Но насколько сильны эти жрецы? Успеем ли мы хоть что-то предпринять? Хватит ли нам времени убраться из деревни, когда Киран и Лейла вернутся с горы?

Словно почувствовав мою безысходность, Кюрин отвечает на вопрос:

– Никак, Лилиана. – И убивает мою последнюю надежду на хороший исход. – Жрецы – потомки Релуна, мужа Вэль. Они на этих землях столь же желанны, как и оборотни, поклоняющиеся матери-природе. И чем скорее Верховный из культа жрецов Вознесется и завершит ритуал, тем быстрее мы с тобой освободимся от проклятия, – говорит она самые отвратительные слова и указывает на лисьи уши, появившиеся у нее на макушке. – Мы сможем жить без опаски попасться в лапы недругов.

– На мне нет никакого проклятия. И я тебя не знаю, ты мне не родня.

А даже если бы они и было, мне плевать на него. Главное – спасти жизни друзей!

Сердце бешено бьется, пытаясь пробить грудную клетку, ладони потеют, а мысли мечутся в голове.

– Ошибаешься, внучка. И скоро ты о нем узнаешь.

– Нет, – кричу я, отшатываясь от нее. – Я не допущу, чтобы Лейла или Тиона оказались в их руках. Этого не случится. Я предупрежу их.

– Правда? – Эту ухмылку Кюрин я запомню на всю жизнь. – И как ты собираешься им об этом рассказать?

Внезапно она оказывается возле меня и быстрее, чем я успеваю отреагировать, касается моей шеи когтями. Мир перед глазами сразу обволакивает туманом. Я кричу, но из горла не вырывается ни звука. Яд, которым исподтишка ударила коварная Кюрин, парализует меня.

Прежде чем провалиться в небытие, я слышу нежные слова и теплые касания:

– Спи, дорогая внучка. Тебе не нужно быть там, где прольется ведьмовская кровь.

Тьма тащит меня в свои безопасные объятия. На языке так и застывает не вырвавшийся крик.

Я просчиталась.

Лейла

Прохладный ночной ветер овевает мои ноги, пока мы с Кираном неспеша идем по тропе, уходящей на гору Летос. Длинные ленты из венков на головах причудливо переплетаются, как и наши пальцы. На мне простое белое платье, а на Киране – черные штаны и рубашка. За время пути в Вэльск я привыкла к косе, поэтому сейчас с распущенными волосами ощущаю себя странно. Да и к этой «странности» добавляется то, что весь путь мы должны пройти босыми и безоружными. Ни украшений, кроме венков. Ничего, кроме простой одежды. Только мы и бескрайнее звездное небо.

Мое сердце стучит как бешеное.

Исходящее от руки Кирана тепло согревает, но мне все же зябко – в конце концов, приближается зима, и ночи (особенно в горах) становятся холоднее. Магия, что могла бы согреть меня, таится глубоко внутри и не откликается на мой зов.

Люди говорят, что в подобных ситуациях греет любовь. Я люблю Кирана, он любит меня, но это никак не отменяет того, что мои зубы стучат от холода.

– Лейла.

Я оборачиваюсь на голос Кирана. Только чувства к нему двигают меня вперед, даже когда мелкие камушки больно впиваются в кожу.

– Да?

Вместо ответа он подхватывает меня на руки, отрывая от земли.

– Что ты делаешь? – изумленно восклицаю я. – Нельзя! Мы должны…

Он обрывает меня поцелуем, сразу проникая языком в рот. Я давлюсь своими словами, но уже через минуту сдаюсь перед его напором и отвечаю на ласки. Только когда от жара и пламени, бушующем в этом прекрасном мужчине, я забываю, о чем говорила, Киран отстраняется.

– В ритуале не существует правил. Никто их не знает. Важно лишь одно: мы должны вместе подняться на гору в полнолуние и к утру вернуться обратно.

– Но ты не можешь нести меня, – протестую я, но он продолжает идти в гору, держа меня на руках.

