Глава 2

Лера сидела, уперев ладони в скамейку, и шаркала по асфальту ногами. В юбке и пиджаке было жутко холодно, но других чёрных вещей у неё не оказалось. Напротив скамейки, на асфальте стояли две табуретки, вокруг неловко суетились старшие. Мать деловито раздавала указания, не обращая на девушку ни малейшего внимания. Она вообще не хотела брать дочь с собой, но та настояла. Лера не была очень близка с отцом, когда ей было восемь, родители развелись, девочка осталась жить с мамой. Отец не был плохим человеком, беда была в том, что он много и крепко пил. Иногда они виделись по выходным, могли сходить вместе в кафе или кино, но, в целом, у каждого была своя жизнь. Если бы кто-то спросил Леру, любит ли она отца, она замешкалась бы с ответом, но сейчас, когда его околевшее тело достали из петли, невыносимая тоска разъедала её изнутри. Она понимала, что навсегда лишилась кого-то по-настоящему родного.

Рядом подсела какая-то дальняя родственница, потрепала Леру по спине.

– Ну, ну, Лерочка, держись, детка.

Девушка промолчала. Она не была сильна в small talk⁹, а в текущей ситуации ей и вовсе не хотелось ни с кем говорить.

– Как ты, детка? Как учёба? – попыталась женщина разбавить гнетущее молчание.

Очевидно, вопрос был задан бездумно, женщина тоже чувствовала себя весьма неловко, но Леру это буквально взбесило. Этот вопрос всегда казался ей абсолютно идиотским. Никого не интересовало, здорова ли она, чем увлекается, что её волнует, что она чувствует. Важна была лишь успеваемость. Как будто вся Лерина жизнь сводилась к нужным циферкам в разлинованном журнале. Циферки были важнее того, что у неё внутри. Девушке физически стало тошно. Она отвернулась от собеседницы, благо ситуация позволяла свалить всё на эмоции.

Двор жил своей жизнью. В детском саду неподалёку весело галдели ребятишки, старушка из второго подъезда выгуливала своих собачек, из-за угла соседней высотки вышел высокий молодой мужчина в синей куртке. Ненадолго замешкался, заметив у подъезда траурное действо. Лера встретилась с ним взглядом. Симпатичный.

Что за идиотская мысль? Лере стало стыдно – папа умер, а она любуется парнями. Хотя мягкий и добросердечный папа, возможно, её бы сейчас понял. Тем временем, парень свернул, чтобы зайти в подъезд сбоку. Похоже, что местный, и лицо было, как будто, знакомое, сейчас не вспомнить.

Лера перевела взгляд на табуретки, становилось всё хуже. Холод сжимал снаружи, а тревога и горечь изнутри. Она задрала голову и стала разглядывать окна, представляя, что симпатичный парень в синей куртке выглянет наружу. Почему-то ей очень этого хотелось. Но он, конечно же, не выглядывал. Послышался шум колёс, к подъезду подъехала чёрная ГАЗель. Вылезшие из неё ребята, отточенными движениями открыли задние двери и стали вытаскивать гроб. К горлу подкатил ком, Лера зажала рот рукой, ей стало дурно. Горизонт предательски поплыл и начал темнеть. Сидящая рядом родственница участливо подхватила её под руки. Неожиданно для себя Лера горько разрыдалась. Боль и осознание безысходности полностью поглотили бедную девушку.

Глава 3

Беспросветная хмарь за окном вполне соответствовала Лериному настроению. Она без особого интереса разглядывала мокрые дорожки, нарисованные стекающими по стеклу каплями, и пыталась участвовать в телефонном разговоре с подругой. Беседа не клеилась, девушка на том конце провода никак не могла понять, почему Лера отказывается пойти на вечеринку, о котором они так много говорили в последнее время.

– Да блин, ну чего ты такая тухлая, Лерик?! Не нуди, поехали!

Лера криво усмехнулась, она действительно «стухла», и никто из её окружения не понимал почему.

Неожиданно смерть отца стала для неё очень сильным ударом. Возможно, потому что она впервые за свою короткую жизнь столкнулась с необратимой потерей. Возможно, потому что он всегда был к ней добр, в отличие от строгой и требовательной матери. Девушке казалось, что день за днём из неё высасывали всю радость. Не хотелось просыпаться по утрам, гулять с подружками, делать что-то для себя, читать, смотреть сериалы. Ничто не приносило удовольствия. Всё непродолжительное свободное время она лежала под одеялом с любимой музыкой в ушах. Иногда она перебирала в телефоне редкие совместные фото с отцом и тихо плакала. Девушка не могла без помощи смириться с необратимостью случившегося, а помощи было ждать неоткуда. Близких подруг у неё не было, а мать Леры, Валентина Андреевна, её страданий не понимала. Разговаривать о бывшем муже желания у неё не возникало, они с дочерью вообще крайне редко говорили по душам. Лерину хандру она связывала с приближающимся концом учебного года и возросшей нагрузкой в колледже. Так девушка осталась со своим горем один на один.

– Авитаминоз, наверное… Прости, я правда совсем не хочу.

В коридоре послышался шум.

– Мама пришла, извини.

Лера положила трубку и медленно вышла в коридор.

– Привет.

– Привет.

– Ужинать будешь?

– Я с работы пришла, а не с дискотеки! Конечно буду! – буркнула мать.

Стало понятно, что она не в настроении. Лера молча прошла на кухню, накрыла на стол.

