Некоторое время я бессмысленно таращусь на стрелки часов (надо же столько проспать?!) , потом облегчённо вздыхаю (до работы уйма времени!) и уже потом иду в душ. Хотя я проснулась настолько бодрой, будто уже и душ приняла, и две кружки кофе выпила, и даже уже зарядку сделала, чего я обычно избегаю всеми силами, традиции надо соблюдать, поэтому я принимаю душ, а затем после водных процедур бегу на кухню и хватаю кофемолку.

Душ меня не просто освежил, такое ощущение, что я родилась заново. Восхитительное ощущение! Я и без кофе бодра, но куда от привычек деться?! Особенно, дурных?!

Когда божественный аромат моей любимой арабики поплыл по квартире, я поймала себя на том, что улыбаюсь и бодренько напеваю, нещадно фальшивя при этом:

– « Эх, помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела»!

– Никогда не умела петь, – вздыхаю я без всякого огорчения и продолжаю разговаривать с собой вслух. – А тут ещё… репертуарчик… С чего бы это?! Повеселей бы чего вспомнить.

Но, увы, не получается. Никогда не увлекалась пением. А в школе это был мой самый не любимый предмет. Второе место по нелюбимости занимала физкультура.

Я не на шутку озадачиваюсь, ведь я никогда раньше не разговаривала вслух сама с собой, а теперь…

И тут я вспоминаю вчерашний день. Мама моя! На всякий случай трижды сплёвываю через плечо, хватаю телефон и набираю номер Галки. А кого же ещё?! Родители наши живут очень далеко. Мы с Галкой как вылетели из родных пенат на учебу к черту на кулички, так и застряли в дальних краях. В небольшой райцентр перебрались по самой прозаической причине: нашлась работа подходящая и жильё продавалось по бросовым ценам. Теперь и здесь ценник на квартиры выскочил, так что вовремя мы успели.

Трубка не сразу, но всё-таки отвечает хриплым Галкиным голосом без всякого намёка на любезность:

– Могла бы и до семи подождать…

– Ой, Галюня, я и забыла о времени совсем …

В голосе виноватые нотки прорезаются сами собой.

Подружка уже проснулась, голос её потеплел:

– Не мудрено после вчерашнего. Ты как?

– Лучше не бывает, – заверила я свою верную подругу и радостно улыбнулась, как будто Галка увидеть меня могла.

Наверное, смогла, потому что я тоже увидела, как она улыбается в ответ.

– Увидимся через час, – оповестила меня закадычная подружка и положила трубку, а я взялась за кофе.

На столе на чисто-белом блюдечке сиротливо красовался один-единственный бутерброд с маслом и сыром, обязательное дополнение к кружке кофе на протяжении последнего года. Я успела его приготовить, пока закипал кофе. И сделала это машинально, как привыкла в последние годы. Правда, раньше я добавляла копченую колбасу, но сейчас почему-то этого не сделала. Странно. Но ладно. Съем и такой.

Бутерброд исчез мгновенно. Я даже понять ничего не успела.

Сегодня во мне проснулся просто волчий аппетит, который требовал еды, еды и еды…

В мгновение ока я слопала второй бутерброд, заварила кашку из пачки с разными злаками, набухала туда сливочного масла побольше и слегка распаренного в кипятке изюма, сыпанула сахару, съела всё так быстро, будто у плеча стояла очередь из желающих отобрать у меня вожделенную пищу, и только тогда успокоилась.

Довольная, сытая под завязку и поэтому счастливая, вернулась я в спальню. Застилать кровать не хотелось. Я махнула рукой на эту обязательную утреннюю процедуру и отправилась в зал, где быстренько уселась на диван в свою любимую позу с подогнутыми под себя ногами и задумалась.

Ну ладно, аппетит… Вполне объяснимо. Вчера весь день не ела, сегодня наверстала… Но настроение почему такое?! Прямо визжать от восторга хочется. Петь и танцевать… Хотя и это тоже объяснимо. Здорова ведь!

Надо же, как мало, оказывается, нужно человеку для счастья. Резко заболеть, а потом внезапно выздороветь и понять, что ты здоров. Абсолютно, неприлично здоров. Вот оно, счастье!

