По столу пробежало оживление. Пассажиры вышли из кают-компании в стремлении увидеть обещанную сушу.

Она предстала их взору по левую сторону судна.

Не меняя скорости, корабль двигался, держа направление на вставшие из воды горы. Стали попадаться рыболовные катера, и чем ближе подходили к порту, тем больше судов встречалось им на пути. Юм, достав откуда-то потрепанный флаг, пришпилил его на длинную антенну.

– Так нельзя, без государственного флага. Они должны видеть, из какого государства началось наше путешествие.

– И какому государству мы обязаны столь солнечному флагу?

– Киргизии конечно! – воскликнула Юм. – С этого государства мы держим путь. Почему же мы будем изменять что-то?

Катерина рассмеялась:

– Но Киргизия – страна без морей. Откуда может появиться судно с её флагом?

– Но ведь взялось же! – возразил Юм.

– Не буду спорить. Пусть будет так.

– Мы стараемся быть честными, – возмутился Юм.

– Убедил, – смеясь, воскликнула Катерина, поднимая руки вверх, сдаваясь.

– Наконец-то, – с удовлетворением произнёс Юм.

Судно быстро приближалось к пристани, по пути, чудом не зацепившись бортом за огромный танкер. Немного лавируя, корабль мягко притерся к пристани. Люди Амона, бросив швартовы, крепко приковали судно к берегу. Представители местной власти уже были на полпути к ним, собиралась провести таможенный досмотр. Он прошел без проволочек. Барон, что-то затараторив на португальском языке, вытащил кучу документов, и, таможенники остались довольными. Их настроение претерпело изменения (в лучшую сторону) когда Барон преподнёс презент: несколько бутылок отличного вина. Пожелав хорошего времяпровождения, представители покинули корабль.

Дорн появился у спущенного трапа, когда уже все пассажиры собрались там. Почтительно расступившись, они ждали, что он скажет.

– Пройдемся. Юм, останешься за старшего. Осмотрим местные достопримечательности.

Дорн первым ступил на трап. Когда его нога коснулась земли, раздался звук похожий на взрыв и земля качнулась. Крупная рябь пробежала по лагуне, качая суда. Жители города выглянули из окон, кто-то выбежал на улицу. Они кричали, указывая на запад, и одно название звучало чаще всего: фогу, фогу, фогу… Снова качнулась земля, и волна, ударив по судам, разбилась о пристань. Громыхнуло второй раз, и больше с запада не доносилось ни звука. Гости столицы вошли в город, напоминающий встревоженный муравейник.

– Что это было? – спросила Светлана Барона. – И что жители кричали «фогу»? Фогу с перевода…

– Португальского, местные жители пользуются португальским языком. Фогу – название вулкана. Он недалеко отсюда. Вулкан отреагировал на присутствие нашего хозяина. Прозвучал салют в его честь! Кстати, – обратился Барон ко всем остальным, – примите местную валюту, может, чего-нибудь захочется приобрести.

В его руках зашелестели бумажки. Светлана тоже получила деньги, не разглядывая, положила в карман.

Рассекая людской поток, компания направилась в центр.

Пройдя несколько кварталов, группа разделилась. Катерина и Валентин стремились посмотреть на яркие безделушки. Барон крутился тут же. Он то и дело затевал полемику с продавцами или же просто торговался, на что Валентин только посмеивался. Дорн шел, молча, внимательно вглядываясь в лица людей и прислушиваясь к их разговору. Амон не отставал от него ни на шаг. Светлана, не знавшая местного наречия, и не понимавшая продавцов протягивающих руки с товарами и что-то тараторивших, старалась не отставать от Дорна.

Город был не большой. Численность, наверное, не превышала и ста тысяч. В порту жизнь так и кипела. Прибывали, отбывали, суда. Сгружали рыбу. Загружали, отправляя на экспорт кофе и бананы. Заправляли суда горючим на дальние рейсы.

Группа во главе с Бароном осталась где-то позади, возможно, ему попался не сговорчивый продавец.

