Раздел 2. Консультирование людей с депрессией в условиях психологической службы

Когда смысл жизни – власть над «другими»

По поводу Валерии мне позвонила её приятельница. Они дружат давно. Уже четыре года, как она перестала выходить из дому. До этого лежала в психиатрической больнице, побывала у всех «бабок» – целительниц, которых нашли в республике, обошла всех психотерапевтов (благо, их, известных, опытных не так много в городе и области), выпила «тонну» антидепрессантов. Приходил к ней несколько раз и священник. Отчаялась найти того, кто поможет ей избавиться от болей, страха, ненависти, отчаяния. Ситуация для меня была незнакомой. Мне никогда не приходилось общаться с человеком, который уже очень длительное время лечится (лечится ли?) и лечение не даёт никакого результата. Я согласилась прийти к этой больной, хотя, сказала, что решу, смогу ли ей помочь, когда пообщаюсь. В первый же свой визит к Валерии я поняла: она не хочет вылечиться! Мне надо было сразу отказаться от идеи с ней взаимодействовать. Ведь, все люди, с которыми я общалась, приходили ко мне за помощью. Они устали от «расколотости», устали от злобы, ненависти, которая их переполняла, они искали способы начать жить, хотя бы, спокойно, если не счастливо. Помню, был у меня случай, когда женщина пришла ко мне на консультацию с целью показать свой ум, эрудицию, самоутвердиться, «победить», сравнивая себя со мной. Уже через несколько минут стало ясно: эти цели ей реализовать не удастся. Ведь, я имею соответствующие образования, постоянно занимаюсь самосовершенствованием, имею большой опыт консультирования. Менять что-либо в своей жизни пациентка не предполагала, просила меня помочь изменить мужа. Когда поняла, что и эту цель она реализовать не сможет, ушла. Но, после её ухода через два часа у меня случился криз. Когда я поняла, что мне предстоит вызвать у Валерии потребность изменить свою жизнь, приготовилась к длительной работе. Если человек приходит к специалисту с желанием, готовностью изменить свою жизнь, он уже сам осознал, что самостоятельно справиться не сможет, пришёл просить помощи. Он самостоятельно пришёл к мысли, что ему надо менять свою жизнь. В этом случае работать приходится не очень длительное время. Если понимать, что консультирование осуществляется по этапам, то, по сути дела, консультанту необходимо начать работу с пациентом со второго этапа процесса излечения. В ситуации с Валерией, мне предстояло начать с ней работать с первого этапа процесса консультирования. Необходимо было вывести её из Хаоса на этап осознания того, что ей никто помочь не сможет, кроме неё самой. Но, вначале мне надо было понять, что она от меня ожидает, нуждается ли в моей помощи, и, как именно представляет себе мою помощь. Так случилось, что я не могла приходить к ней каждый день. Поэтому, я предложила ей звонить мне, если она почувствует, что я ей нужна. Уже через некоторое время я поняла: я нужна ей только для того, чтобы выслушать, как у неё болит спина, нога, рука и т.д. Я стала говорить ей, что по этому поводу ей надо обращаться к врачу – я не лечу физические недуги. Но, предлагала ей делать самомассаж, физические упражнения, контрастные души (я исходила из своего опыта). Ещё через некоторое время я поняла: ей не нужны были мои рекомендации, ей просто надо было с кем-нибудь поговорить, привлечь к себе внимание. Мне было неловко напоминать ей, кто я, и для какой цели могу ей пригодиться. Кроме того, по мере общения с ней я всё больше убеждалась, что ей не нужна моя помощь, поскольку, у неё так и не возникала цель изменить свою жизнь. Уже общаясь со мной, она ездила к целительницам, причём, некоторые из них жили на достаточно большом расстоянии от её местожительства. Она жаловалась на боли в спине, но, тем не менее, могла в течение шести часов ехать на машине (её отвозил сын, но, вместе с ними ездил и муж). Возвращаясь после визита к «бабкам», она их ругала – они не смогли дать ей то, что она от них ожидала – спокойствия, хорошего сна. Она ругала и врачей – все они были «безграмотные бездари». Она знала все антидепрессанты, пробовала их принимать – они ей не помогали. Некоторые лекарства стоили очень дорого. Время от времени, она вызывала на дом участкового врача, и тоже, потом, говорила мне, что она «глупая» и «никакой профессионал». Временами к ней приходил психотерапевт – и этот врач, по её мнению, приходил к ней, когда «ему надо было заправить бензином машину». Эту женщину можно было пожалеть: она перенесла несколько операций, как она говорит, у неё – постоянные головные боли, повышается время от времени давление. Судя по тому, что давление повышается совсем не намного, а она утверждает, что оно у неё «повышенное», можно сомневаться и в её головных болях. Что и делают врачи, родственники – они ей не верят! Считают, что она сама себе придумывает болезни. В этом могла убедиться и я – ей надо «быть