© Татьяна Абрамова, 2016

ISBN 978-5-4483-3017-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Россия ведь нам не нужна?

 
Ах, дым средиземных ковчегов…
Штанишки мне стали малы,
И пил я текилу у греков,
Мальдивы мне стали нужны.
Куда бы поехать? Пресыщен…
Планета, и твой аромат,
На волю давно я отпущен,
И нам оглянуться б назад.
И мне разрулить бы, и верно
Наш солнечный галс на Луне,
Пока средиземные вепри
Не ломятся в двери ко мне.
И нет у нас серых обоев,
Свалилась на землю вся грусть,
И русскою брагой отпоен
И немец, и венгр, и француз.
Ах, рашен туристо, ах, рашен!
Куда бы свалить от дождей,
Пресна была русская каша,
Ну, дай же мне виски скорей.
На стыке запаяна ветка,
Прививки давно не нужны,
Моя высыхает соседка,
Как вобла, в Канарской тиши
Пресыщенной русскою девкой
С экзотом планетной глуши…
Богатым быть скучно, соседка?
Ты мне из Канар напиши…
Как скучно свои чистить пятки
Пираньями в этих краях,
В клозетах оставили метки,
С разрухой в своих головах.
Когда на века на Багамы
Отчалю на яхте, как Ной,
Возьму я все баксы и даму,
Чтоб скуку свою превозмочь.
Звенят прибайкальские кедры…
Ору здесь, какого рожна?
Над речкой печалится ветла…
Россия ведь нам не нужна?
 

Благоволение небес

 
А нам дожить бы лет до ста,
У бога выпросить прощенье,
Чтоб подарил моим устам
Глагол любви и милосердья.
Чтоб жить во здравии до ста,
Печь пироги, варить варенье,
Чтоб сняли господа с креста,
Помилосердствуй, милосердье.
В благоволении небес
На горечь дней нам дай усладу,
Чтоб род воистину воскрес,
Чтоб был во всём у нас достаток,
Чтобы без радости не жить,
Чтобы за правду не бороться,
Из родника воды испить,
Достать до дна у дней колодца.
Зачем борьба скажи, истец,
Ведь справедливость —
сущность, право!
Пусть здравствует она навек!
Пусть в ней живут народы, нравы!
 

Без покаяния

 
 Живо-писать,
и что-то описать,
и с грустью рассказать
не о любви,
пейзажами раскрасить,
и акварелями
живо-писать
лазурью,
малахитами,
с печалями,
но не о ней,
под скобками,
на многоточии…
И всё так далее,
И прочее…
Но суетно… в быту…
Забитая,
безлистая,
и в битум вбитая,
она всегда жила, жива
и будет жить…
Без подаяния,
Без покаяния…
 

Осанна!!!

 
О, как желты мои глаза,
И дикая шерстинка в зубе,
И ускользаю, как фреза,
По серому металлу грубо,
И рикошет в ответный час,
Сверкнула заревом зарница,
Не спит youtube в полночный час,
На роликах мелькают лица.
И дворника шуршит метла,
Стригут газоны вечно-пилы.
Как уравнять мои снега,
Стригущие под ноль разливы.
На парадигмы – свето-тень,
Играют блики на экранах,,
В дисплеях вижу я друзей,
О, «интер-» – мир!!!
Оса-Осанна!!!¹
 

Чужая жизнь

 
Чужая жизнь так быстро промелькнула
И завернулась в плащ небытия,
Но дышит лист, который разогнули,
Жила, жива, живу и я…
 
 
На веточках роса у между-речий,
И дикой птахе, верю, невдомёк,
Что за листвою коршун или кречет…
Хребет ломает, в череп он клюёт…
 
 
И радуга в глазах, и рвутся связки,
Связать во имя… связанное в нас…
И на разрыв – и кровь её, как краска,
Темнеет свет… Неистовый Парнас!
 

