– Пятнадцать лет? И она у нас здесь ни разу не была? – еще сильнее недоумевая и тщетно пытаясь скрыть за удивлением негодование, вопрошала Галина.

– Ну, ты же знаешь, Ленка у нас далеко живет, – не стала вдаваться в подробности Настасья.

Галина недоверчиво повела плечами, но уточнять не стала. С тех пор как Елена переехала в другой город, Анастасия про дочь ничего не рассказывала. Соседи знали только, что она стала актрисой, вышла замуж, что Настасья с мужем были на ее свадьбе, и все.

Теперь как гром среди ясного неба появилась внучка, как будто и не было этих долгих лет. Галина этого не понимала. Своих-то внуков она видела с пеленок, прошла все стадии их взросления и жизни уже не представляла без своих веселых проказников. У нее были очень близкие отношения с дочерьми, которые все ей рассказывали, приезжали очень часто. Сначала внуков привозили ненадолго, а теперь, когда они выросли, стали оставлять на все лето, а еще и на зимние каникулы. Так что жизнь в доме Галины постоянно кипела. Всего у нее было два внука – Егорка и Максимка – и одна внучка, Варенька. Но Галина чувствовала, что скоро снова станет бабушкой: уж больно странно вела себя дочь в последний свой приезд.

Анастасия Егоровна подлила чаю и посмотрела в окно. На лавочке сидела Алиса, радостно подставив лицо солнышку, которое за недолгое время успело озолотить ее веснушками. Она беззаботно болтала ногами, слушая музыку в своем плеере, и выглядела абсолютно нормальным подростком. Только чуткое сердце бабушки подсказывало, что девочка все же несчастлива.

Она так и не решилась спросить, почему Алиса приехала к ней. Боялась не столько узнать, что у них в семье происходит что-то нехорошее, сколько вспугнуть нежданно появившееся счастье видеть в своем доме внучку.

Девочка внешне была мало похожа на свою мать, если не считать высокого роста и стройной фигуры. Елена была жгучей брюнеткой с карими, почти черными глазами, узким лицом и тонким профилем. Она всегда считалась красавицей и, перейдя в зрелый возраст, почти не изменилась – мелкие морщинки ее не портили, делая лицо лишь благороднее, а несколько прядей седых волос она тщательно закрашивала.

Алиса полностью унаследовала отцовские черты: лицо чуть широковатое, с высокими скулами, бледно-зеленые, переходящие к светло-карему оттенку глаза, русые волосы. Теперь как дополнение еще и обилие веснушек. Милое, но слишком серьезное и сосредоточенное лицо, лишенное подростковой непосредственности и наивности.

Бабушка полюбила внучку всем сердцем, как только увидела ее. И теперь, глядя на умиротворение и беззаботность Алисы, залюбовалась ею, и внутри у нее потеплело. Она простила подругу за бестактность, за неудобный вопрос и наконец захотела поговорить с ней по душам.

– Вот, сама вызвалась мне помогать, да чуть не выдергала вместо сорняков пол-огорода моих трудов, – со смехом произнесла она.

– Ой, как я тебя понимаю, – сразу почувствовав, что подруга ее простила, затараторила Галина. – Мои сорванцы в прошлом году так мне пропололи картошку… Я их об этом и не просила, но хотели сделать мне приятное, а вместо этого… Ох, чуть все не повыдергали – хорошо я увидела их из окна!.. Да уж потом оказалось, что они очень хотели в кино, на какой-то новомодный фильм – ну, ты знаешь, там какие-то трансформеры…

– Ага, ага… Ну и? – Анастасия Егоровна про трансформеров не знала, но на этот раз живо включилась в разговор, заинтересовавшись темой.

– Что «ну и»? – уже отвлеклась на что-то другое болтушка Галина.

– В кино-то сходили?

– А, ну да, я же их наказала. Ну, они во дворе, когда играли, чуть мне окно в кладовке не разбили. И вот таким образом хотели меня задобрить и выпросить билеты в кино.

– Ага… А как ты думаешь, Алисе тоже понравится в кино? Ну, в нашем кинотеатре что-то сейчас ведь показывают?.. Что-то молодежное, – несмело проговорила Анастасия Егоровна, осторожно нащупывая тактику поведения с уже повзрослевшей внучкой.

– А-а-а, да, там постоянно что-то показывают! Хочешь, я Егорика с Максимушкой попрошу посмотреть в интернете, что там сейчас идет? Им же в радость – только и ждут повода сесть за компьютер.

– Да, можно, – смущенно улыбнулась Анастасия Егоровна.

