Читать книгу «Семь дней до сакуры» онлайн полностью📖 — Светланы Лавровой — MyBook.

Глава четвёртая
Милая Уральская Япония

(второе десятилетие 21 века)


На первый взгляд границы нет вообще – вот тут ЮгоЗападный район Екатеринбурга, а вот тут Япония. Ни колючей проволоки, ни пограничников, ни даже заборчика какогонибудь символического. Просто резко кончается бурая грязь и начинается зелёная трава. Пройти нельзя или почти нельзя, а смотреть можно. Вблизи всё чётко видно, а вдали туманно и расплывчато из-за кривизны пространства, в котором та Япония находится. Совсем недалеко стоят домики с перегородками-сёдзи из бумаги, дальше просматривается окраина какого-то города, вдали рисовые поля и то ли дорога, то ли река. А за рекой, уже совсем расплывчато, – тучи.

Или горы. Фудзи не видно. Почему-то жители нашего города думали, что в Японии отовсюду Фудзи видно – вон её художники на всех картинах рисуют. Нет, не видно, наврали художники.

И пройти на ту сторону вообще-то можно, но недалеко, на несколько шагов, а потом словно что-то мягонько отжимает назад, на нашу сторону. Вежливо отжимает, без пинков и тычков. Японцы вообще вежливые. И даже на эти несколько шагов могут пройти только местные – кто рядом с Японией живёт, на улицах Громова, Бардина, Онуфриева. Особенно детям легко: они и двадцать шагов пробегают, и тридцать. И японцы тоже так: брат с сестрой из ближнего домика часто границу переходят, особенно когда у нас снег. У них-то снег – редкость, так если в Екатеринбурге заснежило, то все японцы из ближних домиков подходят, любуются. А дети перебегают и в снежки с нашими играют. И никогда не знаешь, сколько времени человек на другой стороне продержится, иногда даже полчаса удаётся погостить.

Иной раз важные господа из тамошнего города наезжают – на конях или в носилках-паланкинах, со свитой. Наряды чудные: у мужиков доспехи вроде как половички деревенские – из цветных тряпочек, или если штатский, то штаны как юбки и рукава широкие, вот как в кино про самураев. Наши их на телефоны фоткают, но получается расплывчато. А у женщин платья узкие, длинные, неудобные, ходить в них нельзя, так их в носилках и носят, как параличных. Автор, конечно, знает, что эти доспехи называются до-мару и на самом деле они не половички, а сделаны из металлических пластин, переплетённых шёлковыми шнурами. Очень красиво. Но на половички всё равно похоже. Не верите – посмотрите в интернете. А я пока продолжу.

Самое странное, что температура воздуха не смешивается: вот у нас зимой минус 20, а у них тепло, так наши ребята когда гуляют, то погреться заскакивают в Японию на несколько минут. И время не совпадает – там всё происходит раньше часа на четыре: и рассвет, и закат, и всё вообще.

Эта Япония у нас не очень давно появилась. Когда Ксюхина мама была маленькая, Япония в Екатеринбурге уже была. А когда Ксюхина бабушка была маленькая, то её ещё не было, а на этом месте располагался район новостроек из скучных панельных пяти- и девятиэтажек. Эти девятиэтажки и сейчас на месте: в одной автор живёт, в другой – Ксюха с мамой и бабушкой. В середине раньше был пустырь, автор с друзьями там и в войнушку играли, и шалаши строили, и космические корабли. Подразумевалось, что это сквер. Ну или когда-нибудь будет сквер, когда там деревья посадят и всякие скамеечки поставят. И вдруг вместо сквера образовалось вот такое диво.

Одни горожане говорили, что это из-за плохой экологии. Что заводы сильно дымят. Другие говорили, что заводы по всему Уралу дымят, а Япония только у нас образовалась. И то это не из-за заводов, а из-за сибирской язвы. Был такой всамделишный эпизод в истории города в 1979 году:

авария в лаборатории, где делали всякие вакцины и бактериологическое оружие. Бактерии страшной болезни под названием «сибирская язва» из лаборатории сбежали в город, и началась эпидемия. Куча народу погибла. Ну, не куча, а всё равно много. И примерно после этого появилась в городе Япония.

– Да ну, глупости, – возражали некоторые горожане. – Бактерии маленькие, у них лапки слабенькие. Они своими тонюсенькими лапочками не могли перетащить Японию в наш город. Да и есть ли у них лапки – неизвестно.

– Известно, – отвечали другие. – Есть. Но это военная тайна.

– Нет, всё из-за радиации. И Япония из-за радиации.

– Да окстись, баба Маня, радиации у нас в городе отродясь не было!

– Была! Просто нам не говорили!

– Не было! Народ бы знал, если бы была!

Это правда, народ у нас в городе всё знает. Правда, иногда не то, что есть на самом деле.

