– Отлично, – он сделал паузу, словно ожидая, что я продолжу. Но я молчала. – Во-вторых, хотел напомнить, что у нас есть определенные требования к оформлению десерта. Вы получили документы?

– Да, получила, – ответила я, хотя на самом деле еще даже не открывала их. В голове уже начали роиться мысли: а что, если там какие-то совершенно невыполнимые условия? А если они специально хотят меня подставить?

– Хорошо, – он снова сделал паузу. – И последнее…

Я замерла, ожидая подвоха.

– Не забудьте, что у нас есть строгие ограничения по времени. Десерт должен быть готов к обговоренному времени. Ни минутой позже.

– Я знаю, – ответила я, чувствуя, как напряжение нарастает. – Все будет сделано в срок.

– Надеюсь, – он произнес это так, словно сомневался в моих словах. – Удачи, Анна.

– Спасибо, – пробормотала я и положила трубку, едва сдерживая желание швырнуть телефон на стол.

Этот Максим всегда умел вывести меня из себя. Его спокойный, почти безразличный тон, его вечные напоминания и требования… Казалось, он специально старается сделать все, чтобы я чувствовала себя неуверенно. Но нет, я не позволю ему сломать меня!

Глава 4

Максим:

Я сидел в своем кабинете, разбирая бумаги, когда взгляд случайно упал на часы. До конкурса оставалось меньше недели, и, честно говоря, я уже начал терять интерес ко всей этой затее. Кондитерский поединок? Звучало как что-то из дешевого реалити-шоу. Но, видимо, кому-то это казалось важным.

Анна.

Она была… обычной. Ничего особенного. Ее попытки казаться уверенной и собранной вызывали скорее улыбку, чем уважение. Я видел, как она нервничала на нашей первой встрече, как старалась держаться, но ее глаза выдавали все, что она думала. Она была как открытая книга, и это делало ее предсказуемой.

Когда я позвонил ей, чтобы уточнить детали, она ответила что-то вроде: «Хоть всю жизнь…».

Это было забавно. Она явно не ожидала моего звонка и, судя по всему, не знала, как себя вести. Я позволил себе легкую усмешку, когда повторил ее слова. Она, конечно, попыталась взять себя в руки, но я слышал, как ее голос дрожал.

– Все идет по плану, – сказала она, когда я спросил о подготовке.

Я почти поверил. Почти. Но что-то в ее тоне говорило мне, что она не до конца уверена в своих силах. И это было… интересно. Не то чтобы я ожидал от нее чего-то выдающегося, но наблюдать за ее попытками справиться с давлением было забавно.

Я напомнил ей о требованиях к оформлению и сроках. Она ответила, что все будет сделано в срок, но я слышал, как она сжала зубы. Она явно нервничала, и это меня развлекало.

– Надеюсь, – сказал я перед тем, как попрощаться.

После звонка я откинулся на спинку кресла и задумался. Что она готовит? Что-то банальное, наверное. Прага, Захер, Медовик… Все то, что уже тысячу раз видели и пробовали. Она, конечно, говорила о чем-то «неординарном», но я сомневался, что у нее хватит фантазии и навыков, чтобы удивить.

К вечеру я уже почти забыл о ней. У меня были свои дела, свои планы. Конкурс был для меня просто еще одним пунктом в списке дел, не более того.

Но потом я получил сообщение от одного из организаторов. Анна заказала съедобные цветы и золотую пыльцу. Это заставило меня на секунду задуматься. Что она задумала? Зефир? С кардамоном и апельсиновой цедрой? Возможно. Но даже если это так, я сомневался, что она сможет сделать что-то действительно впечатляющее.

На следующий день я снова позвонил ей. На этот раз она ответила более уверенно, но я все равно чувствовал, что она на грани. Ее голос звучал так, будто она едва сдерживает раздражение.

– Не забудьте, что у нас есть строгие ограничения по времени, – напомнил я.

– Я знаю, – ответила она, и я услышал, как она сжала зубы.

Я улыбнулся. Она явно не ожидала, что все будет так сложно. Но что поделать? Конкуренция – это не только про талант, но и про умение справляться с давлением.

Когда я положил трубку, я почувствовал легкое удовлетворение. Она, конечно, старалась, но я был уверен, что ее десерт не сможет удивить. Она была как все остальные – пыталась сделать что-то необычное, но в итоге получалось что-то банальное.

И все же… Мне было интересно, что она приготовит. Не потому, что я ожидал чего-то выдающегося, а просто потому, что наблюдать за ее попытками было забавно.

