– Я от девушки еду, – пожала плечами, показав, что меня его ответ не смутил, да и его жизнь – это его жизнь, мне до нее нет дела. Тогда Юра расслабился и стал рассказывать, что работает он в торговом центре совсем рядом с моим магазином, – Приходи в кафе «Тринити», мы там все обедаем. Недорого и вкусно!

Мы как раз поравнялись с моим магазином, так что я остановилась, пообещала, что приду на обед, благо, что он в одно и то же время с «Тотошкой».

– Ну всё! Вон твои… коллеги, – помахал ладонью парень и скрылся во дворах.

Пять девушек, разных, но схожих фигурой и ростом, стояли у стеклянной двери магазина и разговаривали. Я перешла дорогу и подошла к ним. Валя тут же схватила меня за руку и стала знакомить со своими сотрудницами и подругами, похоже.

– Это Лола! Мы с нею знакомы со школы, так что я за неё ручаюсь, – начала подруга. Кареглазая брюнетка с модным каре пристально меня разглядывала, даже не думая вежливо кивнуть или улыбнуться. Зато милая блондинка справа от неё протянула мне руку.

– Маша, – просто сказала она. Остальных назвала Валя. Две брюнетки, Аня и Тоня доброжелательно улыбались. Сероглазую звали Даша, она на своё имя не реагировала, давая Вале свободу знакомить её без неё.

– Лола, – пожимание руки плавно перешло в сплетни о Юре, потом о нашем начальстве. Оказывается, парень успел уже завести роман по крайней мере с двумя из нас, так что меня вполне серьёзно предупредили на его счёт, – Да я только с ним познакомилась! В автобусе ехали.

Дверь магазина открыла высокая дама в джинсовом костюме. Она подошла строго без пяти минут девять, вытащила связку ключей и провернула их в трёх хитрых замках.

– Доброе утро, девочки! – холодно – вежливо поздоровалась она. Девы в ответ бодро проскандировали такое же приветствие, – Это ты наша новенькая?

– Я… Здрасте… – мельком глянув на меня, дама тут же отвернулась и прошла к щитку, включила свет, назвала код отключения сигнализации на пост охраны.

Девочки уже куда-то умчались, наверно в раздевалку, а я стояла и ждала, когда же дама, она же администратор, о которой меня предупреждали и Валя, и Виктор Петрович, поведёт меня на оформление.

– Меня зовут Анна Сергеевна, – серьёзные синие глаза блеснули из-за стёкол очков, узких и модных. Женщина поправила несуществующий изъян в своей бабетте и вытянула руку в сторону стеклянного коридора, – Пойдём! Оформим тебя, а потом тебе покажут раздевалку и столовую.

Быстро сняв копии документов, набросав заявление и выдав мне папку со сводом правил и обязанностей продавца магазина детских игрушек, Анна Сергеевна передала меня в руки Вале. Подруга уже переоделась в алую с белыми горошинками блузку, на груди переливался радужными бликами вычурный бейдж.

– Да не трясись ты! Все свои, поможем, если что, – девочки выкладывали медвежат, коробки с куклами, вывозили в тележках товар из склада, – Есть у нас грузчики, есть! Просто приходят они к часу, вот и приходится что поменьше самим вывозить.

Коридор, который двумя стеклянными трубками сходился в зал, уводил нас с подругой в подсобные помещения. Две двери на приличном расстоянии друг от друга гласили, что одна из них – это наша персональная «девичья» комната, она же раздевалка, она же переговорная, а вторая – это столовая. Чуть подальше стыдливо спряталась дверца в душ и туалет.

– Вот, это твоя! – протянула мне алую в горох блузку Валя, – Бейдж тебе принесёт чуть позже Аннушка. Да, мы её так называем! – я удивлённо уставилась на Валю, – Ну не при ней естественно, так что имей в виду. Туфли взяла?

Я вытащила из пакета чёрные лодочки на низком каблуке. Подруга покривилась, но кивнула, мол, подойдёт! Я переоделась, сложила свои вещи в шкафчик.

День пошёл своим чередом. Мне показали склад, поручили расставить всевозможных солдатиков и прочее военное счастье на полках в отделе для мальчиков. Справилась я на ура – ничего сложного в работе не было, на прежней мне было в разы труднее. К обеду Анна Сергеевна принесла бейдж. Приходил Гоша, как называют девочки директора, поздравил, похвалил, ещё раз оглядел меня со всех сторон, словно кобылу на базаре.

