Глава 7

Себастьян

Весь день я был в делах, мы старались не вылезать, лишь патрули. Надо ещё продержаться. На время переместил девушку в другую комнату, где уцелели окна.

Думал, когда вечером приду, Наэли снова будет спать, но она лежала на кровати и о чём-то размышляла.

– Есть хочу! – буркнула девушка, смотря в потолок.

– У нас ещё есть время. Пока не приехало подкрепление. Я принесу. Что будешь? Мясо? Суп? Овощи?

– Всё и сразу. Я голодная.

– Хорошо.

Я только было развернулся, чтобы уйти, как она спросила:

– Можно с тобой? Надоело тут находиться. У тебя мрачно.

– Можно, – повернулся я и протянул руку.

Наэли тут же подбежала и схватилась за неё. Раньше мы часто так ходили. Эта привычка осталась. Даже злясь, девушка не изменяла ей.

– Только…

Я притянул её к себе и поднял на руки.

– Да что ты…

– В моих сапогах ты утонешь, а ходить босиком я тебе не дам. И так все ноги расцарапала.

Мы вышли в коридор, и руки Наэли обвили мою шею. Как будто мы никогда и не ссорились, как будто не было между нами огромной пропасти, что она строила.

Её голова всё время крутилась. Если появился интерес – это хорошо. Пусть лучше так: будет любопытной, строптивой, чем когда она просто лежит и пропадает в бездне тоски.

– Что это за здание?

– Временная казарма.

– Значит, вы часто переезжаете?

– Приходится. Раньше это было студенческим общежитием.

– Вы разрушили всё! – повернулась она ко мне, сверля зелёными глазами.

– Увы, Эль, это не мы всё разрушили. Люди стали убивать вирлиатов молчанкой. Как бы ты себя повела? Мы спасаем свои жизни. Все законы подстроены под людей. Мы же хотим не просто мира, а хоть какого-то права голоса, нормального правосудия.

– Убивая всех вокруг?! – воскликнула она.

– Без этого нас не слышат. Мы пытались достучаться до Совета, просили всё расследовать по-хорошему. Но от нас отмахнулись, как от назойливых мух.

– И вы решили взять всё силой! Это в вашем стиле.

– Ты росла вдали от всего этого. У тебя нет столько накопленной злости внутри, – чуть наклонился я к ней.

Она вздёрнула носик и отвернулась, продолжая рассматривать коридоры.

Уже через несколько минут мы вошли в столовую. Здесь почти никого. Тишина.

Опустив Наэли на скамейку, я пошёл за едой, но маленькие ножки пошлёпали за мной. Не думал, что метка так повлияет или это сегодняшнее утро? Девушка почти не отходила. Или же… обычное её упрямство.

Я развернулся.

– Так не пойдёт. Сядь и жди меня. Я не могу носить тебя и готовить еду.

– Присядь.

Несколько секунд я с любопытством смотрел на неё, а потом всё же опустился на корточки, и Наэли забралась на спину.

– Теперь можешь.

– Ты мелкая обезьянка! – улыбнулся я.

– Ты меня всё равно бесишь, и это ничего не значит. Просто я боюсь находиться одна в вашем здании. Сегодня утром я сильно испугалась, да и вирлиатов здесь много.

Мне плевать, как оправдывала Наэли своё поведение. Её ноги обвивали мой торс, а грудь прижималась к спине – для меня это почти подарок. Она ещё долго будет злиться, но оттепель уже на горизонте.

Мы подошли к холодильнику.

– О. Я думала, у вас тут головы людей и их части, – вытянулась она вперёд, разглядывая содержимое.

– Мы не едим мясо людей.

– Не ври мне. Я видела.

– Это не то, что ты думаешь.

– А вы можете… не есть людей?

– Можем. Ты выбрала что хочешь?

– Свари мне лапшу и покроши туда колбасы.

– Всё, что захочешь.

Я принялся готовить. Наэли почти ничего не весила, поэтому я легко перемещался с ней по большой кухне.

