После сделанных уроков и дополнительного задания от Вероники Александровны я наконец-то была свободна. На какое-то время. Странно, что все почему-то завидуют нашему возрасту. Повторяя с тяжелыми вздохами, что наша жизнь самая замечательная и что сейчас мы, не понимающие ничего дети, имеем. Свободная от всех хлопот и забот. Но чему здесь можно завидовать, спрашивают они? Как по мне, так вечный контроль того, что мы делаем, как, зачем и почему, и не прекращающиеся указания, как надо жить. Мне больше по душе жизнь взрослого, который работает и зарабатывает деньги. Где деньги, там ни от чего не зависящая жизнь.
Повертевшись лениво на крутящемся стуле, я решила пойти к Диане – жене Гриши. И заодно навестить малышку Жасмин. Красивое имя… Как цветок. Правда, сама она такая страшненькая и ужасно сморщенная… А еще она постоянно кричит и кричит! И не дай бог не сделаешь, как она хочет! Но теперь она новый член семьи, и нужно принимать ее такой, какая она есть. Родных ведь не выбирают. Проходя мимо гостиной и кухни, я выскочила бесшумно в коридор, пока мама была занята чем-то важным на кухне. Она всегда находит, чем заняться, чтобы у нее не было времени скучать.
Перебежав из одного дома в другой, касаясь жарких лучей солнышка, я как всегда сосчитала каменные ступеньки при подъеме. Количество не изменилось, конечно же. Всё так же ровно семь ступенек. Я бы добавила одну сюда или, наоборот, убрала, чтобы хоть как-то разнообразить счет. Скучно делать одно и то же. Тихонько приоткрыв дверь, я увидела сидящую на стуле Диану, мирно качающую на своих руках Жасмин. У нее были закрыты глаза. Видимо, она только что уснула. А она все же милая, когда молчит, и кажется довольно беззащитной вот так на руках и с подергивающейся соской во рту.
Диана, заметив мое лицо в щели приоткрытой двери, тепло улыбнулась. Жестом она показала мне входить. Осторожно, чтобы не разбудить Жасмин, я закрыла за собой немного скрипучую дверь и на цепочках, воображая себя самым легким перышком в мире, приближалась к ним.
Диана, чтобы не потревожить заснувшую на руках малышку, неторопливо поднялась со стула и отнесла ее в кроватку. Еще немного покачав кроватку, она тихо напевала какую мелодию с закрытом ртом. Вот бы меня так укачивали, когда совсем не можешь заснуть… Успокаивая приятной мелодией, для которой необязательно даже выговаривать слова. Чем взрослее ты становишься, тем меньше заслуживаешь внимания.
Вернувшись, Диана облегченно вздохнула, потирая руки.
– Я думала, она никогда не уснет, – проговорила она шепотом, закрывая детскую. – Давно пришла из школы?
– Ага, – ответила я, кивнув. – Только что сделала уроки. А как у вас день прошел? Гриши еще нет дома?
Диана принялась собирать детские игрушки, разбросанные Жасмин по всей комнате.
– Как всегда, – сказала она со вздохом. – Покушали, поиграли, сходили на горшок, спим. И так по кругу.
– Хм… Звучит не так уж плохо, – ответила я, немного завидуя своей племяннице.
До сих пор не могу поверить, что я чья-то тетя. Получается, я тоже могу командовать, раз в нашей семье появился кто-то, кто младше меня? Мои родные постоянно так делают. Если им что-то нужно принести, Алиса прям кстати.
Диана улыбнулась на мое замечание.
– Слышала, Никита прислал тебе очередное письмо? Как у него дела?
– Хорошо. Нашел любимую работу, хорошую девушку. Недавно вернулся из нового путешествия. Кажется, он счастлив, – заключила я, делая умный вид.
– Не всегда всё так просто, Алиса, – ответила Диана, поднявшись с пола. – Поначалу нравится все, что ты находишь, но только время покажет, так ли это.
– Почему? – спросила я непонимающе.
– Сложно сказать. Понимаешь, очень часто новизну путают с желанием. В общем, если тебе что-то не надоело, значит, ты это любишь.
Я задумалась.
– А может, не стоит тогда тратить всё свое время на поиски неизвестного? Так вся жизнь пройдет!
– Конечно, можно, – ответила Диана, улыбнувшись. – Но все мы хотим быть созданы для чего-то и кого-то. Вот и ищем что-то похожее на это.
Я закатила глаза. Как же всё запутано у взрослых.
С улицы послышался громкий стук калитки. Гриша вернулся с работы.
– Еще только май, а солнце жарит как в середине лета, – пробурчал недовольно Гриша, заходя в дом.