Накануне конкурса я получил еще одно сообщение. Анна столкнулась с проблемой – съедобные цветы задержались на таможне. Я почти представил, как она бегает по городу в поисках замены. Это было… мило.

Когда я пришел в ее кондитерскую, она уже была там. Я увидел, как она нервно поправляет десерт на столе, стараясь сделать все идеально. Она даже не заметила, как я подошел ближе.

Я наблюдал, как она суетится у своего стола, поправляя лепестки цветов на зефире. Казалось, она уже поверила, что все под контролем. Смешно. Я подождал, пока она отвлечется на разговор с кем-то, и подошел, едва сдерживая усмешку. В кармане пиджака лежала копия договора – на всякий случай.

– Анна, – произнес я ровно, заставив ее вздрогнуть. – Добрый день.

Она обернулась, и я увидел, как ее пальцы сжали край стола. Глаза – широкие, словно у загнанного зверька.

– Добрый… день.

– Вы, кажется, что-то упустили.

– Что именно? – спросила она, слишком быстро, слишком резко.

Я выдержал паузу, наслаждаясь каждой секундой. Потом медленно достал договор, раскрыл его на нужной странице и протянул ей. Палец упирался в пункт 4.3: «Участник обязуется представить торт, соответствующий критериям…»

– Здесь говорится о торте, – сказал я, следя, как кровь отливает от ее лица. – А не о зефире.

Она молчала. Губы дрожали, но она стиснула их, пытаясь скрыть панику. Я видел, как ее взгляд метнулся к десерту – этому жалкому воздушному облаку, которое теперь было бесполезно.

– Вы… не упоминали об этом раньше, – наконец выдавила она.

– Упоминал. В документах, которые вы получили, – я подчеркнул последнее слово, зная, что она их даже не открывала. – Раздел «Технические требования», страница двенадцать.

Ее рука дрогнула, и договор выскользнул из пальцев. Она даже не потрудилась поднять его. Просто стояла, глотая воздух, будто рыба на берегу. Я склонил голову набок, как ученый, наблюдающий за неудачным экспериментом.

– Проблема? – спросил я, едва скрывая сарказм.

Она резко вдохнула, словно собиралась крикнуть, но вместо этого прошептала:

– Это… подло.

– Это правила, – парировал я, складывая договор обратно в карман. – Вы же хотели «неординарности».

Она сжала кулаки, и я заметил, как ее ногти впиваются в ладони. Интересно, больно ли ей? Наверное, да. Но это лишь добавляло остроты моменту.

– У вас осталось, – я бросил взгляд на часы, – три часа. Удачи.

Повернулся к ней спиной, зная, что она смотрит мне вслед. Не стал оборачиваться – зачем? Ее поражение было вкуснее любого десерта. Я почти физически чувствовал, как трещит ее уверенность, как рушится весь этот карточный домик из надежд.

– Максим! – вдруг крикнула она мне в спину. Голос сорвался на высокой ноте.

Я остановился, но не сразу. Медленно. Театрально.

– Да?

– Вы… Вы специально! – в ее голосе звучали ярость и беспомощность.

Я обернулся, поднял бровь, изображая легкое недоумение.

– Специально что? Следовал договору? Да, – улыбнулся я. – Всегда.

И ушел, оставив ее среди ароматов кардамона и шоколада. Пусть попробует выкрутиться. Пусть попытается слепить торт за три часа. Мне было все равно.

Но где-то в глубине, в том месте, где пряталась давно забытая азартная искра, я почти жалел, что не увижу этого зрелища.

Почти.

Глава 5

Максим:

Я сидел в своем кабинете, развалившись в кресле, и смотрел на часы. Стрелка неумолимо приближалась к отметке, за которой Анна уже не успела бы ничего сделать. Три часа. Три часа на то, чтобы слепить торт с нуля. Ха. Даже если бы она была волшебницей, это было бы невозможно.

– Она не успеет, – сказал я своей ассистентке, Лизе, которая сидела напротив, листая документы.

– Ты уверен? – она подняла брови, но в ее голосе не было сомнений. Она знала, что я редко ошибаюсь.

– Конечно, – я размял шею, чувствуя, как напряжение уходит. – Она даже не открывала документы. Все это время готовила зефир. А теперь… – я усмехнулся, – теперь у нее нет ни времени, ни шансов.

Лиза кивнула, но в ее глазах мелькнуло что-то, что я не смог прочитать. Может, легкая тень сожаления? Или просто усталость от моих игр. Неважно.

– Ты слишком наслаждаешься этим, – сказала она, закрывая папку.