И чего я голову ломаю?! Жизнь продолжается! Вот что главное!

А с увиденным неизвестно где и с голосом этим я разберусь позднее. Должно же найтись хоть какое-то объяснение тому, что произошло со мной вчера. Ведь не первая же я потеряла сознание?! Всё в этом мире уже было.

Галка живёт ровно на один дом дальше от работы, чем я, поэтому всегда заходит за мной. Ей по пути.

Сегодня время нашей утренней встречи немного сбилось, но это мне не мешает. Мне всё равно кажется, что я слышу шаги подруги на лестнице.

Нет, я не экстрасенс и не гадалка высшей категории. Просто моя подруга пунктуальна до безобразия. Я всегда иду открывать дверь именно в тот момент, когда рука подруги ещё только тянется к звонку. Она этому уже давно не удивляется. Вот и сегодня я открыла дверь ей именно в такой момент.

– Кофеёк есть? – интересуется подруга, проходя прямо в кухню.

– Конечно, есть, – как всегда отвечаю я, и мы приступаем к священнодействию. Так Галка называет мою манеру варить кофе.

Почти целый час мы болтаем ни о чём. О вчерашнем инциденте быстро надоедает (всё равно на вопрос: что это было? – мы ответа не нашли, а я ни слова не добавила к тому, что Галина уже знала, надо сначала самой это как-то переварить), и мы просто начинаем сплетничать. Обсуждаем коллег по работе, общих знакомых, с которыми недавно встречались, события, происходящие в мире, ну и конечно, погоду, которая в этом году неизменно радует обитателей нашего края.

Что касается событий, то Галина больше в курсе мировых новостей. Я практически не включаю телевизор. Стоит и пусть себе стоит. Лишь бы молчал. Не мешает. А Галка наоборот: прибежит домой и сразу этот телеящик включает. В основном новостные каналы. Говорит, для шумового фона. Она тишину не выносит, а я – шум.

Зато я обожаю книжки. Всё, что напечатано на бумаге, неимоверно меня привлекает. К сожалению, и разочарований много, но я научилась выбирать то, что мне интересно, и отбрасывать бумажный мусор без сожаления.

А вот интернет – другое дело. Мы обе сильно его недолюбливаем с некоторых пор. И это еще мягко сказано. Несколько раз нарвались на мошенников, а потом наткнулись на страницы общей шапочной знакомой и долго плевались. Она врет, как дышит. Живет в глухой деревушке, куда попала с мужем. Он старше на двадцать лет, увела его из семьи. Оба – редкостные бездельники: вокруг их хибарки один бурьян, не работают, одалживают на хлеб у всех, кто согласен раскошелиться. Понятно, что назад свои деньги не получает никто. Она, оказывается, завела в интернете несколько страниц, где местом жительства указывает столицу, а не наши захудалые края, и дает платные советы по ведению хозяйства. Провозглашает себя гуру сельской жизни, а сама и укроп ни разу не вырастила. И к столице никогда никакого отношения не имела.

Почитали мы это безобразие, полюбовались на ее фотки и подумали: а ведь не одна она такая. Кто писательскому мастерству учит, сам не написав ни единой книжки; кто поросят виртуально откармливает, не имея хлева и живности; кто бизнес – план на перепелиную ферму публикует. Прочитаешь, и ясно, что человек только теоретически что-то слышал, а в реальности глупости говорит и пишет, но всё с умным видом.

– Да-а-а, – вздыхает Галина, – не зря говорят, что наглость второе счастье.

Я с ней молча соглашаюсь, а она продолжает разглагольствовать:

– Что в мире происходит, непонятно. То ли все люди дружно чокнулись, то ли образование сейчас такое, что от него тупеют и превращаются в болванов, умеющих повторять чужие мысли, не осмысливая сказанное. Особенно, журналисты. То мор выдумают от очередной болезни, которую до сих пор как-то не замечали; то войну начинают нагнетать… Люди живут в виртуальном мире: деньги там зарабатывают и тратят, воюют виртуально, биографии себе придумывают и заслуги, которых нет. И все друг друга поучают, заставляют на деньги молиться… Рекламой лекарств затравили. Лучше бы сказали, что эти лекарства, просроченные и выброшенные, скоро все водоемы мира отравят. Вот где беда…

– Есть же и здравомыслящие люди, – слабо пытаюсь я возражать. В свете последних событий меня мало интересуют чужие злоключения, со своими бы странностями разобраться. – Не все интернету поддаются, прекрасно и без него живут.

