14

Тамерлан оказался на высоте. Через некоторое время, не более получаса, кюре появился на моей лужайке.

– Пойдемте в дом, – сказал он мне.

Я молча последовал за ним.

Отснятый мной материал уже был на лэптопе священника. Я взял в руки камеру и убедился, что оригинал на ней отсутствует.

– Отлично, – заметил я.

– А вы как думали? – проворчал он в ответ.

– Вы уже смотрели материал?

– Да, но решил, что лучше будет сделать это еще раз, в сопровождении ваших комментариев.

Мы просмотрели видео. Качество изображения было не идеальное, но намного лучше, чем я рассчитывал. Дорогая техника делала свою работу как и следует дорогой технике.

– Действительно похоже на стиральную машину.

– С горизонтальной загрузкой.

– Да, тот же ритм вращения. С начала в одну сторону, потом в другую…

– Довольно мерзко, вы не находите?

– Скорее страшно. Ведь это, – он ткнул пальцем в экран, – может напасть на кого-то.

– Может. На меня, по крайней мере, напало.

– Да, я видел что-то такое, просто не мог интерпретировать происходящее. И вы с ним … справились?

– Как видите,– я развел руками.

– Здесь пропадали люди. Никто из местных на километр не подходит к озеру.

– И почему же никто не предупредил госпожу Валюи, когда она спрашивала людей, все ли в порядке с поместьем?

– Со мной она не говорила на том этапе, – кюре вздохнул, – а люди… Местные люди с недоверием относятся к чужим, особенно к городским, особенно к богатым.

– Недоверие? Я бы назвал это жестокостью.

– Согласен с вами. Они жестоки. Каждый за себя. И почти каждый против всех.

– Содом какой-то, – пробормотал я.

– Что же поделаешь, Господь призвал не праведников, но грешников к покаянию.

– Печально,– сказал я. – Впрочем, не особенно отличается от других мест нашего мира.

– Думаю, отличается, – вздохнул кюре Имортэ, взмахнув рукой куда-то в сторону, видимо, в направлении окрестностей. – Зло здесь, по моему мнению, присутствует в какой-то особой концентрации.

– Вы полагаете?

– Я знаю.

– А как же ваш хороший знакомый Пьер Мёбиус?

– Он не местный. Как и вы, Кармелиэль.

15

– Вы так и не ответили на мой вопрос, Кармелиэль. Зачем вам нужны здесь женщины Валюи?

– Видите ли в чем дело, падре… Скажите, вас посещали кошмары после той ночи, когда я появился в поместье Лак Флери?

– Нет, совершенно нет .

– В этом-то все и дело. Но вернемся к тому, зачем мне здесь женщины Валюи. У меня возникло ощущение, что проклятье поместья Лак Флери как будто ушло в тень и притаилось. По этой причине вас и оставили кошмары.

– А может оно сбежало или, скажем, переместилось в другое место?

– Нет, точно нет. Да и негоже нам добиться только того, что оно начнет сеять зло в другом месте. С ним надо кончать, и сделать это придется именно здесь.

– И какую роль в этом должны играть женщины? Вы хотите использовать их в качестве приманки?

– Не совсем. Их задача будет заключаться в том, чтобы сместить равновесие. Понимаете, падре, вот сидим мы здесь с вами, никого не трогаем, ведем вежливые беседы. Баб сюда не таскаем, не нажираемся до беспамятства, не бьем друг другу морды. В общем скукотища..

– Ну, мне, собственно, не по чину…

– Именно, дорогой падре, именно. И так может продолжаться вечно. Мы будем сидеть тут с вами. Молиться, размышлять о высоком и вести чинные разговоры. А зло будет прятаться. Нет, здесь не обойтись без женщин. Они принесут хаос, они принесут веселье. Нам, падре, нужно большое безобразие!