– Почему не могу? Прямо сейчас я именно это и делаю. И небеса вроде пока не разверзлись и не обрушили на меня свою кару.

Он еще и шутит!

Я возмущенно смотрю в его красивое лицо, на котором играет лукавая ухмылка. В глазах Кирана пляшут искорки, а он сам выглядит так, будто тащит меня в свое логово как какой-то коварный дракон.

– Мы должны быть на равных, иначе это нечестно, – привожу я последний аргумент, пытаясь вырваться из его цепких рук, но у меня ничего не получается. Я перестаю дергаться.

– Любовь моя. – Киран останавливается, и прилетевший с вершины ветер треплет наши волосы. С венком из белых и синих цветов, сплетенном мной, он так прекрасен, что я забываю, как дышать. – Ты всегда будешь равна мне, вне зависимости от того, несу я тебя на руках или нет. Ты станешь моей женой и герцогиней. Получишь всего меня и все, чем я владею. Брак – не ноша, где оба поровну ее разделяют. Брак – это бесконечная любовь и поддержка.

Цепляясь за его шею руками, я стараюсь не расплакаться от слов, которые пробивают мою хрупкую защиту и лишают возможности препираться.

– С тех пор как мы забрали корону, мне казалось, что ты не видишь меня. Слышишь слова, но не вникаешь в них. Ты словно зациклилась на пророчестве, на спасении моего мира и своей изменившейся внешности. Но ты слишком много переживаешь по мелочам. Нельзя изменить весь мир, как и спасти утопающего, если тот этого не желает. Если ты сама забываешь о себе, то кому-то другому будет сложно сохранить тебя. Тащить двоих в океане всегда сложнее одному, чем когда оба пытаются плыть. – Говоря эти слова, Киран абсолютно спокоен, но в его ярких сапфировых глазах горит бесконечная любовь, из-за чего я чувствую укол вины за свои мысли.

Он поднимается в гору со мной на руках, не давая мне проходить путь самостоятельно. Выражая поддержку не просто на словах, а всем своим существом.

– Мы здесь одни, Лейла. Никто не осудит нас за наши действия, никто не проявит неодобрение. Так будет и в наших отношениях – нет никого, кто смог бы повлиять на наши с тобой клятвы и договоренности. Ни сейчас, ни в будущем я не позволю тебе сбивать ноги в кровь, если могу уберечь от этого. И это не признак твоей слабости.

По моим щекам текут слезы, и я сильнее прижимаюсь к его груди, пока он продолжает взбираться на гору.

– Это признак того, что ты умеешь принимать помощь, когда она нужна. Одна из важнейших черт человечности – это способность помочь и принять помощь.

– Я помню этот урок, – шепчу я одними губами, вспомнив, как в первый месяц знакомства Киран сказал, что не причинит вреда и мне нужно просто принять его помощь.

– Это не урок, любимая, а истина. Да и я не учитель, а лишь тот, на кого ты всегда сможешь положиться. Любимый человек, который будет с тобой и в горе, и в радости. Но и я должен быть уверен, что ты не сбежишь от меня, когда предрассудки возьмут над тобой верх.

– Что? – Я тут же вскидываю голову. – Нет, этого не случится…

В глазах Кирана что-то мелькает.

– Когда ты отчего-то убегаешь, рано или поздно оно может тебя нагнать. А ты все это время бежала от смерти. Если ты погибнешь, я этого не переживу.

– Я больше не буду убегать, – говорю я скорее самой себе, чем ему. – Клянусь. Не убегать и не тонуть.

Это сложно, но я должна попытаться.

Ради Кирана. Ради нас. Ради себя.

Благодаря нечеловеческой скорости Кирана вершина приближается намного быстрее, чем когда я шла самостоятельно. Всю дорогу Киран молчит, позволяя мне побыть наедине со своими мыслями. Его слова что-то пробудили во мне, и я решаюсь посмотреть на него без пелены переживаний, которая окутывала меня все это время.

