Повисло молчание. Растерянные друзья переглядывались, без слов обмениваясь какими-то мыслями, пытаясь сообразить, как же реагировать на столь ужасающий и столь странный рассказ. Верить не хотелось, а не верить не получалось – Арчибальд Молле никогда не был выдумщиком и, если он сказал, что видел это мерзкое создание, значит, так оно и было.

– И… – Конте кашлянул и, перекладывая необходимость отвечать на другие плечи, вновь взглянул на убийцу, – И что ты сам об этом думаешь?

Арчи снова пожал плечами.

– А что я должен думать? Плен в кольце мне с самого начала казался ненадежным, да и Барракуда, если откровенно, не самый лучший страж для такого монстра. Если мокой смог обмануть его однажды, он мог обмануть его и вновь… Я думаю, что он хочет выбраться снова в этот мир, – в голосе мужчины появились жесткие нотки, – Думаю, что это он заставил меня убить, а жизнь бродяги забрал себе, чтобы увеличить свои силы. Я не пытаюсь оправдываться, – он нахмурился, – Но я не собирался никого убивать. И потом – сила! Откуда ее во мне столько, что я смог убить голыми руками?

– Логично… – Дерек потер подбородок; голубые глаза его потемнели, – Но, Арчи, если мокой возвращается… почему ты? Почему он опять выбрал тебя?..

– Здесь как раз все понятно, – Доминик, хмурясь, облизал губы, – В его теле он был перед тем, как отбыл на тот свет, да и отбыл-то благодаря Арчи. Может быть…

Молле, не дожидаясь продолжения фразы, кивнул.

– Я тоже думаю, что он хочет отомстить. Да, кстати, Ник, – мужчина чуть склонил голову набок, – В прошлый раз голоса пиратов взывали к тебе из воды?

Конте, еще больше помрачнев и насторожившись, кивнул.

– Да… Ты что, хочешь сказать, что ты что-то?..

– Нет, – по губам Арчибальда змеей скользнула улыбка, – В воде я слышал лишь шум воды, ничего более. Но сейчас вспоминаю, что прошлой ночью мне слышалось какое-то невнятное шипение. Я не разобрал его, подумал, что показалось или донеслись звуки с улицы, но теперь думаю иначе.

– Он пытается добраться до тебя… – Дерек, сглотнув, стиснул сцепленные в замок руки, – И, если пролитая тобой кровь и в самом деле дала ему сил…

Молле кивнул с неподражаемым хладнокровием. Ответ его был уверен и безразличен.

– Он доберется.

***

Это было невероятным унижением – остаться ночевать у Доминика Конте, но выбора у него не было. Увы, правоту бизнесмена отрицать мужчина не мог – если мокой решил добраться до него, если ему ночами слышится его шипение, одному лучше не оставаться.

Впрочем, в отведенной ему комнате он все равно находился в одиночестве, да и добровольные помощники его разбрелись кто куда по своим постелям, где мирно видели десятый сон.

Ему же было неуютно. К квартире – маленькой, расположенной в не самом фешенебельном районе, некогда принадлежавшей Тедерику, а ныне занимаемой им, – Арчибальд уже успел привыкнуть, для него она была уютной и спокойной, а вот в пентхаусе Доминика он чувствовал себя чужим.

Конечно, он и был здесь чужим, да и рад ему никто не был – помощь оказывали скорее по принуждению, по той простой причине, что появление мокоя лишило бы покоя не только его, но и их, – но лишний раз ощущать это не хотелось.

Молле недовольно повернулся набок, посмотрел на собственное пальто, висящее на стуле и вздохнул. Будь его воля, он бы так и лег спать, не раздеваясь, не разуваясь, но правила этикета все-таки требовали не пачкать любезно предоставленное ему хозяином дома ложе. Конечно, по большому счету, плевать он хотел и на правила этикета, и на хозяина пентхауса вместе с ними, но… к чему настраивать против себя человека, от которого ожидаешь помощи?

Правда, что они будут теперь делать, Альфа не представлял. Как помешать морскому дьяволу вернуться, он не знал, не мог даже предположить и был уверен, что и Конте об этом не осведомлен. Эта неопределенность была весьма неприятна и даже раздражала.

Раздражение вызывала и мысль о вероятной необходимости вернуться на старую дорожку – противостояние с мокоем вряд ли могло обойтись без случайных жертв. А он не хотел снова проливать кровь – итак довольно пролил ее на своем веку.

