Сергей вышагивал вдоль строя наемников, заложив руки за спину, как заправский звездный адмирал, только мундира не хватало. Фок семенил за ним, стараясь не упускать из виду, чему всячески мешало невесомое, но объемистое инфокно, который Сергей поручил ему держать навытяжку, чтобы всем было видно.
– Друзья, – вещал капитан, обводя присутствующих таким ласковым взглядом, словно те и вправду были его добрыми приятелями, а не пиратами-наемниками, завербованными на разных планетах, – мы с вами привыкли быть свободными! Бороздим космические просторы, срываясь туда, куда зовет судьба! Летим, куда захотим, не подчиняясь никому, особенно ничего не смыслящим в реальной жизни бюрократишкам МИК!
По строю прокатилась волна одобрительных смешков, но хватило одного взгляда Сергея, чтобы все вновь смолкло. Фок подумал, что летят они только туда, куда захочет капитан, и при чем тут свобода не понял, но озвучивать эти мысли, разумеется, не стал.
– Да, каждому из нас МИК в свое время перешла дорогу, – продолжил капитан, медленно разворачиваясь и снова проходя мимо выстроившихся в шеренгу людей. Фок выглянул из-за инфокна, понял, что отстал, и поспешно сократил дистанцию. – И сейчас нам выпал уникальный шанс отомстить! – Сергей повернулся к инфокну и развернул на нем изображение космического корабля.
Фок пригляделся к изображению: корабль как корабль, на ската похож. На корме крупная надпись: «Фибрра», а под ней знакомый каждому с пеленок логотип МИК. Что же они там такое ценное из-под носа капитана увели?
– Мой человек сейчас у них на борту. Как только он завладеет нужным, мы получим сигнал и должны будем принять его на борт. К сожалению, – в голосе Сергея прибавилось скепсиса, – я не склонен слепо верить этому человеку. Велика вероятность, что он попытается удрать и присвоить себе то, что я искал много лет.
Капитан сокрушенно покачал головой, будто не желая верить, что в мире существуют мерзавцы, способные на такое предательство. Фок мрачно подумал, что из Сергея вышел бы неплохой актер, так грамотно тот дурил головы.
– Именно поэтому в ближайшие две недели мы станем для «Фибрры» невидимым спутником. Мне нужно, чтобы все вы были готовы в любой момент перехватить челнок, если он вдруг покинет корабль, не предупредив нас.
Пираты одобрительно загудели, выражая готовность не только перехватить ценный груз, но и скрутить в бараний рог любого, кто встанет на их пути.
– Свободны. – Сергей махнул рукой, отпуская экипаж, и вдруг замер, уставившись в угол.
Фок посмотрел туда же, но ничего не увидел. Капитан же побледнел и сделал шаг назад.
– Все вон! – рявкнул он так, что наемники устроили кучу-малу в дверном проеме, стремясь как можно скорее убраться с мостика, а мирно дремавшие в своем вольере гипадеры проснулись и заурчали.
Фок свернул инфокно и тоже хотел удрать, но его остановили следующие слова капитана:
– Что вам надо?! Я же никого не… Уйдите… Уйдите!
К кому тот обращается, Фок так и не понял: в рубке кроме них уже никого не было. Привитое на родной планете воспитание требовало спросить, все ли в порядке, по возможности помочь, но полученный здесь опыт так и вопил: «держись подальше!». Фок замешкался, разрываясь меж двух огней, а потом стало поздно. Пятясь от чего-то невидимого, Сергей налетел на него, шарахнулся и занес руку, но вместо того, чтобы ударить, неожиданно схватил за шкирку.
– Ты! – голос у него был такой напуганный, что Фок мгновенно ощутил дрожь в коленках. Сергей указал на темный угол: – Там кто-нибудь есть? Вот прямо сейчас?!
– Н-нет, – заикнулся Фок, на всякий случай удостоверившись – вдруг это проверка. – Что с вами? Вы будто с ума сош…
– Я не сумасшедший! – взревел Сергей.
Фок вырвался из странно неловких пальцев, запнулся о провода и упал, с ужасом понимая, что капитан спятил и сейчас наверняка его убьет.