Он прав. Мы на этой горе совершенно одни. Куда ни глянь – дикая природа. Ни следа людей, вампиров или оборотней. Только тишина. Тепло его тела под моими пальцами. Биение сердца подле моего. Душа подле моей души.

Впервые я осознаю, что становлюсь равной ему, что готова к браку. Я наконец понимаю, что готова как принимать, так и оказывать помощь. Во всем.

– Я рад, что ты снова со мной, – говорит Киран и внезапно опускает меня на ноги.

Охнув, я замечаю, что мы стоим на самой вершине. А я до сих пор не могу привыкнуть к нечеловеческой скорости Кирана…

Увидев мою растерянность, Киран целует меня в лоб и притягивает к себе.

– Видишь, какая из нас хорошая команда ?

– Лучшая. – Я шмыгаю носом, смахивая с щек слезы, вызванные нашим разговором.

Киран улыбается мне самой открытой улыбкой из всех, что я видела.

– Спасибо за доверие, сердце мое.

– Это мне стоит благодарить тебя за то, что научил меня доверять.

Кирану и правда удалось. Первому за долгие годы. Я открылась ему и ни разу не пожалела.

Я была дурочкой, раз не сделала этого с самого начала. И впредь зареклась – никаких недомолвок. Только искренность. Он и я. Единое целое. Семья.

– И что теперь?

Я выглядываю из-за его плеча и осматриваю вершину, слегка припорошенную снегом. Как ни странно, здесь даже растет парочка деревьев и кустарников. Это удивляет меня, потому что я ожидала увидеть голые скалы и ничего более. Но еще больше меня поражает то, что я больше не чувствую холода.

– Это испытание душ, – говорит Киран, приближаясь к краю, где горная порода обрывается. – Те пары, которые не готовы прожить жизнь и вечность друг с другом, просто не смогут быстро, без ссор или споров подняться вместе на вершину.

Он поворачивается ко мне. Я мысленно ругаюсь на него за то, что он заставляет меня переживать, так близко подходя к обрыву и невольно побуждая меня вспоминать тот день, когда мы оба сорвались вниз.

В его словах есть доля истины, и я киваю.

Но тогда почему ритуал называется ритуалом Звездной Пыли?

– Что будем делать теперь? – спрашиваю я, озираясь по сторонам.

До рассвета еще долго, а вершина довольно пустынна и скучна…

Покосившись на Кирана, я ловлю себя на неприличных идеях, чем можно здесь заняться. Внизу живота закручивается узел желания. Интересно, как отреагирует Киран, если я стяну с него рубашку и штаны? Будет ли сопротивляться или пошутит про мои неловкие попытки соблазнения? Искуситель из меня так себе, но мне… нравится видеть, как Киран заводится от одного лишь взгляда на меня.

Я закусываю губу, пытаясь отогнать коварные мысли, что с радостью бы начала нашу брачную ночь прямо сейчас. Благо, мой суженый занят и не чувствует перемены в моем запахе и настроении, иначе я бы точно свалилась в обморок от смущения.

– Насладимся пейзажем, – с улыбкой отвечает Киран, а потом исполняет мою фантазию, снимая рубашку и укрывая ею землю. Он тянет меня на это импровизированное покрывало, даже не представляя, о каких непристойностях я сейчас думаю. – Когда еще мы останемся вдвоем в тишине, только ты, да я?

Вместо того чтобы элегантно скользнуть к нему на колени, я неуклюже путаюсь в своих ногах – о да, горе-соблазнительница! – и падаю прямо на Кирана. К счастью, он успевает подхватить меня и предотвратить жалкое покушение человека на вампира. Я все равно растягиваюсь на нем, сдувая с лица непослушные белые пряди. Венок съезжает мне на лоб, и Киран со смехом поправляет его, пока я обиженно дуюсь на саму себя за собственную неуклюжесть.

