Глава 4

Я уже почти уснул, как вдруг услышал голоса в коридоре. С трудом разлепив веки, я стал соображать, было ли это на самом деле или просто мне приснилось. Кто-то стучал в дверь одного из номеров, и я явственно услышал женский крик.

– Папа, папа, с тобой все в порядке?

Я закрыл глаза и попытался уснуть, но непонятная тревога охватила меня. Камилла Джонс звала отца, а он почему-то не отвечал ей. Я дотянулся до телефона и, увидев цифры на дисплее, простонал от обиды. Было 00:05.

Переборов желание остаться в постели, я нехотя встал и натянул джинсы и футболку. Кроссовки валялись где-то под кроватью, поэтому мне пришлось надеть обычные сланцы.

Выйдя в коридор, я увидел напротив комнаты доктора мадам Лавуазье в розовом халате без очков и ноутбука, что было довольно непривычно. Заметив меня, женщина поначалу растерялась, но потом подошла ближе и тихо спросила:

– Вы, случайно, ничего не слышали? По-моему, кто-то звал на помощь.

– Мне показалось, что дочь американца стучалась к нему.

– Да, я видела, как мисс Джонс спускалась по лестнице, у нее было странное выражение лица, какое-то напуганное.

– Я пойду вниз и узнаю, что случилось. Не очень хочется беспокоить мистера Джонса, не будучи уверенным, что ему необходима помощь. Да и что с ним могло произойти? – неуверенно сказал я. – А вы идите к себе, если что, я позову вас.

Адвокатша кивнула и отправилась в свою комнату в другой конец коридора.

Я приложил ухо к двери комнаты миллионера, но там была абсолютная тишина. Пожав плечами, я отправился на первый этаж и уже почти преодолел все ступеньки, когда мне навстречу из фойе выскочила Камилла. Она несла в руках стакан с водой, и чуть было не расплескала ее, так как все тело девушки дрожало, а сама она была белее мела.

– Господи, Камилла, что стряслось?

– Отцу плохо. Я услышала, как он кричал Виктории, чтобы она принесла ему воды, похоже, он задыхался. Нужно поспешить.

Вдвоем мы ринулись наверх и увидели горничную Габриэлу, которая дергала ручку двери номера Джонса.

Отстранив перепуганную женщину, Камилла начала барабанить в дверь.

– Папа, папа, открой, что случилось? Виктория!

Ответа не последовало.

– Ничего не понимаю, – бормотала девушка, – Виктория была там с моим отцом. Когда я подошла и постучалась, она крикнула мне через дверь, чтобы я принесла воды из кулера. А теперь никто не открывает.

– Я прибиралась в четырнадцатом номере, оттуда сегодня съехал отдыхающий, – запинаясь, объяснила Габриэла. – И вдруг услышала, как кто-то захрипел, а потом раздался крик. Я вышла посмотреть, но все стихло. А дверь в комнату мистера Джонса оказалась заперта, я не смогла войти.

– Камилла, ступайте и разбудите доктора Томаса, комната пятнадцать. Может потребоваться помощь медика, – скомандовал я. – А вы, Габриэла, принесите ключ от номера, у вас же есть дубликаты от всех помещений?

Горничная кивнула и побежала в соседний номер, а Камилла уже барабанила в комнату доктора. Он долго не открывал. Мне тогда показалось, что Габриэла ходила за ключом целую вечность.

– Что у вас тут стряслось? Подняли шум на весь отель, – услышал я за спиной и, обернувшись, увидел Веру Николавну. Она щурилась на свет, запахиваясь в цветастый бордово-черный халат.

– Я надеюсь, что ничего страшного не случилось, но вам придется найти миссис Джонс. Посмотрите, у себя ли она. С миллионером что-то произошло, я послал его дочь за доктором Томасом.

Вера Николавна сделала озабоченное лицо и резво скакнула к соседнему номеру Виктории. Через минуту подошла Габриэла. Выхватив пластиковую карточку из рук горничной, я приложил ключ к электронному замку, после чего что-то щелкнуло. Я с силой толкнул дверь.