Но Сергей неожиданно сел, обхватив голову руками.
– Я не сумасшедший, – пробормотал он. – Не сумасшедший…
Несколько минут, в течение которых Фок боялся пошевелиться, прошли в напряженной тишине. Потом капитан поднял голову, оглянулся на угол и, успокоившись, устало откинулся на спинку кресла.
– Прости, – тихо сказал он, с нажимом растирая лицо. – Испугался? Не бойся, уже все.
Фок наконец смог нормально дышать и неуклюже поднялся.
– С вами все в порядке?
Сергей выглядел жалко, Фок никогда прежде не видел его таким. Холодная уверенность, обычно сопровождавшая каждое движение капитана, куда-то ушла, и сейчас это был обыкновенный человек, всего-то на десяток лет старше Фока, с ворохом проблем на шее и отчаянием в льдисто-голубых глазах.
– Да, все нормально. Спасибо. Просто тени сегодня чересчур активны.
– Какие тени?
Но капитан молчал, угрюмо глядя на что-то, видимое ему одному.
Часов у меня не было, а за иллюминатором царила вечная космическая тьма. Понять, когда закончился предыдущий день и начался новый, в таких условиях было невозможно, и я проснулась со странным чувством потерянности во времени.
Спала я в гамаке у окна, незаметно отключившись под невеселые мысли. Никогда бы не подумала, что буду так скучать по привычной жизни! Мне не хватало простых и понятных вещей: родной планеты, любимой лаборатории, коллег и знакомых, стопки пыльных журналов о научных достижениях, казавшихся теперь глубокой древностью, и моей маленькой пустой квартирки.
Интересно, хватились ли меня на работе? Сколько я уже здесь? Сутки? Больше? Коллеги, должно быть, места себе не находят, ведь в ночном лесу могло случиться все что угодно!
Но случилось самое необыкновенное.
Призвав на помощь извечный астробиологический оптимизм, я посмотрела на ситуацию с другой стороны. Может, и не стоит так расстраиваться? Мне же выпал уникальный шанс: ну какой астробиолог не хотел бы оказаться на моем месте? Мы всю жизнь ищем доказательства существования внеземных форм жизни, а тут и искать ничего не надо: полный корабль инопланетян, бери да изучай!
Да, но кому это теперь нужно? Кто станет читать мои статьи, оспаривать гипотезы, подтверждать факты? Кого здесь удивят мои наблюдения? Только на Земле собранные данные стали бы настоящим открытием, прорывом в нашей науке. Но родная планета за тридевять парсеков отсюда.
Мне ужасно захотелось кофе. Каждое утро в лаборатории мы начинали с чашечки бодрящего напитка, это помогало собраться с мыслями, настроиться на рабочий лад и всегда поднимало настроение. Как раз то, что сейчас необходимо.
Я выползла из гамака, потягиваясь и зевая. За ночь удалось хорошо выспаться, а благодаря инопланетной пилюле от простуды не осталось и следа. Самочувствие значительно улучшилось, и о приключениях в лесу напоминали только стоящие в углу ботинки. После тщательной помывки кожа на них облупилась и вытерлась, но заменить их пока было нечем. Неподходящую по размеру одежду носить можно – подвернуть рукава и штанины, стянуть на талии ремнем – но как быть с обувью? Даже если посчастливится найти в панели управления новые боты, далеко не факт, что они окажутся нужного размера. А если учесть, как я лопухнулась с мужской одеждой, шансов и вовсе не остается. Нужно просить Рима решить этот вопрос, но вчера мне не хотелось никого видеть, а теперь одному черту известно, где искать моего проводника.
Умывшись, я на удивление легко натыкала себе завтрак. Кофе, конечно, не нашла, зато с первого раза попала в меню с едой и еле удержалась, чтобы не заказать первые три блюда. Интересно все же, что там? Когда-нибудь обязательно попробую, но сейчас не до того: надо разыскать Рима. Количество вопросов продолжало расти по экспоненте. Кажется, он говорил, что возня с инопланетянами входит в его обязанности? Ну так вот, его работа не собирается сидеть в каюте целый день.