– А, ну ладно, я потом тебе позвоню, скажу. Ты телефон-то свой не отключила хоть? – Галина недоверчиво поглядывая на телефонный аппарат.

– Нет, ну что ты. Как же я без него…

– Так теперь же у всех есть мобильные телефоны! Я не представляю, как ты живешь до сих пор без него. Я везде с ним – могу в огороде работать и не пропущу звонка. Бывает, мой Вова звонит спросить, не надо ли чего купить в магазине, и мне не надо бежать с огорода, чтобы взять трубку.

– Да не знаю, не могу я с ним обращаться, – отмахнулась Анастасия Егоровна.

– Я попрошу своих сорванцов, они тебе покажут, – начала было Галина. – Да ведь Алиса может научить теперь!

– Наверное…

И они перешли к обсуждению нового магазина, открывшегося в их пригороде. Раньше за серьезными покупками приходилось ездить в город, и хоть это было недалеко, минут тридцать на автобусе, но одиноким пожилым людям, таким как Анастасия Егоровна, было неудобно возвращаться с продуктами. От автобусной остановки до дома на самой окраине еще дойти надо, а тут еще тяжелые сумки к земле тянут. Теперь сделали большой супермаркет на месте бывшего кафетерия, от которого проку совсем не было, – хорошая новость для всех местных жителей.

***

Ливень обрушился на землю, не жалея никого, кто не успел спрятаться от него.

С утра ничто не предвещало непогоды, Алиса проснулась в хорошем настроении под пение птиц и кукареканье петухов. Сегодняшний день она решила посвятить изучению местности: бабушка сказала, что рядом есть красивое озеро, и Алиса решила его посмотреть.

Озеро Алиса нашла быстро – свернула с основной дороги по тропинке в лес и удивилась, какая красота притаилась за их небольшим поселком – аж дух захватывает! С одной стороны был сосновый бор, который начинался на песчаном пригорке, отливавшем на солнце золотом, с другой – поля, уходившие далеко за горизонт. В нос бил душистый запах травы, и Алиса, поддавшись чувству восторга и свободы, побежала по полю.

Только сейчас Алиса поняла, почему ей так хорошо у бабушки: она ощущала пьянящую свободу. Чуть ли не впервые в жизни она просыпалась, не имея никакого плана на день. Сначала от такой независимости и отсутствия четкого расписания у нее даже день не клеился. С непривычки Алиса не знала, чем себя занять, ведь дома она волей-неволей жила по определенному графику, продуманному мамой.

А здесь, у бабушки, у нее не было никаких обязательных занятий, никакого расписания. Сама бабушка ничем ее не нагружала, не просила помочь и каждый раз искренне удивлялась, когда Алиса сама предлагала помыть посуду или полить грядки. Мобильный интернет у нее отключили (а она никак не могла заставить себя позвонить маме и попросить кинуть денег на телефон), телевизор у бабушки не работал, и постепенно Алиса начала осваиваться в этом новом для нее мире – прислушиваться к новым звукам из поселка, часами смотреть на закат из сада, наблюдать за обычной жизнью вокруг. И при этом никто ничего от нее не требовал, – бабушка только улыбалась, глядя на нее и все больше привыкая к внучке.

Набрав по дороге целую охапку ромашек и колокольчиков, Алиса направилась к озеру. «Бабушка обрадуется», – решила она, вспомнив, что в вазочке на кухне всегда стояли цветы.

Сразу за пригорком, откуда начинался лес, открывался вид на живописное озеро. Среди травы желтела песчаная полоска пляжа, где наверняка купались дети, но сейчас еще никого не было.

Алиса выбрала место в траве, чтобы ее никто не видел, расстелила плед, которые ей дала с собой заботливая бабушка, и легла, зажмурив глаза от солнца.

Воздух был насыщен запахом сосновой смолы. Алиса перевернулась на живот и полюбовалась озером, затем достала мятные леденцы и включила наушники с музыкой, – это было ее единственным развлечением, оставшимся от города.

Незаметно под ритм музыки Алису сморил сон, и она окунулась в мир цветных и беззаботных видений со счастливым концом. Ей снилось, как она купается в море, но кто-то бесцеремонно начал брызгаться водой. Она хотела уже возмутиться, но неожиданно проснулась и, открыв глаза, поняла, что это был сон.

Крупные капли дождя падали ей на лицо, все быстрее стекая по щекам и подбородку. Алиса вскочила и начала быстро собираться. Сандалии сразу стали скользкими, и ноги норовили выскочить из них. Алиса накрылась пледом и прикинула, не переждать ли дождь в лесу. Однако он уже превратился в ливень, и это была не лучшая идея.

