Глава пятая

Холодный октябрьский ветер напоминал о близкой зиме. Григорий Гаврилович, один из владельцев ЗАО «Прохоровка», стоял посреди скошенного поля, широко расставив ноги в дорогих лакированных ботинках, вовсе не годящихся для подобных прогулок. Из-под распахнутой куртки виднелся дорогой твидовый костюм, будто Горов собрался на важную встречу.

Его брат Михаил Гаврилович, совладелец этого же ЗАО, а, вернее, его создатель и руководитель, одетый в затрапезные джинсы, плотную серую ветровку и высокие резиновые сапоги, лукаво поглядывал на него исподлобья.

– Слушай, братан! – Григорий звонко прихлопнул севшую на щеку позднюю мушку. – Давай все-таки купим новый комбайн. В этом году просто повезло, успели до дождей на своей тарахтелке урожай собрать, а вдруг в следующем погода будет хуже?

– И этот вполне даже ничего, – не согласился с ним Михаил. – Вполне себе прилично бегает.

– Это только потому, что у тебя руки золотые, – скривился брат. – Но даже и при твоей золоторукости техника не вечна.

– Не вечна, это факт, – иронично согласился с ним Михаил. – Только где гарантии, что новая будет лучше старой? Ты же знаешь, что за хрень купили соседи.

Григорий поморщился. То, что купленный в прошлом году соседним хозяйством дорогущий комбайн стоит под навесом бесполезной грудой металла, знали все в округе. До ума его довести так никто и не смог – ни представители завода, ни местные умельцы.

В результате сосед потребовал деньги назад, но так и не дождался, сейчас вот судился с производителем. Причем, несмотря на российский бренд, комбайн был изготовлен в Китае, о чем покупателей никто не предупреждал.

– Мы все проверим, – неуверенно предложил Григорий.

– Ничего я проверять не буду и денег не дам! – отрезал Михаил. – Пока этот живой, пусть бегает!

Григорий независимо дернул плечом. Ну и ладно! Он же хотел как лучше, а получилось как всегда – он предлагает, Михаил отвергает. Впрочем, так даже спокойнее – техника не его зона ответственности, пусть брат изворачивается, как его левая пятка пожелает.

Вечерело, они разошлись каждый по своему транспорту – Михаил запрыгнул на свой любимый «урал», а Григорий степенно устроился в черной «тойоте». Вообще в их тандеме за представительскую и торговую часть отвечал Григорий, он и выглядел соответственно, а за все прочее – Михаил. Братьев это вполне устраивало, хотя и доходы делились не поровну – две трети отходило Михаилу, как организатору производства и вообще главному в деле, а Григорию, как менее ценному – одна треть.

Проезжая по дальней улице, Михаил заметил стоящий у дома бабы Марфы изумрудный «мерседес». В груди привычно защемило – здесь его любимая Ядвига. Рука сама нажала на тормоз. Оставив «урал» неподалеку от мерса, Михаил прошел вдоль забора, думая подойти к дому с черного хода. В принципе, так делать не полагалось, но с бабой Марфой он был знаком с младенчества, и та позволяла ему беспрепятственно ходить по своей усадьбе.

Уже войдя в огород, услышал громкие голоса и невольно прислушался. Говорила Ядвига, причем неприятным высокомерным тоном:

– О чем ты только думал? Для чего продал «рено» этому растяпе? Да еще с рассрочкой?

Муж отвечал ей довольно спокойно, но с явной укоризной:

– Ада, окстись! Вениамин столько раз нам помогал и выручал, что отказать ему в такой ерунде означало бы проявить редкостную неблагодарность. Так что ты не права.

– При чем тут какие-то глупые сантименты? Это бизнес, ничего личного! – высоким противным голосом заявила та, которую Михаил почти всю свою сознательную жизнь считал обаятельной и ласковой, настоящим идеалом женщины. – У Вениамина сейчас серьезные трудности и можно считать, что дорогущую иномарку ты ему просто подарил! Причем даже разрешения у меня не спросил!

«То есть Кирюха обязан разрешения у жены спрашивать, что ему можно, а что нельзя?» – пораженно подумал Михаил. Такого он точно не ожидал. Всегда представлял свою Ягодку мягкой и податливой. И вдруг такие неожиданные открытия!

Осторожно обошел старый пустующий сарай и оказался перед вольготно раскинувшимся кустом бузины, не полностью сбросившего листву. Выглянув из-за него, поразился: раскрасневшаяся от гнева Ядвига угрожающе грозила мужу маленьким кулачком. В другое бы время эта смешная угроза вызвала у здоровенного мужика что-то вроде умиления, но сейчас Михаил лишь недовольно поморщился. Ему этот скандальный жест совершенно не понравился.

– Успокойся, пожалуйста! – Кирилл построжел. – Не забывай, ты мне не мать, а мне не пять лет, чтоб контролировать каждый мой шаг. Я сам отвечаю за свои поступки. В конце концов, это мои деньги.

– Вот как? – Ядвига аж взвизгнула от возмущения, отчего мужчины одновременно поморщились, звук был как от бензопилы на высоких оборотах. – А ты не думаешь, что без меня, моей протекции у тебя и копейки бы не было? Да и сейчас если я тебя брошу, ты останешься без штанов?!

Кирилл сделал шаг назад и распрямил плечи. Михаил вынужден был признать, что тот, кого он еще несколько минут назад считал своим соперником, очень даже ничего, а уж его выдержке можно только позавидовать. Сам бы он давно уже сорвался и наговорил скандальной бабенке много неприятного.

– А я тебя не держу, – Кирилл ядовито усмехнулся распаленной женушке. – Ты вполне можешь найти себе другого для наставления и руководства. – Он махнул рукой в сторону дома Михаила и добавил: – Вон Мишка Горов до сих пор по тебе сохнет. Едва ты появишься, так и он тут как тут. И так тебя оглядывает, будто поедом съесть хочет. Про его нежную любовь вся Прохоровка судачит. Да и ты перед ним вся такая милая и пушистая выступаешь, передо мной бы так.

– Мне деревенские полудурки ни к чему! – безапелляционно отказалась от подобной чести Ядвига. – Он с Галкой Становой сошелся, вот пусть ее и эксплуатирует по-черному, я на такую кабалу никогда не соглашусь.

Михаилу будто острый нож под лопатку всадили – боль была такая же. Он даже тряхнул плечами, надеясь, что резь прекратится. Но она не ушла, а рассыпалась на тысячу отвратительных укольчиков и расползлась по всей спине.

Супруги продолжали скандалить из-за машины, проданной какому-то незнакомому Вениамину, и Михаил, не желая больше слушать их ругань, потихоньку выбрался из бузины и ушел к своему «уралу». Уже было сел на него, и даже ударил по газам, как вдруг по тропинке, ведущей к дому, появилась баба Марфа, призывно машущая ему рукой.

Делать вид, что не заметил ее, было поздно, и Михаил нехотя слез с мотоцикла.

– Милок! – баба Марфа всех мужчин старше пятнадцати лет звала именно так. Михаил и все прочие были твердо уверены, что одно название для всех позволяет не запоминать старушке их имена, и послушно откликались. – Пошли в дом! Я пирожков напекла, да и внучка ко мне приехала, посидим, поговорим.

Не слушая возражений, она клещом вцепилась в его рукав и с неожиданной силой потащила к двери. Чтоб вырваться, пришлось бы приложить немало усилий, что было б уж вовсе не по-мужски. Поэтому Михаил смирился и послушно вошел в небольшой чистенький домик, сняв в сенях сапоги.