Глава 3

Я не могла взять в толк, зачем Никита потащил меня на ночь глядя в офис.

Вернее я понимала, что это связано с дневным визитом бандитов, но не более…

– Что ты задумал? – допытывалась я, готовая его убить.

Меня всегда приводили в бешенство косноязычность, намёки и тайны… Впрочем, как и любую другую женщину.

– Ты ключи взяла? – спросил он, в который раз игнорируя мой вопрос.

– Взяла! – ответила я, уже ощущая как всё внутри трясётся.

Между тем, мы въехали на стоянку.

– Приехали, – зачем-то объявил Никита, словно я не видела, и надавил на тормоз.

Я посмотрела на другую сторону улицы. В окнах моей будущей штаб-квартиры горел свет. Но пока не было охраны, я его и не выключала. Надежды на сигнализацию, никакой. Тем более, договор с полицией тоже ещё не заключила. Красть по большому счёту нечего. Зачем платить?

– Для чего мы здесь? – повторила я очередную попытку узнать, что он задумал.

– Проверить хочу одну мысль, – ответил Никита уклончиво.

– Ты думаешь, эти двое придут, чтобы разбить окна? – попыталась я угадать.

– Не обязательно, – отвечал он и возразил: – Да и не эффективно.

– Тогда чего ты боишься? – допытывалась я и шутливо попросила: – Скажи, будем бояться вместе.

– Боюсь, что уже сегодня начнут пытаться создавать условия, которые вынудят тебя отдать помещения за бесценок, – признался он.

– Каким образом? – спросила я и поёжилась, отчётливо представив себя связанной и с утюгом на животе. Но эта картинка тут же сменилась другой. И вот я уже лежу на голой сетке кровати в каком-то подвале. Причём разбушевавшееся воображение даже придумало трубы под потолком, оконце, размером с ладошку и крысу… Низ живота болит, трусиков нет, а… Нет, я даже зажмурилась, пытаясь подумать о чём-то другом, но вдруг уж очень отчётливо ощутила там жало паяльника.

– Для этого, например, можно вынудить тебя вложить сюда пару раз хорошие деньги, – между тем, стал рассказывать Никита, не замечая моего состояния. – В конце концов, тебе это надоест, и ты откажешься от мысли делать это в третий раз.

– Как они смогут вынудить меня раскошелиться? – полюбопытствовала я, больше для того, чтобы не молчать и не узнала собственного голоса.

И так было ясно, что вложить деньги можно здесь только в очередной ремонт. А для этого бандитам надо свести к нулю уже проделанную работу строителей. Значит, затопить или устроить пожар.

– Можно поджечь, – между тем подтвердил он моё предположение.

Я сделала вид, будто удивилась.

– Но ведь мы в этом случае сразу на них укажем, – сказала я, на самом деле уверенная, что даже в этом случае будет архисложно связать утренних визитёров со свалившимися на меня несчастьями. – Неужели не боятся?

– А чего им боятся? – вопросом на вопрос ответил Никита и сам на него ответил: – Сплошь и рядом такие пожары. И следы замести милое дело, да и свалить на замыкание легко…

– Но почему ты решил, что они именно сегодня прийти должны? – не унималась я и зачем-то напомнила: – Мы ведь только утром говорили.

– Мы утром не говорили, а отправили их куда подальше, – уточнил он.

– Думаешь, подожгут? – гадала я, испытывая новый прилив страха. – Или взорвут?

Вопрос возник спонтанно, и я удивилась, что вообще рассуждаю на такую тему.

– Не исключаю, – интриговал между тем Никита.

– Я думаю, сегодня они ещё не созрели, – стояла я на своём лишь для того, чтобы он убедил в обратном.

Отчего-то у меня возникло чувство, что Никита что-то не договаривает. Или даже врёт и запугивает специально, чтобы скрыть что-то другое, более серьёзное. Нет, угрозы звучали убедительно. Но я уже достаточно тонко чувствовала его, чтобы не уловить какой-то подтекст…

– Я такой тип людей знаю, – заговорил Никита и стал объяснять: – Они когда злые, терпеть или ждать не могут.

