– Ну это ж надо, три года жили рядом и ни разу не встретились! Хотя не мудрено – у меня гастроли, съемки. С Максиком в основном Манефа гуляет. Ты-то как? – Лера говорила очень эмоционально и громко, привлекая к своей персоне внимание мамаш на детской площадке.
Да и трудно было не привлечь. Лера была одета в длинное платье-сарафан с ярко-красными маками по подолу, но что делало ее особенно привлекательной, так это красная шляпа с широкими полями.
К Ане подбежала Полина и, глядя снизу вверх на мать, очень серьезно спросила:
– Мама, а мне можно с этим мальчиком, – кивнула она в сторону мальчишки, стоящего поодаль с лопаткой, – пойти в дальнюю песочницу?
– Иди, главное, чтобы я тебя видела, а ты меня.
– Сколько ей уже?
Аня недоуменно посмотрела на Леру.
– Точно, – Лера театрально стукнула себя по лбу. – Конечно же, им обоим неделю назад три года исполнилось. Надо же, в один день родились.
– Я думаю, в этот день не только они родились. – Анну напрягала эта встреча, ей совсем не хотелось пускаться в воспоминания.
Она ждала Шурика, а он в очередной раз опаздывал на воскресное свидание. Тем более Анна готовилась к серьезному разговору с мужем, а точнее, с бывшим мужем.
Но Лера не унималась, она явно была расположена по-болтать и опять стала сыпать вопросами:
– Слушай, а что с этой цыганкой Азой, не знаешь?
– Она не цыганка, и зовут ее Валентина. У нее все хорошо. Мы с ней созваниваемся иногда.
Аня беспокойно посмотрела в сторону входа в сад.
– Это хорошо, что у нее хорошо. Плохо, что у тебя плохо. – Лера стала серьезной. – Ты что такая затурканная, студент твой или маман его старается?
Неожиданно для самой себя Аня вдруг стала рассказывать Лере все, что последние месяцы не давало покоя. Ведь ей и пожаловаться толком некому. Близкой подруги нет. Школьная была когда-то, и та во Владивостоке. В институте некогда было дружить, у нее маленький ребенок на руках, а у однокурсниц – дискотеки, романы, короче, интересы разные. И сейчас ей показалось, что Лера та самая подруга, которой можно все рассказать и она поймет. И она начала чуть ли не с первой их встречи с Шуриком, затем о том, как он смалодушничал в первый раз и согласился, что Ане с малышкой будет лучше у бабушки в доме, потом как просто он согласился на якобы фиктивный развод, потом стал появляться раз в неделю по выходным, а сейчас и вовсе они не виделись уже месяц, даже на день рождения дочери не пришел, сказал, что какие-то важные дела. В его разговорах все чаще звучали какие-то лозунги. В стране шла перестройка. Аня толком не знала, что за этим стоит, но Шурика этот процесс явно увлек.
– Мне кажется, у него кто-то появился, – печально закончила свой рассказ девушка.
– Немудрено при такой жизни. А чего ты хотела, моя дорогая, – сама мужика из квартиры культурно попросила.
– Я его не выгоняла, это как-то само все получилось.
– Само не получается, у тебя была своя выгода, у него своя. С этим надо согласиться. А вообще, не вижу в твоей истории ничего трагичного. Квартира – есть, молодость – еще есть. А мужчина – не проблема. Хочешь, познакомлю? Вполне приличный мен, сорок лет, разведен.
– Да ты что? Я же тебе говорю, что я люблю.
– А, ну тогда люби.
Вдруг со стороны песочницы раздался оглушительный рев. Обе мамаши как по команде бросились в сторону детей, каждая к своему.
Плакала Поля.
– Он меня лопаткой по голове – очень больно.
– Она мне формочку не дает.
– Максик, зачем тебе формочка – у тебя своя есть?
– А я хочу эту. – Малыш стукнул ножкой.