Еще менее приятен был тот факт, что на следующее утро Доминик намеревался известить обо всем своего брата и еще одного человека, которого видеть Молле не хотел. Его мнением, впрочем, не интересовались.

Мужчина поморщился и наконец закрыл глаза, заставляя себя немного расслабиться – завтра день, скорее всего, предстоял непростой и следовало хорошенько выспаться.

Все случилось, когда он начал засыпать. Когда Морфей, явившись из своего царства, мягко поманил его в объятия небытия, когда тело и сознание накрыла сладкая нега, и даже какой-то смутный сон уже заворочался на горизонте.

– Ссвобода!

Он вздрогнул и открыл глаза. Он знал этот голос, знал его слишком хорошо, чтобы усомниться и совсем не был рад слышать его вновь.

Арчи нахмурился и потер переносицу. Конечно, можно было списать все это на метания взбудораженного сознания, на ошибку… По крайней мере, сделать это очень хотелось.

– Сспассибо… – на сей раз голос прошелестел, как вздох ветра, пронесся по комнате, и обеспокоенный мужчина против воли коснулся пальцами виска. В прошлый раз эта тварь зиждилась у него в сознании, в душе, в прошлый раз отвечал он ей мысленно… что же происходит теперь?

Молле медленно перевел дыхание и, спустив с кровати ноги, сел. Спать расхотелось совершенно, мыслей было слишком много и, говоря начистоту, он сам не знал, что мешает ему сейчас же пойти и разбудить Доминика, чтобы сообщить о зове морской твари.

– Где ты? – полушепотом произнес он, озираясь с напряженным вниманием. Откуда звучал голос, понять возможным не представлялось.

– Зздессь… – прошелестел ответный вздох: тень все-таки услышала его, – Вссегда здессь… ты оссвободил!.. Персстень… Ссокровищща…

– Иди к черту! – огрызнулся мужчина все так же вполголоса и, безумно желая заткнуть уши, вновь упал на кровать, укрываясь с головой одеялом. Голос снаружи еще продолжал что-то шипеть, шелестеть, но он его уже не слушал. Главный ответ он получил – на сей раз мерзкая тень обитала не в его душе, не в его теле, она звала его снаружи, а это значило, что опасность не столь велика, как он уже начал подозревать. Сопротивляться на этот раз ему будет легче. Да и сами слова всерьез он не принял – тварь всегда любила лгать, провоцировать и верить ей мужчина давно уже перестал.

…

Утром он был мрачен и вял – толком выспаться все-таки не удалось. Времена, когда он был способен обходиться без сна несколько суток, поддерживаемый лишь железной волей, когда он мог идти днями и ночами напролет, совершать безумные поступки и вытворять жестокие вещи, давно миновали, остались в прошлом. Сейчас Арчибальд поставил себе за правило каждую ночь хорошо высыпаться, чтобы каждый новый день встречать свежим и бодрым. Сейчас ему не хотелось быть жестоким, а значит, хорошее расположение духа должно было стать нормой жизни.

Но сегодня это правило оказалось нарушено.

Он проснулся излишне рано, на скорую руку умылся, и сидел теперь за столом на кухне, безразличным взглядом следя за готовящим кофе Домиником. Есть с утра или нет, ему было все равно. Рассказать о ночном происшествии он еще не успел – он вообще не обмолвился ни единым словом ни с хозяином квартиры, ни с заглянувшим к нему с утра Дереком, и ответы на закономерные вопросы ограничивал хмыканьем и улыбками.

Конте закончил возню у плиты и, растянув губы в приветливой улыбке, водрузил перед ним на стол довольно крупную чашку с кофе.

– Держи, – бизнесмен усмехнулся; в зеленовато-голубых глазах его заплясали веселые искорки. Сам Ник с утра уже успел позвонить на работу и предупредить о своем вероятном отсутствии, получил уверения помощника в том, что без него ничего не развалится, и теперь чувствовал полное довольство жизнью. Одет он был по-домашнему – в легкую рубашку с расстегнутым воротом и мягкие штаны, не причесан, небрит, и сейчас совсем не походил на «всесильного» Конте, как называли его порой.

– Может, после этого ты скорее проснешься. А то выглядишь так, будто всю ночь только и делал, что сидел, да злился на меня!