Дорн, шагавший впереди, остановился возле массивного здания. Его двери были открыты настежь и туда входили люди. Что-то уж слишком подозрительно они смотрели на остановившихся возле дверей туристов. Дорн отвечал им презрительным взглядом, над чем-то усмехаясь. Амон, стоявший рядом, так же пренебрежительно провожал взглядом людей. Светлана, не понимавшая, что тут могло привлечь их внимание, недоумённо оглядывалась вокруг. И что это было за здание? Амон, по-видимому, догадавшись о её мыслях, пояснил:

– Это местная достопримечательность – церковь. Католическая. Молятся они там помаленьку. И даже не знают, доходят ли их молитвы до Него.

– Интересно посмотреть её внутри, – заинтересовалась Светлана, – я видела церкви только православные. Католические, какие они?

– Войди и посмотри, – предложил Дорн, жестом останавливая Амона который пытался возразить. – Мы подождём здесь.

– Вы, разве не зайдёте? – Светлане было как-то не по себе входить одной в это угрюмое здание.

– О нет, – развеселился Дорн. – Такого ещё в истории не было и не будет никогда. Я не переступлю порога церкви. Там священная земля и принадлежит она не мне.

– Значит, если я туда войду и останусь там, вы ничего сделать не сможете?

– Мы запасёмся терпением, и поверь мне, оно будет не долгим, – усмехнулся Амон, но его глаза оставались холодными. – Иди, проверь, может, я ошибаюсь.

Пожав плечами, Светлана направилась к дверям здания. Зайдя внутрь, осмотрелась. Цветные витражи создавали небольшой полумрак. Впереди было что-то похожее на кафедру, там стоял человек одетый во все чёрное, лишь на воротнике белел квадрат. Он держал в руках книгу, и что-то из неё зачитывал. Всё помещение занимали длинные скамьи, по центру зала оставляя проход. На скамьях сидели люди, и Светлана не сказала бы, что их было мало. Одни читали молитвенники, другие, закрыв глаза, были погружены в оцепенение, возможно, молились. Вдоль внутренней стены располагались помещения, занавешенные чёрной материей. «Исповедальни» решила Светлана. Девочка подошла к скамьям, что были ближе к выходу и села послушать священника. Одета она была, конечно, не для посещения церкви и некоторые, сидящие рядом, недовольно косились на неё. Но вскоре они погрузились в молитвы и оставили девочку в покое. Служба продолжалась, мягкий, бархатный голос священника действовал успокаивающе на прихожан, Светлану же, не понимавшую ни слова он       прямо-таки усыплял.

Тихонько подходили ещё люди и рассаживались на свободные места. Тут девочка сбросила оцепенение. Человек, пришедший следом, всё это время не сводил с неё глаз, и было что-то неприятное в этом пристальном изучении. Девочка тоже стала разглядывать с такой же бесцеремонностью, отметив про себя, что человек одет как-то странно. В его облике было что-то монашеское. Ряса, подпоясанная простой скрученной верёвкой, массивный крест на груди.

Когда он заметил, что тоже стал объектом пристального изучения, то сделал попытку с ней заговорить. Угрожающе звучал его голос. Схватился за крест, что висел у него на груди, другой рукой принялся чертить в воздухе символы, периодически осеняя крестом. Выглядел он одержимым. Испуг светился в его глазах. И ещё, он смотрел на татуировку, о которой девочка уже забыла.

Видя, что его пассы и слова никакой реакции не произвели, испугался ещё больше. Вскочив со скамьи не отнимая рук от креста, он стал кричать, привлекая внимание прихожан.

Светлана тоже вскочила, не понимая, что тут происходит и что монаху от неё надо. По мере того как всё больше глаз устремлялось к татуировке, и ужас зажигался в них, Светлана догадалась, в чём дело. Потихоньку стала продвигаться к выходу, медленно пятясь, боясь повернуться спиной к толпе. Прихожане молчали, похоже, страх вызвал оцепенение. Бойкий монах не переставал тараторить, размахивать руками, возможно, он убеждал или призывал к чему-то. Судя по угрожающим лицам людей его слова, возымели действие.

Светлана отбрасывала мысль, боясь представить, что толпа набросится на неё в слепом страхе. Выскочив за дверь, направилась к Дорну и Амону.