Галина в азарте не замечает моей вялости:

– Посмотришь вокруг: у нас всё тихо и спокойно. Провинция. Может, именно провинция и даст человечеству шанс выжить?! Кажется, во всяких там столицах, европах и америках здравомыслящих людей вообще не осталось.

Я пожимаю плечами, и Галина спохватывается:

– А ты чего вялая такая?

– Я не вялая, я задумчивая, – улыбаюсь подруге и выразительно перевожу взгляд на часы.

Время до начала рабочего дня пролетело мгновенно. Галка тоже улыбается:

– Люблю поболтать. Вот мой из рейса явится, отдохнешь от меня.

– Я от тебя не устаю.

Мы синхронно моем чашки, в темпе собираемся, посмеиваясь над собой – надо же как засиделись, как бабули-пенсионерки на лавочке! – и бежим в прихожую обуваться.

Как всегда без пятнадцати девять мы выходим из дому (вернее, сегодня мы выбегаем, потому что время поджимает, и уже не без пятнадцати, а без двенадцати минут девять, но нас это не смущает) и наслаждаемся десятиминутной прогулкой, сократившейся до семи минут.

Легкий ветерок приятно освежает наши раскрасневшиеся, разгоряченные разговором и суматошными сборами лица. Мы идем быстро, радуемся молодости, здоровью и быстрой ходьбе. В ней тоже есть своя прелесть. Иногда надо сбиваться с привычной пунктуальности, чтобы по-новому ощутить улетающие в небытие мгновения собственной жизни.

Грех в такое чудесное утро торчать в конторе, но кому-то же надо. И мы направляемся к своему рабочему месту. Ещё несколько свободных минут у нас остаётся на то, чтобы полюбоваться на себя в зеркало и настроиться на рабочий лад.

Потом начинаются суровые будни.

– Нин, копия вчерашнего договора с заказчиком у тебя?

Алёнка сидит справа через два стула от меня, чуть наискосок, поэтому хорошо меня видит. И я это знаю. Не утруждаю себя ответом, а просто киваю головой, не отрывая взгляда от монитора.

– Будь добра, брось, – канючит Алёнка, которой просто лень вставать со своего места.

– Ну и молодёжь пошла, – в шутку ворчу я, находя нужную бумажку.

Я уже собираюсь метнуть документ по назначению, но в последний момент спохватываюсь, что уже засиделась, спина затекла и глаза устали. Пора встать с места и дать себе отдохнуть хоть пару мгновений.

– Держи, лентяйка, – подхожу я к Алёнке и протягиваю ей бумаги.

Она скоморошно раскланивается:

– Спасибочки, – и хватает документ, нечаянно дотрагиваясь при этом до моей руки.

– Ай! – вырывается у неё. Она резко отдёргивает руку, и бумаги падают на пол.

– Ты чего? – удивляюсь я.

– Чего? Чего? – плаксиво передразнивает меня девчонка. – От тебя током шарахнуло, как будто я шпильку в розетку сунула!

Алёнка с возмущением смотрит на меня, потом наклоняется и поднимает с пола документ.

– Придумаешь тоже! – фыркаю я недоверчиво. Ни в чём таком я сроду замечена не была. Что за фантазии?!

– Ничего я не придумываю! – в запальчивости кричит Алёнка. – Чего тут придумывать! Если стукнуло!

Она пристально вглядывается в свою руку с растопыренными пальцами, будто ищет следы ожогов, и сует мне под нос эту свою пятерню.

Я обвожу взглядом нашу контору, некстати замечаю пыль за монитором и тут же об этом забываю. Сослуживицы внимательно смотрят на меня.

– Чего уставились?! – огрызаюсь я невольно. Ей-богу, как в зоопарке! Уставились, как на неизвестное науке существо.