– Так ты для этого их сегодня злил? – догадалась я.

– И для этого тоже, – подтвердил Никита.

– И для этого, – повторила я, ставя ударение на «и». – Значит, есть ещё какая-то цель?

– Злой человек делает ошибки, – объяснил Никита. – А если к этому прибавить тупость, то это гремучая смесь и находка для оперативников.

– Хорошо, – произнесла я, переваривая услышанное. – А ты не подумал, как мы будем их задерживать?

– Обижаешь, – проворчал Никита.

Я настроилась ждать, когда придут бандиты. Воображение тут же стало рисовать одну за другой картины этого визита.

«Интересно, что задумал Никита? – ломала я голову, перебирая вариантами возможных событий. – Неужели решил задержать их с поличным? Но ведь это опасно! Вдруг они станут стрелять?»

На этот раз мне стало даже нехорошо. Я вдруг отчётливо поняла, что это всё по-настоящему. И могут быть настоящие пули, как тогда, на заимке. Я вдруг вспомнила лежащего на полу Егора и вздрогнула, снова ощутив его остывающую руку.

– Пошли! – скомандовал Никита неожиданно и толкнул дверцу.

Находясь в полной растерянности, я не могла взять в толк, чего он хочет и, словно под гипнозом, вышла из машины.

– Объясни, что происходит? – попросила я, когда мы оказались в кабинете.

– Потерпи немного, узнаешь, – заверил Никита и плюхнулся в кресло.

– Ты собираешься ждать их здесь? – попыталась я угадать.

– А как ты хотела? – вопросом на вопрос ответил он и крутанулся в кресле.

– Сломаешь! – предостерегла я.

– Извини. – Никита положил руки на стол и предложил: – Ты бы присела.

Я опустилась на стул и пробормотала:

– Хоть убей, ничего не понимаю…

– И не надо, – ответил Никита и посмотрел сначала на часы, потом на окна.

– Мы кого-то ждём? – попыталась угадать я.

Неведение для меня было сродни пытке.

– Пора, – подтвердил он моё предположение и поднялся.

Я начала злиться, но подчиняясь его воле, двинула следом.

Как не странно, он провёл меня до помещения, в котором складировали весь строительный инструмент рабочих и материалы. Здесь не было окна и я планировала после ремонта устроить в этой комнатушке подсобку для хозяйственного инвентаря.

– Нам сюда, – интриговал Никита и подтолкнул меня за стоящие на ребре листы гипсокартона.

Свет попадал сюда лишь из коридора, через стеклянные блоки, которыми была заложена верхняя часть стены, и было достаточно темно. Натыкаясь то на вёдра, то на сваленные в кучу инструменты, я с трудом прошла в угол.

В носу защекотала от пыли и запаха цемента.

– Да объяснишь ты или нет, что происходит? – негодовала я.

Вместо ответа Никита положил ладонь мне на темя и вынудил опуститься на стул.

– Ты его сюда принёс? – догадалась я и принялась снова засыпать вопросами: – Но зачем? Что всё это значит?

– Сейчас увидишь, – заверил он меня.

В тот же момент что-то стукнуло. Я уловила едва заметный звук виброзвонка у него в кармане. Никита торопливо вынул трубку и приложил к уху.

– Да, – ответил он негромко и заверил: – Понял… Отлично…

– Что? – спросила я одними губами, немея от страха.

– Идут! – сообщил Никита шёпотом.

– Кто тебе звонил? – спросила я, но он вдруг цыкнул:

– Тс-сс! – и приложил к моим губам ладонь.

Отчего-то такая вольность разозлила меня, и я с трудом подавила желание укусить его за руку…

В тот же момент двери открылись. Никита пригнулся.

– Здесь? – громом среди ясного неба раздался голос Громилы.