Вот тебе и соблазнила!

Теперь мне точно не удастся стянуть с него остатки одежды. Не после того, как я разрушила всю романтику.

– А говорила, что не лягушонок, – замечает Киран, целуя меня в уголок рта.

Я фыркаю. Ну вот опять.

– Я человек!

Впервые за время нашего знакомства я произношу это вслух. Слово будто оглушает меня, показывая пропасть между нами. Я – человек, он – вампир. И пускай я редко видела его истинную природу, прекрасно осознавала, кем он является. Невероятно красивым и притягательным порождением ночи. Бессмертным великолепием самого опасного вида хищников в Саяре. А я? Человек с силой Первой ведьмы, с магией, которая разорвет меня на куски, если не разделю ее с Кираном.

Почувствовав мой резко изменившийся настрой, Киран приподнимается на локте и откидывает за ухо прядь моих волос.

– Человечность в тебе прекрасна, любовь моя, но лягушачья натура тоже привлекает, каким бы извращенцем я ни стал в твоих фантазиях.

Он ухмыляется, и в его глазах зажигается огонь, от которого мое тело моментально вспыхивает. Видимо, этот коварный наглец догадался, о чем я размышляла пару минут назад, и теперь готов воплотить в реальность мои извращенные мысли.

– Ох уж эти лягушачьи чары…

Киран припадает жарким поцелуем к моей шее, и из моего горла вырывается стон. На вершине горы Летос мгновенно становится жарко от горячего мужского тела подо мной. Но тут Киран властно сминает мою грудь под тонким слоем ткани платья, и я тотчас забываю, где мы находимся и зачем сюда пришли.

Киран был моим первым, но я хорошо понимаю: он очень искусный любовник. От одних его ласк я плавлюсь, словно свеча, и плевать, что он называет меня лягушкой и сам же возбуждается от этого. Я люблю его. Люблю до безумия.

Разум заволакивает туманом первобытного желания, который стирает тот момент, как я оказалась на спине. Потом я слышу жалобный треск ткани, когда Киран почти рывком стягивает с меня платье. Все наши прошлые разы были нежными и чувственными, а сейчас страсть и огонь перевешивают мою робость. Щеки краснеют, но уже не от стеснения, а от блаженства.

Я снимаю с Кирана его рубашку. Его идеально сложенное тело каждый раз вызывает у меня восторг, но сейчас другой случай. Да, может, мне не повезло с магией, зато сейчас в мои лягушачьи сети попал невероятный мужчина, который стоит всех привилегий этого мира.

Горячий. Любящий. Мой.

Влажная и разгоряченная, я позволяю ему делать со мной все, что захочется. Его язык кружит по чувствительной коже, и мои щеки вспыхивают от объявшего нас жара. Я прижимаю Кирана ближе, зарываясь пальцами в его шелковистые волосы и вбирая безумный, пленяющий запах грозы и моря. Его поцелуи, засосы и укусы сводят с ума, и я готова умолять не останавливаться. Когда он прикусывает мою кожу удлинившимися клыками, я лишь сильнее извиваюсь под ним, сгорая от безумного желания, чтобы он вкусил мою кровь.

Припечатав мои ноги и руки к земле, Киран размашисто проводит языком по шее, и с моих губ срывается стон.

– Ах!

Перед глазами плывет, когда он едва ощутимо прокусывает кожу и тут же слизывает выступившую каплю крови. Жар становится невыносимым, и желание топит меня с головой. Дыхание срывается, и когда Киран вновь слизывает кровь с моей шеи, я впиваюсь ногтями в его ключицы так, что на коже проступает кровь. Поддавшись безумию, я прижимаюсь к ранке губами и вбираю горячую алую жидкость в рот. До ушей доносится тяжелый вздох Кирана. Его тело дрожит, когда я обвиваю ногами крепкий торс и провожу языком по его ушной раковине. Он тяжело роняет голову мне на плечо.