– Ты молодец, Лола! – похвалила меня Маша.

– Только не лети так к покупателям, а то они пугаются! – подколола меня Даша, сероглазая брюнетка. Она сначала показалась мне стервой, но потом оказалось, что это просто способ держать людей на расстоянии.

– И поменьше папам улыбайся! Мамы за такое знаешь как мстят! – заговорщицки вытаращила свои огромные карие глазки Аня, кудряшки, заколотые, но не покорённые, мотнулись туда – сюда.

Я пообещала, что приму всё к сведению, мы поели и продолжили работу.

Через четыре дня, отработав полную неделю, я получила свой первый аванс. Гоша гордо улыбался, а я боролась с желанием прыгнуть ему на шею и завизжать от радости! Сколько денег! Поблагодарила, пообещала стараться ещё больше, и мы с девочками пошли в «Тринити» – отметить мои первые две тысячи.

О Юре я давно забыла. Он тогда в кафе так и не явился, так что вопрос с его вероломным и легкомысленным поведением в отношении наших девочек был снят, забыт и затоптан. Но сейчас он был здесь. Маша и Даша напряглись, в глазах поселился холод и готовность к скандалу. Я беспомощно переглянулась с Валей.

– Не бойся, они всегда так его встречают! – махнула та рукой и позвала официантку.

– Да, что вы хотели? – мы уже знали всё меню едва ли не на память, так что заказали быстро. Пицца, салаты, томатный сок, графин водки и вино – для меня и Ани.

Юра делал вид, что мы не знакомы: отворачивался, хохотал над шутками товарищей, часто прикладывался к бокалу с пивом. Я пожала плечами и решила не обращать на него внимания. В конце концов, мы едва знаем друг друга.

Девчонки честно сказали, что рады моему приходу в магазин. Даже Даша оттаяла и тепло улыбнулась мне.

– Мы боялись, что Гоша примет какую-то дуру, – выдала громко Тоня, которая любила правду-мать в любых формах и децибелах, – А тут ты!

– Я тоже рада, что шестой стала ты, – пьяно улыбалась Аня. Все закивали. Спиртное ползло вниз, а настроение и энергия – вверх.

– Спасибо, девочки, – расчувствовалась я.

Стемнело, на улице поднялся неслабый ветер, кружа мусор и мелкую пыль. Мы рванули по остановкам, на ходу прощаясь до понедельника. Я впрыгнула в автобус уже буквально под первые капли дождя. И почему я не взяла зонтик? Потому что никогда не смотрю прогноз погоды, потому что занята… мечтами. Да-да! Сеня позвонил вчера.

– Привет, – с ленивой интонацией потомственного аристократа протянул он.

– Привет, – тихо ответила я. Ценники разлетелись радужными рыбками по полу, выпав из моих рук.

– Ты завтра во сколько освободишься? – он хочет назначить свидание?!

– В шесть, – твёрдо ответила я, наконец собрав всё имеющееся достоинство и благоразумие. Валя знаками спросила, тот ли это парень, о котором я рассказывала. Мои довольные глаза были ей ответом. Она показала мне два пальца вверх и собрала рассыпанные бумажки.

– Отлично! Я за тобой зайду после семи! – немного поспрашивал, как моя первая неделя. Я рассказала, что всё хорошо, работа мне нравится, девочки все приняли меня нормально.

И вот теперь этот дождь! Как же он не вовремя. Прикрываясь пакетом и поскуливая от холодных, тяжёлых капель, стекающих за воротник курточки, я добежала до дома. Возле подъезда кто-то стоял, в темноте плохо видно. Едва я подошла, как меня обвили теплые руки, и большой зонт оградил от усилившегося дождя.

– Ну и как это назвать? Я тебе звоню, стучу, твои соседи уже успели рассмотреть мой паспорт, три раза позвонить твоей маме и подробно ей меня описать, а тебя всё нет! – Сеня говорил серьёзно, но глаза смеялись. Тусклая лампочка над подъездом и отсвет молний сделали парня невероятно привлекательным.

– Прости, – только и сказала я. Он вздохнул тяжко, – И что мама?

– Мама сказала, что я ещё хороший вариант, так что теперь выбора нет – мы обязаны пожениться!

Первой прыснула я, за мной он. Мы стояли и хохотали, как два сумасшедших. Потом я пригласила его домой. Дала ему папины тапки, и пока он заваривал чай, делал бутерброды, быстро скользнула в ванную.

