Цитаты из книги «Ну разве она не милашка?»

– Эй, Шугар Бет, ты все такая же шикарная, куколка моя.Его глаза, беззастенчиво скользнув по ее груди, поползли к переду ловко сидевших на бедрах брюк.– А у меня теперь свой бизнес. Чистка ковров. Дела идут неплохо. Как насчет пары пива в «Дадли»? Посидим, вспомним былые времена.– Прости, Кабби. Но я зареклась проводить время с роскошными мужчинами с тех самых пор, как решила стать монахиней.– Черт, Шугар Бет, да ты ведь даже не католичка!– Да ну? Вот это сюрприз для моего друга папы римского.– Ты не католичка Шугар Бет. Просто выделываешься, как всегда.– А ты все такой же умный, Кабби! Передай привет мамочке

Вы, вне всякого сомнения, посчитаете, что я обладаю прискорбно дурными манерами. Но можете сесть. У моих ног. Джорджетт Хейер. «Эти старые тени»

Самый героический поступок в моей жизни, – процедил он сквозь стиснутые зубы, – но когда мы займемся любовью, и поверь, мы обязательно займемся любовью, то исключительно ради наслаждения, а не чертова состязания, имеющего целью посмотреть, кто будет смеяться последним.

Одним молниеносным движением он подхватил ее и вынес из кухни. Хватит бороться с собой. Весь этот вечер неумолимо вел к одному, и теперь он потащит ее наверх, швырнет на постель и будет любить, пока оба не потеряют способность рассуждать связно. – Так-так-так… – Она уставилась на него: одни усталые глаза и дразнящие интонации. – Это уже больше похоже на дело, английский верзила! Она словно выплеснула ему в лицо ведро ледяной воды. Он мигом отрезвел. – Что это с вами, ваша светлость? – издевательски осведомилась Шугар Бет. Губы сложились в устало-кокетливую гримаску. – Боитесь, что на девушку у вас не встанет?

Кажется, я никогда не рассказывала вам об этом, – начала она, опершись подбородком о сложенные ладони: вполне сносная пародия на мечтательные воспоминания. – В ночь, когда я сочинила ту гадость о вас… не поверите, плакала настоящими слезами. – Не может быть! Она ранила себя, он чувствовал это, но не знал, как ее остановить. Кроме того, времена, когда он не задумываясь бросался спасать страдающих женщин, остались далеко позади.

Ну разве не лапочка! Так трогательно заботиться о наемных служащих! Спасибо, я уже объелась закусок. Клянусь, что не смогу проглотить ни кусочка! Господи помилуй, он возродил Дидди! – Вам ничего больше не требуется? – проворковала она, вызывающе блестя глазами. – Я более чем счастлива услужить вам. Она обращалась с ним как с надоевшим мужем, и в нем взыграло ирландское упрямство. – Можете избавиться от чертова передника и поужинать с нами. Приезжие гости, слышавшие все это, недоуменно переглядывались. Зато «Сивиллы» все поняли. Из разинутых клювов полилось недовольное шипение. К завтрашнему утру весь Парриш узнает о его предательстве. Черт, какое там к утру! Куда быстрее! Их пальцы так и чесались выхватить сотовые. Не дай Бог, кто-то раньше их распространит весть о том, что Колин Берн перешел на сторону темных сил! Шугар Бет имела наглость погладить его по руке. – Вы снова перепутали лекарства, верно, босс? Благослови вас Господь, завтра мы немедленно вызовем вашего психоаналитика и все приведем в норму, – утешила она

По ночам она почти не спала. Часами стояла у окна, глядя на Френчменз-Брайд и борясь с почти непреодолимым желанием бежать к нему. Как он мог просить ее выйти за него? Неужели разучился считать? Какой приступ идиотизма пробудил в нем желание добровольно стать ее четвертой жертвой?

Он легко коснулся ее волос. – Знаешь, я тебя люблю. Ее губы дрогнули. На ресницах повисла слеза. – Переживешь. Поверь человеку опытному: любовь не та эмоция, которая длится вечно.

Колин смял письмо в кулаке и швырнул на землю рядом с тачкой. Черт возьми, не нужна ему ее благодарность! Он хотел ее общества! Ее улыбок! И тела тоже – этого он отрицать не мог, – но он тосковал и по ее возмутительным высказываниям, нешаблонному мышлению, непочтительному юмору, взглядам исподлобья, которые она бросала на него, когда думала, что он не видит.

дорогу к газовой камере придется пройти одному. Наш так называемый роман окончен. Она уже открыла дверь, когда до нее донесся тихий, но решительный голос: – Это, дорогая моя, ты так думаешь.