– А чего ты ждёшь?! – возмущённо говорит Маринка. – Ну, невозможно с тобой работать стало! То ты в обмороки падаешь, то током дерёшься…

– Дальше что? – ядовито интересуется она, не сводя с меня глаз.

Откуда я знаю, что дальше, поэтому молчу. Да и связываться неохота. Маринка – полная тридцатипятилетняя зануда, которая считает, что она всегда и во всём права. С ней спорить – себе дороже, но и соглашаться – западло. А если она пилить возьмётся – берегись! Лично я не люблю тратить время на споры.

Я обиженно молчу некоторое время, а потом не выдерживаю, всё же мне немного неловко.

– Ещё скажи, что я нарочно… – ворчу я, ни к кому не обращаясь, но Алёнка понимает и сконфуженно бурчит:

– Я и не говорю, что нарочно… Но ведь стукнуло меня … прямо током пронзило… Я не вру.

Но тут вмешивается Галка. Она подходит ко мне и командует:

– А ну, дай руку!

Шеи присутствующих заметно удлиняются. Интерес к работе стремительно гаснет, зато к моей особе резко возрастает.

Я со всего размаха хлопаю подругу по руке, выпаливая при этом:

– Клоунада и только!

Ничего не происходит. Галка резко поворачивается к Алёнке:

– Чего орала?! Нормально же всё!

– Что было, то и сказала, – защищается Алёнка. – Не знаю я, чего у тебя там нормально! Только меня взаправду током шандарахнуло. Очень ощутимо, между прочим! И отстаньте вы уже от меня! А то ещё я виноватой останусь!

– Оставь ты её, – прошу я подружку и легонько дотрагиваюсь рукой до её плеча.

– Ай! – подпрыгивает вдруг Галка, хватается за плечо и удивлённо смотрит на меня. – Ты чего это?!

– Я же говорила! – как ребенок новой игрушке, от всей души радуется Алёнка. – И тебя тряхнуло?! А ты не верила! Вот будешь знать теперь…

Но Галка уже не обращает на неё внимания. Она требовательно смотрит на меня.

– От тебя правда током бьёт. Прям электрический разряд прошел через всё тело. С чего бы это?!

– А я знаю? – бурчу я и недовольно хмурюсь. Как где что происходит, особенно какая-нибудь гадость, так обязательно со мной. Что за невезуха?! Током их, видишь ли, бьёт… Меня же не бьет?!

Я рассматриваю свои ладони. Руки как руки. Не дрожат и не светятся. Или что там бывает при электрическом разряде?!

– Может, свет выключить и жалюзи опустить? – ехидно спрашивает Маринка, словно прочитав мои мысли. – Говорят, в темноте разряд светится. Ну-у-у, это, … искры летят. И если темно, то их хорошо видно. Опыты такие.

– Я тебе дам – опыты! Я вам не кролик! И не крыса лабораторная! – громко возмущаюсь я, стоя столбом посреди нашего рабочего помещения. – Это просто статическое электричество. Слыхали? От одежды накапливается. Синтетической.

– Это где ж на тебе синтетика? – влезает в разговор Томка. И эта не выдержала, включилась в обсуждение проблемы. – Лето на дворе, и на тебе сарафан льняной. Да ты у нас и в другое время года синтетику не жалуешь. Ты ж прямо повёрнута на всём натуральном.

«Господи, и всё-то они видят», – вздыхаю я про себя и поднимаю глаза к потолку. Увы! И там нет ответа на мой простенький вопрос: что же всё-таки происходит?! И почему именно со мной!?

Внезапно в нашем бедламе материализуется шеф. Все чинно – благородно сидят на своих местах и мгновенно делают вид, что усердно работают, одна я, как тополь на Плющихе, торчу посреди кабинета вдали от родного стола и монитора.

– Снова спокойствие возмущаешь? – подозрительно прищуривается в мою сторону начальник. – Вчера была белая и растрёпанная, сегодня красная и опять растрёпанная. Но одинаково ничего не делаешь. А работать когда? Или опять домой надо?