– Причем здесь ты? – Молле впервые подал голос за утро, и сам удивился тому, до какой степени он хриплый, – Не все на свете вращается вокруг тебя, Ник. Бывает и иначе.

– Это как же? – мужчина, поставив на стол еще одну кружку с кофе, сел напротив собеседника, – Бывает, плохие сны снятся?

Арчи сделал презрительное движение рукой – отвечать ему не хотелось.

– Ты уже позвонил Дику и Ежу?

Мужчина пожал плечами – с его точки зрения, звонок не был чем-то сверхнеобходимым.

– Пока нет, решил для начала позавтракать. Да, кстати, хочешь булочку?

Альфа отрицательно мотнул головой, и бизнесмен, встав и взяв из хлебницы булку для себя, продолжил:

– Дик сейчас у своей очередной пассии, ему нет смысла звонить слишком рано, тем более, что у всех нормальных людей этот день – выходной. Ну, а Карл… – он на секунду замялся, потом вздохнул, – Ему сейчас позвоню. Только будь готов, что он тебе не обрадуется.

– Мне плевать, – холодным тоном отозвался Арчибальд и сделал большой глоток кофе. Ему на самом деле было плевать, обрадует его визит Карла Ежа или же тот будет рассержен, ему были безразличны мысли этого человека и его реакции на все случившееся. Сообщить ему, как и Ричарду, было идеей Доминика, которую сам Альфа не слишком одобрял. Его задачей было поведать о происшествии собственно Конте, а уж в остальном обсуждении он бы и вовсе предпочел не участвовать. Как жаль, что позволить себе этого не мог.

Собеседник несколько секунд смотрел на него, затем неожиданно ухмыльнулся и, взяв с подоконника мобильный телефон, принялся искать там нужный номер.

– А ты стал менее диким, Хищник, – пробормотал он, в раздумье листая туда-сюда записную книжку телефона. Номер Карла, вообще говоря, стоял у него на быстром вызове, но мужчине хотелось потянуть время.

Арчибальд, названный еще одним своим прозвищем, тем самым, что получил в тюрьме, медленно поставил чашку на стол и с вежливым вопросом изогнул бровь.

– Неужели?

– Конечно, – Доминик облокотился на стол, вглядываясь в собеседника и продолжая сжимать телефон в руке, – Я помню времена, когда ты в одиночку стоял против пятерых и тебя не могли одолеть; помню, как душил меня в переулке Рима… В конце концов, я помню, каков ты был до тюрьмы! Я всегда говорил, что ты дикий, необузданный хищник и сокамерники твои со мной согласились.

– Еще секунда – и я решу, что это ты подал пахану идею, как меня окрестить, – бросил помрачневший Молле и, всем видом демонстрируя крайнюю незаинтересованность в вопросе, вновь взял в руки чашку, – Что же до твоих слов… Тюрьма меняет людей, Ник, сильно меняет. Два года за решеткой… – он поморщился и, вздохнув, покачал головой, – Даже не взирая на то, что бо́льшую часть времени я провел в одиночке. И потом эта история с мокоем, все, что нам пришлось пережить, путешествие на край света в одних наручниках на двоих*… – Арчи передернуло, – Надеюсь, мне нет необходимости выворачивать перед тобой душу, чтобы ты понял, почему я, как ты выражаешься, стал «менее диким»?

Конте улыбнулся – улыбнулся очень мягкой, располагающей, участливой улыбкой, как улыбаются старому другу, – и кивнул, соглашаясь.

– Не стоит. Я понимаю, что в твоей… в нашей жизни произошло много вещей, которые сделали из безумного игрока, бросающего кости на карту чужого существования, мирного и домашнего хищника.

Альфа в ответ улыбнулся совершенно по-звериному, почти оскалился, сужая насмешливые глаза.

– Мы снова беседуем, как добрые приятели, Ник. Мне это неприятно. Хватит тянуть время – звони.

Доминик усмехнулся в ответ и уже протянул руку к телефону… но позвонить так и не успел.

Резкий и неожиданный звук дверного звонка прервал его, вынуждая для начала вздрогнуть, а потом, скомкано извинившись, отправиться открывать дверь.

Кто мог прийти к нему в такую рань (а было лишь немногим больше семи утра), мужчина не представлял и обнаружив на лестничной площадке родного брата – того самого, кому полагалось сейчас мирно спать в объятиях очередной пассии, – был крайне удивлен.

