: «Что ж вы ржете, идиоты?» – да только все равно не поймут. Если бы умели думать хоть на шаг вперед, уже стояли бы по правую руку от Матиаса. Одного такого огонь поглотил в недавней битве, а новых не предвиделось.

Так просто факельщики не отступают.

Они знают, что дворец захвачен, поэтому притихли. Только поэтому. Узнали раньше, чем весть дошла до Матиаса. Но это значит…

– Вы кого-то упустили, – можно было и не спрашивать: то, как Тум вжал голову в плечи, сказало все без слов. – Кого?

– Шаманка. Наворожила, видать, что-то. Совсем пропала, не нашли ее. Дымом испарилась, не иначе.

Матиас не смог подавить горькой усмешки. Стоило догадаться, что так будет. Единственная, кто могла бы провести в Духов храм. И кто ни за что не станет этого делать, разумеется.

Не позволит закончить все одним махом.

– Что, не всегда удается заполучить желаемое? – прозвучал над ухом вкрадчивый женский голос.

– Это не надолго, – заверил Матиас. Пусть вздорная девка не надеется ранить словами. Он развернулся к ней, на этот раз не отведшей глаза. Обвел долгим изучающим взглядом. – Вот теперь ты почти можешь за болотницу сойти. Для факельщиков. Придется долго доказывать, что ты не одна из нас, если вздумаешь к ним сбежать.

Забавно наблюдать, как в одно мгновение трескается лед безразличия. Как крепко сжатые губы превращаются в тонкую ниточку, и, кажется, почти слышно, как скрипят от негодования зубы.

Отнимать надежду, оказывается, приятное занятие.

Но она удивительно быстро взяла себя в руки. Пожала плечами.

– И какой мне смысл менять болотные сапоги на тлеющие угли?

Прошла мимо, прямо к огромному походному котлу с еще дымящейся похлебкой из пойманных вчера ящериц.

– Не хотите поделиться? – ошарашенные наглостью бойцы не решились возразить, когда она взяла себе одну из жестяных мисок и почти доверху наполнила ее похлебкой. – Ну что уставились, голодная я.

На то, чтобы сесть в круг рядом с остальными ее смелости уже не хватило. Матиас дождался, пока она скроется обратно в палатке, и лишь после этого подошел к Туму.

– Говоришь, шаманка испарилась? – даже если давно гуляющие слухи о тайных ходах под дворцом оказались правдой, без проделок Духов тут вряд ли обошлось. Пока есть храм, пока у него есть служители, Духи будут помогать факельщикам. Каждый раз, не давая шанса на победу. Лишнее подтверждение этому настолько взбесило, что Матиас не удержался и рявкнул: – Рассказывай, как есть.

– Ее почти схватили, во дворце, – отчеканил Тум, как и полагается, докладывая обстановку. – Гаррана на шомпол насадили. Потом в горах, у храма. Огонь трех наших сожрал, только головешки остались.

Матиас нахмурился. Сколько еще придется рисковать своими людьми попусту? Слишком дорого это обходится.

– Надеюсь, ты не устал.

Недоумение на лице Тума было настолько искренним, что даже немного позабавило.

– Я не…

«Балда, это был вовсе не вопрос», – мысленно возмутился Матиас.

– Дворец уже заждался новых хозяев. Собирай отряд, десятка три, не больше. Пойдете вперед, дорогу расчищать. Тихо-скрытно, как умеете. Неспроста факельщики попрятались, задницей чую, а она меня еще не подводила.

Они никогда не сдавались без причины, и сейчас самое неподходящее время начинать. Но разве это повод отказаться пожинать плоды победы, особенно если их в последнее время не так уж и много?

Пока находишься на своей земле, можно чувствовать себя в безопасности. Даже если знаешь, что где-то тут, поблизости, притаился враг. Даже если этот враг не раз пытался у тебя эту землю отобрать. Это не важно. Северный край не станет долго терпеть чужаков с юга.

Как оказалось, в обратную сторону это тоже работает.

Первый сигнал прозвучал пять дней спустя, когда отряд перешагнул негласную границу, за которой начинались владения факельщиков. Раньше начинались.

– Они здесь, – раздался из-за деревьев тихий шепот Прэйта. Странно, что никто из дозорного отряда не соизволил об этом сообщить. Может, просто не успели – по расчетам Матиаса, они должны быть не меньше чем в дне пути отсюда. А Прэйт продолжал полушепотом, сбивчиво: – Были, только что.

