Дверь подъезда громко хлопнула. Проскользив по ледовой дорожке, Ника притормозила у серого «Peugeot-308». Разглядывая сверху сестру, Анфиса в который раз закусила губу. Вот почему так получилось в их семье? У коренастой деревенской дылды Валентины выросла красавица Василиса. Высокая, статная, белолицая, с маленьким вздёрнутым носом и тёмной родинкой под пухлой губой. У мелкой, глупой Ленки родилась Вероника. И тоже, в отличии от матери, хоть на парижские подиумы, хоть в кино снимай. И только у красавицы Зинаиды, по которой до сих пор сохли все поселковые алкаши от тридцати и старше, родилась она, «ни мышонок, ни лягушка, а неведома зверушка». Ни лицом, ни фигурой не удалась. Расстроенно сопя, Анфиса отвернулась от окна.

После ухода Вероники сознание расслабилось, понимая, что самое страшное уже позади. Ноги подкосились, и она мягко плюхнулась на давно немытый пол.

ГЛАВА 2

ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ

Опущенные жалюзи не пропускали солнечный свет. Закрыв глаза, Ника подумала, что, Димка прав, находя прелесть в приглушённых серых тонах. Во всяком случае, думается в этой комнате намного спокойнее и продуктивнее. У них с братом всегда были разные взгляды на оформление интерьера: Ника полагалась на безупречный вкус специалистов, а Димка объяснял, что никто лучше него не сделает его быт простым и удобным. Изначально Ника настаивала, чтобы брат занял большую светлую комнату на втором этаже, но сейчас, глядя, как он, не отрывая глаз от монитора, щёлкает кнопками, стоящего на соседнем столике принтера, понимала, что маленькая комната – это его возможность всегда держать руку на пульсе событий, не рассеиваясь по мелочам.

Димка виновато поднял глаза на сестру. Щёлкнув рычажком, он резко повернул инвалидное кресло к светлой итальянской «стенке». Постукивая пальцами по крышкам разнокалиберных бутылок, парень тяжело вздохнул, отодвинул «Бейлис» и достал непочатую бутылку коньяка «Карлос Примеро». Маленькие пузатые бокалы оказались задвинутыми в самый дальний угол верхней полки, и Дима долго регулировал кресло, чтобы дотянуться до них, так и не решившись попросить помощи у Вероники. Плеснув насыщенную коричневую жидкость на дно бокалов, он выждал ещё несколько секунд, подбирая слова, способные подсластить горечь принятого решения, но так и не найдя, перешёл сразу к делу:

–– Камень лучше всего спрятать в каблук обуви.

–– Меня как-то в аэропорту попросили снять туфли…

–– Бывает, – вздохнул парень, смакуя на языке маленький глоток коньяка. – Ну снимет. Ничего страшного. Я законопачу камешек так, что ни один сканер не увидит.

Взгляд Димки скользнул по полу. Повернув рычажок, он быстро вернул кресло на место и виновато глянул на Нику: заметила ли она, что в этой комнате уже давно не убирались. Получив интересный заказ, Димка так увлёкся, что несколько дней не открывал дверь приходящей домработнице. Если сестра заметит грязь, конечно, поймёт, что гулять он тоже не выходил и расстроится ещё больше. А расстраивать Нику Димка не хотел.

–– Ты уверена, что приняла правильное решение?

–– Правильное-неправильное. Ты прекрасно понимаешь, что убрать Анфиску из города – это наш единственный выход. – Вероника устало поднялась с дивана. Поставив на журнальный столик бокал, подошла к зеркалу. Несколько минут девушка разглядывала небольшую родинку под губой, затем скосила взгляд в сторону Димки и улыбнулась: её метка, действительно, была меньше. Может Анфиска и права, у каждого последующего ребёнка родинка уменьшалась, хотя и не становилась от этого менее очаровательной.

Застёгивая на ходу пальто, Ника медленно направилась к выходу.

– Завтра утром зайду в обувной, куплю сапоги и ближайшим рейсом Анфиса должна улететь в Коми. В сапогах. Успеешь?

Дима кивнул и, провожая сестру, угрюмо пробасил:

–– Не расстраивайся, Никуля. Переживём и это. А у Василиски Анфиска хоть под присмотром будет.