– Поля, дай Максимке формочку, ты же нежадная девочка. – Аня погладила дочь по голове.
– Не дам, ни за что.
– Ладно, давайте вот что мы сделаем. Пойдем все вместе в «Шоколадницу» и отметим день рождения. Ведь у вас он в один день, вы дружить должны. – Лера взяла обоих малышей за руки. – Давай, Макс, ты первый.
Малыш нехотя, но все же протянул руку девочке.
– Мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться… – дальше он забыл и взглянул на мать, ожидая от нее подсказки.
– Я буду кусаться, а кусаться нам нельзя…
– Потому что мы друзья, – весело закончил Максимка. Дети уже забыли о ссоре и весело бежали в сторону выхода, впереди было обещанное мороженое.
Лера вытащила из сумочки записную книжку, что-то там посмотрела.
– Вот, держи. Здесь две контрамарки, это премьерный спектакль. У меня там главная роль. – Через секунду она добавила: – Почти главная. И телефон свой запиши, мало ли что.
Шурик в этот день так и не появился и не позвонил. А сама Аня звонить не стала, во-первых, обиделась, а во-вторых, не хотела нарваться на кислый тон свекрови.
Оставалось опять ждать.
Ждать было мучительно, на второй день Аню стала грызть мысль: а что если с Шуриком что-то случилось. Вот так, шел человек, на него напали, он попал в больницу, или не напали, просто стало плохо на улице. Вечером Аня решила позвонить. В тот самый момент, когда Аня, преодолевая последние сомнения, подошла к телефону, раздался звонок в квартиру.
Девушка опрометью кинулась к дверям и, забыв о всех предосторожностях, открыла, даже не спросив «Кто там?».
На пороге стоял Шурик собственной персоной. Аня бросилась ему на шею со словами:
– Шурка, как ты меня напугал, я уже маме твоей хотела звонить.
– Что ж не позвонила?
Аня опешила:
– Шурочка, ты что? Какая муха тебя укусила? Мы тебя с Полькой полдня в Михайловском прождали.
Шурик понял, что действительно перегнул палку, а возможно, еще не вышел из образа оратора. Он тряхнул головой, очень смешно, так собаки стряхивают с себя воду.
– Анечка, прости меня. Я так забегался с этими собраниями, организацией митинга, голова кругом. Я дурак, я плохой муж, я плохой отец, меня надо казнить и… как там говорит твоя подруга Валя?
– Лишить места под солнцем, – Аня вздохнула, она уже не сердилась. Шурка жив-здоров – и слава Богу.
– Она видела его смеющиеся глаза, вокруг которых собирались морщинки, и он становился похож на хитрого лиса из сказки.
– Полька что делает?
– Полька десятый сон видит, третий день как в сад пошла. В девять сама в кровать ложится – и ее нет.
– А ты? Чем ты занимаешься?
Они прошли из прихожей в комнату, где горели две яркие настольные лампы, прикрученные с двух сторон к кульману, кульман, как хозяин дома, стоял посередине, на нем кусок белого, с какими-то схемами, ватмана.
– Я работу на дом взяла, Борис Матвеевич попросил, срочно надо доделать.
– Анюта, но сколько тебя надо учить? Плохо распределяешь свое рабочее время, неправильно оптимизируешь процесс.
Шурик, остановись. Ты не на митинге. Какая оптимизация? Когда я месяц на больничном просидела.
– Опять я полный дурак, а ты у нас умница. Кстати, что это за абракадабра у тебя?
– Обычный дом, сто тридцать седьмая серия, место застройки – Комендантский аэродром. А что, здесь тоже что-то не так? – Аня медленно стала из обороны переходить в нападение.
– Сто тридцать седьмая серия, очередная коробка для народонаселения.
– Шурик, я тебя не понимаю, в кои-то веки пришел домой и всем недоволен.
