Глава 6

– Бежим в город, – возбужденно зашептал Акимыч.

Шептал он, мне показалось, совершенно зря, так как нас с причалом разделяли несколько сотен метров, но он все же шептал и пригибался. – Надо срчоно Евке сказать!

– Не надо ничего Евке говорить, – сказала Ева, спрыгивая позади нас с парапета на песок, – я их лоханку еще четверть часа назад засекла. Черт, там первые уже как раз сюда сворачивают!

Мы оглянулись по сторонам и, не сговариваясь, помчались к старой перевернутой шлюпке, лежащей на песке, подставив солнцу черное, обросшее сухими ракушками пузо.

– Сколько мы будем тут сидеть? – спросил Акимыч.

Шлюпка основательно рассохлась, и в щели пробивался свет, делающий Акимыча полосатым.

– Сколько сможем, – сказала Ева. – Нам нужно подождать, пока они пройдут вербовку, тогда убивать своего союзника им будет ох как неприятненько – там штрафы совершенно адские. А я сейчас запрос на вывод из капсулы отправлю. Эххх, опять придется деньги на аренду тратить, я уж не гооврю про трубку питания – хотя к ней я уже почти привыкла. Но совершенно не хочется оказаться на цепи у них в трюме.

– А Ниму-то что делать? – спросил Акимыч. – Похитят его, точно похитят!

– А Ним, я так полагаю, отныне будет жить тут всегда. Ночью мы будем украдкой запихивать ногой под лодку провизию… Нет, ну что за непруха! Какого рожна они приперлись именно сюда, им в Альтрауме что, заняться больше нечем?

– Интересно, как они так быстро приплыли? – спросил я, вытягиваясь на песке.

– Да как угодно! Варлоком портанулись к кораблю, на мачту – кристалл скорости, благословение Нейдона, если хороший движок, да рискнуть прямо через океан переть – за пару дней можно управиться, даже если из Глаувица стартовать. Когда у тебя полный корабль бойцов 110+, то пират тоже как следует думает, а потом решает, что у него найдутся дела и поинтереснее. Тем более у них не каравелла какая-нибудь грузовая, а чисто боевой быстроходный корвет – смысла нет за таким гоняться.

– Корвет-кревет… ну что они к нам привязались, а? – вздохнул Акимыч. – Нам что тут, действительно, под этой лодкой теперь торчать до ночи? А если ее хозяин придет?

– С вероятностью девять из десяти ее хозяин сейчас бредет, подгоняемый кнутом, по учгурским степям, – сказала Ева, и, заметив, как изменилось полосатое лицо Акимыча, быстро добавила, – впрочем, наверное, кормят его хорошо, вокруг открываются прекрасные виды, он получает незабываемые новые впечатления и абсолютно уверен, что скоро придут друзья и спасут его.

– Ладно, Ев, – буркнул Акимыч, – я что, маленький что ли. Все нормально. Только хорошо бы фиолетовые провалились куда-нибудь вместе со своим кораблем.

– Куда это мы должны провалиться? – раздался громкий голос над лодкой.

Мы замерли, и тут лодка взлетела – сильная рука без видимых усилий откинула наше укрытие в сторону, перевернув. Над нами возвышался Сиборн. В таком хорошем боевом магическом доспехе – белые переливчатые короткие одежды в защитной сетке серебристых рун, на голове – веночек с кристаллами, жезл на поясе. Стоит он, значит, весь такой нарядный, а у его ног копошимся чумазые и ободранные мы – тут не очень-то с банями и галантерейными лавками после разрушения города дела обстоят, между прочим. А на мне еще и шапка.

Ева с досады пнула песок каблуком и хрюкнула. Я понимаю, что про дам так говорить нехорошо, но но не знаю как по-другому назвать изданный ей звук.

– А как вы нас нашли? – щурясь на Сиборна, спросил Акимыч.

– Когда три цепочки следов на песке ведут к перевернутой лодке, тут Эйнштейном-то быть не надо.

– А как вы вообще поняли, что это наши следы?

– И опять-таки обойдемся без старины Эйнштейна – у вас, знаете ли, есть некая характерная примета, намекающая на ваше присутствие.

Мы обернулись. Хохен торчал метрах в десяти за лодкой и пялился в море.