***

Секретарша поливала цветы, старательно принимая самые откровенные позы, но хозяин кабинета только угрюмо сопел, удерживая взгляд на цифрах доклада. «Смотри-ка, всего две недели работает, а уже из юбки выпрыгивает, – раздражённо бурлило в сознании подполковника Караваева. – Перепих с начальством ещё заработать надо».

Придвинув тяжёлый стул, девушка забралась на него и потянулась к висевшим на стене горшочкам. Вытаращив глаза, подполковник разглядывал голые окружности, безуспешно стараясь найти между накачанными ягодицами хотя бы намёк на нижнее бельё.

Последние две недели Владимир Константинович спокойно сдерживал непристойные мысли, но сегодня любопытство победило силу воли. Кончики пальцев начало покалывать от желания проверить возникшие подозрения.

Скосив глаза, девушка заметила, что эта поза вызвала у шефа хоть какую-то реакцию. Стараясь удержать завоёванные позиции, она взялась за протирание пыльных листьев, элегантно спускаясь на пол и снова поднимаясь на стул. Взгляд подполковника, уже не скрывая интереса, скользил, повторяя каждое движение объекта, а в голове выстраивался план действий. Застенчивостью подполковник Караваев никогда не отличался, но внезапное увольнение годами проверенной Ирины и воцарение этой пигалицы внушало подозрения, которые вот уже две недели надёжно оберегали его от глупостей. То, что новенькая, скорее всего, ставленница Балуева, он чувствовал печёнками, а как себя вести пока не решил. Тяжело вздохнув, подполковник облизнул пересохшие губы и неуклюже поднялся из-за стола.

Солнечный луч, проник в кабинет через сломанную ламель и, внезапно, качнулся. Прошуршав кожей по паркету, дверь кабинета бесшумно распахнулась. От неожиданности Караваев смешно взмахнул руками и плюхнулся обратно в кресло. Не скрывая раздражения, подполковник уставился на вошедших. Два невысоких перекачанных парня, сморщив узкие лбы, изучали периметр его кабинета. «Придурки, – скрипнув зубами, подумал Караваев. – Киношки насмотрелись и корчат из себя телохранителей. Было бы желание, вашего Балуева уже двадцать раз похоронили бы. С такой-то охраной». Обернувшись, один из парней, придержал дверь, давая войти невысокому кряжистому мужчине. «А реверанс в сторону шефа?» – насмешливо прокомментировал внутренний голос подполковника. Откинувшись на спинку кресла, он показательно- медленно закинул ногу на ногу, выбирая удобную для разговора позу. Не здороваясь, вошедший хмуро пересёк кабинет. Отодвинув стул, мягко опустился на кожаное сиденье.

–– Чем порадуешь, подполковник? – сверля глазами визави, тихо спросил Балуев.

Караваев перевёл взгляд на стоявший в стакане леденец на палочке, но решил, что «порадовать» незваного гостя таким простым способом было бы опасно. Оставив «сосалку» до лучших времён, подполковник нажал кнопку связи с секретаршей. Когда девушка успела испариться из кабинета, он не заметил, и это ещё раз убедило, что юная Людочка прекрасно осведомлена, кто вошёл в кабинет и как надо себя вести.

Вызвав капитана Саприка, подполковник не сводил насмешливых глаз с сидящего напротив мужчины. Надо бы поговорить о погоде или о здоровье, как того требует этикет, но начинать разговор первому не хотелось.

Дверь снова зашуршала. Высокий подтянутый мужчина без стука вошёл в кабинет. Чёрный костюм, сверкающие чёрные туфли и матовая чёрная папка в руке казались несколько киношными. Прямо сотрудник секретного надправительственного агентства, не хватало только инопланетных пришельцев за спиной.

–– Проходи, – небрежно кивнул вошедшему подполковник. – Знакомьтесь, капитан Саприк. Наш самый опытный сотрудник. Докладывай.

Капитан начал доклад и по кабинету понеслось сдержанное хихиканье. На фоне практически идеальных внешних данных голос парня зазвенел тонким, дребезжащим фальцетом. Чтобы не уподобляться телохранителям, Балуев сцепил зубы и перевёл взгляд на яркий леденец в стакане, стоявшем на столе. Впрочем, при виде одиноко торчащей из стакана конфеты, смех начал концентрироваться в горле с новой силой. Кто же презентовал подполковнику сосательный предмет? Надо будет взять на заметку и купить парочку. Когда слов не хватит, липкий презент на палочке выразит мысли гораздо эффективнее. С трудом оторвав взгляд от леденца, Балуев сосредоточился на словах капитана.

