Глава 3

– Я ждал тебя, – сказал Демьян, глядя только на меня.

Арину, которая стояла рядом, потеряв дар речи, он мастерски игнорировал.

Будто в замедленной съемке, Демьян направился ко мне. Темные волосы под солнцем отливали шоколадом. Карие глаза сверкали, как янтарь. А улыбка такая, будто Демьян перепутал крыльцо универа с красной дорожкой.

– Нас грубо прервали во время разговора…

– На общем собрании, – напомнила я, чтобы развеять розовую дымку, которая начинала застилать взор.

Рядом с Демьяном я чувствовала себя героиней слащавого подросткового фильма. Хотелось глупо улыбаться в ответ, заправлять волосы за ухо и прикусывать губу. И бежать. Бежать от него как можно дальше, чтобы не навредить.

– Я бы хотел пообщаться с тобой.

– А я… Мне ехать надо, – натянуто улыбнулась я, схватила Арину за руку и потащила ее к велику.

– Я могу тебя довезти. Я на машине.

Демьян достал из кармана свободных шорт ключи и крутанул их на пальце. От меня не укрылось, как округлились глаза Арины, когда она заметила брелок с маркой авто.

– Живее! – шикнула я ей, пока Демьян отвлекся, чтобы разблокировать машину.

Та стояла неподалеку от крыльца. Так что и я, и Арина вскинули головы, чтобы посмотреть, какая тачка откликнулась Демьяну.

– Скажи честно, ты собираешься увезти Тину в рабство? Иначе у меня нет ни единой догадки, откуда у тебя столько бабок. Обычные люди столько не зарабатывают.

– Мне эту машину родители подарили.

– Получается, работорговля – это у вас семейный бизнес?

Мне хотелось провалиться под землю. Желательно вместе с Ариной, чтобы придушить ее, пока будем лететь в сторону ада. А именно там мы обе и окажемся. Арина – за отвратительные шутки. Я – за вранье и еще парочку грехов.

– Успокойся, телохранительница, – мягко рассмеялся Демьян. Он упрямо стоял возле нас, хотя рядом уже ждала разблокированная машина. Синяя тачка выглядела как претендентка на съемки в новом «Форсаже». Красивая, явно дорогая и наверняка очень мощная. – У моей семьи действительно бизнес, но там ничего запрещенного.

– Совсем? – вскинула бровь Арина, уже запрыгивая на сидушку велосипеда. Наконец-то она его высвободила с парковочного места! – А как же эта твоя улыбка? Что-то мне подсказывает, она тоже из разряда запрещенных приемов.

Это было так плохо, что даже Демьян на миг растерялся и перестал улыбаться. Мне захотелось стукнуть себя по лбу от стыда.

– Арина, самый запрещенный прием – это твои попытки притвориться стендапершей, – шепнула я. – Давай уйдем, пока на это шоу не слетелось еще больше ворон.

Я кивнула на крыльцо, где уже собралась небольшая группка зрителей. Среди них были ребята, которых я видела у окна. Несколько парней и девушки во главе с Викой.

Демьян не услышал, что я сказала Арине. Он подошел к машине и галантно распахнул пассажирскую дверь, смотря мне прямо в глаза. За спиной раздалось воодушевленное «о-о-о!», в котором часто рождались новые сплетни.

Что ж, Демьян сам виноват, что, похоже, испачкался в моей репутации. Я пыталась его оградить. Не вышло.

Однако это не значит, что я тотчас прыгну к нему в машину.

– Классный салон. Красивая тачка. Хорошо добраться до дома! – улыбнулась я, выдержав растерянный взгляд Демьяна лишь несколько секунд.

Затем я залезла на багажник велосипеда Арины и помахала Демьяну рукой. Когда мы уже отъезжали от главного корпуса, в спину мне донеслось:

– Я не сдамся, Тина!

А потом – звук захлопнувшейся двери, рокот мотора и шелест шин по асфальту.

Демьян ехал за нами.

– Этот парень какой-то отбитый, – пробурчала я.

Сидя на багажнике, я порой оглядывалась через плечо. Преследует ли нас синий BMW, или Демьян сдался? Но он был рядом. Медленно тащился по дороге, заставляя других водителей сигналить и высовываться в окна, крича маты.

– Ты не представляешь, как я рада, что ты это понимаешь, – фыркнула Арина. Она отчаянно крутила педали, но оторваться от синей «бэхи» у нас не было ни шанса. – Я боялась, что тебе башню снесет.