– Если вам захотелось услышать, как ругаются матом американцы, вы выбрали верный способ, – заметила, возвращаясь, Вера Николавна. – Сейчас он вам голову оторвет. Кстати, его жена мирно спала в своей постели. Я разбудила ее, и она уже одевается.

Стараясь соблюдать спокойствие и чувствуя за спиной дыхание вездесущей Веры Николавны, я вошел в комнату, нащупал выключатель и включил свет. Вера Николавна и почти плачущая горничная ввалились следом за мной.

Секундой позже Габриэла, пронзительно вскрикнув, зажала рот руками.

Миллионер лежал поперек кровати, широко раскинув руки. Лицо его застыло и выражало страшную муку. Я тут же понял, что мы опоздали.

– Пропустите, пропустите, – услышал я голос доктора Томаса, и мы все расступились.

Коротышка протирал глаза и постоянно зевал, но все же смог бегло осмотреть мистера Джонса.

Когда Томас закончил и повернулся к нам, его недоуменный и расстроенный взгляд сказал мне все. Сомнений уже не оставалось.

– Что с ним? – еле слышно пробормотала Вера Николавна.

– Боюсь, уже ничего нельзя сделать. Он мертв.

Крик Камиллы заставил нас вспомнить, что она тоже в комнате. Мы с Верой Николавной быстро вывели девушку в коридор, и я попросил учительницу позаботиться о ней. Мисс Джонс нельзя было оставлять одну, а Вера Николавна, как никто другой, подходила на роль сиделки.

Виктория Джонс, заспанная, выплыла из своей комнаты. Я поспешил воротить ее обратно.

– Миссис Джонс, случилось несчастье с вашим мужем, – как можно спокойнее промолвил я.

– Несчастье? Что вы хотите сказать?

– Он, он… – я замялся. – В общем, он умер.

– Боже, Арнольд! – Виктория уронила лицо на ладони. – Нет, этого не может быть!

– Вам не следует сейчас заходить к нему, мадам, – серьезно заметил Томас, прикрывая за собой дверь комнаты Джонса. – Произошедшее требует тщательного разбирательства. Вам резоннее пока оставаться у себя.

– Но что с ним произошло, вы хотя бы можете сказать? Как он умер? – настаивала женщина.

– Пока у меня нет ответа. Я не заметил следов насилия, поэтому, скорее всего, смерть произошла от естественных причин. Я попрошу горничную, она принесет вам чай с мятой, а позже я зайду к вам и дам успокоительное.

– Да, спасибо, но чая вполне достаточно, – ошарашенно пробормотала Виктория. Она скрылась у себя в номере, а мы с доктором вернулись в комнату умершего миллионера.

Габриэла так и стояла у двери, не двигаясь, и без отрыва смотрела на труп бизнесмена. Ее как будто парализовало от ужаса, женщина боялась даже пошевелиться.

– Габриэла, – доктор Томас дотронулся до ее плеча, – я сообщил миссис Джонс печальную весть. Ее состояние вполне понятно: шок, отрицание, возможно, даже последует истерика. Нужно, чтобы она как можно скорее пришла в себя. От лекарств женщина отказалась, поэтому, если вам не трудно, пожалуйста, приготовьте ей чай. Миссис Джонс будет в своей комнате.

Служанка часто-часто заморгала, и на ее глазах выступили слезы.

– Конечно, я все сделаю, – она судорожно сглотнула и, уже уходя, обронила: – Как это страшно, как страшно. Неужели он действительно мертв?

Мы с доктором переглянулись, но ничего не сказали.

Горничная пробормотала что-то похожее на молитву и, бросив испуганный взгляд на тело, вышла.

– Вот кому потребуется успокоительное, – пробормотал Томас, когда Габриэла скрылась за дверью. – Она чуть в обморок не упала. Надо же, я думал, у испанок крепкие нервы. Забыл предупредить ее, чтобы пока не болтала об этом. Надо все еще хорошенько проверить.

Мне отчего-то захотелось подойти ближе и рассмотреть покойника. Его грузное тело, распластавшееся почти на полкровати, казалось еще больше. Руки, раскинутые в стороны, напоминали крылья. Тут я заметил, что в его правом кулаке что-то зажато, и попытался это достать.