–– Со вчерашнего дня объект ведёт весьма насыщенную жизнь. После телефонного разговора с Игорем Волыниным он же Гурман, Анфиса Капитонова ушла с работы на час раньше и, судя по поведению, была очень напугана. Сразу пошла домой. Через полчаса к ней приехала Вероника Грибанова, но пробыла в квартире недолго. Выйдя, села в машину и уехала. Вскоре позвонил наш сотрудник, ведущий наблюдение на вокзале. Сообщил, что Грибанова зашла в камеры хранения и достала пакет. В парке его вскрыла. Некоторое время высказывала недовольство в непечатной форме. Было похоже, что не той передачи ждала. В пакете оказался довольно большой кристалл, внешне похожий на бриллиант. Выкурив две сигареты, Грибанова вернулась к себе домой. За всё это время второй объект наблюдения, Анфиса Капитонова, из дома не выходила и к ней никто не приходил. В двадцать часов пятнадцать минут Грибанова заказала по интернету авиабилет до Сыктывкара на имя Анфисы Капитоновой. Сегодня утром Грибанова приобрела пару женских сапог тридцать шестого размера и занесла их Программисту. Предполагаем, что младшая Капитонова попытается вывезти кристалл, спрятав его в сапоге.

Капитан закрыл папку и бесстрастно уставился на белую стену кабинета. Телохранители маялись по углам, с томлением разглядывая добротные стулья, обитые кожей.

В кабинете повисло напряжённое молчание. Глядя, как Балуев раздражённо кусает ногти, подполковник довольно хрустнул костяшками пальцев. «А ты думал, денежки Смирнов увёл сам и осталось только найти предателя и наказать. Хрен. Ты с Капитонами покусайся. Горка Капитон и из тюрьмы своих девчонок защитит. Да и Ника с Васькой если когти выпустят, то легко не будет никому».

Балуев тоже понимал, чем ему грозит противостояние с семьёй Капитоновых. Несколько минут он тяжело сопел, тёр переносицу, дёргал чересчур плотно облегающий шею ворот свитера и, наконец, тихо подытожил:

–– Понятно. Значит, Смирнов давно готовился к операции. Не с бухты-барахты, как меня уверяли. Деньги светить не стал. Заранее договорился о покупке бриллианта и оставил на хранение Капитоновой. Надеялся, что «капитонская дочка» будет под прикрытием семьи. В чём-то он, конечно, прав. – Балуев медленно поднялся со стула, и ребята, скинув сонливое состояние, втянули животы. – Владимир Константинович, займись девчонкой лично. Изыми камень при свидетелях, предъяви контрабанду… Ну, в общем, как ты умеешь. Гладенько, профессионально. Не нужно, чтобы Капитон понял откуда «ноги растут». И всё-таки странно. Почему Ника сестру на север отправляет…

–– Ты же знаешь, Михал Сергеевич, Васька в своём селе королева некоронованная. – Караваев тоже вышел из-за стола. Как бы он в данный момент не относился к своему визави, не меняло того факта, что именно Балуев пристроил его на тёплое место, и подполковник никогда этого не забывал. А посему показательно игнорировать и не проводить до двери одного из авторитетов родного города было пока рановато. – У неё законники по струнке ходят, а уж шавки никого чужого близко не подпустят. Василиса Шувалова и камень лучше всех пристроила бы, и Анфису в обиду не дала. За брюлик не переживай, изымем в лучшем виде. Только может лучше без свидетелей? Всё-таки не барбоска придорожная. Даже если Горка Капитонов сейчас не достанет, то Вероника такую фигню не проглотит.

Балуй резко развернулся. Глаза местного авторитета метали молнии, плотно сжатые губы побелели, а по толстым скулам поплыли желваки. Караваев отвёл взгляд. Чтобы не расхохотаться. Ну не Брюс Уиллис Балуев. Даже не рядом. Вроде то же самое делает, а, вместо страха, смех разбирает. Чтобы как-то сменить тему, подполковник снова направил на собеседника невинный взгляд и по-деловому уточнил:

–– С девчонкой что делать?