Поначалу, как только Япония в Екатеринбурге появилась, её очень сильно изучать стали. Сперва военные понаехали. Тамошние крестьяне напугались, из домов не выходят. Решили, наверное, что какое-то большое начальство нагрянуло и новые налоги заставит платить. Или какие-то новые демоны приехали – большинство тех японцев воспринимают Екатеринбург как Страну Демонов.

Наши военные в Японию зайти не смогли, они же не местные. Стрельнули пару раз – исключительно из любознательности, не подумайте плохого. Мы за мир. Пули и снаряды на ту сторону не пролетают, о невидимую преграду рикошетят и обратно летят к тем, кто их пускал. Да не просто так летят, а соображают – попадают не в солдат, что на гашетку нажимали, а в офицеров, которые приказ отдавали. Во какое умное оружие у нас стали делать! Так что стрелять быстро перестали и попробовали танком проехать. Танк туда не едет: стенку продавить не может, и ствол у него дрожит, как будто он к незнакомому запаху принюхивается и не одобряет, чем пахнет. Что? Не верите?! Танки не принюхиваются? Ха, у нас на Уралвагонзаводе в Тагиле такие умные танки делают! Они не то что принюхиваются, они на парадах вприсядку пляшут и даже хокку – классические японские стихи – сочинять могут! О бренности и мимолётности бытия. Конечно, современный Т‐90 как вдарит – сразу бренность бытия получается напрочь. А принюхаться большого ума не надо. Это любая полевая кухня может, их в Ирбите делают. Думаете, я военные тайны выдаю? Ха, это у нас все знают.

Ну ладно, с танками не вышло – попробовали подземный ход рыть: всю улицу Громова разворотили – всё равно не получилось. Зато аккурат напротив автобусной остановки нашли стоянку первобытных екатеринбуржцев времён мамонтов и перенесли её в музей. Не верите? Завтра надо в музей сходить – сами увидите.

Пока тут военные стреляли, с японской стороны самураи понаехали, серьёзные, воодушевлённые, катáнами размахивают, явно посражаться хотят – а никак!

После военных наши учёные приезжали, головами качали. В телескоп смотрели, а может, это не телескоп был, а просто большой микроскоп. Снимали в инфракрасном свете, делали спектральный анализ. Так радовались, просто как ребята в первый день каникул. Ещё бы, для науки это вообще счастье, когда посреди пятиэтажек – и Древняя Япония! Но счастье их было недолгим. Начальство приказало кирпичную стену вокруг Японии возвести и посты военные поставить – солдат с автоматами. Чтобы никто из наших за границу не сбежал. Тогда нельзя было сбегать, а полагалось жить в той стране, где уж родился. А никто и не сбежал – не пускало к себе другое измерение.

Потом началась перестройка – это когда всё старое разрушили и начали всю жизнь перестраивать. Армию тогда разоружили и кучу военных поувольняли. И тех, кто на посту на улице Громова стоял, тоже, наверное, уволили, потому что они куда-то делись вместе с автоматами. Тогда наши, местные, поглядели друг на друга, пожали плечами и потихоньку, без рекламы разобрали стену на кирпичики. А что: у всех дачки, печки, теплички, кирпич пригодится. И опять Японию сделалось хорошо видно, и стали горожане ею любоваться.

Когда перестройка началась, возник свободный рынок. Это значит, все со всеми торговали. И наши тоже пытались аспирин и ампициллин выменивать на гравюры Харунóбу и раннего Хокусáя. В Древней Японии же аспирина нет, а гравюр кучи. Ну, не кучи, но много. Но ничего не вышло. Никакие предметы японские у нас не задерживались, а улетали за стенку или раз-воплощались, прямо как назгулы у Толкина. Особенно сакé – японская водка – красиво испарялась с шипением и свистом, на что наши мужики очень обижались. Местные мальчишки-девчонки заметили интересную закономерность. Ценные вещи – нэ́цке, гравюры, кимоно, расписные зонтики из рисовой бумаги и прочие сувениры – истаивали мимолётным дымком в духе укиё-э. А какой-нибудь драный шнурок, которым японский крестьянин обувку подвязывал, или пуговица от Васькиных школьных брюк оставались на другой стороне невредимыми. Ксюхина мама с детства бережно хранила кокэ́си – деревянную японскую куколку, её подарила девочка Мияко из ближнего японского домика. Мама ей в ответ подарила пластмассового пупса, так тому тоже ничего не сделалось – Мияко ей потом показывала, как она белобрысого курносого расейского пупса в самодельное кимоно обрядила. Кокэси – смешная куколка и даже вроде некрасивая: круглая деревянная головка с нарисованными чёрными короткими волосами и узкими глазами-чёрточками, а вместо всего остального – палочка. А возьмёшь в руки – и поневоле улыбаешься, и теплом от куколки так и веет. Барби так не умеют, куда им.