Я даже нахмурилась от возмущения:

– С чего бы?

А потом вспомнила, как еще недавно отгоняла от себя розовую дымку. Как мысли подернулись туманом, карие глаза показались такими глубокими, а улыбка…

– Ну… Первая любовь и все такое. Я-то знаю, как это бывает.

У Арины есть парень, с которым она встречается с первого курса. Антон порой заглядывает к нам в общагу, и это всегда желанный гость. Он вроде хороший человек. Да и с Ариной у них прекрасные отношения, которым можно только позавидовать. Однако подруга рассказывала, что в школьные годы ее личная жизнь не была такой радужной.

Арина всегда говорила, что имя ее бывшего – синоним слова «абьюз». Ее имя – синоним к «доверчивая дура, которая повелась на слащавую мордашку».

– Он мне не нравится, Арин, – выдохнула я, веря словам на девяносто девять процентов. Но тот предательский один…

– Я тоже так говорила, когда Козел меня в школе задирал. А сама ночами вздыхала и представляла, что это не он придурок такой, а просто стеснительный.

– Чего? А при чем тут это вообще?

– Ну, знаешь, типа он меня обижает, чтобы привлечь внимание. Ведет себя со мной надменно, чтобы показать, какой он сильный.

Я хотела сказать, что это бред, но вовремя прикусила язык. Все же Арина на этот «бред» повелась. Терпела обиды, унижения, считая все за флирт и проявления симпатии. Как они с Козлом вообще сошлись в итоге? Может, в ее мечтаниях в итоге была доля правды?

Если так, то их история еще более печальна, чем кажется на первый взгляд.

– Просто не наступай на мои грабли, – после очередного автомобильного гудка выдохнула Арина. – Он конченый, Тин. Посмотри на него.

– Не хочу. Я уже несколько раз оборачивалась.

– А ты обернись еще раз. Чтобы наверняка запомнить, что этот богатенький чудила – отбитый наглухо.

Я все же обернулась. Не потому, что Арина попросила, а потому, что сзади что-то происходило. Крики, ругательства, гудки автомобилей… И голос, усиленный громкоговорителем, приказывающий синему BMW остановиться.

– Быстро его призвали к ответственности, – победно хмыкнула я.

Демьяну пришлось остановить машину и прижаться к обочине рядом с дешевым кафе. На веранде было полно людей, и все с интересом следили, что будет дальше. Гаишник в форме наклонился к водительскому окну и что-то сказал.

А Демьян все смотрел на меня и улыбался, пока мы с Ариной наконец не повернули за угол.

Мурашки от него по коже…

– Оторвались. Ну наконец-то.

Арина свернула во дворы. Ехать по проспекту больше не хотелось. Вдруг, когда гаишник отпустит Демьяна, он снова ринется на наши поиски? Только зачем? Он хочет знать, где я живу? Ну, так я и не скрываю, что в общаге! Благо внутрь его комендант не пропустит.

Тогда для чего он преследовал нас? Чертов маньяк…

В тихих зеленых дворах нашему разговору не мешал шум улицы. Здесь порой даже было слышно, как камушки скрипели под колесами. Высоко в кронах птицы хвалились песнями.

– Вы знакомы?

– Виделись пару раз вроде, но на этом все.

– Этот парень…

– Демьян, – подсказала я.

– Демьян проявлял к тебе интерес раньше?

Я, не задумываясь, покачала головой:

– Никогда. Мы даже не разговаривали.

– Не поверю, что он внезапно прозрел, – сурово пробурчала Арина. Мы уже подъезжали к общаге.

– Прозрел? В чем?

– В чувствах к тебе, – после затянувшегося молчания неохотно сказала Арина, и я крепко задумалась… Что все это может значить?

Ситуация с Демьяном отвлекла меня от того, что случилось утром и днем. Но я помнила, что в общаге нас с девочками ждала серьезная беседа. И с каждым шагом, с каждой ступенькой в общежитии она становилась все ближе.

* * *

Этим же вечером мы собрались в нашей комнате. Солнце почти опустилось за горизонт, но свет мы не включили. Сидели в полумраке друг напротив друга. Маша и Лена на первом ярусе одной кровати, Арина – на другой. Я устроилась на стуле у рабочего стола, развернутом к соседкам. Рядом горел включенный ноутбук. Его слабое неверное свечение придавало какой-то особенный шарм нашему собранию.