–– Пока пусть в «кутузке» посидит, потом решу, – буркнул Балуев и вышел в распахнутую охранником дверь.

Дорожная сумка была собрана. Вроде ничего лишнего не брала, но вещей набралось много. Анфиса присела на край кровати, вспоминая куда положила документы. Ищущий взгляд скользнул по комнате и наткнулся на стоящую на пороге Веронику. Губы сестры были сурово поджаты, взгляд явно на что-то намекал. Ах да, тяжело вздохнула Анфиса, кровать. Ну не может хорошая девочка выйти из дома не заправив кровать. Следуя принципам Анфисы – может, и очень даже легко. Вероника же придерживалась других взглядов. Все ссоры и разборки сестёр вертелись в основном из-за несовместимости взглядов на уборку. Сегодня Анфиса решила не обострять отношения и, стиснув зубы, принялась наводить порядок.

Много лет назад именно чрезмерная чистоплотность сестры помогла Анфисе стать хозяйкой собственной небольшой квартиры в центре города. Поступив в университет, она уехала из родного посёлка, но жить в доме Вероники, в пригороде Ростова, категорически отказалась. Как все провинциалки, Анфиса верила, что жизнь в студенческом общежитии большого города полна романтики и новых открытий. А бытовые мелочи, такие как бельё – постирают еноты, еду – приготовят мыши, а розы… вырастут сами. Жизнь в обществе ещё трёх девушек оказалась не такой гламурно-розовой, как она мечтала. Но Анфиса держалась из последних сил, уверяя сестру, что чувствует себя отлично. При этом она не забывала трагически вздыхать и пускать скупую девичью слезу. На Новый год, после первой, успешно сданной сессии, Вероника с Димкой подарили ей собственную жилплощадь. Не сдержав эмоций, Анфиса долго ревела на плече сестры, рассказывая, какими дурами оказались соседки по комнате и сколько унижений испытала бедная неопытная девочка в чужой среде.

В то время двухкомнатная уютная квартирка рядом с университетом казалась Анфисе пределом желаний. Но со временем жизнь изменила её взгляды. Теперь всё чаще Анфису раздражали маленькие размеры жилплощади. Пыль собиралась в рекордные сроки и всегда была на виду, любая брошенная мелочь казалась грудой мусора в крошечном пространстве забитой мебелью комнаты. Спальня вообще казалась конурой, в которую стыдно привести кавалера. Впрочем, посмотрев цены на трёхкомнатные квартиры, Анфиса поняла, что с зарплатой воспитателя накопить на доплату было нереально.

–– Ладно, проехали, – прошептала Анфиса, бросая подушки в изголовье кровати. – До аэропорта довезёшь?

–– Не торопись, очереди на регистрацию на самолёт в Коми никогда нет. Давай присядем на дорожку.

Закусив губу, Вероника переводила взгляд с недавно покрашенных стен на маленькую, заполненную книгами полочку. Разглядывая потёртые корешки, девушка раздражённо фыркнула, как фыркала всегда, глядя на томики Тургенева, Достоевского, Булгакова. Уже не раз она, недоверчиво прищурив глаза, устраивала допрос: действительно ли Анфиса читала всю эту дребедень. Но для того, чтобы выяснить правду ли говорит младшая сестра, пришлось бы прочитать хотя бы первые главы, а вот это и было самым сложным для Вероники. Отвернувшись от вызывающих зевоту изданий, она с удовольствием стала разглядывать старые фотографии клана Капитоновых, расставленные на столике. Смахнув пыль с рамки, Ника снова повернулась к Анфисе.

– Василиса лучше других знает, что делать с камнем. За перевозку не беспокойся. Димон упаковал брюлик так, что ни одна полицейская бормашина не достанет. Спасибо сказала бы, что у тебя такая большая и дружная семья. Всё-таки не зря батя старался. Генеалогическое древо всё в цветах. И все цветы тебе, убогой.