На эту куколку местный краеведческий музей облизывался – продайте да продайте, ей же 250 лет. Мы в раздел «Народное творчество Уральского региона» поместим. Мама куколку спрятала в диван и наврала, что её привёз из современной Японии знакомый спортсмен, когда был там на Олимпиаде. Отстали. Мама хорошо натренировалась врать, она на работе своим пациентам говорила, что они выздоровеют и будут жить долго и счастливо. Мама в онкологическом диспансере работала. Она так убедительно врала, что многие верили и выздоравливали. И вправду жили долго и счастливо. Но это к Японии не относится.

За все эти годы Екатеринбург со своей Японией сроднился. Один мэр присвоил ей название «Японский район города Екатеринбурга» и даже каждый год выбивал из госбюджета деньги на ремонт японских дорог. Непонятно, как он их на расстоянии ремонтировал. А когда в нашей Японии случилось землетрясение, так он много денег добыл у начальства на восстановление жилого фонда вверенного ему Японского района, пострадавшего от землетрясения. Наши тогда очень рвались помогать и спасать, и детишек к себе звали, и еду носили. Но японцы вылезли из-под сложившихся, как зонтики, бумажных домиков и махали нашим руками: мол, ничего, дело привычное, сейчас быстренько всё восстановим. Правда, быстро восстановили, снова поставили деревянные рамки, натянули на них бумагу, фонарики развесили – красота!

Следующий мэр отремонтировал дома на улицах, пограничных с Японией, и даже засыпал ямы на дорогах около неё. А то перед заграницей стыдно, путь даже древней.

За это горожане были Японии очень благодарны и полюбили её ещё больше.

И туристы в Юго-Западный район потянулись. Раньше в наш город не так уж много туристов приезжало, а главный хит был грустный – церковь на месте дома, где царя убили. Ксюха считала, что нечестно убили, но это опять же к Японии не относится. А теперь народ со всей России и из-за границы ломанулся смотреть на место, где два измерения сходятся. Городские власти подсуетились правильно: в месте, где самый красивый вид на Японию, поставили тóрии – красные ворота-арку, такие делали в японских синтоистских святилищах. Сверху, как положено, толстую верёвку повесили. Потому что верёвка из рисовой соломы – симэнáва – не пускает злых кáми, ну, духов или богов, что ли. Правда, во всём Екатеринбурге верёвки из рисовой соломы не нашли, так повесили списанный канат из спортзала школы номер 85, благо та расположена неподалёку и на перевозку тратиться не надо. Канат уже разлохмаченный был, страшненький, и вполне вероятно, что злые ками его напугаются. Очень стильно получилось.

И вот к этим красным воротам с утра до вечера подъезжали туристические автобусы, и гиды на всех языках говорили любознательным туристам: «Вот вам Япония! Вон там, в воротах. Нет, проходить нельзя по технике безопасности. Штраф 1000 евро. Почему евро, а не рублей? Ну мы же европейская держава. А почему не иены? Потому что иены с вас с той стороны возьмут, если в ворота пройдёте». Видно сквозь тории было плоховато, но туристы всё равно радовались. Ещё больше радовались местные жители: они лепили из манной каши рисовые колобки-мóти, делали бумажных журавликов и змеев, вырезали японские нэцке из родного берёзового капа и вынутых из борща коровьих косточек и продавали всё это туристам за бешеные деньги – якобы «оттуда» сувенирчики, им 250 лет. Народ Юго-Западного района богател и проникался тёплым чувством к Японии.

Раз в год приезжала делегация из японского посольства во главе с японским послом. В первые годы они намекали, что это японская территория, поскольку там Япония и в ней живут японцы. Логично вообще-то. Наши не спорили: ваша территория, так зайдите на неё. Ногой ступите на родную землю, так сказать. Посол ступил… ну, как ступил, так и выступил. А местный Ванька семи лет от роду тут же забежал в Японию, послу ручкой помахал, японскую муху поймал, отпустил и обратно выбежал. Ничего не поделаешь: признало посольство, что Японский район Екатеринбурга принадлежит России. Но на всякий случай визиты ежегодно повторяли: а вдруг что изменится и станет возможно забрать Японию в Японию?

Из уважения к японцам горожане засадили улицы Громова, Бардина и Онуфриева яблонями и вишнями за неимением сакуры. И даже организовывали ханáми – любование сакурой, когда всё это зацветало. Расстилали одеялки, сидели на них, пили-закусывали, прямо как в Японии. С той стороны смотрели, руками махали – явно одобряли. В то время, когда у нас яблони цветут, в Японии сакура уже давно облетела, так что японцам нравится опять цветущими деревьями любоваться. Оказывается, в Японии тоже пельмени есть, что уральскому человеку очень приятно. Они называются гёдза и на вкус вполне себе пельмени. Так во время ханами такой обмен пельменями идёт между нами и японцами – просто душа радуется. Граница пельмени почему-то пропускает в обе стороны – наверное, не видит разницы между нашими и японскими.

Вообще-то про екатеринбургскую Японию можно много рассказывать. Но Ксюха и Инна наконец доели и собрались её посмотреть. Посмотрим и мы – сначала из-за границы, а там как пойдёт.