– Что тебя…

– Недалеко от твоего дома обнаружили труп, Ник! – Ричард Конте, брат бизнесмена и, кроме того, капитан полиции, потянул носом воздух, пытаясь перевести дыхание. Темно-каштановые волосы его были взъерошены, светло-карие глаза горели, а куртка оказалась перекошена на один бок. Создавалось впечатление, что на сорок первый этаж дома он добирался по лестнице, причем бегом.

Доминик глубоко вздохнул и окинул собеседника долгим, выжидающим взглядом, задерживаясь на взволнованных глазах и растрепанной шевелюре. Да, похоже, Дика жертва Хищника потрясла сильно. Надо бы как-то помягче намекнуть ему, что бояться нечего…

– Убит с особой жестокостью, – глотая воздух, принялся выдавать конфиденциальную информацию Ричард, – Разорвано горло, вырван кадык, там просто реки крови! Я волнуюсь… волнуюсь за тебя, Ник, я знаю только одного человека, который убивал так!..

– Ричард, – бизнесмен улыбнулся с терпением всеведущего мудреца и, мягко сжав плечо брата, остановил его, – Перестань нервничать. Кто убил этого человека, я знаю, он… – мужчина быстро облизал губы и уже с некоторой обреченностью сознался, – Он сидит у меня на кухне.

– Чт… – Дик поперхнулся словами и, вырвавшись из хватки старшего брата, со всех ног бросился к кухонной двери.

Влетев в нее, он замер, медленно выдыхая и стискивая кулаки; глядя почти с ненавистью на темноволосый затылок сидящего спиной к двери человека.

– Альфа… – сорвалось с его губ тихое рычание.

Хладнокровный Арчибальд, не поведя и бровью, отхлебнул еще кофе и чуть улыбнулся.

– Доброе утро, капитан. Не стану лгать, что встрече рад, но увидеть вас мне было нужно.

– Нужно?! – Ричард, задрожав от ярости, ухватил собеседника за плечо, рывком поворачивая его к себе, – Что тебе было нужно?! За каким чертом ты опять убил, почему я снова должен разгребать дерьмо за тобой?!! Клянусь, Молле, на этот раз ты у меня все-таки сядешь, и я сделаю все…

– Дик, – Доминик, резко вмешавшийся в беседу, прервал брата и, пройдя к своему месту за столом, оперся о столешницу крепкими кулаками, сверля взглядом гневного капитана полиции. После чего весомо проговорил:

– Дело лучше замять.

Ричард Конте, таких заявлений от него не ждавший, зашипел, как озлобленный кот и, в несколько резких шагов подойдя к столу возле плиты, налил себе воды из стоящего там кувшина. Залпом выпил, со стуком поставил стакан обратно и, рванув молнию куртки, расстегнул ее, упирая руки в бока.

– Это с какого же, прости, хрена я должен замять очередной грешок чокнутого Хищника?! Какого дьявола он вообще тут делает?! Пришел просить помощи, искать заступничества у старого врага?!

Арчибальд, единственный из здесь присутствующих, кто еще сохранил хладнокровие, сжал губы в тонкую улыбку и, склонив голову набок, с любопытством принялся изучать свою чашку с кофе.

– Как ты думаешь, Ник… – с нарочитой безмятежностью вымолвил он, насладившись секундами гнетущего молчания, во время которых бизнесмен лихорадочно соображал, как все объяснить, – Ему хватит сил выбраться из, скажем, кружки?

Доминик с недовольством пожал плечами. Думать о таких вариантах развития событий ему не хотелось, тем более сейчас.

– Кто знает, – буркнул мужчина, – В конце концов… он же морской дьявол.

По кухне пронесся грохот – это Ричард, как раз примерившийся сесть на стул, опустился мимо него и теперь поднимался, с потрясенным недоверием глядя на Хищника.

– Не может быть… – голос бравого капитана сел, лицо приняло растерянное выражение и даже руки как будто дрогнули, – Но… но как, Арчи, как?? Он же не мог… не должен был…

– Спросишь Барракуду, если нам доведется вновь повидать его призрак, – Молле с издевкой прищурился, – А дело-то и впрямь придется замять, капитан, я почти невиновен. Убивать я не собирался, а когда убил – увидел эту проклятую тень, рвущуюся на свободу. Если хочешь, конечно, можешь обо всем поведать своим коллегам – ты же любишь правду, любишь, чтобы все было досконально… Надеюсь, в психушке найдется для тебя теплое местечко?