– Видели?

Прэйт на миг выглянул из-за дерева, только чтобы сделать рукой знак следовать за собой.

Поляна оказалась всего в нескольких десятках шагов от места, где расположился отряд. В самом центре – еще дымящийся костер. Будто напоминание: «Мы рядом. Делайте каждый шаг с оглядкой, мы в любой момент можем нанести удар».

– Разыщите их.

Отделаться от ощущения, будто ты загнанный в ловушку зверь, оказалось не так-то просто. Не помогли даже четыре спокойных дня без малейших следов факельщиков. От этого было только еще больше не по себе.

И не зря.

Сожженные дотла деревья у небольшой речушки, к которой они вышли на закате, удивили лишь в первое мгновение. До того момента, как Матиас проследил взглядом вдоль «тропинки» из почерневшей травы, в конце которой возвышался холм.

Не настоящий холм.

Почти невозможно было поверить, что эта обуглившаяся масса была когда-то людьми. Нельзя было поверить. И лишь ропот бойцов за спиной не позволил обмануться. Аккуратно сложенные друг на друга, прикрытые ветками для вида – те, кто отправился вперед. Все три десятка, насколько Матиас смог оценить за несколько мгновений, пока не опустил взгляд. Думал, сумеет выдержать дольше, но ошибся.

– Выставляем больше смотровых. Восемь на ночь, пять с рассветом, – вряд ли это поможет, но видимость действия, хоть капля, была сейчас жизненно необходима. Добавила и самому Матиасу, и его отряду уверенности: все еще под контролем. – Но сначала подыщем другое место обосноваться.

Развернулся, чтобы уйти поскорее с этого пепелища, и в следующий момент столкнулся лицом к лицу с застывшей на месте девкой, уставившейся на жуткий «холм».

– Все еще нас считаешь чудовищами? – спросил Матиас, и она вздрогнула, будто очнулась от забытья. Скривилась, прежде чем сказать своим уже привычным равнодушным тоном:

– А тебя так волнует, что я считаю?

– Опять отвечаешь вопросом на вопрос, – Матиас сжал ее подбородок двумя пальцами и держал так до тех пор, пока она не оттолкнула руку.

– Видала и похуже.

«Да неужели?».

Матиас собирался сказать это вслух, но тут заметил, как девка всматривается вдаль, сквозь деревья, нахмурившись, что-то прошептав одними губами. Быстро обернулся и краем глаза успел заметить мелькнувшую и тут же исчезнувшую тень. А на лице девки впервые за эти дни, всего на мгновение, появилась улыбка.

***

Наконец-то уснул.

Кайра понятия не имела, сколько времени уже сидит так, не отрываясь следя за малейшим движением того, кто лежал к ней спиной. Кто ни разу не назвал ее по имени, и кого она как только не звала, пусть всего лишь в мыслях.

«Зря ты это сделал, мразь», – снова и снова повторяла она, будто заговор, пока полоска лунного света медленно перемещалась по палатке. – «Тебе не стоило и на секунду закрывать глаза».

Не после всего, что было за это время. И особенно не этой ночью.

Вдох, выдох. Кайра медленно потянулась к брошенным на земле штанам, оглянулась… нет, по-прежнему лежит, а плечи размеренно приподнимаются и опускаются.

Скоро перестанут.

Еще вчера она бы ни за что не решилась. Тогда у нее не было надежды. Пока не увидела среди деревьев знакомый кудрявый силуэт. Пусть даже это была всего лишь игра воображения. Если и так – неважно.

Ладонь сжалась на спрятанном в кармане штанов остром камне, тайком подобранном днем.

Никогда не закрывай глаза. Первое, что было усвоено в приюте. Кайра с досадой поморщилась, заметив в лунном свете свежий синяк на руке. Единственный видимый след, который он оставил. Ничего, пройдет, как перестала болеть затрещина, полученная в первый день от одного из его недоумков.

Не страшно.

Кайра поднесла камень к его шее. Одно движение – и все закончится. Добавить ему еще один шрам в компанию к тому, что видела на спине. Так легко…

Не успела она дернуться, как рука была перехвачена и крепко сжата. Еще мгновенье – и завернута за спину. Кайра закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Камень с глухим стуком упал на землю.

