Цитаты из книг автора «Сьюзен Коллинз»

– Бывало и хуже, – отвечает она. – Люди плохо переносят страдания тех, кого любят.

Мне не хватает воздуха – не столько от того, что я вдыхаю, сколько от сознания, кого я вдыхаю.

С той самой минуты, когда я встала на место Прим, что-то изменилось – я обрела ценность. И вот сначала один, потом другой, а потом почти все подносят к губам три средних пальца левой руки и протягивают ее в мою сторону. Этот древний жест существует только в нашем дистрикте и используется очень редко; иногда его можно увидеть на похоронах. Он означает признательность и восхищение, им прощаются с тем, кого любят.

– Я не знаю. Я совсем запуталась, и чем ближе мы подъезжаем, тем хуже, – говорю я. Пит ждет, что я скажу что-то еще, ждет объяснений, а у меня их нет. – Ну, когда разберешься, дай знать. – Его голос пронизан болью.

Не знаю. Я даже в своих чувствах не могу толком разобраться. Все слишком перепуталось. Что я делала, потому что этого требовали Игры? А что из ненависти к Капитолию? Или беспокоясь о том, что подумают дома? Или потому, что по-другому просто нельзя? Или потому, что Пит действительно мне дорог?

Точнее, мы с Питом… Пит тоже пострадает, если все пойдет не так, как нужно. А Хеймитч его даже не предупредил! «Незачем. Его учить не надо». Что он имел в виду? Пит умнее меня и все поймет сам? Или… Пит и так уже безумно влюблен?

– Приветствую финалистов Семьдесят четвертых Голодных игр! Сообщаю вам об отмене недавних изменений в правилах. Детальное изучение регламента показало, что победитель может быть только один. Игры продолжаются! И пусть удача всегда будет на вашей стороне!

– Эй, Эффи, смотри! – кричит Пит. Он бросает вилку через плечо и вылизывает тарелку языком, громко причмокивая. Потом посылает воздушный поцелуй. – Мы скучаем по тебе, Эффи! Я зажимаю ему рот ладонью, но сама не сдерживаю смеха. – Перестань! Вдруг Катон как раз проходит мимо нашей пещеры. Пит убирает мою руку и притягивает меня к себе. – Что мне какой-то Катон? Ты меня защитишь. – Ну хватит, – в изнеможении говорю я, выпутываясь из его объятий, при этом Пит успевает поцеловать меня еще раз.

– Может быть и не очень, – говорит Пит. – Что ты там говорила перед тем как прислали еду? Что-то обо мне… нет конкурентов… самое лучшее в твоей жизни. – Насчет последнего не помню, – говорю я, надеясь, что в пещере слишком темно и зрители не увидят, как я покраснела. – Ах да. Это я сам об этом думал… Подвинься, я замерз. Я двигаюсь, чтобы Пит мог залезть вместе со мной в мешок. Мы прислоняемся к стене пещеры, Пит обнимает меня, а я кладу голову ему на плечо. Так и кажется, что Хеймитч пихает меня локтем, чтобы я не расслаблялась.

– Это как с тем хлебом. Наверное, я всегда буду тебе должна. – Хлебом? Каким хлебом? Ты что, про тот случай из детства? – спрашивает Пит. – Думаю, теперь-то уж о нем можно забыть. После того как ты воскресила меня из мертвых. – Ты ведь даже не знал меня. Мы никогда не разговаривали… И вообще, первый долг всегда самый трудный. Я бы ничего не смогла сделать, меня бы вообще не было, если бы ты мне тогда не помог. И с чего вдруг?