– Что он тут делает? – возмутился Акимыч, – он же с самого утра шлялся у сгоревшего чайного павильона!

Ева поднялась, отряхивая с себя песок, с вызовом посмотрела на Сиборна, вскинув подбородок.

– Ну, что время тянете? – убивайте нас! Раз вы пока вербовку не прошли, мы еще не союзники, а стражи в городе почти нет. Можете измываться над нами безнаказанно.

Сиборн задумчиво посмотрел на Хохена.

– Уважаемая пани София, я весьма благодарен вам за предложение, но, пожалуй, им не воспользуюсь.

Он достал золотой портсигар, вынул оттуда тонкую коричневую сигарету и присел на нос лодки, скрестив длинные ноги.

– Не могу сказать, что ваше присутствие здесь доставляет мне большое удовольствие, чего нет, того нет. Однако не думаю, что наши сложные отношения станут такой уж проблемой. Конечно, ваша выходка с замком не понравилась нашему клан-лидеру. Возможно, она даже вспылила. Кстати, как вы это проделали – я даже не спрашиваю, потому что вы несомненно тщательно храните свои секреты. Тем не менее неофициально могу сообщить вам, что поведение некоторых членов клана «Люпденорд», особенно их комментарии в адрес нашего клан-лидера на форуме заставили Эллану, так сказать, сместить острие своего негодования.

– То есть, – сказала Ева, скрестив руки за спиной, – мы теперь не враги номер один?

– Безусловно вы давно потеряли это почетное место. Более того, может быть где-то в глубине души, очень, очень в глубине наш клан-лидер отдает должное тому факту, что именно благодаря вам «Люпусы» остались без замка. Должен сказать, что я изначально скептически относился к уверенности аналитиков в ослабленности «Люпусов». После смены состава и руководства они, конечно, потеряли в собственной мощи, но связи и влияние у них остались, их альянс с «Жуками» можно было предсказать. Когда наш клан-лидер осознал, что именно вы в какой-то степени спасли нас от полного разгрома под Ка-Труа, она… скажем так, она стала гораздо реже стала высказывать свое желание вырвать вашу печень и зажарить ее в масле. Не то, чтобы она совсем отказалась от этой идеи…

– Я ей писала, – сказала Ева, – сразу же написала, что мы готовы уступить им замок, придумав схему. А она просто взяла – и меня заблокировала!

– Молодости свойственна горячность, – сказал Сиборн, затягиваясь. – Но когда Эллана узнала, что вы передали замок «Бастардам» – у нее прямо целый день было хорошее настроение. То и дело выходила в реал почитать как «Люпусы» воют на форумах. Кстати, если не секрет, сколько эти хитрованы предложили вам аренды?

Ева молчала, а я, вспомнив договор с «Бастардами» и не припомнив, чтобы сумма сделки обьявлялась там тайной, честно ответил – тысячу золотых в месяц.

Сиборн присвистнул.

– Восхитительно! Такого даже я не ожидал. Вы не шутите? Нет? Ну, дорогие мои, если я скажу, что вы прогадали минимум в сто раз, вы не очень огорчитесь?

– Мы не огорчимся, – проворчал Акимыч, – потом что мы все равно ничего с этим замком делать не могли.

– Да, кусок вы откусили действительно непроглатываемый. С другой стороны, хорошее отношение с альянсом «Бастарды» и определенное их покровительство – само по себе крепкая валюта.

Сиборн докурил и втоптал окурок каблуком в песок.

– В общем, я прервал ваше уединение только за тем, чтобы сообщить: вам не стоит бегать от нас зайцами. Это не значит, что я рекомендую вам с утра до вечера мозолить глаза некоторым членам нашего клана, думаю, вы и сами догадаетесь, каким особенно. Но охотиться за вами мы тут не собираемся. Полное и торжественное игнорирование друг друга абсолютно устроит нашего клан-лидера.

– Она уже знает, что мы тут? – спросила Ева.

– Разумеется, она тоже заметила вашего железного друга. Он, я бы сказал, несколько бросается в глаза.

– И что она сказала?

– Не думаю, что уместно будет это повторять, – сказал Сиборн, поднимаясь, – Эллана человек эмоциональный. О!

Взгляд Сиборна остекленел, а над головой его зажегся алый шарик.