– Стойте, здесь нельзя ничего трогать, пока не приедет полиция, – предостерегающе крикнул мне доктор, и я одернул руку.

– Полагаете, потребуется вызвать полицию? – спросил я, осторожно осматриваясь по сторонам, чтобы ненароком не наступить на улики, если уж речь зашлао стражах порядка.

– Думаю, это необходимо. Мистер Джонс умер внезапно, его смерть может вызвать определенные подозрения. Хотя я, конечно, могу и ошибаться. В любом случае полиция во всем разберется.

– Наверное, вы правы, – согласился я. – Смерть такого богатого человека, известной личности, даже если она произошла от естественных причин, вызовет много вопросов и слухов. А отчего он умер, как вы думаете?

– Похоже на кровоизлияние в мозг. Он страдал излишним весом, атеросклероз сосудов головного мозга часто приводит к инсультам. Возможно, были и сопутствующие заболевания.

– Но это не отравление? Он точно умер не от приема какого-то яда?

Доктор изумленно вскинул брови.

– Почему вам пришла в голову такая нелепая мысль?

– Мистер Джонс вчера много кому нагрубил, да и вообще, он был таким неприятным типом. Уверен, половина тех, кто сейчас в отеле, желала его смерти.

Доктор странно покосился на меня.

– Признаюсь, что тоже подумал об этом. Но нам пока лучше ни с кем не делиться своими подозрениями. Смерть мистера Джонса сама по себе большая неприятность для отеля, лишние разговоры ни к чему.

Я нагнулся над телом и попытался рассмотреть, что же было зажато в кулаке. Это была цепочка с серебряным кулоном в виде сердечка, больше похожим на детское украшение.

– Я сейчас извещу месье Антуана, думаю, будет лучше и правильнее, если владелец отеля сам свяжется с полицией. А комнату мы закроем, чтобы все оставалось на своих местах.

Не успел доктор Томас договорить, как в покои Джонса влетел Антуан Брисар.

– Силы небесные! Какой ужас! Неужели он и вправду умер?

– К сожалению, это так, месье, – скорбно ответил доктор.

– О мой бог, – запричитал хозяин отеля. – Джонс, конечно, был неприятным человеком, но никто не заслуживает смерти, даже такие грубияны, как он. И что мне теперь прикажете делать? В моем отеле еще никогда никто не умирал! Никто и никогда!

– Я сейчас как раз говорил месье Аполлонову, что нужно вызвать полицию. И это следует сделать безотлагательно, – настойчиво проговорил доктор.

Брисар всплеснул руками.

– Какое несчастье! И в самом начале сезона. Теперь мой отель опустеет, а дела и так идут неважно.

Он засеменил из комнаты в коридор и чуть не столкнулся с Верой Николавной, которая снова оказалась в центре событий.

– Я уложила бедную девочку в кровать, но у нее вот-вот случится истерика. Без снотворного тут не обойтись.

– У меня есть пара таблеток фенобарбитала, думаю, одной ей будет достаточно. Не забудьте закрыть здесь дверь, – выходя, напомнил мне доктор Томас.

Как только он ушел, глаза Веры Николавны заблестели. Схватив меня под локоть, моя бывшая учительница зашептала:

– У нас есть отличный шанс. Давай все быстро осмотрим, на месте преступления всегда остаются улики.

Я нахмурился.

– По-моему, он умер от инфаркта или инсульта. Вы начитались детективов и теперь хотите поиграть в сыщиков. Но я пас. Я писатель, а не следователь.

– Тем более! О чем ты пишешь? Наверняка какую-то несусветную любовную чушь. Видела я твои глаза сегодня вечером. Ха, уже, небось, размечтался о мадам Лавуазье!

Я почувствовал, как краска залила мое лицо, так как Вера Николавна попала в точку.

– Нет, вообще-то я пишу детективные романы, но…

– Вот тебе и первое настоящее дело! – радостно завопила мадам Ришар. – Этот роман будет иметь оглушительный успех. Подумай только: убит американский бизнесмен, а преступника разоблачишь ты в паре с бывшей учительницей математики. Какая прелесть!