– Будешь маме звонить? – я покусала губы, не решаясь на такой подвиг, – Ладно, потом так потом. Садись!

От горячего мне стало хорошо, щёки пылали, ноги стали ватные. Вино в полной мере расползлось по организму и теперь толкало на глупости.

– Останешься? – я протянула руку и погладила его по подбородку. Горячие губы обожгли пальцы. Голубые глаза сверкнули адским огнём. Дальше я помню отрывками.

Уже затихающая гроза заглушила мои стоны и крики. Сеня неутомимо ласкал моё тело, умело и страстно. Я вжималась в него, обвивала руками и притягивала ещё ближе. Сколько длилось безумие, сладкое, сумасшедшее? Едва вскрикну в последний раз, он тут же начинает сначала. И шепчет, шепчет. Какая я невероятная, как он хочет меня снова и снова. Я только за…

Утром нас разбудил крик мамочки на пятилетнего Сашку. Обрадованный малец по уши вымазался в свежей грязи, да ещё и сел в лужу попой. Мы посмеялись, потом вместе приняли душ. Завтрак превратился в фильм «Девять с половиной недель», нам удалось насытиться и едой, и друг другом.

Прошла ещё одна неделя. Он оставался у меня на каждую ночь, выходные проводил со мной все. Я и думать забыла об обещании маме приезжать на выходные и звонить как можно чаще.

– Ты не хочешь… – я никак не решалась предложить ему переехать ко мне. Но так хотелось! И одной больше не быть, и не думать, когда мы ещё увидимся.

– Хочу! – Сеня лукаво улыбался, принимая игру.

– Я же не договорила! – удивилась я.

– Я хотел сказать тоже самое… – затащил к себе на колени и накрыл мои губы своими. Я задрожала и прижалась к его сильному телу ещё ближе.

И тут стал надрываться мобильник. Со стоном сожаления мы разомкнули объятия. Телефон нашёлся в прихожей на тумбочке.

– Да? – спросила я, даже не глянув, кто звонит. За что и получила. Тонна ругательств, обвинений, стенаний и, как ни странно, похвалы и благодарности Сене – вот что излилось на меня из далёкого далёка, где в данный момент находилась моя семья.

– Как ты могла? Не позвонить нам, не сказать, где ты! Этот юноша… какое счастье, что он такой заботливый!

Заботливый юноша сейчас своими чуткими пальцами музыканта такое вытворял у меня под майкой! Я молчала, кусала губы, но Сене понравилась игра – одна его рука нырнула в мои шорты, вот тут-то моё терпение скончалось.

– Ма! Я прошу прощения-я… – откашлялась, – Замоталась, было много работы… Скажи, ты не против, если Сеня ко мне переедет?

Тишина в трубке. Сеня даже перестал меня гладить, что позволило унять сердце, готовое выскочить вон из груди.

– У вас это давно? – что это, мама не расшифровывала, но мы поняли.

– Не… – я хотела сказать «неделя», но парень понял, что срок маловат, и нас сейчас могут обругать по – новой. Сеня выхватил трубку и залился соловьём. Я только рот раскрыла.

– Анастасия Павловна! Лолочка меня вам просто боялась представить. Мы вместе уже давно, просто скрывали, – минут пять он вешал красивую, ажурную лапшу на мамины уши, та восторженно внимала истории нашей любви.

– Ох! Какая ты у меня уже взрослая! – вздохнула мама. Я вздохнула тоже, сжимая телефон, который Сеня вернул с видом победителя. Он поцеловал меня в плечо, погладил по волосам и ушёл на кухню, дав возможность поговорить с родительницей, – Только бы ты была счастлива, милая. Живите…

Сеня сказал, что вещи соберёт за час и потом вернётся ко мне. Я с задумчивым интересом наблюдала, как он одевается, находя свои вещи под диваном, у батареи, даже на телевизоре. Для верности он ещё раз меня поцеловал, так что все мысли улетучились, оставив голые инстинкты, и ушёл.

Эту ночь мы провели уже как пара, словно так и должно быть. Внутри поскреблось робко сомнение, что я поспешила впустить его в свою жизнь, но оно тут же смелось ураганом страсти и горячих поцелуев.

ГЛАВА 3. Марки

– Мне нужно уехать на пару недель, – сказал Сеня и смыл пену с подбородка. Промокнул лицо полотенцем, погладил его рукой в поисках пропущенных щетинок.