– Тсс… тихо! – воскликнула шепотом Диана, указывая на детскую Жасмин. – Если разбудишь, будешь сам ее качать на руках целый час. Если тебе, конечно, повезет так мало.
– Спасибо, но нет, – ответил уже тише Гриша, садясь за стол, – лучше я попрошу об этом Алису. Она наверняка соскучилась по Жасмин, раз сидит здесь.
– Почему я?! – воскликнула я тут же с недовольством. – Почему всегда крайней оказываюсь я?
Гришу забавляло мое непонимание.
– Ты же у нас младшая, и к тому же тебе все равно нечем заняться.
Я фыркнула в ответ.
– Как же мне получать удовольствие от своей беззаботной жизни, когда меня постоянно что-то заставляют делать?
– А ты как думала? – продолжал подшучивать надо мной Гриша. – За всё приходится расплачиваться, даже за беспечность. Мы таким образом подготавливаем тебя ко взрослой жизни, где первым делом идет ответственность за то, что ты вырос.
Диана попросила нас спорить как можно тише, без пробуждения Жасмин. Но я не собиралась просто так сдаваться.
– Между прочим, у меня есть чем заняться. Мне нужно ответить на письмо Никиты, – ответила я победоносно, что нашла занятие, не терпящее отлагательств. Так считала я, по крайней мере, сама.
Гриша некоторое время молчал.
– Что пишет на этот раз брат? – спросил он с недоверием. – Опять посещает свои курсы по духовному росту? – подметил он с издевкой, в которой больше было грусти, чем шутки.
Я его в какой-то степени понимала. Никита после посещений регулярных тренингов стал постепенно меняться. Это случилось примерно с полгода назад, когда он приезжал к нам в гости и не переставал рассказывать о своих встречах, где учат смотреть на жизнь по-другому. Я так поняла, там дают уроки счастья, раз ты сам этого не можешь познать. До этого момента я и не подозревала, что и взрослых учат, как жить. Неужели это так сложно? Никита не прекращал говорить о времени, которого всегда не хватает, о близких, на которых постоянно мы не находим этого же свободного времени, а еще… о каком-то долге перед землей и кармой, что мы несем от наших предков. В общем, Никита старался жить правильно. Родные считали, что он попал в какую-то секту. Он хотел что-то изменить, а в результате изменился сам. Никита становился всё более задумчивым, придирчивым, постоянно всех поправляя, и, как следствие, всё чаще был мрачным и раздражительным. Чем больше он говорил, тем реже смеялся. Его шутки приобретали какой-то злой характер, как у тех старшеклассников в школе. По большой части он перестал шутить. Он высмеивал.
Но тем не менее я любила своего брата, как и маму вместе с Гришей. Пускай на их лицах проскакивала недовольная гримаса каждый раз, когда Никита начинал свои нравоучения, но на нем всё еще было лицо моего брата, который часто играл со мной маленькой и убирал «Лего» на игрушечных тарелках, пока я отворачивалась, чтобы накормить другие якобы голодные мягкие игрушки. И когда я поворачивалась обратно, я с удивлением обнаруживала пустые тарелки и невинную улыбку брата. Так Никита заставлял верить меня в чудеса. Что мои игрушки действительно едят «Лего».
Поэтому Гриша и скучает по тому веселому брату, как и я. Иногда. Только он никогда в этом не признается.
– Я не помню… – ответила я уклончиво. – В основном он писал о новой работе, – солгала я, не желая, чтобы Гриша злился.
– Странно, – произнес он с подозрением, – только ты из нас обладаешь терпением выслушивать его моральные устои.
Гриша был прав. Я всегда соглашалась, когда Никита о чем-то увлеченно пересказывал мне из своих умных книг. Мне не хотелось ссориться ни с кем из них.
– Может быть… не всё, что Никита говорит и делает, плохо?
Гриша равнодушно пожал плечами.
– Вряд ли. Поработал бы он лучше физически с утра до вечера, как я на своей работе. Не оставалось бы тогда сил на поиски смысла человечества на земле. Физический труд отгоняет всякие дурные мысли, а выпавшая свободная минутка перед телевизором становится твоим самым настоящим счастьем.
Я отвернулась, молча размешивая чашку горячего чая, что принесла мне Диана. Я не знала, кто из них был прав. Каждый приводил свои убедительные доводы о том, как можно быть счастливым. Но для меня в данный момент счастье – это когда твои родные просто не ругаются.
