Он уже планировал после официальной части подойти снова к шведскому представителю, Йенсу, с которым он не так давно общался. Надо будет ему высказать свои заметки по поводу его прекрасных намеков и советов. Главное – не скрутить ему шею.

Политическая жизнь – дно. В этом он не в первый раз убеждался, к сожалению.

– Что ты думаешь о Йенсе? – неожиданно спросила Мария, прервав его мысли.

Даниэль слегка смутился.

– Я еще не решил, – ответил он. – Андрей говорил, что он может быть полезным контактом. У меня с ним неплохие отношения, но создается такое впечатление, что он может завести нас в тупик.

Мария кивнула.

– Он – хороший дипломат. Но, конечно, тебе решать, с кем поддерживать отношения и с кем дополнительно знакомиться.

Хартман был благодарен за ее поддержку. Он понимал, что решение нужно принять самостоятельно, взвесив все за и против.

В этот момент генеральный секретарь международного сообщества поднялся на трибуну. Зал стих, все внимание было приковано к нему. Даниэль отложил свои посторонние размышления, сосредоточившись.

– Уважаемые делегаты, – начал он, его голос был ясным и уверенным. – Мы собрались здесь, чтобы обсудить самые актуальные вопросы…

Дэн слушал внимательно, но его мысли снова вернулись к шведскому представителю, а потом и к тому неприятного безопаснику. От осознания, что его мысли крутятся вокруг последнего знакомства, Хартман нахмурился и склонил голову к столу. Кажется, сегодня его будут одолевать кошмары после всего этого заседания.

Бинсфельд в это время спокойно расположился в тени огромных колонн зала заседаний международного общества. Его ледяные глаза, полные тысячелетней мудрости и хитрости, безмолвно сканировали присутствующих. Конечно же, он понимал, что его взгляд снова и снова останавливался на недавнем собеседнике.

– Он вас зацепил, – тихий голос послышался за спиной.

Он даже не вздрогнул, все также наблюдая за жертвой, которая еще с кем-то общалась по соседству.

– Не мели чепухи, – хмыкнул Габриэль. – Он просто самоуверенный мальчишка.

Между собеседниками повисло молчание. Впрочем, ненадолго, потому что безымянный вскоре тихо стал посмеиваться.

– Так, значит, вы не смогли захватить его разум?! – выдвинул он предположение. По дернувшейся щеке мужчины сразу становилось понятным, что он прав. – Какая досада. Неужели даже такой, как вы, может кому-то уступать?

Бинсфельд развернулся и, благо, он находился в тени, резко поднял руку, схватив собеседника за шею и теперь пальцами сдавливая гортань. Конечно, он видел, как на него смотрели два алых глаза с насмешкой. Через мгновение пальцы уже сжались в кулак, а безымянный дымкой опустился на пол и после совсем скрылся в тени.

Оставшись в относительном одиночестве, он снова поднял взгляд на свою жертву. Он заметил, как напряжение на лице Хартмана стало более заметным, брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. Кто-то, казалось, поставил его в тупик в этой сложной дипломатической игре. Габриэль ухмыльнулся, наблюдая за этой маленькой драмой. Ему было приятно видеть, как Даниэль сталкивается с трудностями.

– Что ж, – выдохнул он, – ему и лучше.

Габриэль решил отложить свои размышления о причинах растущего интереса к юному дипломату. Сейчас не время для личных интриг. Собрание только начиналось, и перед ним стояли куда более важные задачи. Он был здесь не просто в качестве наблюдателя. Габриэль играл свою собственную игру, и Даниэль, пусть даже невольно, становился его пешкой.

Он решил подождать, понаблюдать со стороны. Игра только начиналась, и он был уверен, что вскоре ему станет всё ясно. В этой игре каждый ход имел значение, каждая ошибка могла привести к непредсказуемым последствиям. Габриэль был готов использовать любую возможность, чтобы продвинуть свои собственные интересы.

Он уже знал, что Даниэль – талантливый дипломат, обладающий острым умом и недюжинной харизмой. Только в этой игре побеждает не только ум, но и безжалостность, умение идти на риск, а порой и жертвовать другими ради достижения цели. У этого юнца такого пока еще не наблюдалось. Впрочем, если вспомнить про тот документ с его записями по поводу встречи с террористом, то он только-только пытался этому научиться, как тот же птенчик в гнезде.