16

Семейство Валюи прибыло в полном составе ранним вечером следующего дня. Из машины выгрузилась небольшая сухонькая женщина с внимательными глазами. Вместе с ней прибыли две девушки приблизительно двадцати лет. Одна постарше, другая помладше. Мы с кюре Имортэ помогали им перетаскивать в дом багаж, которого было немного – основная часть всего необходимого попала сюда в дни большого переезда, вместе с первым десантом в поместье Лак Флери. Госпожа Валюи разблокировала охранную систему и мы прошли внутрь дома.

Затем нас представили. После чего мы разделились: девушки пошли делать то, что полагается делать девушкам после долгого пути. А именно: посещать туалет, строчить сообщения о прибытии своим знакомым, пить Рэд Бул, и все это одновременно.

Лара, а именно так звали мать семейства, видимо, решила, что дела не следует откладывать на потом и повела нас с кюре в комнату, которую я бы назвал кабинетом.

– Каково положение дел в поместье, падре? – обратилась она к кюре. – Может ли моя семья рассчитывать здесь на безопасность и покой?

– Позвольте ваш вопрос переадресовать мсье Кармелиэлю, мадам, – ответил ей священник, кивая на меня. – Мсье Кармелиэль присутствует здесь в качестве … специалиста по разрешению ситуаций подобного рода и, по моему мнению, вполне компетентен.

Лара уставилась на меня. Видимо я не произвел на нее впечатление, которое должен производить специалист. Ни галстука, ни дорогих туфель, ни специального цепкого взгляда.

– Вы ведь не француз, – это было утверждение, а не вопрос.

– Нет.

– Как называется организация, которая вас сюда направила?

– Католическая церковь.

– У вас имеется духовный сан?

– В некотором роде, хотя я не католик.

– Вы этого не говорили,– вмешался кюре Имортэ.

– Я – православный, если вам это интересно, – ответил я ему.

Наступило молчание. Длилось оно довольно долго.

– И какова же будет плата за ваши услуги? – наконец выдала госпожа Валюи.

– Об этом позаботится мой работодатель.

– И кто же он?

– Простите, но вас это не касается, – я решил не быть любезным. – Вашей платой мне станет ваше послушание, вам придется делать то, что я скажу, – пояснил я ей и посмотрел в глаза.

Сквозь сгустившийся полумрак я увидел славную женщину, которую её богатство сделало жестче, чем ей следовало быть, и боящуюся за своих дочерей. За себя она не боялась. Это была смелая женщина.

17

Уж не знаю, как госпожа Лара пришла к выводу, что мне можно доверять, однако вопросов больше не последовало. Кюре Имортэ остался с ней, а я откланялся, сообщив им, что прошу через час привести себя в порядок и явиться ко мне в гостевой домик в полном составе, то есть привести с собой девушек.

Я шел по поместью Лак Флери и размышлял о том, что называл сумраком или полутьмой. С этим вопросом давно нужно было навести порядок, а я все откладывал это дело на потом. Итак, я обладал этой способностью, обладал уже довольно давно, но так и не удосужился сформулировать для себя хоть сколько -нибудь приемлемую модель происходящего.

Например, сумрак. Это я сам для себя назвал его сумраком, потому что краски окружающего мира в нем как бы приглушались, доходя иногда почти до черно-бело-серой гаммы. Звуки также менялись, становясь тише и как бы доходя из соседнего помещения. И тут меня проняло. Эврика! Соседнее помещение. То есть, я использую сумрак, чтобы увидеть истинную сущность объекта, как правило, человека. Ладно. Но если я правильно понимаю, время в обычном мире просто прекращает свой ход.

Я ведь, находясь в сумраке, просто никогда не обращал внимания на окружающее, будучи полностью сосредоточенным на том, зачем там, в сумраке, оказался. Пришлось прокрутить в памяти свои погружения в сумрак. Не все, только самые яркие и последние.

И точно, нет сомнения, происходящее внутри было отдельной, карманной реальностью, а происходящее вовне как бы застывало, становилось на паузу.

Конец ознакомительного фрагмента.