–– Древо, – хмыкнула Анфиса, – скорее уж кустарник разросшийся. Слава богу, что цветы не рясно посеяны. Хотя, сколько ещё тех цветов по миру бегает…

ГЛАВА 3

ДОРОГА В КОМИ

Аэропорт кипел бурной насыщенной жизнью. Люди с чемоданами сновали между рядами сидений, толпились под табло прилёта, создавая свойственный залам отлёта ажиотаж. Закрывшись, словно щитом, дорожной сумкой от «Tommy Hilfiger», Анфиса забилась в угол деревянной скамейки и тихо плакала. На джинсовой ткани брендовой сумки уже образовалось большое мокрое пятно, и чем ближе минутная стрелка подбиралась к моменту начала регистрации, тем сильнее Анфису бил озноб. Плохо было всё: погода, настроение, шумные соседи, сидевшие напротив, а главное, впервые за двадцать четыре года жизни, она сама должна решать свои проблемы, вернее сделать так, чтобы их не было в дальнейшем.

–– Главное ничего не бойся. Димон уверяет, что ни один рентген не увидит твоей заначки.

Вероника нервно поглаживала руку Анфисы, словно пыталась создать на ней плёнку, способную защитить сестру от неприятностей. Голос Ники звучал тихо и монотонно, глаза же, по привычке, изучали периметр аэропорта. Не заметив ничего подозрительного, Вероника поднялась с кресла.

–– Всё, пора на регистрацию.

–– Никуша, – истерически зашептала Анфиса, хватая сестру за руку. – Я боюсь. Они меня убьют. Здесь, с тобой мне ничего не страшно, а как только переступлю порог терминала, меня уже никто не спасёт.

–– Прекрати, – спокойно прошептала Ника. – Ты прекрасно понимаешь, что здесь для тебя намного опаснее, чем у Василисы.

–– А давай я улечу, а ты отдашь Балую или Гурману камень.

Медленно развернувшись, Вероника носком сапога отодвинула валяющийся на полу кусок печенья и опустилась на одно колено перед сестрой. Анфиса удивлённо перевела взгляд, представляя какой слой грязи останется на светлых брюках чистюли Ники и расстроенно вздохнула. Пожалуй, сейчас грязное пятно меньше всего волновало сестру. Плотно сжав губы, Вероника несколько минут рассматривала опухшие глаза Анфисы.

–– Девочка моя, – наконец прошептала она сдавленным голосом. – На фига Балую бриллиант? С ним возни не оберёшься. Время перед Новым годом самое хреновое. Закрылись отчёты, начались отпуска. Я пробовала загнать камешек, чтобы попытаться вернуть деньги и замять инцидент, но сейчас большинство бомонда разъехались на острова. Заниматься делами никто не хочет. А на севере всегда есть клиенты на такие штучки. Но главное, Вася всегда защитит. Я хоть за тебя буду спокойна. Пойми, там такие деньги ушли, что твоему Смирнову жить осталось до Нового года. Да и то, если не решат преподнести его голову Балуеву в качестве подарка. Передав тебе камень, он подставил всех нас. Благодаря этому ковбою мы подвисли на волоске, даже папкина репутация не спасёт.

–– Но мы же не можем всю жизнь бегать.

–– Не можем, поэтому я и хочу убрать тебя подальше. Потом мы с Димкой и Васей решим, что делать со всей этой хренью.

Табло на стене мигнуло, объявляя начало регистрации на её рейс. Этот едва заметный блик, скользнувший по чёрной полосе, казалось, стал сигналом к истерике. Анфиса почувствовала, как крупная неконтролируемая дрожь начала концентрироваться где-то в районе желудка и толчками подниматься по позвоночнику. Тяжёлые волны сотрясали внутренности, в горле подскакивал и падал кислый комок. Держась за подлокотник, Анфиса осторожно встала и тут же покачнулась. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Бросив жалобный взгляд на сестру, она тяжело шлёпнулась обратно в кресло. Тело непроизвольно сжалось, подтягивая ноги к груди. Обречённо вздохнув, Вероника села рядом. Открыв сумочку, она долго искала пакетик влажных салфеток, затем старательно вытирала и без того идеально чистые руки. Одновременно с рейсом на Сыктывкар, началась регистрация на московский рейс. Сидевшие напротив парни азиатской наружности, оживились. Вытаскивая засунутые под кресла чемоданы, они одновремено убирали остатки нехитрого обеда, разложенные на газете. Всё это сопровождалось хриплым смехом, непонятной гортанной речью. Наконец, шумные соседи удалились и Ника резко поднялась. Взяв Анфису за руку, она ни слова не говоря потащила её в сторону туалета.