За спиной дверь распахнулась, и прихожане, молча, заполнили площадку. Никто не двигался дальше. Они просто стояли и смотрели на стоявшую внизу троицу, и ужас отражался в их глазах. Позади толпы, в дверях, возникло движение, это монах пробирался через неё, что-то выкрикивая. В его руках был большой деревянный крест, возможно, он взял его с алтаря. Выставив крест, он медленно двинулся вперёд, делая паузу в каждом шаге. Толпа за спиной монаха пришла в движение, но ближе двух шагов приблизиться никто не решился.

Дорн стоял, не шевелясь, и искры вспыхивали в его глазах, Амон, положив руку на кинжал, другой удерживал Светлану порывающуюся броситься наутёк.

Дорн низким голосом, заставившим толпу замереть, произнёс, обращаясь, по-видимому, к своим спутникам:

– Посмотрите на этих несчастных. И как они верят в силу креста! Но моё время ещё не пришло. Этот наглец на священной земле, но ещё пять шагов… и крест станет бесполезен. Ну, подходи же ближе. – Дорн расхохотался. От смеха зазвенели стёкла в домах. Где-то завыла собака.

Толпа замерла, осеняя себя крестами. Кто-то уже тащил икону, держа её высоко над головой. Священник в дверях, в молитве, воздевал руки к небесам, но… они были глухи к его мольбам.

Монах ещё сделал шаг к Дорну. В мёртвой тишине Дорн поднял руку с раскрытой ладонью. В его глазах сиял дьявольский огонь, они прямо таки горели на тёмном лице. Дорн, что-то сказал на местном наречии. Монах вздрогнул. Через несколько секунд с видимым усилием попытался приблизиться. И эта попытка стоила ему жизни. В раскрытой ладони Дорна разгорелось пламя. Он метнул огонь в монаха. Коснувшись человека, пламя разрослось, охватив гудящим коконом, жарким костром. Дикие крики раздались у церкви, проносясь над домами, уносясь вдаль.

Толпа в ужасе отшатнулась к дверям, стараясь укрыться в церкви. К крикам, полных страдания, присоединился смех Дорна, его звук стелился по земле, и было невыносимо слушать это.

Побледневшая Светлана сделала новую попытку бежать, но Амон был начеку, он крепко держал за плечо, но глаз от потрясённой толпы не отводил, ожидая нового вызова могуществу хозяина.

      Стоны стихли, и нечто бесформенное в огне рухнуло на землю. Загремел по камням упавший крест. Ещё несколько минут, и пламя утихло, оставляя за собой запах горелого мяса и кучку пепла. Смутно поблёскивал серебряный крест, припорошенный пеплом, ему монах придавал слишком большое значение, при жизни.

– Ещё один несчастный отправился к своему создателю. И как же он в него верил, – усмехнулся Дорн. – Пойдём, они не посмеют бросить мне вызов, – обращаясь к Светлане, добавил: – Теперь слух разнесётся по всему миру. Будь осторожной. Эти знаки желательно укрывать от глаз людей, особенно верующих. Известие дойдёт и до людей преклоняющихся мне, у тебя будут защитники, но научись видеть истину. Далеко не каждый желает тебе добра, под маской радушия иногда будет скрываться холодная расчётливость.

Дорн повернулся к церкви спиной, и не торопясь, двинулся по дороге дальше. Путешественники прошли довольно большое расстояние, когда ветер донес крики, стоны и причитания. Оцепенение наконец-то спало, и вся реальность случившегося рухнула на людей, пришедших в церковь спокойно помолиться.

Никто их не преследовал, возможно, кто-то был даже рад, что легко отделался от этой встречи. Но слух пролетел по всему миру. Люцифер снова посылает антихриста, бойтесь люди его гнева. Близится апокалипсис. Так шептали люди, и толпы верующих наполняли церкви. Новый всплеск молитв поднялся в небо. Но были другие люди, что прятались по подвалам и тайным помещениям. Они приносили кровавые жертвы, и часто жертвой оказывался простой человек не подозревающий о готовящемся ритуале. Жрецы взывали к духам, спрашивая: где тот, кто поведёт на последнюю борьбу? Где же антихрист, которого они так ждали? И посылали они своих людей в разные точки мира, чтобы они нашли и помогли сыну Люцифера.

Вновь вспыхнул терроризм, сотни жертв пополнили списки чёрных жрецов.

Девочка и не подозревала, что её знак послужил искрой, которая зажгла вечную непримиримость добра и зла.