Шанхайская снежинка

 
Под ноги рухнула Китайская стена,
И еду я в Шанхай, за желтокожей,
Ужалила нерусская змея, зеленоглазая,
Мы так похожи…
И снег расстает, а китайский шёлк
На лоно страсти низведёт-остудит,
И страстно холодит шанхайский морг,
В снежинках белых чуть желтеют груди.
О, желтокожая, нимфея и печаль,
Как свет космополитного желанья…
Лечу-бегу сегодня я в Шанхай,
И вопреки, за грань и на закланье…
 

Небесная сотня
Памяти Бориса Немцова

 
Небесных канцелярий есть закон,
И по сему вам не сойти обратно…
Но молнии сверкают семикратно,
И ставится твоя душа на кон…
Наполеон! Москва! Не покорись!
И не сожгите день-деньской в закате,
И над Эльбрусом светом засветись
Семи-альтовая на старте…
Над Ярославлями… А это наш черёд…
Мы переплавим нимб… И вновь обратно…
В небесной канцелярии он ждёт,
Все души ангелов слетаются закатно…
Через огонь и медь… в историй миф,
Но есть мечта у нашего народа,
Чтоб сочинить России новый гимн
О справедливости, о чести, о свободе!
 

И слой – за слоем

 
Послойно камбием,
летами в высь,
И кольцами,
в распилах остаются,
На лёгкое касание листвы,
И песнями они не отпоются…
На спилах дней
и лет,
и жизней,
На раструбах…
У расклешенных
юбок…
Следы на битуме
расплавленном
асфальта,
Отрывок Моцарта и
нотная тетрадка…
И кольцами
на две судьбы,
И слой за слоем…
Архивы… мы – не мы,
Архивы, вы – немы…
 

У камина

 
В огне растает день за днём,
Но пледом мне согреет ноги
Мой рыжий пёс… храпит во сне,
И снятся нам пути-дороги…
Тепло огня и очага
Нашёл дворняга и калека,
И не болит его нога…
Что ж не болит?.. Её ведь нету…
На том шоссе в печальный час…
И сбила с ног его машина,
От боли заскулила тень,
Залита кровью гильотина…
А у камина – мы вдвоём…
Нужны в нужде, не нужны в счастье…
Мой Рыжик греет сердцем дом,
В любви, добре и постоянстве…
 

Девушка из Нагасаки²

 
Из Питера он родом… и ваще,
Из Рюриковичей – Word-ов…
По вечерам он пил Алиготе
И на закуску шнапс холодный,
 
 
Он галстук не носил! Месье, Андре!
И рифмами высмеивал он фраки,
Любил он девушку из кабаре,
Что танцевала вечерами на закате…
 
 
Глаза её же черные, как ночь,
А пряди светлые лианами на плечи,
О, наваждение, его не превозмочь,
И томных губ желанных встречи…
 
 
И танцевали нимфы на заре,
И в кровь кусали свои пламенные губы,
Любил он девушку из кабаре…
А Нагасаки – это всё ж в youtube…
 
 
Но оказалось, правда или ложь?..
Она – американская шпионка?..
А КГБ вдруг охватила дрожь
И револьверная чечётка…
 
 
А танцевали в том кровавом кабаре —
«Путь Ангела» – но нет пути обратно…
И души вознеслись в полночной мгле,
Софитами сияли семикратно…
 
 
И танцевали нимфы на заре,
И в кровь кусали свои пламенные губы,
Любил он девушку из кабаре,
Пусть ролики поют его в Youtube…
 

Шабаш

 
А в полнолуние что снится мне?..
Я «аз» черчу на магии ведуний,
Камбоджу вижу и Алжир во сне
И падшую зарю от песно-луний…
Ты – падший ангел, заслонись рукой,
В анафеме отринься… нет, не стоит…
Ведь за углом у Воланда гармонь,
Она – моя, вам сердце успокоит…
Я погадаю вам за серебро, алтын и рупь…
Молва – мой шестигранник,
пошто не слышите
Моё враньё…
О, Воланд, небожитель,
Честный странник…
И вижу я казённый дом на дне,
Тусовка путная,
Свои орлы, не наши…
Там семирррррядные
тоскуют соловьи…
Ангажемент, паркет…
Но вонь – параши…
Там карты –  мечены,
А воры бьют челом,
Там души проданы
«Антантовым» союзам…
А песенки там все давно не те,
А черти все святеют в простоте…
На фоне их, они же просто – дети,
Имеют все они иммунитеты,
И пользуют они апологеты,
Чтоб править тьмой…
Ах, что со мной?..
Ах, где мой аналой?..
 