Тропинка под ногами сразу стала непонятным месивом; от луж, по которым бежала Алиса, летели брызги; глаза уже ничего не видели из-за дождя, который стоял стеной и неумолимо хлестал по рукам и спине. Букет полевых цветов, который она с любовью собирала для бабушки, превратился в мокрый веник – от досады и потому, что он мешал держать плед над головой, она его выкинула.

К моменту, как Алиса добежала до дома, плед уже не спасал. Вода струйками стекала по ее лицу, рукам и ногам. Бабушка уже выскочила навстречу с курткой, и сама тут же промокла, не успев добежать до ворот.

– Алисонька, ты же вся промокла! Надо было мне раньше за тобой выйти, но я думала, что ты увидела тучи и вернешься домой.

– Ба, а я тебе нарвала красивых цветов, хотела тебя порадовать. Представляешь, пришлось его выкинуть, – всхлипнула Алиса.

На минуту она превратилась в обычного ребенка, не сдерживающего своих эмоций и дающего им выход наружу.

– Ничего, ты же знаешь, сколько у меня цветов в саду, потом другие нарвем, – причитала бабушка, вытирая Алисе лицо полотенцем.

Бабушка сильно испугалась за внучку. На улице началась настоящая гроза с сильными порывами ветра, когда Анастасия Егоровна решила выйти ей навстречу. Она быстро высушила Алису, переодела – сама же только накинула на себя сухую шаль – и тут же отвела на кухню пить чай с только что испеченными пирожками. Алиса уже пришла в себя и растаяла от заботы бабушки. Она с удовольствием прихлебывала горячий чай и ела вкуснющие бабушкины пироги.

За окном все так же хлестал дождь, но на душе у Алисы было тепло.

– Звонила мама, – как бы невзначай начала бабушка, но по напрягшейся спине Алисы поняла, что могла бы и умолчать об этом. – Просто хотела узнать, как у тебя дела, спрашивала о какой-то группе по баскетболу.

– Опять, – еле слышно буркнула Алиса. Ее настроение поменялось так же быстро, как погода сегодня из солнечной превратилась в дождливую. – Мне неинтересна эта группа, ба!

– Ну, я сказала, что ты пока отдыхаешь, набираешься сил. Наверное, летом никто не ходит заниматься?

Алиса в ответ промолчала, так как сказать могла слишком многое. Что все-таки есть группы, которые занимаются летом, а если и нет, то мама найдет такие; что за все время мама не звонила ей ни разу и вот, позвонив, спросила только о группе. О группе! Как будто для нее имеют значение только эти дурацкие занятия. Как же Алиса от них устала! Только вздохнула немного и начала жить нормальной жизнью подростка, как звонок матери стал для нее ушатом воды холоднее ливня, под который она сегодня попала. Алисе тут же расхотелось есть – она досадливо поморщилась, промямлила что-то вроде «спасибо» и ушла в свою комнату.

Сердце бабушки сжалось. Только что она видела улыбающуюся и довольную внучку, и вдруг опять набежали тучи – не те, что на улице, нет, – и Алиса опять спряталась глубоко в себя, в защитный панцирь. Бабушка не понимала, что творится на душе у внучки, но чувствовала: что-то не так. Но вот как помочь, она не знала…

***

Сердце заныло от тоски по папе, по его обычному юмору, по походам с ним в кино или простым посиделкам дома у телевизора. У папы все просто… или с папой все просто – Алисе с ним всегда легко и спокойно, ей не надо что-то натужно из себя изображать, чему-то соответствовать. С ним она могла быть самой собой, ничем не прикрываясь и ничего не стесняясь, быть естественной и в хорошем настроении, и в плохом – папа все поймет и лезть не будет. Не будет докучать своими дурацкими наставлениями, как мама, в очередной раз что-то там вычитав в каком-то журнале о воспитании. Папа добрый и чуткий, он ни к чему ее не принуждал, а только баловал.

Но сейчас он был далеко, так далеко, что сердце снова заныло. Алиса никогда еще не чувствовала себя такой одинокой и в который раз в беспомощной тоске посмотрела на молчащий телефон. Она уже не понимала: то ли ей действительно никто не звонил, то ли связь из-за неоплаты совсем отключилась. Она даже не могла попросить папу положить денег на телефон, так как связи не было.

Алиса забеспокоилась, – может, попросить у бабушки денег на телефон? Хотя ее это сильно смущало. Настроения не было никакого, даже выйти из комнаты не хотелось – только лежать, плакать и жалеть себя.