– А ты, Анюта, довольна? Ты эти коробки перечерчивать хотела, когда на архитектурный поступала? Нет. Ты хотела строить дома. Настоящие дома, такие же красивые, как строили раньше. А я хотел строить дороги, настоящие дороги. А что мы имеем по факту? Ты перечерчиваешь, я перекладываю асфальт или заделываю в нем дыры.
– Шурик, ты несчастлив? – Аня подошла и нежно обняла мужа за шею, в глазах стояли слезы.
– А ты счастлива? – Он смотрел на Аню сверху вниз.
– Я – да, – Аня ни на секунду не задумалась. – У меня есть ты и Полька, больше мне ничего не надо. Кстати, мы в тот день, когда тебя ждали, знаешь кого встретили? – Аня быстро перевела разговор в другое русло, интуитивно она поняла: надо уходить от скользкой темы.
– Представления не имею. – Шурик принял игру и, как показалось Ане, вздохнул с облегчением.
– Леру, Валерию Грановскую. Мы с ней вмести рожали.
– Подожди, с тобой же Валентина лежала.
– Да, Валентина. Просто Леру почти сразу перевели в другую палату.
– Вспомнил. Женщина с ангельским голосом.
– Так вот, эта женщина с ангельским голосом пригласила нас на премьеру в эту пятницу. У нее там главная роль.
– В пятницу? Какое это число у нас… – Шурик подошел к календарю, висевшему на двери. – Нет, Анечка, в эту пятницу не получится. Возьми кого-нибудь из подружек.
– Нет у меня подружек, Шурик. Ты моя единственная подружка. – Аня обиженно отвернулась.
– Ну, бабушку возьми, в конце концов.
– Ага, а с Полей ты будешь сидеть или, может, твоя мамочка?
– Так, Анюта, не заводись, у тебя как что-то не по тебе – сразу мама. Оставь ты ее в покое.
– Аня стояла отвернувшись к окну. Шурик сидел в кресле, вдруг он заулыбался и хлопнул себя по коленям.
– Я придумал. Иди с Валентиной, а ее Костик с девочками посидит. Он мировой мужик, детей обожает.
– Ты откуда знаешь? – Аня повернулась и с любопытством посмотрела на мужа.
– Да так, пересекались в одном месте. Зарекомендовал себя с хорошей стороны. – Шурик опять улыбался. Долго сердиться на него невозможно. В этом был весь Шурик.
С Валентиной договорились встретиться на «Владимирской». Бабуля осталась с Полинкой. Завтра выходной. Аня пришла раньше и стояла перед выходом с эскалатора, высматривая приятельницу.
Эскалатор двигался, из него медленно выплывали люди, поток был нескончаемый, больше-меньше, как из тюбика с пастой. В метро есть свой неповторимый ритм. Электричка приходит, народ вытекает плотной массой, затем все меньше и меньше и иссяк. Глядя на это непрерывное движение, Аня подумала о том, что жизнь тоже невозможно остановить, она течет из одного, перетекая в другого. Из матери в детей, из детей в других детей и так до бесконечности. В голову пришла мысль: вот он, вечный двигатель.
В этом философском состоянии и застала ее Валентина, белым лебедем выплывшая с эскалатора. Кремовое платье, чуть выше щиколотки, плотно облегало статную фигуру, темные волосы забраны в хвост. Выглядела Валентина эффектно. Аня невольно залюбовалась. Сама девушка была одета в свой обычный наряд. Джинсы, мокасины, по случаю театра – кофточка с бантом. Так Аня чувствовала себя удобно и комфортно.
– Ну ты просто королева, – Аня не скрывала своего восторга.
– Так на премьеру не каждый день приглашают, – Валя улыбалась, было видно, что произведенный эффект ей очень нравится. – А ты что как цыпленок? Дочка скоро замуж выйдет, а ты все как пацанка. Женщиной надо становиться, жен-щи-ной. – Валя обняла девушку за плечи и поцеловала в щеку.
– Мне кажется, женщинами рождаются, ими не становятся.
Валентина пристально взглянула в глаза Ани.