– Это не наслаждение, – я пожал плечами. – Это… справедливость. Она сама влезла в эту игру, не прочитав правил.

– Игра? – Лиза посмотрела на меня с легким укором. – Это же не игра для нее.

– Для меня – тоже, – я откинулся на спинку кресла. – Но если ты не готов к правилам, не стоит жаловаться, когда тебя выбивают из колеи.

Мы замолчали. Я снова посмотрел на часы. Оставалось меньше часа. Звонка от Анны не было. Я уже почти начал ликовать, представляя, как она сидит в своей кондитерской, сжав голову руками, и понимает, что проиграла.

И тут зазвонил телефон.

Я взглянул на экран. Незнакомый номер. Но я знал, кто это.

– Ну что ж, – сказал я, поднимая трубку. – Анна?

– Максим, – ее голос звучал хрипло, но уверенно. – Я успела.

Я замер.

– Что?

– Торт. Он готов. Я привезу его через полчаса.

Я почувствовал, как что-то сжимается у меня в груди. Нет, этого не может быть. Она блефует.

– Ты же понимаешь, что это должен быть торт, а не зефир? – я произнес это медленно, подчеркивая каждое слово.

– Понимаю, – она ответила так спокойно, что мне захотелось бросить трубку. – И это торт. С зефиром. И не только.

Я стиснул зубы.

– Хорошо. Жду.

Когда я положил трубку, Лиза посмотрела на меня с едва заметной улыбкой.

– Ну что, наслаждаешься? – спросила она.

– Заткнись, – я встал и начал ходить по кабинету. – Она блефует. Должна блефовать.

– А если нет?

– Тогда… – я остановился, чувствуя, как раздражение нарастает. – Тогда она умнее, чем я думал.

Через полчаса Анна действительно появилась в офисе. Она несла большой поднос, накрытый крышкой. Я не стал спрашивать, что там. Просто наблюдал, как она ставит его на стол и снимает крышку.

Торт. Настоящий торт. Но не просто торт. Это было что-то среднее между тортом и зефиром. Слои бисквита, прослоенные воздушным зефиром, банановым кремом и чем-то еще, что я пока не мог определить.

– Что это? – спросил я, стараясь звучать равнодушно.

– Это торт, – она улыбнулась. – С зефиром. И бананом. И карамельным кремом.

Я посмотрел на нее, пытаясь понять, как она это сделала. Но ее лицо было непроницаемо.

– Ты нарушила правила, – сказал я, хотя сам уже не был в этом уверен.

– Нет, – она покачала головой. – В договоре сказано: «торт, соответствующий критериям». Нигде не указано, что он должен быть классическим.

Я снова стиснул зубы. Она была права.

– Хорошо, – я кивнул. – Мы попробуем его.

Когда я отрезал кусок и попробовал, мне пришлось признать: это было… впечатляюще. Зефир придавал легкость, банан – сладость, а карамельный крем связывал все воедино.

– Ну что? – спросила она, глядя на меня.

– Неплохо, – я постарался звучать равнодушно. – Но нам еще нужно обсудить съемки.

– Съемки? – она нахмурилась.

– Да, – я сел за стол. – Чтобы не было никаких недопониманий.

Она села напротив, и я понял, что игра только начинается.

Я откинулся в кресле, упираясь кончиками пальцев в столешницу. Анна сидела напротив, прямая как струна, но в ее глазах горел огонь – тот самый, что заставляет людей выигрывать вопреки всему. Раздражающе.

– Съемки начнутся в субботу, в девять утра, – начал я, отодвигая в сторону тарелку с остатками ее торта. – Площадка уже подготовлена: кухня-студия с шестью камерами. Никаких посторонних, только операторы и судьи.

Она кивнула, но я заметил, как ее взгляд скользнул к окну, за которым мерцал вечерний город. Сомневалась? Или прикидывала, как обставить меня перед камерами?

– Вы получите список ингредиентов, которые должны быть использованы, – продолжил я. – Все должно быть приготовлено с нуля, на месте. Никаких полуфабрикатов…

– А если я захочу добавить что-то свое? – спросила она, перебивая.

Я едва сдержал усмешку.

– В списке будут обязательные компоненты. Остальное – на ваш риск. Но помните: отклонение от темы снижает оценки.

Она нахмурилась, и я понял, что попал в точку. Ее «творческий порыв» мог стать ее же проклятием.

– А судьи? – она скрестила руки на груди. – Кто они?

– Профессионалы. Шеф-кондитеры, критики, – я сделал паузу, наслаждаясь моментом. – И я.