– Ну вот, – сказал Сиборн, убрав невидимые нам панели. – Теперь мы официально союзники и ближайшие пару недель изо всех сил постараемся иметь друг с другом как можно меньше контактов, правильно?

– Зачем вы здесь? – сказал Акимыч, – вам же замки воевать надо, вы заявки подали.

Сиборн усмехнулся.

– Неделю назад клан «Глубоко фиолетово» в безупречной осаде взял во владение замок Амадуэр.

– Поздравляю, – кивнула Ева.

– Это, конечно не такой серьезный феод, как «Ка-Труа», но в нашей власти заняться его расширением.

– Для чего вам нужно много воинской славы, – сказала Ева, – поэтому вы в Таосань.

– Пани София, как всегда, мыслит весьма ясно. Думаю, мы выяснили наше положение и засим откланиваюсь.

Откланиваться он, впрочем, не стал, просто ушел.

– Ну, и хорошо, – сказал Акимыч, – я лично рад, что не придется от фиолетовых по болотам прятаться.

– Почему-то у меня такое ощущение, – сказала Ева, – что меня поводили мордой вот по этому песку.

– Просто вы с Нимом не любите себя дураками чувствовать. С Хохеном действительно глупо получилось.

– А ты, можно подумать, любишь, – сказал я.

– Да я так-то привык. Дурак, так дурак, зато все вокруг умные, мне же лучше – можно с умными людьми общаться. А вы – страдайте!

Изрекши этот парадокс, Акимыч страшно развеселился и швырнул в воду камушек. Блинчиков пятнадцать получилось.

***

Тренировки игогушки ни к какому видимому успеху не приводили. Игогушка исправно делал пять-шесть плевков после чего устраивал забастовку. С червяками он расправлялся на ура, а вот кузнечик лягушонку оказался не по зубам – жесткий хитиновый панцирь защитил членистоногое. Игогушка даже не возражал против того, чтобы плеваться на угрожающе занесенный над ним палец Акимыча, после чего Акимыч говорил: «Прямо жжет!» и вытирал палец о траву. Мы отломали веточку размером с лягушонка, чтобы проверить – растет ли он, но нет, лягушонок как был в два ногтя длиной, таким и оставался.

Мы теперь все время торчали на арахисовом поле, разумно не показываясь в городе. И делать там нам было абсолютно нечего – я даже травничество от скуки до восьми прокачал, только низкоуровневой травы здесь почти не росло, особо не разойдешься. Ева вообще большую часть времени проводила в реале: прилежно изучала карты Камито и Учгура, механику локальных событий и сложные политические взаимоотношения на Таосань. Она пыталась делиться с нами этими важными сведениями за ужином, но под рассказы о том, как государыня Юй по очереди изничтожала всех пятнадцать верховных министров, мы с Акимычем начинали быстро клевать носом. Нет, я понимаю, что все это очень важно и нужно, но как же хорошо, что для этого у нас есть Ева!

Речные Крабы слегка приросли численностью, даже какие-то игроки поставили свои палатки на арахисовом поле, но никаких других изменений не воспоследовало. Когда мы в очередной раз обучали лягушонка атаковать жирную изумрудную гусеницу, к Сакаяме прибыл гонец с указом, привязанным на конце копья. Гонец скакал из города с такой скоростью, что мы не успели отреагировать – нас с Акимычем лошадь столкнула в канаву, а, когда мы оттуда, трясясь и ругаясь, вылезли, то на дороге вместо игогушки нашелся лишь комочек влажной пыли. Я сперва запаниковал, но потом увидел, что навык на панели снова приобрел статус активного.

– Ты думаешь, это тот же самый? – спросил Акимыч, глядя на лягушонка.

– Сто процентов, – ответил я. – Видишь, у него на брюшке черное – это он в евины чернила залез утром.

– Ты все же следи за ним, может, он сейчас кучу опыта потерял, мы же не знаем.

– Что-то мне кажется, – сказал, я пряча лягушонка в карман, – что это такая же ерунда, как и все прочие мои навыки.

***

Обратная от монастыря сторона горы была совершенно заросшей. Никаких тропинок и дорожек тут не имелось, лишь кое-где поросший кустарниками крутой склон образовывал небольшие каменистые площадки, на которых можно было отдышаться и оглядеться. Где-то через час восхождения я сдался и сел посреди одной из таких площадок.