Мать зовёт тебя!

 
Я возьму твои сухие руки,
Упаду в ладони, как в Россию…
И от боли и душевной муки
Ты закрой меня, о, mama mia?
Mother wants you…³
Я на дальнем побережье…
И глаза твои на небе вижу,
Я всегда коленопреклоненный
Пред тобою и перед Россией!
На Манхэттене, на Крайслер билдинг,
Пред тобою я под белым флагом…
Амазонки или кипарисы,
Но всегда мне мать лишь Волга, мама…
Ты же помнишь, как ещё мальчишкой
Я нырял с обрыва… Ах, усталость…
За меня ты так боялась, мама,
Пресекая озорство и шалость…
Я приеду посмотреть на Каму, на Иртыш…
Но кто-то правит балом,
Жизнь ведь не моя, она – чужая,
А свою я обронил случайно
У твоих ступней…
Вернусь я!!! Мама!!!
 

I love you

 
Какая ты стройняшка, Маша,
А утром ты поела каши?
И рёбра можно посчитать,
Один, два, три —
Двенадцать, мать?!
 
 
А нам не занимать еды,
Мы лечимся от худобы
Картошкой, булочкой и
плюшкой…
И потому такие душки!!!
 
 
Но тайну всё ж
Тебе открою,
В тебя влюблён…
Тебя не стою!!!
 
 
I love you, Маш!
Целую – Kiss!
А ты стройна,
Как кипарис!!!
 

Марина⁴

 
И сейчас ты жива, как волна,
И дышала, наверное, вечно,
Черноморскою пеной шумна
С этой жизнью своей быстротечной…
И с разбега волна разнесла
Зыбь песчаную из побережий,
Тенью вышла из пены она,
Афродита, рождённая песней…
И в улыбке её семикрат
Разыгралась Зевесова сила
И зелёные брызги рулад,
И её златовласая грива…
Разбежалась с девятой волной,
Опалённая жизнью нимфея,
Небо шлёт нам грозу за грозой,
И прохладой дождей зной развеет…
И под занавес лета – в эфир…
На песок из седого кварцита,
Шестикрылый её Серафим,
И Марина – волна, нереида…
 

Моему электорату…

 
Нет не кончились сроки у нас,
В бухтах чайки кричат до безумья,
Лазуритом сверкает баркас —
Наш корабль в полнолунье…
Пенье, танцы… Трещит наш ковчег,
И листается дней семитомник,
И по волнам потопа пробег,
Житие то святое, паломник…
Поломаться, ну, пару минут,
За народ на трибунах уставших,
И украсть миллион – не найдут,
Кто найдёт нас – мы все среди наших…
Чернокнижные наши уста…
Что сказать вам, ну, право, не знаю,
Прочитаю я лучше с листа
Своему-моему электорату…
 

Снимаю я маски

 
Снимаю я маски за гранью рассудка,
Бросаю я краски печалями в утро,
В окне африканские жгут беспределы,
А в них моё сердце светло и несмело…
Смеётся, хохочет и слёзы роняет,
А зритель почувствует, но не узнает,
Как болью горит моё сердце у рампы,
И рвётся струна ре минора кантаты…
Как семь баритонов и девять контральто,
Я здесь дерзновенно – душой в акробаты…
Я – ярость, я – ревность, я – страсть и безумье,
Я – в скитах страдальца, я – сноб из бездумных,
Я – легкость и бремя, тяжба и пороки…
Пусть вырастет семя, не вышли ведь сроки!
И мне полуночная тьма по колено,
И ноги вросли в моё дерзкое стремя…
Игра, бенефис и актёрская карта…
Мне выпало время в плену автократий.
И зрители ждут, пусть чирикает кенарь,
А я преклоняю у рампы колено,
Аркадии, схимы, тщету и пороки…
И я продолжаю, не вышли ведь сроки!
Я вижу рыдает партер несравненный…
И рвёт для вас сердце Икар убиенный,
В мюзиклах, на строфах, от пьес и сюиты,
В них бог – Мефистофель и ангелы биты…
Виват! или браво! На бис! и… освистан,
О, Санта Мария, я – ангел пречистый,
Я снял свои маски, невинный и юный,
Но только разорваны в сердце все струны…