В коридоре было светло и тихо. Ряд одинаковых дверей натолкнул меня на мысль, что надо бы оставить какую-то метку на своей каюте, чтобы потом не ломиться к соседям с идиотским «а вы не знаете, где я живу?». Поразмыслив, я вернулась к себе, взяла тюбик зубной пасты и поставила на двери размашистый плюс. Критически оглядев его, решила: гулять так гулять! – и дорисовала рядом классического лысого инопланетянина с вытянутой башкой и большущими каплевидными глазами.
Художник из меня тот еще, так что пришелец получился на редкость отвратительным. Вторая нога на двери не поместилась, и пришлось креативно ее обрезать, окончив коленный сустав модной туфлей на высокой шпильке. Существу с такой культей был прямой путь на каталку за милостыней, так что пририсованная сбоку летающая тарелка, стоящая на парковке для инвалидов, добавила реализма и даже некой драмы.
Картинка вышла просто загляденье! Ярко-голубой цвет зубной пасты очень стильно смотрелся на белом пластике стен, а сильный запах мяты добавлял глубины. Полюбовавшись на результат и заслуженно восхитившись своим творческим размахом, я повернулась, чтобы уйти, и уткнулась взглядом в одного из клонов-близнецов с планеты как-ее-там. Он только что вышел из каюты неподалеку, но остановился, сраженный моим талантом наповал.
Он так изумленно хлопнул глазами, что я покраснела и поспешно пролепетала оправдание:
– Это чтобы каюту запомнить.
– Там есть номер, – с глубокой убежденностью уведомил меня клон.
– Я цифры не различаю, – окончательно добила его я. – Кстати, вы Аримавира не видели?
– Кого? – непонимающе переспросил близнец, продолжая завороженно таращиться на произведение надверного искусства.
Я мысленно чертыхнулась. Полное имя Рима никак не желало откладываться в памяти, изворачиваясь на языке, как свежепойманная селедка, а придуманного мною сокращения тут никто не знал.
– Белые волосы, желтые глаза, и у него этот, как его… экзоскелет!
Несмотря на вдохновенную пантомиму в моем исполнении, бедный клон запутался еще больше. Похоже, все флиберийцы корабля, будь они неладны, подходили под это описание.
– Он начальник группы высадки! – запоздало осенило меня.
Клон, наконец сообразив, чего, вернее, кого от него хотят, кивнул, на миг прикрыл глаза и тут же отрапортовал:
– Айримир в каюте девяносто два. Это туда. – Он махнул рукой, указывая направление. – Твоя дверь тринадцатая, всего их сотня, так что считай в обратном порядке.
Какой-то несчастливый номер у моей каюты…
Поблагодарив, я побежала по коридору, на ходу отсчитывая двери. Как удачно он мне встретился, сама бы сроду не нашла Рима в этом муравейнике! Гулкий коридор каютной палубы был совершенно не похож на другие этажи, и в первую очередь отсутствием толпы. Одно из двух: либо пришельцы идейные трудоголики и редко бывают в собственных каютах, либо, что вероятнее, им просто не приходит в голову задерживаться на пустой палубе, когда на корабле куча мест поинтереснее. Пожалуй, я и сама охотнее прогулялась бы где-нибудь еще: однообразие белых стен, дверей, потолка и пола почему-то стойко ассоциировалось с больницей. Не хватало только скорбящих пациентов на костылях и снующих туда-сюда врачей.
Девяносто четыре, девяносто три…
Интересно, стучать надо? Панели плотные и толстые, звук сквозь них может и не пройти. К тому же, вдруг у пришельцев принято плясать, пока не впустят, или петь на пороге матерные частушки. Моя дверь автоматически открывалась, каким-то чудом точно угадывая момент, когда я собиралась войти, в другое время безропотно позволяя себя разрисовывать, но здесь так не получилось. Видимо, они пускали без вопросов только хозяев кают.
Как еще привлечь внимание Рима я не знала, так что пришлось импровизировать. Опасаясь повторения инцидента на шаттле, я поколотила ногой по стене рядом с дверью, решив, что уж она-то точно никуда от меня не денется. Получилось громко.