Увлекательно.

Нет, Кеша все же прав, этот смертный стал ему интересен.

***

Глубоко вздохнув, он с удовольствием стал осматриваться по сторонам. Зал международного собрания гудел от возбужденных голосов, переполненный дипломатами из десятков стран. Все они, казалось, смотрели на него – юного представителя, которого только что так безжалостно растоптали на переговорах. Даниэль чувствовал, как кровь стучит у висков.

– «Безжалостные акулы», – подумал Даниэль с горечью.

Он знал, что в мире дипломатии всегда присутствует элемент борьбы за влияние, но сегодня его коллеги перешли все границы. Их агрессия была явной и неприкрытой, направленной на то, чтобы унизить и дискредитировать его позицию.

– Дэн, не спеши. Ты сейчас натворишь дел, – тихо сказала ему в ухо Мария, которая всегда заботилась о нем как о младшем брате.

Он бросил на нее благодарный взгляд. Она права. Сейчас, когда эмоции били ключом, важно сохранить холодный рассудок. Действовать напористо и открыто – это то, что ожидалось от него, но именно так он мог попасть в ловушку, заготовленную его противниками.

– Здесь нужно действовать хитрее, а не в лоб, – продолжила Мария, словно читая его мысли. Ее слова были как глоток свежего воздуха. Даниэль знал, что у него есть козыри, которые он может использовать, но для этого ему нужно время, чтобы проанализировать ситуацию и разработать стратегию.

Он медленно поднялся со своего места, стараясь сохранять спокойствие. Все глаза были на нем, и он почувствовал, как тяжесть взглядов давит на него.

– Уважаемые коллеги, – начал он, его голос был ровным и уверенным, – я понимаю ваше беспокойство. Я готов к дальнейшему диалогу, но считаю, что нам необходимо более детально обсудить все аспекты предложенного проекта.

Даниэль сделал паузу, позволяя своим словам осесть в голове у каждого присутствующего. Он знал, его противники ждут от него эмоциональной реакции, но он не даст им этого удовольствия.

– Я предлагаю создать рабочую группу, которая будет заниматься более глубоким анализом всех предложений. В ее состав войдут представители всех стран, заинтересованных в успехе переговоров, – продолжил он.

Он видел, как некоторые дипломаты переглядываются, но никто не решился сразу высказаться. Даниэль знал, сейчас он задел их за живое, предложив создать площадку для диалога, которая могла бы подорвать их планы.

– Я уверен, что такой подход позволит нам найти взаимоприемлемое решение, которое удовлетворит интересы всех сторон, – закончил Хартман, выжидая реакции.

Зал погрузился в напряженное молчание. Даниэль знал, что это только начало битвы, но он был готов к ней. Он не позволит своим противникам сломить его, и он будет бороться за свою позицию до конца.

Прошло ещё некоторое время, и международное собрание, наконец, закончилось. Казалось, что из Даниэля высосали все соки за всё это время. Он даже подумывал, как хорошо было бы сразу уехать в отель к себе в номер и там передохнуть в одиночестве. Только ему не дали насладиться такими планами даже мысленно.

– Хорошая идея, – к нему подошла делегат из Великобритании, дама с железным стержнем, с которой он уже имел удовольствие общаться до собрания. Её имя было леди Элизабет Харрингтон, и она обладала невероятной способностью выбивать из колеи даже самых стойких ораторов, как он понял уже на самой встрече.

Даниэль, ощущая, как его остатки энергии стремительно тают, попытался вежливо откланяться.

– Простите, леди Харрингтон, – начал он, стараясь скрыть усталость в голосе, – я чувствую себя довольно уставшим и хотел бы отдохнуть…

Но она не собиралась его отпускать.

– Отдых? Да, конечно! Но сначала у нас есть кое-какие дела, – заявила она с решительным блеском в глазах. – Мы с вами обсуждали совместный проект по развитию устойчивой энергетики, и я считаю, что сейчас самое подходящее время, чтобы продолжить этот разговор.

