Дианка согласно кивнула, хотя и не поняла, зачем ей бабушкин смартфон, когда у неё свой есть – вот он лежит, рядышком с ней…

Она дожевала котлету, а тут и Светлана Константиновна вернулась, на ходу нажимая кнопку вызова.

– Слушаю, – отозвалась трубка мужским голосом, и Дианка навострила уши.

– Ванечка, дорогой, добрый день! – проворковала Светлана Константиновна, Дианка отчётливо хмыкнула-хрюкнула, так ей стало смешно. Она узнала голос мужчины. Ванечка! Надо же?! Это ж тёти Марусин муж – лысый, толстый, одышливый дядька с вечно красным лицом!

Светлана Константиновна укоризненно зыркнула в сторону внучки и погрозила ей пальцем. Дианка дурашливо зажала рот ладонью.

– Как там Манечка?! Живы – здоровы? Чем заняты?

Трубка что-то прогудела, но Дианка не разобрала ни слова.

– Это хорошо, что вы совсем свободны, – перешла на деловой тон Светлана Константиновна. – Нам тут съездить нужно недалеко и буквально на минутку. Не смог бы свозить? Как твоя машина? В порядке?… Разумеется, я оплачу… И не спорь со старшими… Когда?… – она посмотрела на Дианку и кивком головы адресовала ей вопрос.

– Сейчас! – вскочила Дианка.

– Сейчас, – повторила за ней Светлана Константиновна и рассмеялась. – Ага… настроение хорошее… Ну когда ещё человек смеётся?! … Поделюсь… обязательно… не жалко… Хорошо. Минут через пятнадцать. Поняла. Ждём. Пусть и Маруся прокатится с нами… Веселее будет.

– Ну вот, – сказала бабушка, кладя телефон и обращаясь к внучке, – собирайся стрекоза, дядя Ваня тебя отвезёт.

– А ты поедешь? – поинтересовалась Дианка уже на бегу по дороге в свою комнату.

Светлана Константиновна пожала плечами:

– Могу. С Марусей поболтаем, если вместе приедут.

Собрались они за рекордные пять минут, так что машину пришлось ещё немного подождать. Они вышли на улицу и сели на лавочку у сирени. Место это нравилось им обеим, особенно, когда сирень цвела и благоухала.

Квартира их была крайняя, угловая; дом стоял на пригорочке, и вид буквально от их крыльца открывался изумительный. Подъезд к дому был с другой стороны, а от них по склону вилась тропинка, обрамленная редкими кустами сирени, разросшейся на воле, как ей хотелось. Весь поселок уходил вправо, а прямо и влево открывался прекрасный вид на речку, неширокую, но извилистую.

– Видишь, бабуль, как здорово, – произнесла Дианка, до сих пор пребывавшая в эйфории от того, как легко разрешился вопрос с собакой и доставкой её до дома. – Какой простор! Есть где погулять с собакой!

– Ну, кто про что, а вшивый про баню! – рассмеялась Светлана Константиновна.

Дианка успела подумать: обижаться ей на такое странное замечание или нет, но тут подъехал дядя Ваня на своей старенькой, видавшей виды, но любовно ухоженной машине, и Дианка тут же забыла о своих раздумьях. Она ехала за собакой!

Всю дорогу женщины болтали о ерунде: теплицы, поливы, жара, сухо…, а Дианка нетерпеливо ёрзала на переднем сидении. Сорок минут дороги показались ей вечностью.

Мужчина, уже в годах, но моложавый, подтянутый и вполне ухоженный, задумчиво покачивался в кресле и лениво размышлял о том, что давно уже можно было остановиться, но – вот уродился же он такой упёртый – не может. Да и чем ему ещё заниматься?! Материально он не нуждается, вроде всё хорошо; семьи вот только так и не получилось, и одиночество тяготит, так и не привык к нему – долгому своему одиночеству; хоть прошлое поворошить, что ли … Раньше всё недосуг было до конца дело довести, занят, занят и занят… так и жизнь пролетела… Теперь вот и мама ушла в мир иной… так хоть в память о ней завершить это давнее расследование… Пусть она там, на небесах, порадуется… ей ведь так хотелось знать…

Да. Надо решаться. Не тянуть же до зимы? Летом всё же комфортнее, хотя его вездеходу всё равно… Но то – машина, а он сам любит, когда тепло на улице, если уж приходится из дома куда-нибудь далеко выбираться. Закрыл квартиру – и вперёд! Ни собаки у него, ни кошки, ни даже кактуса на окне… Некому по нему и заплакать, ежели что…

Геннадий Владленович вдруг представил себе плачущий кактус на собственном окошке и расхохотался: лезет же в голову всякая ересь!.. Не так он ещё и стар, чтобы не найти ту, которая заплачет по нему в случае чего. Или он – по ней. Тут уж как получится.