– Когда ты стала такой дерзкой и сексуальной, лягушонок? – Его голос низкий и хриплый, и он отдается в моих костях, прокатываясь по телу.

О Ночь…

Дрожь Кирана передается и мне, когда я шепчу будто не своим тоном:

– У меня хороший учитель.

Он поднимает голову и смотрит на меня пронзительными синими глазами, сияющими в темноте. На его скулах играет румянец, черные волосы растрепаны, а венок еле держится на волосах.

– Ты знаешь, что сводишь меня с ума, но все равно играешь со мной?

Я выгибаю спину и прижимаюсь к нему так крепко, что чувствую его каменное возбуждение. Между нами только его штаны. Дурацкий кусок ткани!

– Ты забыла, что я слышу твои мысли? – Усмешка Кирана почти осязаема.

– Может быть, я хочу, чтобы ты услышал их и наконец-то снял штаны? – нагло произношу я и сама себя не узнаю.

Я слышу его чувственный смех, и мое возбуждение почти доходит до пика, но в этот момент Киран отстраняется.

– Ты куда? – Мой писк полон шока и обиды, а этот наглец лишь садится рядом и поднимает голову, с хитрым прищуром наблюдая за мной.

– Не терпится снять с меня одежду, жена? Тогда снимай.

Вздох возмущения застревает у меня в горле, когда я понимаю, что мне придется… О Ночь, я ведь до сих пор ни разу его не видела!

Мои щеки становятся красными, как розы в саду герцогства Кирана.

Он беззастенчиво смотрит на меня, и лишь его тяжело вздымающаяся грудь, приоткрытый рот с заметными клыками и полные первобытного желания глаза выдают его состояние.

Киран не собирается идти мне на встречу, принимая правила моей «игры». Осознав это, я сглатываю ком в горле, придвигаюсь ближе и непослушными руками развязываю его штаны. Киран двигает бедрами, и ткань сползает вниз, а мой взгляд застывает на его губах. Я не могу побороть смущение и заставить себя посмотреть на его достоинство, но это не мешает мне провести ладонью по шелковистой коже, срывая с чувственных губ Кирана стон. Он запрокидывает голову, и его кадык дергается.

– Это ты представляла, когда думала соблазнить меня, да, лягушонок?

Мое сердце стучит, как бешеное. Я замираю, не находя в себе храбрости ответить ему, и разжимаю ладонь.

Сглатываю.

Киран резко придвигается ко мне, выдыхая в губы, и я вновь оказываюсь припечатана к земле.

– Или ты хотела, чтобы я овладел тобой вот так? – Его жаркий шепот заставляет меня закусить губу. Он сжимает мою грудь, и я невольно выгибаюсь навстречу.

Его слова неприличные, но такие… возбуждающие.

Киран чувствует, как мое тело реагирует на них, и продолжает:

– Ты такая влажная, горячая…

В тот момент, когда я едва ли не хнычу от этой пытки, он наконец разводит мои ноги и входит в меня. Я замираю, выгибаясь дугой, и на глаза выступают слезы от внезапного проникновения. Пульсация внутри сменяется первыми ощущениями эйфории, когда Киран делает первый толчок. Лишь тогда я нахожу в себе силы прошептать:

– Я представляла все именно так. А после от нашей ночи горы содрогнутся, с небес упадут звезды, которые наша сила превратит в звездную пыль, оправдав это дурацкое название…

Мне с трудом удалось договорить. Киран вошел в ритм, который мгновенно выбил из меня все слова и мысли. Мне даже показалось, что между нашими сердцами протянулась светящаяся нить, с каждым разом становясь все прочнее и ярче.

С рычанием проникая в меня, Киран впивается в мои губы, а потом шепчет:

– Все, что пожелаешь. Все.

Все…

Все.

Все.

Очередной толчок, приближающий нас обоих к кульминации, заставляет меня увидеть, что с небес в самом деле начали падать звезды…