Цитаты из книги «Ученица. Предать, чтобы обрести себя»

Элиза была всего лишь бедной цветочницей в красивом платье. Пока она не поверила в себя. И тогда стало не важно, какое платье она наденет.

Но оправдания не имеют власти над чувством вины. Гнев и ярость, направленные на других, никак не влияют на него, потому что вина с ними не связана. Вина – это страх перед собственным убожеством. Это чувство никак не связано с другими людьми.

У нервного срыва есть одна особенность: он очевиден для всех вокруг, кроме тебя самой. Конечно, лучше считать себя ленивой, чем разбитой и уничтоженной. Почему? Сама не знаю. Но точно лучше. Даже не лучше, а жизненно важно.

Я не сразу свыклась с этой мыслью, но потом начала понимать главное преимущество денег: они дают возможность думать о чем-то другом.

Инстинкт был моим ангелом-хранителем. Всю жизнь инстинкт учил меня одному: полагаться всегда только на себя.

Позитивная свобода, – сказал второй студент, – то есть свобода от внутренних ограничений.

Прошлое было призраком, нематериальным и не имеющим над нами власти. Значение имело только будущее.

Нет ничего забавнее реальной жизни, я же тебе говорила».

Эта авария всегда заставляла меня вспомнить о женщинах апачей и обо всех решениях, из которых состоит жизнь: о выборе, который делают люди вместе или порознь и который ведет к какому-то событию. Песчинки, бессчетные песчинки, спрессовались в осадочную породу, а потом в камень.

Мы с отцом смотрели на храм. Он видел Бога, я – гранит. Мы посмотрели друг на друга. Он увидел проклятую женщину, я же – несчастного старика, в буквальном смысле слова изуродованного собственными убеждениями. И все же торжествующего. Я вспомнила слова Санчо Пансы: «Странствующий рыцарь – это тот, кого бьют, но кто все равно считает себя императором».