И пусть кактусы отдыхают!

Дианка пулей вылетела из машины и нажала на кнопку звонка, темным пятном выступающую на воротах. Все остальные остались сидеть в машине, по-прежнему оживлённо разговаривая.

Гулко хлопнула дверь, из дома кто-то вышел, но высокий забор и такой же высоты ворота не давали возможность что-либо разглядеть, и Дианка, боясь, что этот кто-то уйдёт и она останется без собаки, вытянула шею, подпрыгнула раз, другой, но ничего не увидела и громко закричала:

– Это я! Я! Я вам звонила насчет щенка! Я за ним приехала!

– Да не ори ж ты так, – раздался совсем рядом добродушный женский голос с лёгким оттенком насмешливости. – Никуда твой щенок не делся. Ждёт тебя.

Дианка облегченно выдохнула.

Звякнула щеколда, сбоку от ворот открылась небольшая калитка и в проёме появилась худощавая женская фигура:

– Заходи, – скомандовала хозяйка и прикрыла калитку за вошедшей Дианой. – Стой тут. А то мало ли собака бросится. Каждому свой детёныш дорог. Я щенка сюда принесу.

Увидев толстого белого щенка на руках вышедшей из дома женщины, Дианка онемела. Он и на фото ей понравился, но тут… Эта девочка –альбинос, по мнению Дианы, с лёгкостью бы выиграла любой конкурс красоты среди щенков, так она была хороша. Нет, она была бесподобно, неправдоподобно хороша!

– Красавица! – выдохнула Дианка и протянула руки к щенку.

– Р-р-р- бух… – отреагировал щенок на её движение и повёл глазом в её сторону, до сих пор он смотрел на хозяйку.

– Ой, какая сторожиха! – восхитилась Дианка, осторожно взяла щенка и прижала к себе. Он оказался тёплым, мягким и очень тяжёлым.

– Охранница, а ведь ей ещё и двух месяцев нет, – поправила её хозяйка. – У неё родители – рабочие. Мать, правда, сейчас в доме живёт, а отец до сих пор служит.

Дианка не стала ничего уточнять. Она уже знала, что овчарки есть выставочные, где дорого ценится экстерьер, а есть рабочие, где требуется лёгкость в обучении командам и определённые навыки, уже заложенные на генетическом уровне.

Немецкие овчарки ей не слишком нравились: их скошенный зад вызывал чувство жалости к бедным животным. За что изуродовали собак?

Она предпочитала восточноевропейских, от рабочих родителей, от тех, которые работали, а не красовались на подиуме, поэтому так и выбрала. Экстерьер – хорошо, но врождённый ум – куда лучше. Дианка всегда предпочитала умных, хоть людей, хоть животных; с ними интереснее. Хотя красота – тоже дело хорошее. Как приложение к уму. Этот щенок прекрасно сочетал в себе и то, и другое, судя по умному взгляду. Она решила, что ей достался лучший экземпляр по всем статьям, другого такого в мире просто быть не может, и задохнулась от счастья.

– Возьмите денежку, – она протянула хозяйке нужную сумму и спросила, с трудом выталкивая из себя слова:

– А кормили вы её чем?

– Всем, – махнула рукой хозяйка. – Чем разнообразнее, тем лучше. Она всё ест, а морковку любит сырую погрызть, так что давай обязательно. Супы ест, мясо сырое и вареное, каши предпочитает не очень густые, вареные овощи ест на мясном бульоне или рыбном, молочку – тоже, но хорошую, яйцо домашнее; а вот готовые корма для собак я почти не даю своим животным. Ну её – эту химию.

– Спасибо! – Дианка попятилась к воротам. Как бы не передумали, не забрали сокровище обратно.

Хозяйка заметила её манёвр, усмехнулась:

– Беги уж! Вижу: не терпится тебе, – открыла калитку, и Дианка выпорхнула на волю.

И только тут перевела дух. Всё! У неё есть собака! Настоящая!!! Её собственная!!! И если бы кто-нибудь в этот момент вдруг решил отобрать у неё щенка, она бы кусалась и рычала не хуже собаки-мамы, защищая детёныша, но ни за что бы не уступила его никому другому.