Тайное должно стать явным.

– Мы тебя внимательно слушаем, Тина, – сказала Лена, склонив голову набок. Кончики ее темных коротких волос коснулись плеча, открытого в легком топе.

Я еще раз окинула взглядом подруг, надеясь, что после этой беседы они не станут бывшими. Все трое серьезные, внимательные и настороженные.

– Вы ведь помните, что зимой выбирали лучших студентов? Претендентов на повышенную стипендию?

– Да. И ты ее выиграла. Мы еще тортом отмечали, – вспомнила Маша. Она нервно теребила кончик косы, хотя в остальном пыталась не подавать вида, что волнуется.

– А что не так? Разве ты не заслужила стипендию? – нахмурилась Арина. – У тебя отличные оценки. Ты одна из лучших не только на потоке, но и на всем первом курсе переводчиков. Разве нет?

Я взволнованно облизнула губы, собираясь с силами, чтобы продолжить рассказ. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы перевести дыхание, но мозг Арины уже раскачал ситуацию до катастрофических масштабов.

– Мать моя… Только не говори, что ты зарабатываешь оценки не мозгом, а…

Лена успела наклониться и зажать рот Арины ладонью. Все смотрели на меня и ждали либо подтверждения, либо опровержения.

– Нет, ну вы серьезно? – всплеснула руками я. – Думали, я раздвигаю ноги за оценки?!

– Мы с Леной – нет. А вот Арина…

– Арина уже молчит, – пробурчала та и изобразила, будто невидимым ключиком запирает рот на замок, а потом выбрасывает его в открытое окно.

– Я никому не давала, все заработала честно, своим умом, – гордо проговорила я, но сразу после этого уронила взгляд. Все же правда далеко не приятная…

Небо из розово-оранжевого стало сливовым. В сумраке девочки не могли видеть, как я покраснела от стыда, но четко ощущала, как горят щеки.

– Я действительно была в топе списка, но и конкурентов было полно. Все же повышенная стипендия на целые полгода – это хороший стимул бороться за оценки. Особенно если ситуация похожа на мою.

Подруги понятливо кивнули. Все они знали, как я живу.

Папы у меня не было. Он ушел еще до моего рождения, хотя я не уверена, что он вообще жил с мамой. Дома нет ни одной фотографии с ним. Все разговоры с мамой на эту тему кончались ее раздражением и просьбами больше не вспоминать «этот мусор».

Как-то раз соседка по подъезду, разозлившись на маму из-за какой-то ерунды, крикнула, что она меня нагуляла. Тогда я еще была маленькой, но теперь-то все понимаю… Но не знаю, чему верить.

Снова поднять с мамой тему семьи не вариант. Мама, похоже, сама не хотела быть частью этой несуществующей семьи. От нее я почти не ощущала тепла. Она исполняла родительские обязанности механически. Кормила, одевала меня, водила в школу до второго класса… Но никогда не говорила, что любит меня, никогда даже поступками этого не показывала.

Я безумно завидовала ребятам из класса, когда видела их с родителями. Они приходили встречать их со школы, появлялись на мероприятиях и собраниях. А я… С каждым годом все сильнее понимала, что я нежеланный ребенок, от которого просто побоялись избавиться.

Стоило мне отметить восемнадцатый день рождения и поступить в университет, мама почти полностью оборвала со мной связь. Наверняка она выдохнула с облегчением, когда я ушла. А возвращаться я и не хотела – мама жила своей жизнью, в которой было место свиданиям, подругам, нелюбимой работе с маленькой зарплатой… Но не мне.

Редкие звонки – это максимум, на который мы обе были готовы. На каникулы я даже возвращаться домой не планировала, потому что знала – там меня никто не ждет. Как и не ждали моего появления на свет девятнадцать лет назад.

В общем, деньги мне нужны, но бороться за них я готова лишь честным способом.

Была готова, пока в топе претендентов на повышенную стипендию рядом с моим именем не появилось имя Золотухиной Вики.

– Никогда не думала, что придется сказать такое, но Вика Золотухина была моей главной соперницей в битве за стипендию. – Я смотрела в окно, за которым засыпал день, но перед внутренним взором стояли воспоминания. – По баллам и оценкам мы шли вровень.

– Как такое возможно? – Маша недоверчиво нахмурилась. – Судя по тому, что ты всегда рассказывала, Вика не слишком ответственно подходит к учебе.