Ей казалось, что хуже ситуации уже не может быть, что жизнь проходит мимо. Тот мальчик уже наверняка ходит в кино и кафе с другой девочкой, мама опять ее запихнет в очередную группу по какому-нибудь виду спорта, а она так никогда и не начнет жить своей жизнью. Алиса чувствовала себя несчастной и брошенной: и поговорить ей тут не с кем, друзей нет, а бабушка… Она такая хорошая, что просто не хочется ее чем-то расстраивать. Алиса даже начала ее называть «ба», – это получилось совершенно спокойно и естественно, она даже не заметила как, – а бабушка потом весь день просто светилась изнутри и все предлагала какие-нибудь вкусняшки.

Как еще побаловать внучку, Анастасия Егоровна не знала: у нее не было возможности растить и баловать ее с малолетства, Алиса приехала к ней уже вполне самостоятельным и взрослым человеком. И, не пройдя вместе с ней этого этапа постепенного взросления, бабушка с трудом понимала, как ей сейчас вести себя с ней, что ей интересно, чем ее занять, что придумать, чтобы развеселить. Вот Галька обещала узнать про кино, да, наверное, забыла – уже неделю не приходит, а пора бы уже.

Словно услышав ее мысли, на пороге появилась Галина, как всегда, с веселой и неугомонной болтовней. Но самое главное, она принесла билет на какой-то фильм – бабушка Алисы не разобрала на какой, но, по мнению внуков Галины, это сейчас «круто».

Алиса не ожидала, что бабушка ей подарит билет в кино. Это было так неожиданно и приятно, как будто она получила частичку дома, что-то привычное и радостное, и Алиса бросилась обнимать и целовать свою «ба».

Вечером она поехала на маршрутке в кинотеатр. Бабушка снабдила ее кучей еды, но Алиса даже не сопротивлялась – так ей хотелось поскорее попасть в кино. Конечно, раньше она никогда не ходила на фильмы одна – только с подружками или с родителями, но сейчас ей было наплевать. Даже наоборот, она чувствовала себя вполне самостоятельной, способной делать то, что ей нравится, без обычной компании.

В кинотеатре вкусно пахло попкорном, и народу было не много. Но, попав в знакомую среду сетевых кинотеатров, во вполне привычную обстановку, Алиса все равно чувствовала некоторую неловкость, как будто ее выудили с необитаемого острова и сразу отправили на красную дорожку Каннского фестиваля. Ноги неприятно саднило от укусов комаров, а еще от травы, которой она порезалась, когда бегала по полю с утра. Теперь ей казалась, что эта бурная утренняя радость была какой-то неуместной. Кроме того, у нее не было подходящей обуви для непогоды: кроссовки она успела испачкать в первой же луже, и бабушка переодела ее в какие-то тапочки, которым было не менее двадцати лет. От этого всего Алисе было не по себе. И хоть она ехала с радостным предвкушением похода в кино на сагу о вампирах, на которую очень хотела попасть, но теперь немного стеснялась своего вида, и ее воодушевление подугасло.

Она решила не задерживаться в фойе и направилась в зал, чтобы спрятаться от посторонних глаз. Вокруг было много мальчишек и девчонок, все они были модно одеты, и Алиса, у которой было немало стильной одежды дома, пожалела, что почти ничего не взяла с собой к бабушке.

Кассир спокойно взяла ее билет, оторвала часть и вернула назад, пожелав дежурной фразой хорошего просмотра. Позади Алиса услышала голоса ребят, которые тоже пришли на этот фильм, – они возбужденно обсуждали предыдущую часть саги, и Алиса представила, что сейчас она могла бы так же весело болтать с подружками или идти под ручку с тем мальчиком, который ей очень нравится. Но теперь она стоит одна в кинотеатре, который находится за несколько сот километров от дома, и ей не с кем перекинуться шутливыми фразами, не с кем поделиться впечатлениями о своей новой жизни у бабушки – у нее даже нет интернета, чтобы запеленговать свое местоположение и сообщить девчонкам, что она тоже идет на этот фильм. А кроме того, на ней дурацкие тапочки!

И, как в плохом фильме, в этот самый момент неподалеку от кассира у нее разрывается пакет, который ей вручила бабушка, и на глазах всех этих модных ребят из него высыпаются конфетки, пирожки, крекеры – все, что понапихала туда Анастасия Егоровна.

Стыду Алисы не было предела. Она кинулась собирать с пола все, что упало, и как можно скорее, чтобы ребята не заметили этих булок и пирожков.