Плюхнувшись на сиденье, Дианка подняла щенка повыше:

– Смотрите! Какая красавица! Ни у кого такой нет!

– Это уж точно, – подтвердил дядя Ваня, заводя машину. – Где ж она у тебя жить будет? Будку подготовила?

– Какую будку?! – оскорбилась Дианка и положила щенка себе на колени. – В комнате со мной будет жить.

– Вот радость-то старикам, – буркнул водитель, трогаясь с места.

Дианка вспыхнула, а Светлана Константиновна примиряюще произнесла:

– Сначала домой надо доехать, а там видно будет.

Щенок на движение машины отреагировал неожиданно: встал на задние лапы, заскрёб передними по стеклу и жалобно завёл:

– Ай-яй-яй -яй…

Дианка рассмеялась:

– Испугалась, бедненькая?! Не бойся… На вот… пожуй…

Она живо достала из кармана спортивных штанов маленький пакетик, добыла оттуда специально припасённую сосиску и сунула её под нос щенку.

В глазах собаки отразилось безмерное удивление, она перевела взгляд на свою новую хозяйку, словно вопрошая: это мне? – и осторожно понюхала угощение.

– Тебе, тебе, – подтвердила Дианка и легонько шевельнула сосиску.

Щенок откусил кусочек и быстро проглотил. Попробовал. После секундной заминки собака расправилась с остатками угощения в мгновение ока и подняла глаза на Дианку.

Вкусно, – говорил её взгляд. – А у тебя ещё нет? Ни разу такого не ела!

Дианка рассмеялась:

– Потерпи до дома. Там угощу вкусненьким.

Щенок вздохнул понимающе, сполз с её коленей на пол, лег на её ступни головой, свернувшись клубочком на полу, и сладко засопел. Так и проспал до самого дома.

Дианка внесла спящего щенка в свою комнату и аккуратно положила на мягкий коврик у кровати.

– Ну, это уж слишком! – возмутилась мать, входя в комнату дочери, но Дианка сказала, как отрезала:

– Щенок будет спать здесь! И это не обсуждается!

Мать только головой покачала – дочь всегда умела настоять на своём.

– Что, Ритуля, не нравится? – улыбнулась Светлана Константиновна, заглянув в дверь и поманив дочь пальцем. – Себя вспомни в её возрасте. И не мешай ребёнку жить.

Маргарита вышла к матери и улыбнулась:

– Точно, мам. Не ругайте детей, внуки им за вас отомстят, – и они хихикнули, как две заговорщицы.

День клонился к вечеру, но Дианка этого даже не заметила. Щенок проснулся, был накормлен и теперь сидел перед девушкой, склонив голову набок и внимательно вслушиваясь в её речь.

– Это твоё место, – тыкала Дианка пальцем в коврик. – Место! Место! Запоминай! Ты тут спать будешь, поняла?

– А как ты её назвала? – поинтересовалась Светлана Константиновна, приоткрыв дверь и заглядывая в комнату внучки.

– Да вот думаю, – отозвалась Дианка, озабоченная немедленным воспитанием щенка. – Может, Белка? Или Эльза?

– Только не Белка! – сходу отказалась от клички Светлана Константиновна. – Как-то это не подходит овчарке.

– Эльза мне тоже не нравится, – открестилась от собственной мысли Дианка. – А как?

– Как тебя назвать? – спросила она у собаки, и та склонила голову на другой бок.

– Ой, какая ты Лапочка! – умилилась Дианка.

– Лапой назовёшь? – подхватила мысль Светлана Константиновна.

– А что, бабуль, такая кличка есть?

– Ну нет, так будет! – весело отозвалась Светлана Константиновна. – Дело хозяйское!

– Ты моя Лапочка! Лапусечка! – засюсюкала Дианка, но тут от двери донесся суровый голос Прасковьи Андреевны:

– Диана! Прекрати сюсюкать с собакой! – Дианка подпрыгнула от неожиданности, Светлана Константиновна обернулась:

– Ой, мама, как ты тихо!

– Ты же сама не хотела болонку, – продолжила Прасковья Андреевна, словно не слыша дочь и глядя прямо на правнучку. – Выбрала овчарку. Кличку подбери соответствующую.

– Ой, бабуль, я никак не могу сообразить – какую… – заныла Дианка. – Столько кличек в голове вертелось, а теперь все куда-то разбежались…