Доминик поморщился – с его точки зрения, Арчибальд уже перегибал палку.

– Ну ты и язва, Молле, – бросил раздраженным тоном мужчина и вновь обратился к брату, – Скоро придет… В смысле, я сейчас позвоню и, наверное, приедет Карл. Дерек уже знает. Я не паникер, Дик, ты знаешь, но дело действительно серьезное – если мокой нашел лазейку и даже сумел подбить Арчи на убийство…

– Арчи особо и подбивать не надо, – огрызнулся капитан и, тяжело вздохнув, облокотился о стол, запуская пальцы в темно-каштановые волосы, – Не хочу в это верить. Еще какие-то доказательства есть, ты видел еще что-нибудь или, может, слышал?

– Он слышал шипе…

– Сегодня ночью, – перебил Доминика преступник, – Когда уже почти заснул, услышал шипение, снова. Более отчетливо, чем прежде, голос звучал как будто со стороны, и… благодарил за освобождение. Я не поверил ему. Я послал его к черту и закрыл голову одеялом.

На сей раз мимо стула едва не сел хозяин квартиры.

– Почему ты не сказал мне?!

Арчибальд, хладнокровный и насмешливый, как обычно, с невозмутимым видом пожал плечами.

– Да так, к слову не пришлось. Он упоминал перстень.

– Думаешь, он до сих пор в нем?.. Он поблагодарил тебя за освобождение, но он ведь мог и соврать… Он же всегда врал! – Ричард, обнаружив на столе бумажную салфетку, принялся нервно отрывать от нее кусочки, – Ник, чего ты медлишь? Звони Ежу, пусть приедет, это нельзя оставлять просто так! Если мокой опять рвется на свободу… ух, даже думать не хочу, чем это может быть чревато. Что мы можем сделать?

Доминик тяжело вздохнул и, махнув рукой, взял со стола мобильный.

– Вот вместе с Карлом и решим, – произнес он, серьезнея, и надавил на иконку быстрого вызова, – Тише! Звоню.

***

Как правило, Карл Еж, один из опаснейших людей Нью-Йорка, просыпался очень рано, вставал еще затемно, не желая упускать ни секунды нового дня. Дня обычно насыщенного и сложного. Он просыпался, бодро вставал с постели, умывался, плавал вместо утреннего душа в бассейне, расположенном на территории его особняка, потом уделял несколько часов времени занятиям в спортзале и, в результате, ко времени начала своей необычной «работы» был полностью собран, подтянут и готов на подвиги.

Так было обычно.

Но сегодняшний день, когда Еж в срочном порядке потребовался своему лучшему другу Доминику Конте, оказался большим исключением из правил.

Звонок пробудил мужчину от глубокого сна уже после одиннадцати, и он, зевая и тихо чертыхаясь, потянулся рукой к телефону, пытаясь не потревожить мирно спящую на его груди девушку. Ах, что за ночь была! Чудесная ночь, одна из лучших за последнее время, и грозила плавно перетечь в такое же прекрасное утро… но блаженство оказалось грубо нарушено.

– Да… – сонно вздохнул Карл, кое-как принимая вызов и пытаясь в то же время протереть глаза. Задача оказалась трудной – вторую руку придавливала своим телом девушка и высвободить ее не было никакой возможности.

– Ты спишь? – изумление в голосе Доминика не могли скрыть даже слабые помехи телефонной связи, – Время-то уже…

– Сам знаю, – лениво огрызнулся Еж и, еще раз зевнув, осведомился, – Ты по делу или просто разбудить решил?

– По делу, – Ник в одно мгновение посерьезнел, – Слушай, тут такое… В общем, у меня сегодня ночевал Альфа.

Карл рывком сел, от неожиданности даже забывая про спящую на груди девушку. Та соскользнула на подушки и недовольно застонала, но мужчина этого даже не заметил.

– Что?.. Что… какого черта ему было надо у тебя?!

– У тебя реакция, как у Дика, – не удержался Конте и, поморщившись, принялся объяснять, – Он вчера убил человека, и после этого увидел мокоя, который цеплялся за край реальности и норовил выбраться. Ночью слышал его шипение, он говорил что-то о перстне… Карл, это серьезно – если морской дьявол снова рвется на волю…