– А ты что? – спросила женщина, заметив только одну тарелку.

– Я не хочу.

– Опять? Ты так язву заработаешь. Чего морда такая кислая, что опять случилось?

Девушка недоумевающе посмотрела на мать.

– Мам, папа умер…

Валентина Андреевна фыркнула, отправляя в рот ложку борща.

– Господи Боже, тоже мне нашла трагедию! Как собака жил, как собака и помер. Жалко тебе его? Алкаша сраного. Меня не хочешь пожалеть? Я как лошадь пашу, чтоб тебя кормить, обувать.

Лера попыталась сдержать слёзы.

– Я найду работу на каникулах, могу сейчас какую-нибудь, после учёбы.

– Ерунду не неси. Сейчас год надо закончить, экзамены сдать. Осталось всего ничего, ты как в институт собралась, если в голове хлебушек?

Девушка всхлипнула, спешно удаляясь в свою комнату.

– Поплачь! Поплачь! – крикнула мать ей вслед. – Два сапога парочка! Скажи спасибо, хоть квартиру не пропил, поедем в выходные разбирать.

Лера не слушала, она свернулась калачиком, крепко обнимая подушку, и плакала от обиды, боли и одиночества.

Глава 4

Макс лежал на старом расшатанном диване, размышляя, стоит ли вообще этот день того, чтобы подниматься. Кризис первой четверти¹⁰ цвёл пышным цветом – в последнее время жизнь казалась пустой и бессмысленной. В голове неровной грудой копились экзистенциальные вопросы. Ничего не радовало. Ничего не хотелось делать. Мысли о чудодейственном «лекарстве» посещали всё чаще.

Макс тяжело вздохнул. Из полуоткрытого окна через всю комнату падал прямоугольник солнечного света, частично попадая ему на ноги. Обстановка в комнате была небогатой: помимо дивана в ней были письменный стол, потёртое компьютерное кресло и часть древнего серванта, служившая шкафом. Пахло старой мебелью и табаком.

Сегодня у Макса был выходной. Он предпочитал иметь официальную работу, хотя, при желании, мог бы легко зарабатывать в разы больше. Но он не был глупым и умел оценивать риски. Балансирование на грани между обывательской и преступной жизнью его устраивало. Макс не лез за пределы своей ниши, опасаясь не столько сесть за решётку, сколько снова сорваться.

Научиться жить без «помощников» было непросто. От природы эмоциональный, со взрывным характером, он долго учился обуздывать внутреннего зверя. Много рефлексировал, старался забивать скуку делами, снимать стресс и злость безопасными методами, понимать свои эмоции и чувства. Тем не менее, соблазн от волшебной таблетки возрастал в разы, когда она была на расстоянии вытянутой руки. Сейчас он стал сильнее вдвойне. Возвращаться в эту карусель Максу не хотелось. Трезвая жизнь, хоть и была весьма унылой, нравилась ему куда больше. Ему нравилось ни от чего не зависеть.

Сейчас у наблюдателя не возникло бы к парню вопросов. Он работал механиком в небольшом автосервисе на территории оптовых складов. Место было бойкое, деньги неплохие. По удачному стечению обстоятельств, вещества отняли у него не так много, как могли бы: проблемы с печенью и пищеварением и несколько зубов были не высокой ценой за пару лет кайфа. Иногда, правда, ещё шалило сердце, но на это Макс не обращал внимания. Мысль о том, чтобы схлопотать инфаркт в его годы, казалась ему абсурдной. Работа в сервисе была непростой, но Макс справлялся. Выбор с его бэкграундом¹¹, прямо сказать, был небольшой. Работать можно было без жёсткого графика, меняясь посменно. Как потопаешь, так и полопаешь. Это было даже удобно.

У него не было каких-то великих целей или большой мечты. Наделённый нетривиальным умом, Макс самостоятельно изучал какие-то вещи, много читал и легко мог бы получить какое-нибудь более «офисное» образование. Но он понимал, что репутация в небольшом городке бежит впереди него. Хорошей работы ему всё равно не видать. Уезжать же было страшно. Большой город дарил больше возможностей, но таил куда больше соблазнов. Однажды Макс сделал жалкую попытку переезда, но хватило его ненадолго. Привычный быт держал парня в рамках, сохранял иллюзию нормальности.

В выходные он часто гулял по лесу на окраине, сидел в сети, навещал мать или просто уезжал на берег реки потупить или порыбачить. Он предпочитал быть один, ему никто не был нужен. Два близких друга и мать держали его на плаву. Макс не был тихим и скромным парнем, но показательно примерная, выверенная жизнь была хорошей ширмой. Лишаться её он не хотел. Порой он раскачивал лодку. Адреналиновые всплески обеспечивало его нестандартное хобби. Это тоже был своего рода наркотик, завязать со шпионскими играми было сложно. Макс любил это ощущение ходьбы по краю. Прочие потребности закрывали ночи, напролёт проведённые в клубе, барах и быстрые свидания через приложения. К девушкам Макс относился как к мясу, с чисто потребительской позиции. После сильного чувства, утянувшего его в реабилитационный ад во второй раз, к романтическим историям он охладел. Да и девушки, узнав его получше, стремились поскорее покинуть его постель. Наркозависимость не из тех историй, о которых рассказывают во время семейного чаепития, но и шила в мешке не утаишь. Несмотря на приятную внешность и живой ум, партия из него была так себе.