– Бдительность твою проверяла, – еле выговорила она.

Оборачиваться, чтобы узнать, поверил ли, не понадобилось: прозвучавший над ухом короткий смешок был вполне красноречив.

– Все ждал, на сколько тебя хватит.

– Я терпеливая.

«А еще я полная дура».

Когда он отпустил руку, смогла с облегчением выдохнуть.

– Уже заметил. Думаешь, ты первая, кто пытался?

– Скорее удивляюсь, как ты вообще еще жив, с такими замашками.

– Очень просто, – отмахнулся он. – Только они выжить и позволяют. А теперь ложись и спи, если вообще способна.

«И что, все?» – Кайра ожидала чего угодно, но не граничащей с безразличием снисходительности. Вроде и порадоваться стоило, но было не по себе от мысли: так просто это не закончится.

Ничего не оставалось, кроме как бесцельно глядеть перед собой. Прислушиваться к каждому звуку с улицы, надеясь услышать знакомые шаги. Минуты шли одна за другой. Отчаянно не хотелось признавать, что та тень ей просто почудилась. Ничего удивительного: если настолько вымотаться, и не такое увидишь.

Ночь полна звуков. Что толку, если нет одного, которого ждешь больше всего? Кайра то и дело оборачивалась к выходу, но каждый раз вынуждена была разочарованно отругать себя.

– Ждешь кого-то?

Услышав это над ухом, Кайра сморщилась от отвращения.

– С чего ты так решил?

Хорошо, что в темноте не видно его лица, иначе труднее было бы сдержаться и не отодвинуться подальше, когда он развернулся.

– Ты невыносима.

Но так же трудно и понять, что у него на уме. На один краткий миг Кайра успела пожалеть, что продолжает дерзить. Но как быть, если это единственный способ напомнить себе: ты все еще человек? Пусть потом придется горько пожалеть – это будет потом.

– Не думаю, что это плохо, – ответила Кайра и свернулась клубочком. В очередной раз безуспешно попыталась «нырнуть» внутрь себя, сбежать от реальности. Может, хоть это помогло бы вновь вернуться к тому озеру, вместо волшебства подарившему затянувшийся кошмар.

– Нет, не плохо, – почти шепот. Кайра решила, будто ослышалась. Так было проще. Гораздо.

Очередная бессонная ночь тянулась бесконечно. Только пробивающийся сквозь щель в палатке розоватый свет напомнил о наступлении нового дня. Кайра уже потеряла им, одинаковым, протекающим грязным потоком, счет. Снова придется куда-то идти. Не важно, куда, ее там никто не ждет.

«Это скоро кончится. Обязательно. Так всегда было и всегда будет», – спасительная мысль, до сих пор помогающая держаться. Не сдаться, не сойти с ума, еще сколько угодно «не».

Но она ошиблась: этот день оказался не похожим на остальные. Солнце висело прямо над головой, нещадно паля, когда впереди показались первые дома. Наверное, это должны были быть дома. Стены – кривые, когда-то заботливо выкрашенные в яркие цвета, но теперь поблекшие и облупившиеся. Покатые крыши, больше всего напоминающие шляпки грибов. Не деревянные, как было привычно Кайре, и даже не каменные, как в больших городах. Застывшая глина вперемешку с землей.

Трудно было поверить, что здесь может кто-то жить, однако натянутые между деревьями веревки с развешанными на них пожелтевшими рубахами и покрывалами не давали обмануться. И голоса просыпающегося поселения.

– Упустила, раззява! – визгливый женский крик, следом – настолько же визгливое кудахтанье сизой птицы, выбежавшей вперевалочку из-за угла дома. – Лови его, не то без обеда ж останемся!

Топот, и следом за птицей, не разбирая дороги, выскочила чумазая девчонка в длинной, до пят, распашонке. Лишь через несколько шагов увидела пришедший в поселение отряд, испуганно охнула, развернулась и снова побежала в дом с криком:

– Мамань, там за податью пришли!

На поднятый шум в окнах соседних домов, будто в дуплах деревьев, показались жители.

– Та попутали вы, на кой нам ваша подать сдалась, – хохотнул кто-то из отряда, а второй с готовностью поддержал, добавив тише, так что могли услышать только стоявшие рядом:

– Угу, зачем крохи собирать, когда тут и так уже все наше – бери, что захошь.