– Да, – ответил кто-то. – Лучше места не найти…

– Тогда клади в щиток…

– Думаешь так лучше?

– Какая разница? – прошипел Громила. – Главное сам факт.

Хлопнула крышка. Что-то скрипнуло.

– Пошли, – послышался голос Громилы.

– Не торопитесь, молодой человек! – с этими словами Никита встал и предостерёг: – И не делайте глупостей. Все ваши действия фиксируются.

Раздался грохот.

– Всем лежать! – закричал кто-то ворвавшийся с коридора.

– Ох! – вырвалось у Громилы.

Его напарник взвыл нечеловеческим голосом.

– Лежать! – раздалась команда, за которой последовал новый приказ: – Руки за спину!

Я съёжилась, не зная, как поступить. Судя по тому, что Никита стоял, нас эти команды и приказы не касались.

В кладовую влетели ещё люди.

Вспыхнул свет. Послышались вскрики, топот…

– Так ты всё-таки обратился к своим коллегам? – догадалась я и встала.

Громила и его дружок лежали на полу. Руки у них были на затылке. Трое в штатском проворно обыскивали их. Ещё двое в камуфлированной форме и в масках стояли вдоль стены с автоматами наперевес…

– Какие люди! – воскликнул мужчина в ветровке, переворачивая громилу на спину, и назвал его имя: – Гражданин Лопатин Игорь Петрович!

Его дружок схватил Громилу, которого, как оказалось, зовут вполне мирным и совсем обычным именем Игорь, за шкирку и потянул вверх. Перебирая ногами и морщась, Лопатин быстро встал.

– Гражданин Лопатин! – позвал Громилу мужчина в ветровке.

Дождавшись, когда Лопатин посмотрит на него, он показал рукой на пакет с белым порошком, вставленный под блок с выключателями и спросил:

– Это ваше?

– Чего?! – протянул Лопатин.

Какое-то время я смотрела на свёрток, пытаясь понять, отчего он так завораживает и притягивает мой взгляд. И тут меня накрыла волна жара. Такая, словно я стояла у мартеновской печки, и тут неожиданно открыли заслонку… Я вдруг узнала пакет. Более того, догадалась, с какой целью Лопатин всё подстроил таким образом, чтобы я подержала его в руках.

– Его! – почти закричала я и пояснила: – Он мне точно такой давал в машине!

Глава 4

«Надо узнать у Никиты, что он думает по поводу зеркального потолка», – лениво подумала я.

Мысль возникла на фоне воспоминаний об одной из моих встреч. Он был лётчиком. Летал на «Аэрбасе». Снял меня в одном из клубов. Я обратила внимание на то, что этот мужчина почти не пьёт. Как его звали? Не помню, хоть убей. Тогда, сразу после секса, я пыталась выпытать у него, правда или нет, что они в полёте трахают стюардесс. Не знаю, зачем мне это было надо? Он лишь улыбался. Ещё этот лётчик запомнился тем, что сразу и без обиняков надел презерватив.

Я лежала на спине поверх одеяла с закрытыми глазами и пыталась представить себя со стороны. Такой, какой увидит Никита, когда войдёт.

«А когда я брила подмышки?» – Пронзивший сознание вопрос заставил открыть глаза. Я подняла руку и тронула кожу. Что за паника? Только вчера. Просто день был до того насыщенный, что кажется, будто прошла целая вечность. Прежде чем снова предаться неге ожидания, я провела пальцами по зоне бикини, тронула кружево трусиков и вдруг подумала, что их нужно снять. Точно! Под струями воды в Никите окончательно проснётся полицейский. Он хоть и уволился, но не переставал говорить, что это состояние души. Поэтому однозначно, в спальню он вернётся с массой новых вопросов и станет рассуждать о проведённой у меня в офисе операции. Трусики сейчас будут лишними. Надо сделать так, чтобы сразу и без прелюдий набросился. Уже и время поджимает… Я ощутила, как из меня что-то вытекло. Хотя и так понятно что…

«Господи! – мысленно простонала я и задалась вопросом: – Неужели стресс так влияет на либидо? Или это только у меня? Какого чёрта он попёрся после меня в душ? Не мог раньше? Издевается? А может, считает, что нужно помариновать?»