– Уважаемая О-Кицу, – крикнул я, – вы же наверняка меня видите или чувствуете! Не могли бы вы со мной встретиться? У меня есть сушеный тунец, из которого можно наделать много-много вкусной тунцовой стружки.

Сказав это, я встал на руки и начал прыгать на них по площадке. Ловко, как настоящий акробат.

– Не поможет, – сказал я на втором круге. – Если вы хотите так с меня шапку снять, то она на ушах застряла.

– Нужна мне эта твоя шапка, – сказала О-Кицу, выдвигаясь из камня. – Ты для меня что в шапке, что без шапки – жалкий кусок конского навоза.

– Ага, – сказал я, делая какое-то уж совсем немыслимое сальто. – Пжалста, не надо, меня сейчас вырвет!

После чего меня с силой приложило задом о валун, на котором я остался сидеть, пытаясь отдышаться.

– Тунца-то отдай, – сказала ведьма.

Я вынул из инвентаря две рыбины, сунул их в костлявые когтистые лапы.

– Плохо просушен, – сказала О-Кицу, обнюхивая тунцов. – завонять может.

– Друг сушил, у него пока кулинария не очень прокачана.

– Зачем приполз-то, червяк?

– У меня к вам два вопроса, – сказал я.

– По рыбе за вопрос? Дороговато ты ценишь своих тунцов, мальчик.

– У меня просто больше ничего нет. Хотите еще батистовую рубашку?

– Давай.

Ведьма встряхнула рубашку и скептически ее оглядела.

– Где же такое непотребство шьют? – спросила она, – по брюху широко, по подолу коротко, по рукавам узко. Ладно, на подтычки пущу.

Я решил не уточнять что такое «подтычки». Меньше знаешь, крепче спишь.

– Давай свои дурацкие вопросы. Захочу отвечу, захочу с горы спущу. Понял?

– Понял, – ответил я, с грустью оглядывая жесткий склон поросший кустарником, и достал из кармана игогушку.

– И что это? Это ты мне тоже на обед принес?

– Нет, – сказал я, – это мой последний навык. Я не знаю что с ним делать, сколько я его не тренирую, он не растет и не жрет ничего.

Ведьма погладила пальцами свой зуб.

– Ты мне не ответил на вопрос. Я спросила, что это?

– Лягушка, игогушка точнее.

– А ты – дурак, мужик и ходячий мешок с костями, Нимис Динкан. Давай второй вопрос.

– А что с первым?

– А на первый я ответила. Будешь спорить – улетишь с горы.

Я решил не спорить. Все равно я так-то ничего хорошего от этой встречи изначально не ждал, но нужно было убедиться.

– Второй вопрос вам, наверное, совсем не понравится, не сердитесь на меня пожалуйста. Вы же живете очень очень долго, – это не вопрос! – и мне показалось, что, когда мы встречались в прошлый раз, вы узнали имя «Владыка Хохен».

Я ожидал, что ведьма разъярится и выкинет что-то несусветное, но она продолжала стоять, слегка просвечивая и смотрела на меня своими жуткими глазами.

– Мне очень нужно узнать, где он родился!

Тут я понял, что ведьма смотрит вовсе не на меня, а на мое плечо, на котором сидит оранжевая бабочка. Какое-то время мы молчали. Все трое.

– Ишь как хитро-то закручено, – наконец сказала О-Кицу. – Ну, так хитро я и скажу. Жил один прорицатель, часто в воду смотрел, многое видел. Призвал его к себе князь и сказал: «Лжепрорицателей я привязываю к быстрому коню и пускаю коня в галоп по горам. Истинных прорицателей награждаю яшмой и нефритом. Скажи мне, что тебя сегодня ждет?»

– Ну, это просто, – сказал я.

Старая О-Кицу молчала.

– Прорицателю нужно сказать, что его привяжут к лошади и тогда,.. нет, нет,… ему нужно сказать, что его осыплют яшмой,.. нет, про яшму точно нельзя… Погодите, я сейчас соображу.

– Ну ты соображай, соображай, – ласково сказала О-Кицу и всосалась в скалу – последними исчезли тунцовые хосты .

Сколько я потом ни бегал по площадке, ни звал, ни колотил кулаками по камню, никто мне не ответил. И бабочка тоже куда-то делась.