Даниэль вздохнул. Он понимал, что от нее не отделаешься так просто. Её целеустремлённость граничила с упрямством, а дипломатический этикет не позволял ему грубо отказаться.

– Хорошо, леди Харрингтон, – сказал он, стараясь продемонстрировать энтузиазм. – Давайте обсудим это.

Она одобрительно кивнула, сощурившись.

– Превосходно! Я уже забронировала столик в ресторане на крыше отеля с прекрасным видом. Там мы сможем спокойно пообщаться.

Даниэль почувствовал, как его надежды на тихий отдых тают подобно снегу под весенним солнцем. Он знал, что разговор с леди Харрингтон будет долгим и напряжённым, но он был готов к этому. Ведь от успеха совместного проекта зависело многое, и он обязан пожертвовать своим отдыхом ради общей цели.

Они вышли из конференц-зала, и леди Харрингтон, словно опытный стратег, повела его только ей ведомой дорогой. Только сначала Хартман кивнул Андрею и Марии, мол, у него еще дела, поэтому они могут возвращаться к себе. У него, к сожалению, еще полно дел, о которых он знать даже не хотел, если уж говорить откровенно.

Он даже не понял, как оказался в каком-то отеле. Надо же, он настолько устал, что забыл наблюдать за дорогой, погрузившись лишь в свои мысли. Оставалось надеяться, что леди не обиделась на это. Даниэль понимал, что эта женщина – настоящий лидер, и он был готов учиться у неё.

Поднимаясь на лифте, Даниэль не мог отделаться от мысли, что международная дипломатия – это не только блестящие речи и громкие заявления, но и упорный труд, бесконечные переговоры и умение идти на компромисс. И он был готов к этой игре.

… только мысленно он еще раз проклял этот чертов дипломатический мир.

Глава 4:

Вокруг царила тишина, настолько абсолютная, что казалось, будто сам воздух замер в ожидании. Лишь тиканье часов, доносящееся из какой-то из комнат номера отеля, нарушало это незыблемое спокойствие. Даниэль с трудом открыл тяжелые веки, глубоко вдыхая в легкие воздух, пропитанный едва уловимым ароматом жасмина и дорогим парфюмом. Лишь через пару мгновений он понял, что лежит не у себя в номере.

Пришлось повернуться на другой бок, чтобы убедиться в своих догадках, и.… он увидел её. Элизабет, британский делегат, с копной огненно-рыжих волос, раскинувшихся по подушке, спала спокойно, словно ничто не могло ее потревожить.

– «И почему в последнее время мое утро начинается в чьей-то постели?» – лишь задался он вопросом, потерев переносицу. Главное, он просыпался с женщинами, а не с его ночными кошмарами, в которых стал фигурировать новый знакомый в виде безопасника.

Взгляд его скользил по лицу Элизабет: тонкие черты лица, слегка припухшие от сна, густые ресницы, каждая из которых могла бы стать предметом зависти любой женщины. Даниэль вздохнул, понимая, что ситуация вышла из-под контроля. Нет, определенно пора сваливать отсюда.

Вчерашний вечер был туманен, словно покрытый легкой дымкой воспоминания. Переговоры по торговле, по энергетике, ужин в ресторане отеля, бокалы шампанского… и потом пустота. Даниэль вспомнил лишь отрывки: оживленную беседу, блеск хрусталя под светом люстры, азарт игры в покер…

Он осторожно освободился от объятий Элизабет, стараясь не разбудить ее. Встать с кровати оказалось сложнее, чем он думал. Голова гудела, тело ломило, а чувство вины давило на грудь. Он знал, что ему предстоял непростой разговор. Не только с Элизабет, но и сам с собой в первую очередь.

Он медленно пошел к окну, стараясь не смотреть на спящую женщину. За окном раскинулся город, утопающий в утренней дымке. Вдали виднелись шпили собора, а ближе – шумные улицы, полные жизни и суеты. Даниэль почувствовал себя чужим в этом мире, потерянным в лабиринте собственных ошибок.

Он вернулся к кровати и посмотрел на свою спутницу. Ее губы слегка дрогнули, словно она услышала его шаги. Хартман хотел сказать что-то, извиниться, объяснить, но слова застряли в горле.

