Эффект Динки

Сонный беспорядок мыслей в голове, к слову сказать, гармонирующий с хаосом на ней, был приведен в еще большее замешательство утренним звонком в дверь. Ну как утренним… Вот 5 утра в воскресенье это, по вашему, нормальное человеческое утро? Для возникнувшей на пороге чересчур бодрой Динки это был даже не вопрос. Застигнутый сестрой врасплох Ник зябко кутался в одеяло и пытался расчесать пальцами непослушные вихры.

– Откуда ты? Первым поездом?

– Вообще-то автостопом!

Динка ураганом влетела на кухню, не дав брату опомниться.

– Автостопом?! Хм, а ты никого не забыла предупредить?

Ник видел сестру в последний раз пару лет назад, и даже до того их отношения нельзя было назвать близкими, чтобы вот так врываться без предупреждения. В воскресенье. В 5 утра. Динка тем временем уже вовсю хозяйничала, отыскала турку и помолола кофе.

– У меня просто не было времени на такую ерунду! И потом, разве ты не рад меня видеть? Я всего на день.

Ник физически не мог радоваться после бессонной ночи и потому промолчал. Тем не менее, кофейный аромат немного сгладил его недовольство, и уже через пару чашек Ник был готов воспринимать поток сознания Динки. В семье между ними были безраздельно унаследованы по половому признаку отцовский «прагматичный ум» и мамина «оторванность от реалий жизни», как любил приговаривать их папа. Поэтому от Динки можно было ждать чего угодно. Мама же оправдывала непредсказуемое поведение дочери цыганской кровью своей бабки и меняющимся северным ветром. Сам Ник его никак не оправдывал, а про себя называл все нелепое, что случалось в жизни «эффектом Динки».

– Вчера вечером я обнаружила у себя в куртке записку с одним-единственным словом – там стояло твое имя, Ник! И вот я здесь.

– А откуда записка?

Ник по привычке расчесывал пятерней спадающие смольные локоны.

– Я же говорю: из кармана!

– Ну а в кармане-то она откуда?

– Это науке неизвестно! И более того, не важно.

Ник пытался соотнести в своем прагматичном уме два события.

– Записка и записка – приезжать-то зачем?

Динка вздохнула.

– Вот над этим еще придется поработать… В том смысле, что приехать надо, но вот зачем – это мы выясним по ходу.

Ну вот как с ней разговаривать?

– В конце концов, можно было просто позвонить…

– Можно. Но тогда бы там был указан еще и номер телефона, который я не знаю! … Классная чашка! Алисина!

Ник посмотрел на кофейную чашку, из которой сестра пила кофе, и какое-то время пытался понять, кто такая Алиса и что ее чашка делает у него на кухне. И тут понял, что речь о сказке Льюиса Кэролла: рядом с картинкой девочки был изображен кролик.

– Ладно… А все-таки что же мы будем делать?

Спросил Ник, пытаясь отделаться от мысли, что раньше эту чашку не видел.

– Для начала я должна убедиться, что тебе не требуется моя сестринская помощь.

– С чего ты взяла, что она мне понадобится?

– Ну так записка! Это же просто сформулированное Вселенной намерение, негласный крик о помощи.

– У меня все в порядке, уверяю тебя.

Ник выдавил из себя улыбку и, понимая, что Динка-то как раз может отличить искреннюю улыбку от вымученной, быстренько прикрыл ее чашкой, с излишним энтузиазмом проглотив весь оставшийся кофе. Сестра же вдруг повела себя совершенно неожиданно: вскочила и понеслась рысью в соседнюю комнату. Оттуда донеслось лишь: «А ну стой!». Ник побежал следом: неужели он не закрыл дверь и теперь их ограбят, изнасилуют и убьют? Посреди спальни стояла улыбающаяся во все зубы Динка – и действительно не одна: в объятьях она сжимала белого ангорского кролика. Ну, или не ангорского. Пушистого и ушастого.

– Почему ты не сказал, что завел кролика? Какой он чудесный!

Кролик больше не убегал, а лишь невозмутимо сидел на руках у сестры и пялился на растерянного Ника, как бы задавая ему тот же вопрос: «Почему ты и мне не сказал?».

– Дина, ты знаешь, я его впервые вижу.

– И очень тогда невежливо получается! У тебя есть листья салата или морковь? Гостей надо угощать.

В глазах кролика тоже читался немой укор, поэтому Ник побрел к холодильнику, перебирая в голове все возможные варианты появления кролика в квартире – даже не из шляпы, а из ниоткуда. Оказалось, что кролики могут есть безостановочно. Динка скормила ему весь салат и две морковины, неизвестно как завалявшиеся в дальнем углу холодильника Ника, который дома питается исключительно пельменями.

– Теперь все становится на свои места.

С пониманием дела заявила Динка.

– Что ты имеешь в виду?

– Записка, чашка, Кроля – все явно не случайно! Теперь мы должны последовать за ним в кроличью нору.

Ник от природы не был склонен к полноте, но все же с трудом мог представить себе процесс проталкивания собственного тела в какую-нибудь дырку в земле. Динка же была полна энтузиазма. С балкона она достала непонятно откуда взявшуюся там корзинку и усадила кролика в нее. Ник уже заранее смирился с эффектом Динки, одел первое, что попалось под руку, и решил, что нагрянувшей родственнице имеет смысл хотя бы устроить прогулку по центру и окрестностям. Пусть с кроликом, ну а что такого, с собаками же подмышкой гуляют. К тому же ноябрь в этом году выдался бесснежный и в общем-то никакой, без шапки можно ходить. Во дворе они нарвали немного сухой травы для Кроля, и запрыгнули на первый подошедший трамвай. Не сверяясь с маршрутом и не спрашивая у пассажиров, куда он идет (собственно и спрашивать-то было не у кого), – совсем как в детстве, когда между ними еще не было пропасти в два человеческих жизненных опыта.

– Ты выбирай число!

Как ни странно, именно Ник первым вспомнил эту детскую игру. Динка выбрала счастливое число 13. Это значило, что выходить им нужно непременно на 13й остановке. Там их ждет то, что им больше всего нужно сейчас. Такое раньше было условие: что конкретно их ждет, оставалось загадкой, но его необходимость в жизни зашкаливала.

На 13й остановке их ждал сюрприз. Вернее сказать, если для Динки все было сюрпризом каждый день, то Ник, знавший свой город как 5 пальцев, был как минимум удивлен, как максимум ошарашен. На ничем не приметной улочке в раннее воскресное утро ноября поселился целый рождественский городок. Афиша при входе смутила названием «Однодневная исчезающая ярмарка чудес». Даже Кроля высунул свой розовый нос из корзинки, с любопытством оглядываясь.