Я уже перестала контролировать дыхание. Оно стало глубоким и прерывистым. Воздух будто бы застревал где-то в лёгких, а потом с шумом вырывался через приоткрытый рот. Губы стали сухими. Я провела по ним языком. Он стал шершавый! Мне вдруг стало страшно. А что если сейчас Никита почувствует, что у меня во рту пересохло? Я резко перевернулась на бок, ощутив, как между ног всё стало скользким. Воды на тумбочке как назло не оказалось. На кухню бежать поздно. Щелчок дверей пронзил позвоночник. Я снова падаю навзничь и жду. Как долго тянется время! А может он просто подошёл бесшумно? Я раскрываю глаза и упираюсь взглядом в его оголённый торс. Как он хорош! Нет, Никита не был качком. Напротив, его тело выдавало в нём интеллигента. Человека умственного труда, но который может за себя постоять. Рельефный пресс, круглые плечи давали намёк на то, что он любитель позаниматься по случаю в спортзале. Но не более. Никита не относился к фанатам штанг и другого металлолома. Как он эротичен с обмотанным вокруг бёдер полотенцем! Я судорожно выдыхаю.

Один шаг, и Никита становиться на колени у кровати. Сумасшествие! Это больше никак не объяснить. Я горю настолько сильно, что без слов запускаю пальцы в его волосы, и мои губы встречаются с его. Он с жаром отвечает на мой призыв, прижимая меня теснее и наползая сверху. Странно, но я никогда не чувствую его тяжести…

Я опускаюсь руками по его спине, ощущая каждую мышцу под влажной после душа и упругой кожей. От прикосновения они напрягаются и слегка вздрагивают. А может, кажется? Или это дорисовывает воображение? И чего это я гадаю? Скоро совсем потеряю способность думать! Скорее бы!

– Моя! – прошептал между тем Никита, сквозь поцелуй.

– Мой! – выдыхаю я ответ на все его повисшие в воздухе вопросы и утверждения в одном слове. Тем временем его губы опускаются по подбородку вниз, и я выгибаюсь, подставляя всю себя под ласки.

Мои вены набухают желанием трахнуть Никиту, и плевать мне на всё. Сейчас мне уже не до зоны бикини и всё равно, как это будет выглядеть со стороны. Но это пока. У меня переменчиво настроение.

– Черт, я так хочу тебя, ты такая сладкая! – прохрипел Никита и повёл рукой от горла вниз. Причём вначале он коснулся ямочки на шее, её нижней кромки. Там, где кожа почти прозрачная и оттого чувствительная. Одновременно мочкой уха я ощутила его дыхание.

Оставляя ласковый и приятный до мурашек ожог, пальцы проскользнули между дыньками грудей дальше… А так хочется, чтобы задержались! Я поймала его за запястье и накрыла его рукой один мячик. Он сжал грудь без слов, тронул кожу рядом с соском, готовую лопнуть, провёл по кругу и, наконец, задел сосок…

– Ох! – вскрикнула я.

Никита тут же отпустил сосок и накрыл мой рот своим.

От прикосновения к его гладкой на груди коже, в соски словно бьёт током, и я издаю стон прямо в его рот.

– Как я хочу тебя! – прошептал он томно и снова начинал теребить сосок.

Никита окончательно придавливает меня своим телом. Но эта восхитительная тяжесть! Мои руки на его спине. Я знаю, что ему надо и слегка провожу по ней ноготками, вырывая из него хриплый рык. Никита опускается ниже. Его губы касаются подбородка, шеи и вот снова смыкаются на соске, сменяя пальцы. Почему мужчин так манит грудь? Он ласкает сосок языком, теребя возбуждённую бусинку. Я хватаюсь за его волосы и тяну обратно к своему лицу. Мне не нужны прелюдии. Я хочу его! Хочу в себе! Умоляю!