Я так и застыла с феном, которым сушила волосы. Было раннее утро, шёл второй месяц нашей совместной жизни. За это время он ни разу даже к друзьям на пиво не выбрался, всё время проводил со мной. В выходные мы или гуляли по городу, или были дома. На эти в планах был выезд в деревню к маме и Ваньке. Я конечно передавала деньги и продукты через знакомых, но живого общения это заменить не могло, а я уже сильно соскучилась за родными.

– Но мы ведь… – начала я. Сеня виновато улыбнулся, отобрал у меня фен и показал, чтобы я повернулась к нему затылком. Но я нахмурилась и ждала ответа.

– Лоли… – сползла с его лица улыбка, уступив место довольно жесткому выражению. Таким я ещё его не видела, – У меня тоже есть родители, и я давно к ним не ездил!

– И ты не хочешь нас познакомить? – начала я. Он отвернулся от меня, а затем и вовсе вышел в коридор. Я не стала его догонять. Сеня мог быть разным: добрым, весёлым, отзывчивым, но иногда он замыкался в себе и мог молчать целый день. Потом был ласков, заглаживая свою вину, но осадок от этих странных перепадов копился с каждым днём.

Мы оделись, молча и не перемолвившись ни словом. Так же молча я протянула ему два бутерброда, чтобы он пообедал в институте. Мимолётный и очень холодный поцелуй, а затем мы разошлись кто куда. Я вцепилась в поручень автобуса так сильно, что пальцы побелели. Кондуктор уже минут пять ждал оплаты, но от грустных мыслей я очнулась только тогда, когда он приказал водителю остановиться и красноречиво вытянул руку в сторону выхода.

– А? – все пассажиры как один вытаращились на меня и кондуктора, ожидая развязки. Волна жара тут же прокатилась по щекам и шее, – Простите! Очень плохо спала, устала… вот!

– Так бы сразу, – пробурчал усатый дядечка, даже сочувственно поглядел на меня, – Если такое дело, в руке надо купюру-то держать! Подойду, сам обилечу!

– Да, я так и буду… – не дождавшись сдачи я рванула к двери, ведь едва не проехала свою остановку!

Кондуктор что-то кричал вдогонку, но я уже перебегала улицу, с паникой отмечая открытую дверь и отсутствие девчонок у неё же. Чёртов Сеня! Когда первый пыл страсти улёгся, я стала замечать его нежелание впускать меня в свою жизнь. В мою он ворвался легко, очаровал маму, соседок, правда, моих сотрудниц ему обмануть не удалось.

– Мутный он какой-то, – сказала Маша после того, как я привела Сеню в наше кафе.

Он улыбался, шутил, сыпал комплиментами, всячески уверял, что сделает меня счастливой. Валя с Машей пронзали его пристальными, подозрительными взглядами. Я нервничала, потому что хотела, чтобы он нравился им так же, как и мне.

– Почему? – не выдержала я. Валя помыла руки, закрыла воду. Маша стояла у двери туалета и не пускала страждущих, давая нам время поговорить. Дверь уже тряслась, грозя вылететь от нежных, но таких сильных рук посетительниц «Тринити».

– Потому что много сахара, Лолочка! Я таких уже встречала, – ехидно улыбалась Валя, – Сейчас он само очарование, но наступит день и с такой же улыбкой он будет обихаживать другую.

– Но мы ведь живём вместе! Я знала бы об этом! – отмела я эти фантазии подруги.

Увидев, что я помрачнела и уже готова была заплакать, подруги сбавили обороты и сказали, что просто решили меня предупредить, но может всё ещё и обойдётся. Как ни старалась я гнать от себя такие мысли, но слова девчонок упали на благодатную почву. И вот теперь мой парень наводит тень на плетень, молчит и даже не думает унять мои подозрения, успокоить.

– Привет! Чего такая расстроенная с утра? – в раздевалке была только Маша.

– Привет. Да ничего… Сеня сказал, что уедет на две недели, – с досадой рванула на себя дверцу шкафчика, от чего он едва не погрёб меня под собой. С придушенным писком вытянула руки, но если бы не помощь Вали, которая тоже забежала к нам, быть бы мне на больничном уже завтра!

– Лола! Фух! Жива? – пыхтела Валя, заталкивая тумбу обратно к стене. Я помогала, как могла. Наконец, мы выдохнули, я привалилась спиной к дверце. Сердце билось пойманной птицей.