– Хочешь, секрет открою? Женщинами нас делают мужчины, которые рядом и любят. А теперь пошли, цыпленок, цветы надо купить для примы.
Спектакль был на современную тему. О мужчине и женщине, о любви и о боли, о страхе получить эту боль, о невозможности полюбить и невозможности разлюбить.
У Леры в спектакле действительно была не главная, но значительная роль. И играла она превосходно. Подруги хлопали не переставая. Цветы преподнесла Аня.
– Подождите меня у служебного входа. Отметим. – Лера с букетом скрылась за кулисами.
Выходили из театра молча. Валентина хотела поговорить и поделиться впечатлением, было видно, что ее так и распирает и слова готовы вылиться наружу, но Аня разговор не поддерживала. Когда что-то серьезно ее затрагивало, не могла об этом говорить и обсуждать. Ей надо было с этим побыть, и лучше наедине с собой.
Для сентября вечер был очень теплым, больше похожим на летний. На улице было еще довольно много народа, подруги подошли к служебному входу, там уже стояли любители автографов. Несколько дам среднего возраста, один мужчина с бледным лицом и две молодые девушки. Стали выходить актеры, участвовавшие в спектакле. Вышел Сергей Назаров, игравший главного героя, дамочки бросились к нему за автографом. Вышло еще несколько человек. Леры не было.
– Может, пойдем уже, а то стоим здесь, как два тополя. – Валентина потянула подругу в сторону метро.
– Нет, неудобно. Она просила подождать.
– Да она уже забыла про нас.
Но вот дверь распахнулась, и сначала показались цветы, а за цветами – Лера. Улыбающаяся, легкая, с распущенными светлыми волосами. Облако – воздушное, расточающее нежнейший аромат духов. Мужчина с нездоровым лицом кинулся к ногам Леры.
– Богиня, умоляю. Один поцелуй. – Лера в ужасе отступила назад, взгляд ее заметался.
Валентина отреагировала мгновенно. Два шага – и она стояла рядом с Лерой, немного оттеснив ее обратно к выходу.
Мужчина стоял на коленях, ветерок теребил остатки былых кудрей, в глазах безумное обожание. Если бы не испуганный взгляд Леры, сцена выглядела очень комично. Королева защищала принцессу от обезумевшего поклонника.
– Мужчина, встаньте и идите домой, – начала Валя своим глубоким голосом. – А то милицию вызовем, а еще лучше – психушку.
При слове «психушка» мужчина быстро вскочил на ноги. И со словами:
– Не надо психушку, я уже испарился, – он быстрым шагом стал удаляться, на ходу обернулся и послал в сторону дам воздушный поцелуй.
– Ужас. Спасибо вам, спасли от маньяка. А вы, наверное, Анечкина подруга? – Лера потихоньку стала приходить в себя.
– Открой глаза, принцесса. Я – Валя, медсестра, тебе еще моя профессия очень понравилась.
– Точно. Тебя и не узнать. Как мы выросли, как мы похорошели. – К Лере вернулся ее привычный ироничный тон. К ним подошла Аня.
– Ты как? – не понятно, к кому конкретно был обращен вопрос.
– Обратная сторона славы, – с улыбкой произнесла защитница. – Тебе, принцесса, надо охрану нанимать, мне Костик рассказывал, на Западе так все звезды делают.
– Знаете что, девушки, – Лера взяла подруг под руки, пошли в «Сайгон», там Лидочка варит настоящий кофе. Я угощаю.
В кафе, несмотря на поздний час, народа было много, впрочем, как всегда. Место популярное. Здесь можно встретить как актеров, так и питерский андеграунд. Лера покрутила головой, но никого из знакомых не увидела. Они встали в очередь к Лидочке, которая сразу узнала Леру и приветливо ей кивнула.
– Добрый вечер. Лидочка, нам три маленьких двойных.
– Как спектакль?
О проекте
О подписке
Другие проекты