Вместо этого он просто взял свою одежду, тихо собрался, вышел из номера и растворился в утренней суете города, оставив позади себя сонную Элизабет и тяжесть невысказанных слов. Нет, ему явно необходимо сейчас уменьшить встречи с женским полом в вечернее время, а то так весь план пойдет прахом. Это еще хорошо, что Анна не ревнивая, иначе бы его ждали одни разборки по поводу и без, а этого хотелось избежать.

Даниэль спокойно шел по пустым, утопающим в тишине коридорам отеля. С каждым шагом он приближался к выходу, к свежему воздуху и шумной, кипящей жизнью столицы. Но за этой кажущейся лёгкостью скрывалось глубокое чувство опустошенности. Он знал, что ему снова нужно будет заказать такси, а потом… А куда он поедет?

Нет, явно не в офис министерства. Там его ждали горы бумаг, бесконечные совещания и лица, полные равнодушия и лицемерия. В последнее время он чувствовал себя там чужим, словно актер на сцене, играющий роль, которую уже давно перестал понимать.

Нет, он ведь специально так все подстроил. У него нет права жаловаться.

Ему стоило один день побыть в одиночестве в своем номере отеля. Запереться от всего мира, задернуть шторы и позволить себе погрузиться в пучину собственных мыслей. Взвесить все «за» и «против», разобраться в клубках сомнений и страхов, которые уже давно, пускай и он это не воспринимал, сковали его волю.

Он остановился у лифта, глядя на сверкающие панели с кнопками. Каждая из них вела к какому-то этажу, к кому-то, к чему-то новому. Но Даниэль чувствовал себя запертым в этой стеклянной ловушке, словно птица, бьющаяся о прозрачные стены своего вольера.

Внезапно ему вспомнился разговор с отцом, который всегда говорил: «Сын, самое главное – это найти свое место в этом мире, то, что приносит тебе радость и удовлетворение». Даниэль тогда был молод, полон амбиций и уверенности в себе. Он думал, что нашел своё место, посвятив себя служению государству. Но время шло, и он начал понимать, что его душа жаждет чего-то большего, чем просто исполнение долга.

Он нажал нужную кнопку, поднялся на свой этаж и вошел в номер. Тишина и полумрак встречали его, словно обнимая и успокаивая. Даниэль скинул пиджак, подошёл к окну и посмотрел на город. С высоты он казался таким маленьким, безмятежным, полным жизни. И Даниэль вдруг понял, что ему нужно сделать выбор. Выбор между комфортом и страхом неизвестности, между долгом и собственным счастьем.

Он знал, что это будет нелегко, но чувствовал, что именно сейчас он стоит на пороге переломного момента. На пороге новой жизни? Главное – не провалиться в преисподнюю с этим всем.

Как же он зрил в корень…

Тем не менее, весь оставшийся день он провел с выключенным телефоном в своем номере отеля. Сейчас ему нужна была всего лишь перезарядка внутренней батареи.

… Солнечные лучи, пробиваясь сквозь тяжёлые шторы, ласкали лицо Даниэля. Он вздрогнул, открыл глаза и на миг растерялся. Где он? Что случилось? Память вернулась к нему фрагментами: встреча, напряжённый разговор, бесконечный коридор … Отель. Да, он в отеле. Один. Отдых.

Он тяжело вздохнул, растянувшись на матрасе свободной кровати. Хорошо же он сейчас выспался. При этом проснулся один, что было вдвойне очаровательно. Тем не менее, отдых-отдыхом, но дела всё же нужно было сделать. Он повернулся на бок и протянул руку к тумбе, доставая телефон, который он с нежеланием включил. Осталась самая малость: понять, не искали ли его?

Нет. Что же, это даже к лучшему.

Пришлось немного задуматься, чтобы вспомнить нужный адрес. Набрав зашифрованное сообщение с кратким вопросом, он отправил его и положил телефон на тумбочку.

Несколько часов Даниэль провёл в полусне, прерываясь на томительное ожидание ответа. Наконец, телефон зазвонил. Сообщение было коротким, лаконичным и таким же непонятным для большинства. Впрочем, он всё понял – день «Икс» был выбран.