– Так, ребятки! Подошли-ка все ко мне быстро, быстро! Чтобы я всех видел! Один, два, три… десять, одиннадцать… четырнадцать. Вроде все на месте. Никого не растерял? – крикнул наш физрук, обводя бегло всех взглядом. – Имейте в виду! В школе у меня была тройка по математике, поэтому, если что, я не виноват, – произнес он с абсолютно серьезным лицом. Иногда мы не понимали, шутит он или нет. Трудно определить, что нужно делать: то ли смеяться, то ли бежать к директору…
– Как говорится, молчание – знак согласия? Ну так что, – он просмотрел на часы, – до конца урока есть еще пятнадцать минут. Во что хотите сыграть? Пойти в зал и поиграть в волейбол или на улице чем-нибудь себя займете?
– Я знаю! Я! – крикнул Каченцов, улыбаясь во весь рот. – Вы можете нас всех сейчас отпустить, и мы пойдем по домам. А если кто спросит, то мы скажем, что вы, наверно, перепутали время. Ведь у вас была тройка по математике. Есть, так сказать, алиби вашей ошибки.
Весь класс засмеялся. Еще бы! Всем хочется уйти пораньше с последнего урока.
Физрук наклонил слегка голову вниз, чтобы видеть Каченцова без очков.
– Шерлок Холмс, а ну-ка… ответишь, сколько деревьев растет за школой, тогда я и отпущу тебя вместе со всеми домой.
Каченцов серьезно задумался, складывая, видимо, в уме.
– Ммм… десять, нет! Одиннадцать! – воскликнул он радостно.
Физрук покачал головой.
– Неверный ответ, Каченцов. А теперь, – физрук достал из кармана свой секундомер, – давай-ка ты один два круга вокруг школы в умеренном темпе.
И нажал на секундомер.
– Но как же… – начал протестовать Каченцов, жалея, что завязал этот разговор. – Урок же окончен!
– Ничего, ничего. Время еще есть, а заодно и посчитаешь, сколько же там растет на самом деле деревьев. Что стоишь, Шерлок? Время идет! Давай, давай, беги! – закричал он на него.
Сверкнув глазами на физрука и на своего друга Романова, что безуспешно пытался подавить смех, зажимая рот руками, Каченцов в полном одиночестве побежал прочь. Когда он скрылся из вида, физрук снова обернулся к нам.
– Ну так что? Решили что-нибудь? Или выбор я сделаю за вас.
– А можно поиграть в прятки? – предложила Наташа.
– Ха! – воскликнул удивленно физрук. – Ты гляди, что выдумала. Вам что, по пять лет? И вы согласны? – обратился он ко всем.
Все радостно закачали головой. Видимо, боялись того, что может предложить сам физрук.
– Ну, – протянул физрук, – если вы все не против, что ж, пожалуйста, играйте в прятки. Только на территории школы! А вот, кстати, и еще компания к вам подоспела.
Мы оглянулись. К нам приближались первоклашки с их учительницей, идущей впереди всего класса. У младших классов вплоть до третьего преподавал лишь один учитель.
– Здравствуйте, Павел Аркадьевич! – поздоровалась их учитель. – Во что вы тут играете? Не против, если мои ребята присоединятся к вашим? – любезно поинтересовалась она.
– Конечно, нет, Марья Сановна, – ответил вдруг раскрасневшийся физрук. – Они как раз собрались играть в прятки! Думаю, это понравится и вашим первогодкам.
– Замечательно! – воскликнула она, повернувшись к своим ученикам. – Вы как, согласны поиграть вместе с четвертым классом?
Все робко кивнули, посматривая на нас. В их глазах мы были старшеклассниками. Это было приятное чувство. Мы посмотрели на них в ответ, как делают ученики, что старше нас самих.
«Нам придётся играть с такой мелкотней».
Среди них я заметила стоящую боком Кристину.
– Так, все помнят правила поведения? Играть только на территории школы и не уходить далеко от самого здания школы, иначе не услышите звонка, – напутствовала их учительница.
– Да, Марья Сановна! – ответили они хором.
– Хорошо, тогда идите.
Наташа сразу записала себя в роли ведущей игры. Много раз она повторяла всем известную считалку, выбирая, кто будет водить. Кристину я старалась всё так же не замечать. Так как людей было слишком много, мы решили, что искать должны двое, а остальные – прятаться. Искать выпало одной девочке из первого класса и нашей Софии. Все остальные вздохнули с облегчением, обдумывая место, где бы пересидеть оставшееся время. Как только они обе, отвернувшись, закрыли глаза и начали считать вслух, все разом разбежались кто куда. В животе появилась радость от предвкушения игры. Я приглядела большой куст сирени, что начинал цвести около левого крыла школы. Ни на кого не смотря, я побежала изо всех сил, опасаясь не успеть вовремя укрыться от взора девочек.
«Лишь бы добежать, лишь бы добежать…» – повторяла я про себя, боясь обернуться. Мне ужасно хотелось взять и обернуться хоть на долю секунду, и от этого желания мне хотелось бежать еще быстрее. Когда бежишь, кажется, что за тобой всегда кто-то наблюдает, а на самом деле, я думаю, мы просто хотим привлечь таким образом к себе внимание.
