– Нет-нет, – заверила Гвендолин. – А вы…

– Приехал, чтобы узнать, как вы устроились на новом месте, – ответил на непрозвучавший вопрос Карлион Линтон. – И узнать, не нужна ли какая-нибудь помощь.

– Нет, я… Я справляюсь, как вы заметили…

Не зная, как себя вести и что делать, Гвен зачем-то схватилась за глобус, забыв, насколько тяжёл раскрашенный деревянный шар, и едва не уронила его на пол.

– Нужно убрать, – пробормотала сконфуженно, прижимая глобус к груди. – Дети, они…

– Могут решить, что это игрушка, – закончил сквайр. – Признаюсь, я сам когда-то считал, что это – мяч для забав. Оттого он в таком плачевном состоянии.

Мужчина с задумчивой улыбкой коснулся царапин на дереве, невзначай задев пальцы Гвен.

– Это был ваш глобус? – поняла она.

– Давно. Стоял в отцовском кабинете. После пылился на чердаке. Когда открылась школа, я подумал, что тут он ещё послужит. – Альд Линтон аккуратно забрал у Гвен тяжёлый шар. – Хоть с этим позволите вам помочь? Куда его отнести?

– Я покажу.

Гвен пошла вперёд, радуясь, что на прошлой неделе успела перебрать хранившиеся в чулане вещи и велела Талуле вымыть там всё от пыли.

– Он стоял на этой полке, – сказала Гвен, первой входя в тесную коморку рядом с ведущей на второй этаж лестницей.

Карлион Линтон вошёл следом, но едва он приблизился к указанному Гвен стеллажу, как дверь в чулан захлопнулась. Послышался скрежет задвигаемого засова, сдавленный смех и быстро удаляющийся топот нескольких пар башмаков.

«Наверняка братья Бенсоны», – пронеслось в голове у Гвен. Ей с самого утра чудилось, что мальчишки, перешёптываясь и переглядываясь на уроках, замышляют какую-то шалость. Но такое!.. Лучше бы снова была мышь!

– Однако, – обескураженно пробормотал альд Линтон. Света, проникавшего через узкое окошко над дверью, хватало, чтобы увидеть как вытянулось от изумления лицо мужчины.

– Это дети, – протараторила Гвен. – Наверное, не видели, что мы вошли. Решили, что дверь бросили открытой…

Оправдания звучали нелепо. Она сама ни на миг не верила, будто приехавший с проверкой землевладелец примет эти объяснения, но, страшась его гнева, продолжала и продолжала говорить, пока не почувствовала, что слёзы вот-вот брызнут из глаз.

– Не стоит оправдываться, – покачал головой сквайр, когда она, всхлипнув, всё же умолкла. – Вы правы, это лишь дети.

– Я совершенно с ними не справляюсь, – призналась, сдержав рыдания, Гвендолин. – Я – ужасная учительница.

– Отнюдь. Я ведь видел вас на уроке, с малышкой на коленях. Признаюсь, пожалел, что не обладаю талантами своей сестры, чтобы нарисовать увиденное.

Смахнув слёзы, Гвендолин с удивлением подняла на мужчину глаза. Голос его звучал спокойно, а на губах играла улыбка.

– Ни одна драгоценность не подчеркнёт так красоту женщины, как ребёнок на её руках, – закончил он.

– У вас?.. – опомнившись, Гвен прикусила язык, но альд Линтон понял, о чём она собиралась спросить.

– Нет, – покачал головой. – Детей у меня, к сожалению, нет.

– Простите, – пролепетала Гвендолин. – Вы так говорили, и я подумала, что вы очень любите детей, раз уж… Но вы ведь можете жениться снова…

От страха и волнения она сама не понимала, что говорит, иначе ни за что не вела бы себя настолько бестактно.

Альд Линтон неожиданно рассмеялся.

– О, вижу, местные сплетницы уже просветили вас относительно моих семейных дел. Могу лишь надеяться, что вы не поверили в то, что я закопал супругу в лесу. Так ведь поговаривают в деревне?

– Нет! Что вы! В этом обвиняют вовсе не вас! – снова не сдержалась Гвен, вспомнив слова Джесмин о том, что альду Линтон мог убить любовник.

Ответом ей опять стал смех, но теперь в нём слышалась горечь:

– Для кого-то красочный вымысел интереснее неприглядной правды о том, что жена покинула меня ради моего лучшего друга. Но мне не хочется, чтобы вы верили в эти несуразицы, Гвен. – Последнюю фразу сквайр сказал уже серьёзно и тем же тоном продолжил: – Мы развелись. Без скандалов и ненужного шума. Даже встречаться лишний раз не пришлось, хватило подписанного согласия. Моя бывшая супруга и… её избранник сейчас здесь, – Карлион Линтон, не глядя ткнул пальцем в глобус, который держал до сих пор в руке. – Или здесь. Путешествуют по миру и сюда, полагаю, уже не вернутся. Вы ведь тоже мечтаете о путешествиях?

Видимо, он хотел сменить тему, но для Гвен вопрос прозвучал как обвинение.

– Вряд ли я смогу себе это позволить, – проговорила она, потупившись.

– Не отчаивайтесь, – в голосе собеседника вновь слышалась улыбка. – Не отказывайтесь от мечтаний, и однажды найдётся человек, который исполнит их для вас.