Оставалось лишь одно – узнать, нашлись ли в офисе его папка с документами. Это была последняя деталь, которая могла нарушить весь план.

Ближе к полудню он проснулся от телефонного звонка. Он затаил дыхание, чувствуя, как сердце забилось чаще. Помощник просто так ведь никогда не звонил, а тут не просто так набрал его номер. Пришлось ответить на звонок и приложить телефон к уху.

– Нет, – произнёс голос на том конце провода, и Хартман почувствовал, как мир вокруг него будто рушится.

Так, нет, придаваться панике нельзя!

Даниэль положил ладонь на лицо и закрыл веки. Думай же, думай! Только утопающий может себя сам спасти – это он давно усвоил. Что же, тогда самому придется себя за шкирку вытаскивать. Для этого и в офис заезжать не потребуется.

Глубоко вздохнув, он убрал руку от лица. Встать с кровати оказалось сложным. Наверное, организм протестовал всеми силами против этой встречи. Тем не менее, собравшись с духом, он все же встал с матраса. Правда, пришлось немного постоять на месте, чтобы перед глазами все перестало двоиться. Зато это промедление помогло ему немного осмыслить свои собственные чувства.

Как ни странно, но он ощутил бурю из противоречивых чувств: страх, ответственность и, в то же время странное чувство возбуждения от близости к опасности. Он-то знал, что у него из защиты было и есть лишь слова. Никаких пистолетов, бронежилетов или спецназа.

– «Ах, ну, конечно», – вспомнил он неожиданно слова своего наставника, – «главное оружие – это твой язык!». Если бы он был женщиной, то эта фраза могла держать в себе двойной смысл.

Блеск.

Тем не менее, снова он вышел из отеля, вновь задумался над средством передвижения. Нет, ладно, можно такси заказать, а потом и добраться окольным путем до места назначения. Так-то оно так, осталось лишь сделать самую малость(немного) – начать приводить план в действие.

План оказался мудреным, конечно, но вполне себе достижимым. Так, Хартман подошел ближе к вечеру к заброшенному складу, освещенному лишь тусклым светом одинокой уличной лампы. Здание стояло на окраине городе, в гуще заброшенных промышленных сооружений. Оно сейчас походило на застывшего в безвременье монстра из стали и бетона. В воздухе витала тишина, нарушаемая лишь отдаленным гулом проезжающих машин.

Все же это идеальное место для встречи: ни посторонних глаз, ни намека на спасение. От этого он сжал нервно руку пальцы (поменять местами) в кулак. Риски слишком большие и понятны с обеих сторон, но шагать назад уже не получится

Внезапно из угла склада вышли двое мужчин в черных балаклавах и такого же цвета одеждах. От этой картины Дэн замер, стараясь не делать никаких движений, чтобы не спровоцировать лишний раз их на агрессию. Только оставался вопрос: кто первый начнет разговор?

– Мистер Хартман? – прохрипел один из вышедших.

– Верно, – не стал врать дипломат, осматривая все еще этих двоих.

Они молча подошли к нему и… схватили за руки, крепко сжав кисти в железных тисках. Хартман попытался интуитивно вырваться, но тщетно. Здесь силы явно были не равны. Да и сейчас он не видел смысла бороться. Оставалось смириться со всем и послушно пройти по дороге смерти к главарю.

Нет, ну а на что он рассчитывал? На честные и мирные переговоры? Наверное, у него и правда поехала крыша раз он так действительно думал. Тем не менее, уже действительно время не повернешь вспять. Он лишь шел туда, куда его вели, стараясь успокоить колотящееся о ребра сердце. Отвлекало от мыслей лишь окружение вокруг: сырые стены, покрытые плесенью, пропитанный затхлостью и пылью запах…

Наконец, они остановились перед тяжелой дверью. Она распахнулась через пару мгновений, и Даниэль мог увидеть большую и темную комнату. В центре сидел мужчина в дорогой, но поношенной одежде. Его лицо было будто застывшим, но глаза выдавали жизнь и твердый стержень внутри.

– Рад приветствовать вас в своем скромном жилище, – произнес он хриплым голосом.