Он пытается сопротивляться. Задыхаясь от страсти, пополз к животику. Пресс напряжён. Ожог языком у пупка, теперь ниже…

– Ах! – вырвалось у меня.

– Какая ты вкусная! – стонал он.

– Трахни меня! – потребовала я.

Но он словно не слышал. Тогда я стиснула его волосы в свои кулачки и потянула на себя.

Мы словно дети. Только перетягиваем взад вперёд не игрушку, а ощущения.

Никита со стоном вернулся. Я скользнула рукой вниз, и моя ладонь обхватывает его уже готовый член.

– О-оох! – вырвался из меня возглас. Я захлебнулась восторгом от того, каких он размеров. Мне кажется, что каждый раз он у Никиты всё больше и больше… Может и впрямь растёт от тренировок? Значит я тренер? Или манекен? В другой раз прыснула бы со смеху. Но сейчас мысль всплыла из глубин феерической дымки сознания и тут же снова растворилась в ней.

– Всё! – хрипло сказал он.

Я схватила его руку и переплела пальцы. Сейчас! Ну же! Мочи нет ждать! Ещё немного и расплачусь!

Он приподнялся на локтях.

Я чувствую, как капелька моего сока скатывается на одеяло. От нетерпения я начинаю ёрзать под ним, пытаясь ласкать себя его членом.

– Давай! – требую я.

Никита тянет. Он всегда долго мучает. Уже нет сил. Наконец отпускает мою руку и знакомым, но всегда новым движением шире раздвигает мои бёдра. Я вся горю. Он снова ловит своим губами мой рот. И вот мы уже дышим вместе, а меня трясёт от желания, я не могу терпеть. Это настолько больно и то же время сладко, я издаю всхлипы, двигаясь под ним.

– Ты вся течёшь! – прошептал он, сквозь поцелуй, как сквозь сказочный сон.

И тут началась вторая стадия доведения меня до сумасшествия. Никита провёл головкой члена по моим складкам и задел клитор. Откуда он это знает? Я вздрагиваю, словно получила разряд приятного тока. Меня накрывает горячая волна, сосредотачиваясь внизу живота.

– Пожалуйста! – молю я.

Я тороплю. Кажется, желание вытеснило из меня всё. Глаза давно закрыты. Я даже не заметила этого. Я двигаю бёдрами к нему навстречу. Всё, я не я. Я одно желание, страсть, похоть и блуд…

Резкий точек, и он, наконец, вошёл. Моё тело выгибается под ним, и я хватаюсь за его плечи. Он снова больше, чем накануне… Настолько большой, что я испытываю несильную боль, но эту боль растворяет другой волной.

Я обхватила Никиту ногами.

«Трудись!» – приказала я мысленно, отчего то уверенная, Никита слышит приказ.

И он заработал, как мотор. Животное желание бурлит во мне. Его резкие толчки завершаются ритмичными шлепками. Я слышу собственный вскрики в его приоткрытый рот, напористо двигаю бёдрами к нему навстречу. Он классный. Мне кажется, я ощущаю каждый изгиб его члена в себе. Эти новые открытия настолько поглощают меня, что я забываю обо всём. Я становлюсь вся оголённым нервом. Страсть бьётся, пульсирует в груди, вырываясь криками наружу.

Я даже не понимаю, как оказалась сверху. Он меня перевернул или я сама так села? Всё равно. Теперь я могу владеть Никитой полностью. Я раскачиваюсь на нём, и вожу руками по его широкой груди. Его член скользит во мне словно поршень. Я своими мышцами обхватываю его, судорожно сжимаясь от каждого толчка. Голова сама собой запрокинулась назад. Раз за разом я с неистовством насаживаюсь на него.

«Интересно, я, наверное, выгляжу смешно?» – подумалось мне на пике наслаждения новых ощущений.