Дверь скользнула в сторону, я радостно шагнула внутрь и уперлась лбом в ладонь очень озадаченного Рима. К счастью, в этот раз огонь он зажигать не стал, так что мне повезло отделаться легким испугом.
– Ты чего?! – Я поскорее отпрыгнула, предпочитая обойтись без интимной близости с горячим в буквальном смысле слова парнем.
– А, это ты, – он опустил руку и отошел в сторону, давая мне возможность пройти внутрь. – Такой шум подняла! Я решил, у Венимора опять какая-то тварь удрала и теперь по кораблю бродит.
– А что, такое часто случается? – похолодела я. Воспоминания о страхолюдском докторе успели потускнеть, но если его неведомых «тварей» даже Рим боится, то мне вообще лучше в коридор не высовываться.
– Чаще, чем хотелось бы, – проворчал Рим и склонился над столом, ковыряясь в каком-то приборе. – Прошлая зверюшка, помнится, стреляла иголками, и не сказал бы, что мы понравились друг другу с первого взгляда. Особенно, если учесть, что она вылилась на меня из вентиляционной решетки в душе.
Беглый осмотр каюты показал, что Рим, ко всему прочему, еще и жуткий неряха. Все, что можно было выдвинуть с помощью панели управления, здесь было выдвинуто и завалено инопланетным барахлом. На полу тут и там высились горки странных предметов, о назначении которых можно было лишь догадываться. За открытой дверкой гардероба царил такой же бардак, как в незабвенном шкафу шаттла. Голограмма кресла едва виднелась за сваленной на него одеждой. Я пригляделась внимательнее и заметила еще один плащ с крысиной шерстью, в точности как тот, на шаттле, только в этот раз ядрено-розовый. Это что, писк инопланетной моды? Неужели Рим это носит? На попытке представить флиберийца в этом гламурном кошмаре моя фантазия позорно капитулировала.
– Чем ты занят? – поинтересовалась я, осматриваясь в поисках места, куда можно присесть. Более-менее свободной от хлама была только кушетка, но садиться на незастеленную кровать было совестно. К тому же, пройти туда можно было, только петляя между завалами, так что я осталась стоять, сведя руки за спиной, дабы не подвергать их искусу облапать что-нибудь эдакое.
– К высадке готовлюсь. У нас по плану Бран. – Прибор на столе выпустил сноп искр, и Рим прихлопнул их прямо голой рукой. – А ты что, по мне соскучилась?
Подкол я пропустила мимо ушей. Вот это да: мы, оказывается, рядом с другой планетой, да еще обитаемой – иначе зачем бы пришельцы стали на нее высаживаться?
– Вы будете ловить животных?
– Ага, бранийского шмыгореза. Их там всего десяток остался. – Рим на секунду выпрямился, критически осмотрел приборчик и снова склонился над ним. – Надо генокод скопировать, пока окончательно не вымер. Потом можно будет клонировать и разослать в заповедники.
– Возьми меня с собой! – взмолилась я. Посмотреть на инопланетное животное в естественной среде обитания – да разве можно упустить такую возможность? Раз меня не могут вернуть домой, пусть хоть нормальных инопланетян покажут!
– Еще чего не хватало! – Рим от удивления даже оторвался от починки. – Чтобы я вместо шмыгореза ловил неугомонную землянку?
– Я буду хорошо себя вести! – горячо поклялась я. – Ты меня даже не заметишь, возле корабля постою, и все!
– Не замечу, потому что ты не полетишь, – отрезал Рим.
– Но я всегда мечтала увидеть инопланетную форму жизни!
– Ты вообще-то на нее сейчас смотришь.
– Ну ты какой-то не очень инопланетный… – пробормотала я, краснея под насмешливым взглядом. – В смысле, выглядишь почти как человек, разговариваешь нормальным языком, а не щелкаешь там или воешь…
Рим расхохотался, смутив меня окончательно.
– То есть земляне считают инопланетянами только тех, кто вместо слов издает щелчки? Неудивительно, что вы дальше своей Луны не улетели.
О проекте
О подписке