больной», ей необходима жалость со стороны других людей. Поэтому, от неё, можно сказать, сбежали все, кому надоели её стенания. Время от времени звонила приятельница, иногда звонила сестра. Когда Валерия стала звонить мне на домашний телефон, я поняла: она нашла «свежего» человека, которому можно рассказывать обо всех своих ощущениях. Я однажды спросила её: «Для чего Вы мне звоните? Разберитесь. Когда я в очередной раз приду к Вам, мы об этом поговорим». Валерии – 65 лет. Она родилась и воспитывалась в деревне. Мама – колхозница, папа – служащий. Поступила в пединститут, закончила физмат, работала учительницей в деревенской школе. Но, последнее место её работы – старший преподаватель института. Как она оказалась в городе, как могла занять должность преподавателя вуза – она мне так и не объяснила. Вообще, была скрытная. Старалась увести наше общение от её жизни, в том числе, и семейной. Она жила в настоящее время с мужем, который когда-то занимал высокий пост в области, хотя, тоже – выходец из сельской местности. Как он оказался в этой должности? Я могла только догадываться. Я знала, что высокий начальник области – выходец из того же района области, что и муж Валерии. С его женой Валерия продолжала общаться до сих пор – именно она и позвонила мне первый раз по поводу Валерии. Возможно, именно высокий начальник и «пристроил» своего земляка и его жену в областном центре. О том, что в этой семье до сих пор «пристраивают» и «пристраиваются», я смогла убедиться воочию. И квартира у них была в центре города. У Валерии ещё была старшая дочь, которая жила со своей семьёй (у неё был муж и двое взрослых детей) в этом же областном центре. Как потом мне стало ясно, дочь и внуки не общались с бабушкой. Как-то муж Валерии в сердцах сказал: «Неблагодарная, я для неё…» И стал перечислять, как много её материальных потребностей он, в своё время, помогал ей удовлетворить. Каким в семье должен был быть конфликт, если больную бабушку вообще не навещали внуки – можно было только догадываться! У Валерии ещё есть сын, который живёт в гражданском браке с какой-то женщиной, с которой тоже Валерия и неё муж не общаются. У сына есть своя комната, он иногда приходит, чтобы забрать какую-нибудь книгу, которая понадобилась по работе, поменять обувь, одежду. Мне приходилось видеть, как однажды сын пришёл домой днём, в перерыв. Даже не зашёл в комнату матери, не спросил, как её здоровье, может, ей нужна помощь. Через некоторое время я поняла, почему он так себя ведёт с ней: он устал от её капризов. Она могла позвонить ему утром рано, сказать, что ей плохо, требовать, чтобы он сейчас же пришёл домой. Она могла требовать, чтобы он отвёз её к врачу в поликлинику сейчас же. Её не интересовало, может ли он уйти с работы, на «ходу» ли его машина. Она хочет – и всё! И никто не смел отказать ей в выполнении её требования: она всем внушила, что больна, жить ей осталось недолго, поэтому, они должны уважать её капризы, требования. Если чувствовала, что не сможет заставить кого-то выполнить её требование, устраивала истерику. Тогда, уже приходилось вызывать «Скорую помощь». Но, так как она не разрешала врачам оказывать ей помощь (отказывалась от укола), то, со временем, и эта служба отказалась с ней взаимодействовать. Таким образом, все старались сбежать от неё. Сына она однажды заставила нести её на руках на четвёртый этаж – ей понадобилось проконсультироваться с каким-то врачом. Но, если она решила съездить на консультацию к какому-либо врачу, который отказался посетить её на дому, она бодро вставала, сама одевалась, спускалась на лифте, доходила до машины, садилась в неё, самостоятельно доходила до кабинета врача в поликлинике, давала врачу информацию о своём «плохом» состоянии, выслушивала рекомендации врача, оставалась недовольной, выходя из кабинета врача, громко хлопала дверью, и возвращалась домой. Откуда она, «слабая», «немощная», «умирающая» брала силы на этот «поход»? Но, её об этом спрашивать не стоило – она устраивала истерику. И, так было всегда, когда я или кто-то подлавливал её на противоречии в её словах, поведении. Валерия издевалась над всеми – поэтому, никто и не верил, что у неё что-то болит. Мало того, и врачи, и домочадцы, и знакомые старались избегать общения с ней. Единственный человек, который остался при ней, был её муж. Он ходил в магазины, на рынок, готовил еду, прибирал в квартире, стирал, мыл полы. Валерия его откровенно ненавидела. А он всё терпел, хотя, время от времени, «огрызался». Когда я спрашивала её о семейной жизни, она говорила, что разговаривать об этом не хочет. Для того, чтобы понять причины её состояния, понять, почему она четыре года назад перестала выходить из дому, мне необходима была информация. Но, Валерия мне ни о чём не рассказывала. Общаясь с ней, я поняла, что она не уважает ни одного человека. Всех знакомых, врачей она считала «недалёкими». Было