– Жива, – выдавила я и тут же потупилась. Валя с Машей молчали и буравили меня пристальными, жаждущими подробностей взглядами.

– Не скажешь? – начала Маша. Я отвернулась и стала переодеваться. Стащила курточку, футболку, взялась за блузку, – Сеня уезжает!

– Куда?! – возопила Валя, – Он бросает тебя?

– Нет, – стала я уверять их, но голос дрогнул, и девчонки сделали правильные выводы, что я и сама не уверена в том, что говорю, – Сказал, к родителям… Может кто-то заболел, не знаю.

Только Маша рот раскрыла, чтобы высказаться по этому поводу, как в дверь вплыла Анна Сергеевна, сложила руки на груди, глаза метали начальственные молнии.

– Ты опоздала, Лола. На первый раз получаешь предупреждение! – я виновато улыбнулась, потом кивнула девочкам и шмыгнула в зал.

День прошёл как в тумане: что-то спрашивали покупатели, я на автомате отвечала, даже умудрялась улыбаться их детям. Вроде бы даже меня хвалил директор, не помню. Едва пробило шесть, я тут же мигом переоделась и побежала к остановке. Автобус ехал так медленно, что хотелось надавать пинков всем: и водителю, и кондукторше, немолодой, безразличной тетке с коровьим взглядом, и даже некоторым пассажирам, которым, несмотря на жару, было холодно, и они развлекали себя закрыванием всех отверстий в транспорте.

– Здрасте! – прокричала я на бегу Марие Антоновне. Та и крякнуть в ответ не успела.

Дверь открылась сама. Я так и стала с ключом в руке, рот открыла, но слова застряли внутри – Сеня был в фартуке… На голое тело! И улыбался… так соблазнительно, легко и нежно. Протянул руку, забрал у меня ключи, небрежно запустил их в полёт к трюмо. Попал, как ни странно, точно. Потом вздохнул осуждающе и втащил меня в прихожую.

– Зайка! Я прошу прощения за сегодняшнее утро… – прижался ко мне, провёл губами по шее, нежные поцелуи спустились к груди. Мягкие, светлые волосы Сени пахли вкусно, шоколадом – это его любимый запах, он покупал только этот шампунь.

– Но! – начала было я утренний спор.

– Чш! – приложил он палец к моим губам. Погладил их, поцеловал. Поцелуй стал глубже, дольше, с явным намёком на страсть и единение тел, – Я вернусь ровно через две недели. Мы съездим в деревню к маме, Ваньке, всё будет как раньше…

Я уступила. Он снял с меня куртку, повесил на вешалку, улыбнулся загадочно. Притянула его к себе, обняла за шею. Сеня воодушевился, спустил руки со спины на попу, мигом усадил меня на тумбу, старого советского монстра, который пережил в этой квартире двух детей и теперь терпел наши активные телодвижения.

Я старалась стонать тише, но мой парень, как на грех, был так хорош, так опытен, что на самом пике наслаждения меня накрыла безумная эйфория. Тут же закрыла рот рукой, мои испуганные глаза Сеню только позабавили – он тихо смеялся мне в шею. А когда в кухне что-то заскреблось, упало и поскакало по полу, вообще рассмеялся.

– У-у нас крысы? – дрожащим голосом спросила я.

– Нет, это твой подарок, – давился смехом парень, – Точнее, ещё один… – добавил он и напоследок вжался в меня ещё раз, разом выбив два стона и все мысли заодно.

Подарок носился по полу, исследуя дырочками в коробке всё на предмет новизны. Я вышла из ванной, запахнула халат. Сеня стоял на кухне, уже одетый, на его руках ёрзало нечто в картонной упаковке. Алый бантик растрепался и висел печально до самого пола. В прорезанных по бокам отверстиях время от времени мелькал то розовый нос, то голубая шёрстка, то когтистая лапка с милыми подушечками. Я уже поняла, что именно приготовил мне мой любимый – котёнка!

– Это Маркиз! – Сеня снял крышку. Я вскинула руки, готовясь ловить очумевшее за время сидения в коробке животное, но котик меня удивил! Он спокойно сидел и смотрел на меня жёлтыми глазками. И глазки эти плавили, плавили моё сердце!

– Сеня… – прошептала я. Видя, что я не решаюсь взять свой подарок, парень вытащил его за пузико и посадил в мои ладони, – Как ты узнал?