Свернув за куст, я тяжело задышала, приводя дыхание в порядок. Казалось, что сердце не выдержит такой нагрузки от радости. Но здесь меня ждал сюрприз. Как выяснилось, не только мне приглянулся этот замечательный куст для укрытия. Здесь уже была Кристина. Моя радость теперь сама куда-то убежала. Без меня. Какая она непостоянная и ненадежная. Получается, раз мы сестры, то нам нравится один куст из всех рядом растущих, что ли?
Кристина испуганно на меня взглянула, присев на корточки, чтобы ее светлую голову не было видно среди зелени. То же самое сделала и я. Между нами повисло молчание. Я не знала, честно, что нужно говорить человеку, с которым мне нельзя было общаться. Она тоже не произносила ни слова. Только изредка посматривала в мою сторону и водила сломанной веткой по земле. Никогда еще я не хотела, чтобы меня так быстро нашли. Мне даже пришла в голову идея выйти и сдаться, но почему-то стало жаль тогда Кристину. Я была готова немного подождать и потерпеть общество Кристины, нежели заставлять человека чувствовать себя ненужным. Мы просто стали ждать, когда нас найдут или прозвенит звонок. Нашу тишину в кустах нарушил прерывистый голос бежавшего Каченцова:
– Па-вел Ар-кадь-евич! – пытался он говорить во время бега. – Я посчитал деревья – их ров-но одиннадцать! Мож-но я не буду бежать еще один круг?
– Ты уверен? – крикнул он с сомнением. – Ничего не пропустил? Всё же еще один круг давай сделай и будь внимательней! Прибавь темпа! Прибавь, давай! – выкрикивал физрук, смотря на свой секундомер.
Расстроенный Каченцов начал еще интенсивнее размахивать руками. Будто это могло ему помочь в беге.
Перестав обращать внимание на запыхавшегося Каченцова, Павел Аркадьевич, отвернувшись, что-то увлеченно рассказывал стоящей рядом Марье Сановне.
– За что это ваш физрук заставляет бегать этого парня? – спросила тихо Кристина.
Я думаю, она и сама не поняла, как озвучила свой вопрос.
Уходить я не хотела и не отвечать я тоже не могла, потому что тогда она также почувствовала бы себя одиноко.
– Слишком много умничал, – проговорила я, просто констатируя ответ, не продолжая разговор.
– Ааа, – произнесла Кристина, опустив голову. Она вернулась к вождению веткой по земле. Мне показалось, ей было стыдно за неожиданно начатый разговор.
– Я… слышала, что Марья Сановна – очень хорошая учительница… это так? – спросила я, понимая, что если продолжу задавать вопросы, может получиться разговор, а где разговор, там всегда может зародиться дружба.
Кристина удивленно на меня посмотрела, прекратив свое занятие.
– Правда. Особенно, если увлечь ее разговорами о себе и своей любимой собаке, то уроки проходят незаметно.
Я непроизвольно улыбнулась.
– Да уж, неплохо, вот бы такую учительницу по русскому языку. Писать диктанты тогда было бы гораздо веселее!
Мы обе одновременно рассмеялись, прикрывая рот рукой, чтобы не выдать свое местоположение. Аккуратно выглянув из-за листвы, я увидела идущую недалеко от нас Софию, что резко повернула голову на послышавшийся шум нашего куста. Но ее внимание тут же было отвлечено другим первоклашкой, что по неосторожности выглянул из-за ступенек школы. София тут же помчалась обратно к своему месту, дабы зарегистрировать пойманного.
– Вроде бы пронесло, – произнесла я шепотом.
– Угу, – поддакнула Кристина.
– Чуть не попались. Надо сидеть тихо, иначе нас обнаружат.
Наступило снова молчание, но на этот раз в нем не было неприятного напряжения.
Спустя пару минут мы услышали звонок.
– Что ж… – начала я неуверенно, поднявшись с земли. – Пора идти домой.
– Да, – ответила Кристина. – Здорово, что нас так и не нашли здесь. Это счастливый куст.
– Да! – повторила я за ней, смеясь. – Теперь он мой самый любимый из всех кустов в школе.
Мне было приятно немного поболтать с Кристиной, пока мы шли обратно к нашим классам. А то, что она была моей родной сестрой, добавляло еще больше интереса в наше общение.
Кристина, как и ее класс, вернулись во владение Марьи Сановны, а мы – к нашему физруку, что ждал подбегающего к финишной черте Каченцова. Он как раз закончил бежать второй круг. Тяжело дыша, он, весь мокрый, оперся на колени, не поднимая головы.
О проекте
О подписке