Женщина мечтательно закатила глаза.

– Но почему вы уверены, что это убийство? – не унимался я.

– Ах, оставь, – махнула она рукой. – Обсудим это потом. Сейчас нельзя терять времени. Давай искать.

– Что искать? – я начинал раздражаться: попытки Веры Николавны втянуть меня в какую-то авантюру меня совсем не радовали.

– Что угодно. Но помни, трогать ничего нельзя, можно только смотреть и запоминать. Вот, например, что это у него в руке?

– Какой-то детский кулон и цепочка.

– Ага, это может что-то да значить. Чей-то подарок, а может, он собирался подарить это дочери? Идем дальше. На полу ничего нет, на кровати тоже. А что там такое на тумбочке?

– Похоже на засохший леденец, – тоскливо протянул я. Меня жутко клонило в сон, да и оказаться рядом с трупом, когда приедет полиция, мне совершенно не хотелось.

– Обычная конфета. Мятная, – понюхав белый леденец, задумчиво произнесла Вера Николавна. – А вот тут, смотри, что это?

Я подошел ближе. На полу под кроватью я заметил небольшую белую баночку с таблетками. Вера Николавна осторожно сдвинула ее ногой и покатала носком тапки туда-сюда.

– Пустая баночка. Вроде из-под снотворного. Может, мужчина страдал бессонницей? Посмотри, что вон там, на столе.

Я послушно двинулся к небольшому столику у окна и пробежался глазами. В основном лежали деловые бумаги, пара бизнес-журналов, программки из местных парков и заповедников. Из-под книги известной писательницы Джиллиан Флинн выглядывал уголок фотографии. Аккуратно отодвинув книгу, я смог внимательно рассмотреть снимок.

Это был буклет, какие часто выдают после экскурсий. Фотография была вставлена внутрь цветной обложки. На снимке – лодка, в которой сидело человек десять. Все они улыбались и махали руками. Фотография была красиво оформлена и подписана «Гуфр де Падирак».

– Что такое «Гуфр де Падирак»? – спросил я Веру Николавну, но она не успела ответить. В коридоре послышались шаги и голоса.

– Быстро, уходим! – шепнула мне Вера Николавна, и мы поспешили к выходу.

Доктор Томас разговаривал со второй горничной, которая, видимо, должна была заступить на смену после Габриэлы. Широко раскрыв глаза, молоденькая рыжеволосая девушка внимательно слушала и кивала.

– Хорошо, месье, я все поняла. До приезда полицейских трогать ничего нельзя.

Я передал ключ доктору, и он воспользовался им, чтобы запереть дверь.

– Пойду отдам ключ месье Брисару, – объявил Томас. – В комнату никто не должен входить, даже персонал. Не то потом придется выслушивать нытье полицейских, что мы не перекрыли доступ к месту происшествия. Надеюсь, полиция приедет только утром и я смогу немного поспать. У меня страшно болит голова, не понимаю, почему я сегодня так крепко уснул. Сейчас я чувствую себя ужасно разбитым.

Вера Николавна захотела составить компанию доктору, как я подозреваю, с целью посмотреть на то, как владелец отеля переживает случившееся. Вчера Антуан Брисар делал странные намеки миллионеру, и теперь после смерти Джонса многие могут вспомнить об этом.

Когда доктор Томас и Вера Николавна ушли, я отправился к себе. Оказавшись в своей комнате, я сел на кровать и только тогда заметил, что мои руки слегка дрожат. Смерть человека практически на моих глазах сильно потрясла меня. Никогда раньше я не представлял себе, насколько это ужасно. Видеть тело мужчины, который уже не более, чем плоть, без души, без мыслей, без чувств. Это было самое пугающее зрелище за всю мою жизнь.

Не раздеваясь, я лег в постель. Пролежав в состоянии ступора несколько минут, я все же растворился в окружающей обстановке, мысли поплыли мимо меня вереницей, реальность слилась с моими воспоминаниями о произошедшем, и я крепко заснул.