Цитаты из книги «В постели с миллиардером»

Она в баре. С Леной. И двумя мужиками. Это было настолько неожиданно и даже возмутительно после того, что он успел себе вообразить, что Левицкий испытал новый приступ злости. – В каком? – поинтересовался он, быстро направляясь к дороге, чтобы поймать такси

Однако возмутиться я не успела – прямо напротив меня вдруг появился Роберт, позади которого маячил Слава

Баринова, я за тобой. Срочно идём отсюда… – Вошедшая в ворота Ершова, буквально подбежала ко мне и шепнула на ухо: – Мне нужно выпить. – И тебе привет. – Я кивнула на тех детей, за которыми ещё не пришли. – Я бы с радостью, но завтра мне тогда будет некуда выходить работать.

Ну а ты чего сидишь тут с такой рожей, словно тебе тоже не дали, но только очередной кредит? – спросил Роберт Печеньку, нарушая воцарившуюся между ними тишину. – Я думаю. – О чем? – О том, что, похоже, живу неправильно. – У-у-у, на такие темы лучше трезвым не думать, –

Понятно. А хотелось? Впрочем, не отвечай, судя по твоей физиономии – тебе не дали.

Угу. А ты-то почему не со своей горячей штучкой? – Ее было слышно на весь этаж? – спросил Левицкий, без особого, впрочем, интереса. – Я тебе больше скажу – ее было слышно даже на улице. Я вышел покурить, а потом как это началось – забыл аж про сигарету, чуть пальцы себе не поджарил. – Я пришлю тебе денег за моральный ущерб, – устало усмехнулся Левицкий. – Так ты что, реально ее трахнул?

, он хотел ее. Но никогда не думал, что сможет так завестись от одних лишь стонов, тем более насквозь лживых. Впрочем, его положение весьма усугубило ещё и то, как Таня активно поерзала у него на коленях. И не могла же она, бл*дь, не понимать, какой эффект производят на него эти действия. В конце концов, стоящий член было не спрятать в карман, как, сука, носовой платок и невозможно скрыть, как течку под женской юбкой. И вот, сотворив все это, она теперь спокойно себе спала, а он стоял – причем всеми способными на это частями тела – и вполне серьезно думал, а не трахнуть ли её так, чтобы она повторила все те же стоны, только уже по делу и в десятикратном размере

Не мог даже вспомнить, когда последний раз получал такое удовольствие в обществе женщины, если только речь шла не о сексе – настоящем, разумеется. А с ней – все было почему-то иначе. Снова. Впрочем, ровно до того момента, как ее стоны стали настолько натуралистичны, что можно было давать Тане премию имени того самого Вудмана, если бы таковая существовала, за непревзойденные симуляции в постели

что она способна вот так елейно пожелать ему сладких снов и тут же отключиться или то, что ему самому было уже совершенно не до сна. А может, все это вместе взятое.

Сладких снов? Сладких, ё* твою мать, снов?! Эта женщина над ним издевалась. Однозначно. Издевалась изощренно и расчётливо. И плевать, что он сам просил у нее этот спектакль. Последний акт пьесы, где она использовала его, точно театральный реквизит – был абсолютно лишним