– Эта метка… она как-то влияет на меня? – спросила девушка, пока я нарезал колбасу.

– Да, – выдохнул я.

– Потому что… мне хочется злиться на тебя… До одури хочется. Готова растерзать тебя на части, но почему-то не могу.

– Отношения с меткой… специфические. Я не хотел её ставить. Но меня заставили.

Вру. Я мечтал сделать Наэли своей. Но лучше пока так не пугать.

Мой голос был ровным. Но я внутри кипел. Это не просто отношения и не просто связь. Это цепь. И нет, она не глушит злость, но пусть Наэли думает так. Ведь ей будет спокойнее, зная, что это метка виновата во всех перепадах её настроения.

Мы никогда не могли злиться долго друг на друга. И кажется, Наэли это забыла. Как жаль.

Сев за столик, девушка тут же набросилась на еду. Я тоже ел, но не так активно, всё больше смотрел на неё.

– Странно, что ты больше не прячешь свои чувства. Не сказать, что я не догадывалась, просто… неожиданно.

– Я теперь могу не бояться своей сути.

– Сути убийцы? – Она застыла, уткнувшись в тарелку и ковыряя вилкой лапшу.

– Я никогда не убивал ради удовольствия, – тихо сказал я, будто оправдываясь.

Несколько секунд мы ели молча, парочка вирлиатов сбоку ушла, оставив нас наедине. Холодный свет ламп добавлял уныния и мрачности к и так гнетущей атмосфере.

– И что теперь будет с нами? – прошептала Наэли.

– Как раньше точно не будет.

– Жаль.

– А может… – Я поднял голову. – Может, ты всё же посмотришь на меня, как на своего мужа?

– Пф. Не смеши. Ну какая из нас парочка?

– В лесу ты целовала меня достаточно искренне. И после налёта обнимала крепко.

Её щёки покраснели, а взгляд стыдливо упал в тарелку.

– Я не хочу это вспоминать. Да и как тебя любить? Сегодня с одной, завтра с другой.

– Ты мне не доверяешь?

– Повода нет. И… ещё… Я не прощу смерть моего отца вирлиатам.

– Мне жаль. Я к этому непричастен. Если бы я был там…

– То ничего бы не сделал. Ты такой же, как они. У вас одна кровь.

– Глупое суждение. Так и людей можно всех маньяками окрестить, потому что кто-то один из них маньяк, – закинул я в себя порцию лапши.

– Мне нечего сказать, – подняла руки Наэли.

– Кончились аргументы? Или вдруг ты увидела логику в моих суждениях и просто не хочешь это принимать? Или… ты желаешь спихнуть на меня вину за все действия других. Так же проще. Меня можно бить и пинать.

– Ты непробиваемый. Мои удары для тебя, как для слона дробинка.

– Это не значит, что я ничего не чувствую.

Наши взгляды с ней встретились, и мы несколько секунд молчали.

Кажется, до какой-то части души мне всё же удалось достучаться, потому что Наэли быстро заморгала и сказала:

– Пойдём обратно. Хочу помыться.

Я так же на руках донёс её до комнаты. И пока она отмывала себя в ванной, разлёгся на кровати.

Всё думал, что мы попали в какой-то дикий ад. Скоро мы выйдем на задание. Будем брать ещё один периметр, продвигаясь дальше. Нам осталось захватить пять. Самый последний – центральный. И что станет делать Наэли, когда меня не будет рядом? Снова попытается сбежать? Сегодня она совсем другая, такая, какой я помнил её.

Тем временем она вышла, выжимая волосы. На ней бесформенная майка, едва закрывающая всё тайное, но за тканью я отчётливо видел вставшие бугорки. Чёрт, как же мне остыть? Неужели не понимает, как это заводит? Или пока ещё не до конца осознала, что я больше не друг, а мужчина, который реагирует мгновенно на такое.

– Ложись! – постучал я по кровати.

– Ты же говорил, что вы будете делать щит.

Девушка подошла совсем близко, но не спешила присоединяться ко мне.