– Нет, о сверхурочных мечтаю, – слабо огрызаюсь я, бреду к своему рабочему месту и плюхаюсь на стул. Но разве я виновата?! Честно начала работать с утра и вот…

– Мечтают они, – ворчит шеф, сердито нахмурив брови. – Работали бы лучше. Повыгоняю всех к чёртовой матери. Куча бездельниц на моей шее. Уселись и ножки свесили…

– Да где вы других дур найдёте за такую зарплату? – приходит мне на выручку Галка. Она, как и все остальные, не принимает всерьез ворчание начальника. Он у нас вполне адекватный и даже добродушный.

Шеф тут же исчезает. Тема больная и очень им не любимая. Не дай Бог, строптивые бабы всем скопом навалятся. Стоит только зарплату упомянуть, как все словно с цепи срываются. Объединяются моментально. Лучше уж от греха подальше…

– Причешись, – советует мне Галка. – И впрямь волосы дыбом. Прямо чувырла какая-то…

Я послушно встаю, иду к зеркалу, достаю расчёску из сумочки, которая висит тут же у зеркала на общей вешалке, и провожу ею по волосам. Раздаётся оглушительный треск, расчёска искрит, вырывается из моих рук и падает на пол. Волосы окончательно принимают вертикальное положение, а я вскрикиваю от боли. Меня резко пронзает током.

– Ну вот! – доносится до меня ликующий голос Алёнки. – А говорили – электричества нет! Придумала я! Придумала, да?!

– Ты ещё язык покажи. Разоралась, – обрывает веселье Маринка и поджимает губы. – Тут теперь сидеть страшно. Гляди, током убьёт. Или молнией. Или вообще – взорвут… к чертовой бабушке…

– Типун тебе на язык! – это уже Тамара не выдерживает. – Скажешь тоже!… Ну и денёчки пошли!

– Убьёшь тебя, как же, – не смолчала Галка, злобно зыркнув в сторону Маринки. – Над тобой хоть ядерный реактор взорви – выдержишь.

Галина подошла ко мне.

Я уже успела снова плюхнуться на свой стул. Просто так. Лишь бы не стоять под всеобщим обозрением. Какая уж тут работа?! И мыслей никаких, кроме одной: раньше от меня током не било. И что теперь с этим делать я не знаю.

– Я всегда знала, что коллектив у нас дружный и сплочённый, – ехидничает Галина, стоя рядом со мной. Она оперлась одной рукой на спинку моего стула, и я чувствую себя спокойной и защищенной. Как хорошо, что у меня есть такая подруга. – Работать – так работать, а не работать – так всем не работать. Всех шеф не выгонит, а по одному может. Это уж как пить дать.

Напоминание о шефе действует на всех отрезвляюще. В конце концов, безграничного терпения в природе не существует. И надеяться на его появление у нашего начальства не стоит. А зарплата, хоть и не очень большая, на дороге не валяется. Её ещё заработать надо. Кто ж тебе денежки просто так даст?! Бабы дружно уткнулись носами в компьютеры.

Галка приносит свой стул, подсаживается ко мне и шепчет:

– Не дрейфь, прорвёмся.

Я согласно киваю, но сказать ничего не успеваю, потому что подруга заканчивает неожиданно:

– По дороге домой в церковь зайдём.

– Куда? – подпрыгиваю я на стуле. Нет, сегодняшний день точно не для работы. Ну как тут сосредоточишься при таких-то заявлениях?! Выкрикиваю громко, и на нас опять все оглядываются. Но на этот раз молча. И на том спасибо.

– В церковь, – терпеливо повторяет Галина, никак не реагируя на мой возглас и остановившийся, абсолютно пустой взгляд, словно я затерялась во времени и пространстве и напрочь забыла, кто я и откуда.

– Зачем? – тупо и очень тихо переспрашиваю я без всяких эмоций и без всякого интереса, ибо до меня просто не доходит смысл услышанного. – Ни разу не были и вдруг… И при чем тут церковь?!

– Тебе что, ни разу не объясняли, что если чертовщина какая приключается, надо сразу в церковь идти?! Положено так, – шепчет Галина мне в ухо.

– Да что мы там делать будем, в этой твоей церкви? – не могу я понять замысел подруги.

– Да какая разница, – легкомысленно отмахивается от меня подружка. – На месте сообразим. Главное зайти, а там сообразим, что к чему. И так от моды отстали.

– От какой моды? – продолжаю тупить я.