Возможно, Гвендолин набралась бы смелости и спросила, что он имел в виду, но в этот миг заскрипел засов и раздался удивлённый возглас Талулы:

– Госпожа Гвенда? С кем это вы тут…

Увидев, с кем беседует в запертом чулане учительница, служанка охнула и отступила от двери.

– Дети шалят, – сдержанно объяснил опешившей женщине альд Линтон. Поставил глобус на полку, вышел в коридор и обернулся к замешкавшейся Гвендолин. – Всего лишь небольшое недоразумение, да?

Она закивала, соглашаясь.

– Всего доброго, Гвен, – поклонился сквайр. – Был рад пообщаться… даже в такой обстановке. Но в следующий раз предпочёл бы поговорить за чаем.

– Ох, негодники! – всплеснула руками Талула после его ухода. – Бенсоны, небось? Хотя ведь не абы с кем заперли, с альдом…

– Не вижу в этом ничего забавного, – сердито прервала её Гвендолин. – И надеюсь, слухи об этом происшествии не пойдут гулять по деревне.

Карлион Линтон свёл всё к шутке, над которой сам и посмеялся, но, судя по их разговору, ему не привыкать к тому, что его имя окружено сплетнями и домыслами. У Гвен подобного опыта не имелось, и приобретать его она не желала, как и терпеть впредь непозволительное поведение некоторых учеников, а потому, выведав у Талулы, где живут Бенсоны, отправилась побеседовать с отцом неугомонных мальчишек.

Идти пришлось на другой конец деревни. Снег наконец-то растаял, под ногами сочно хлюпало, и подол платья был уже в грязи, но Гвен не сбавляла решительного шага, на ходу обдумывая, что скажет Бенсону-старшему. От него скрывать выходку сыновей она не собиралась, пусть знает, что сегодня те напакостили не только учительнице, а самому сквайру! Можно было и приврать немного для острастки, сказав, что альда Линтона рассердила эта выходка. Гвен как раз размышляла, простительна ли в данном случае подобная ложь, когда заметила виновников своего недавнего «заточения». Братья Бенсоны, все трое, в компании ещё нескольких мальчишек развлекались тем, что бросали камни в большую лужу, растёкшуюся посреди улицы, и Гвендолин остановилась, опасаясь, что у озорников хватит и дерзости, и сообразительности подгадать, чтобы при следующем броске её обдало брызгами грязи с головы до ног.

Пока она, укрывшись за толстым стволом дерева, думала, как пройти к дому мальчишек без ущерба для своего наряда и гордости, в конце улицы показался всадник. Видно, человек был не местный, так как дети, прервав своё занятие, с любопытством зашушукались. Двое даже убежали, будто испугались чего-то. Гвен это насторожило. Никого из взрослых она поблизости не видела и решила, что должна показаться, чтобы чужак не вздумал обидеть ребят, однако, присмотревшись к приблизившемуся всаднику и узнав в пожилом человеке того самого слугу, что сопровождал встретившегося её на прошлой неделе мага, осталась в своём укрытии. Сердце взволнованно забилось, хоть казалось, для того не было никаких причин.

Когда Гвен отважилась снова выглянуть из-за дерева, мужчина, свесившись с лошади, говорил о чём-то с двенадцатилетним Марком – старшим из братьев Бенсонов. Потом достал из кармана монетку, бросил мальчишке и, развернув лошадь, поскакал прочь. Выждав ещё немного, Гвен отважилась подойти к детям. Она ведь учительница, и её долг заботиться об учениках не только в школе.

– Марк! – негромко окликнула она мальчика. – Подойди, пожалуйста.

Тот уставился на неё с удивлением, после оглянулся по сторонам, будто раздумывал, не сбежать ли, но всё же пошёл навстречу. А вот его младших братьев и друзей точно ветром сдуло.

– Чего хотел тот человек? – строго и чуть обеспокоенно спросила Гвен. – Он… тебя не обидел?

Поняв, что его не собираются бранить, Марк шумно выдохнул и замотал головой:

– Нет. Он хотел узнать не живёт ли у нас в деревне одна девушка.

– Какая девушка? – насторожилась Гвендалин.

– Такая… – Мальчишка окинул её плутоватым взглядом. – Вроде вас ростом. И волосы как у вас. И глаза. И пальто похожее… Я сказал, что в Трелони таких нет.

– Спасибо, – пробормотала Гвен. – Но… почему?

– Знаем мы этого дядьку, – серьёзно ответил Марк. – Он в проклятом замке служит.

– В каком?

– В замке Торнбран. Его у нас иначе чем проклятым или жутким не зовут. Там зимой знаете, сколько народу поубивали?

Холодок пробежал у Гвен между лопатками, заставив нервно передёрнуть плечами.

– Не бойтесь, – успокоил её ученик. – Вы хоть и ругаетесь, и линейкой стучите, и задачки решать заставляете, в жуткий замок мы вас не выдадим. Истории у вас всё же интересные бывают.

– Я… тоже тогда вас не выдам, – решила Гвен. – Ни вашему отцу, ни альду Линтону. Но чтобы больше такого не было, хорошо?

Мальчишка, подумав, кивнул.

Гвендолин порадовалась бы перемирию с главным зачинщиком безобразий, но, к сожалению, непослушание учеников не было большей из её проблем. Зачем только она пошла тогда в лес? Зачем взяла тот шар?

Последний вопрос отпал сам собой, когда, оказавшись в своей комнате, Гвен достала магический предмет из шкатулки, и ладони и сердце согрело знакомым теплом. Взяла, потому что не могла не взять.