– Пока никто не приехал. Они могут и завтра к ночи только прибыть сюда.

– И снова будет эта перестрелка? – В её глазах плескался ужас.

– Иди ко мне. – Я поднялся и, притянув девушку в объятия, повалил на кровать.

Она взвизгнула, но не сопротивлялась. Наоборот, прижалась ко мне и я чувствовал, как бьётся её сердце.

– Ты так и будешь в одежде?

– Возможно, придётся вставать и быстро куда-то бежать.

– Тогда я тоже оденусь.

Наэли вскочила, напялила на себя штаны и снова улеглась ко мне, уткнувшись носом в грудь. Её пальчики слегка перебирали ткань моей водолазки.

Я понимал, что это, вероятно, от страха. Вряд ли Наэли вдруг воспылала ко мне любовью. Девушка всегда была хрупкой и ранимой. Хотелось защитить её от всего. А сейчас она могла чувствовать себя безопасно только со мной. Пусть и злилась до сих пор на метку.

Мои руки гладили её по спине, водили кругами, губы уткнулись в волосы. И я сам не заметил, как поглаживания стали более требовательными. А лёгкие поцелуи будили в нас жар. Я прижимал её к себе всё сильнее и не справлялся со стучащим сердцем.

– Что ты делаешь? – прошептала она.

– А на что похоже?

– Себастьян! Я… – Наэли подняла глаза и осеклась.

Её взгляд скользнул к моим губам. Я медленно приближался. Она только чаще дышала, не отстранялась. И когда мы уже коснулись друг друга, в дверь постучали.

– Командир! Прибыли!

– Чёрт! – прошептал я.

Пришлось охладить себя. Но это безумно сложно. Жар её тела до сих пор горел на мне. Я медленно поднялся. Хрупкие ручки вцепились в предплечье.

– Ты надолго?

Несколько секунд я боролся с собой. Так нельзя. Она уязвима. Мне не составит труда забрать то, что я хотел. А потом не выдержал, повернулся и, притянув её затылок, впился в сладкие губы. Наэли отзывалась. Ротик податливо открывался, впуская мой язык. У меня мутнело всё в голове. Невыносимая мука сохранять контроль. Я всегда умел держать себя в руках, но не с ней. Не в эту секунду. Струны барьера со звоном отлетали, снося мне крышу.

– Командир!

Твою мать! Я не хотел уходить. Бросать её. Плевать, что я пользовался её слабостью. Она сейчас моя.

Но пришлось выдохнуть. Напряжённая плоть врезалась в ткань и ныла от желания. Надо встать, обрывая всё возбуждение, сжигая себя изнутри.

Я убрал руки и ещё несколько секунд просто успокаивал дыхание, закрыв глаза.

– Я скоро. Увидишь щит, значит, мы в безопасности. И можем выезжать.

Наэли только кивнула, подобрала одеяло и обняла колени. А я быстро выскочил. В мыслях ураган. Годами я мечтал о ней. И теперь это так близко.

Разделившись на группы, мы разбежались. Каждый к своему квадрату по периметру. Ночью люди вряд ли нападут. Это опасно. Поэтому мы спокойно воткнули в землю нужные артефакты.

В зашипевшей рации услышали, что всё готово, и приступили. Это на час.

Мы отдавали силу, она ровными потоками вытекала из нас. Из стержня артефакта, который мы установили в земле, рос купол. Тонкие нити сплетались в дуги, отливая серебром. Тепло уходило из пальцев. Магия гудела и пахло озоном.

Сомкнувшись, щит почти стал прозрачным, по нему бежали блики. Артефакт растворялся сам. Люди могли пройти только по метке, чужих он упруго отталкивал. Наша защита – это самая красивая часть ночи.

Я порадовался, что вовремя поставил на Наэли эту печать.

Шок отойдёт, и моя малышка опять начнёт сопротивляться. Но я знал, что она без ума от меня. Ещё когда мы учились в институте, замечал её взгляды, частое сердцебиение, если я рядом, краснеющие щёчки. Вот только… не может сказать «да».