видно, что она ставит себя выше них по интеллекту и, скорее всего, по личностным качествам тоже. Она говорила о том, что детство её прошло в любви, у них была очень дружная и счастливая семья. Я могла только усомниться в этом: слышала, как она разговаривала по телефону с сестрой, знала её мнение о сестре: она живёт одна, никогда не выходила замуж, потому, что у неё «ужасный, неуживчивый характер». Валерия говорила, что верит в Бога. В этом я тоже сомневалась: ведь, Бог – это любовь. А, за время общения с ней, я смогла убедиться: она не любит никого, кого-то – не уважает, а кого-то – ненавидит. На каком-то этапе нашего общения я стала говорить ей, что человек – неделимая материально-энергетически-информационная целостность с «другими». Именно, «другие» удовлетворяют материальные, энергетические, информационные цели человека. Именно, «другие» дают энергию и знания для выполнения дел. Именно, «другие» готовят еду. Одежду и обувь, изготовленную «другими», она носит. «Другие» заряжают положительными или отрицательными эмоциями. Всё, что ей необходимо для жизни, должны дать «другие». Но, чтобы «другие» хотели быть средством её целей, она должна быть средством реализации их целей. Она должна начать отдавать «другим» то, что они от неё ожидают. Поэтому, ей надо изучить цели «других», и искать способы эти цели удовлетворить. Она была в шоке! Ведь, она думала только о своих «болячках», она их лелеяла, прислушивалась к ним, искала, кому можно рассказать о них. А я предлагала ей переключить внимание, сознание и всю свою жизнь на «других». В таких рекомендациях она не нуждалась! Она «ишачила всю жизнь» на своих родственников, сейчас делать для них ничего не собирается. Как я узнала потом, она, в принципе, была ленивой, сказала мне: «Я родилась в понедельник, видимо, поэтому и была такой ленивой» Ну, тогда, и нечего ожидать, что кто-то «другой» даст ей избавление от страха, от недомогания, даст ей радость общения, радость жизни! Нечего ни от кого ничего ожидать! К такому повороту она была не готова. Как я поняла уже потом, после этого утверждения, она стала ко мне относиться, как к опасному для неё человеку. Как будто, это от меня зависело – отношение «других» к ней. Я ей объяснила, что человек – система, которая имеет определённую структуру – материально -энергетически-информационное «Я» плюс «другие». Целый человек – это «Я» плюс «другие». Если человек не любит, ненавидит, осуждает, клевещет, завидует и т.д. «другим», то есть, отодвигает от себя «других», он, тем самым, себя «раскалывает». «У треугольника, чтобы он считался треугольником, должно быть три стороны. У человека, чтобы он был человеком, должна быть сохранена структура «Я» плюс «другие». Если нет «других» – нет и человека». После этого разговора она вынуждена была рассказать мне, почему не может любить своего мужа. Они учились в одном институте. Она показала мне фотографии, где они были сняты молодыми. Красивая пара! Любили друг друга, он её ревновал (потому, и считала, что он её любит). Окончили институт, поженились. Поначалу, жили в районном центре. Он – юрист. Специалистов такого толка в районе было мало, поэтому, ему сразу предложили руководящую должность. И тут она заметила, что, оказывается, он совсем не такой человек, каким она себе его представляла. Он был эгоистичен, очень жадный. Сразу установил в семье правила: денег он ей не даёт, хозяйством распоряжается сам, в дом будет приносить ту еду и утварь, которую он считает нужным принести. Можно сказать, она жила с семьёй на свою зарплату. До неё стали доходить слухи, что он ей изменяет. Он говорил, что уезжает в командировки, а сам, в это время (благо, позволяла должность руководителя), развлекался с «барышнями». Она не ушла от него, когда у неё был один ребёнок, сказала: «Стыдно было соседей». Может, и так! Но, мне кажется, рядом с мужем – руководителем, более полно удовлетворялись её амбиции, потребность быть особенной, не такой, как все остальные. Как я потом поняла, именно стремление быть необычной, лучше «других», было ориентиром в её жизни. Она – деревенская девчонка, но, образованная, начитанная, способная, с развитым мышление, с высшим образованием, учительница – уже это выделяло её из общей массы сельчан, вызывало их восхищение. Она и в институте была одной из лучших. Когда вышла замуж за «начальника», это должно было ещё больше выделить её из общей массы. Что творилось у них в семье, никто не знал, но, зато, она – жена человека, занимающего в районе большой пост. Но, постоянные слёзы, выяснение отношений, унижения со стороны мужа, неуважение, которое к ней стали проявлять собственные дети – всё это подтачивало здоровье. Когда я встретились с ней, она уже была больным, разбитым, «расколотым» человеком. Она ненавидела мужа, но, вынуждена была жить с ним вместе. Она мстила ему за то, что он «испортил» ей всю жизнь, искала повод унизить его