Идя по улице, потрясённая Светлана, с дрожью спросила:

– Амон, а если бы толпа накинулась на нас, всех бы спалили?

– Нет. Зачем так усердствовать? Мы бы просто исчезли. Раз, и нет нас, а люди позабыли бы о случившемся.

– Почему сразу не исчезли? Тот несчастный монах…

– Посмел бросить вызов хозяину, – перебил Амон, поведя рукой, заключил: – Надо было его проучить. А какой факел из него получился! Просто шик!

– Почему отпустили меня туда? Вы знали, чем это кончится?

– Было несколько вариантов, – пожал плечами Амон. – Первый – никто не обратит внимания. Второй – тебя обнаружит человек почитающий хозяина, такие люди часто посещают святые места, но не из религиозного рвения. Я думаю, если бы это случилось, ты приобрела бы какой-то опыт, общаясь с этими людьми. Возможно, он стал бы предлагать помощь секты, к которой принадлежит. Ну, а третий, ты его уже видела, и, по-моему, повторить не хочешь?

– Нет, нет, это было ужасно. Почему мне не сказали, что знак может так испугать людей?

– Тебе нужны знания, а их лучше приобретать практикой. Когда будешь среди людей, прими мой совет, скрывай метку. А может тебе вообще не стоит появляться, оставайся на судне и всё будет отлично.

– Я буду прятать знак. Мне хочется видеть новые места, а не получать информацию с борта судна. Хочу увидеть всё, что может предложить путешествие.

Разговор прервал выбежавший из тёмного переулка человек. Окинув взглядом Светлану и Амона, он бросился под ноги Дорна, и распластался по асфальту в знак полной покорности, не поднимая головы, заговорил, обращаясь к Дорну. Амон тихо переводил девочке с португальского:

– Он выражает радость, что хозяин тьмы посетил этот остров. Надеется на его великодушие и милость, просит снизойти и посетить секту, к которой он принадлежит. Дорн согласился, с условием, что тот принесёт себя в жертву тёмным силам. Иначе: совершит самоубийство. И тогда хозяин наделит его единомышленников возможностями, которые им и не снились. Хотя, с нашей точки зрения это ничтожно мало, – с усмешкой заметил Амон. – Хозяин больше приобретет с жертвоприношения, чем подарит своим поклонникам.

– Неужели он согласится и убьёт себя? Чем?

– Разумеется, кинжалом. Но прежде пройдет сложный ритуал.

– Ритуал? – недоумевая, повторила девочка. – В чём он заключается?

– Долго рассказывать. Например, по его телу сделают надписи.

– И чём сложность?

– Сложность в инструменте написания, – ухмыльнулся Амон, – Острый скальпель заменит перо.

– Ужасно! Но почему он не откажется?

– Как он откажется? Сам хозяин предложил ему сделку. Но пора в порт. Дорн сам разберется с ними. Нам тут делать нечего. Я думаю, ты не захочешь увидеть, как несчастный распорет себя кинжалом, и как жрецы вынут его сердце и возложат на алтарь. А его кровь…

– Хватит, хватит. Не продолжайте, – взмолилась девочка. – Всё как кошмарный сон. Я хочу покинуть этот город.

Девочка с Амоном направилась в сторону порта, оставив Дорна с его жертвой. А этот несчастный, не скрывая восторга, повел Сатану за собой, через тёмные переулки, к убежищу секты. Там его ждала смерть.

Вечером, когда солнце село за горы, его изувеченные останки были брошены собакам, а кровь плескалась в чаше на алтаре. И члены культа по очереди пили её. При свете факелов Дорн восседал в кресле, внимательно наблюдая за ритуалом.

После захода солнца всё было кончено. Секта стала более могущественной, чем была до встречи с Сатаной.

В Прая пришла ночь.

Светлана, нахмурившись, шла вслед за Амоном, пиная попадающие под ноги камешки. Она вспоминала заживо сожженного монаха. Счастливые, преданные глаза обречённого. Он, наверное, так и не понял, что его верой в Хозяина просто воспользовались. Нужна была жертва, и он с радостью предложил себя. Светлана вздохнула. Происшедшее тяжёлым грузом легло на душу. Мысленно Светлана стала прикидывать шансы, как исчезнуть с судна и от этой компании. Шедший впереди Амон, уловил её настроение, а может и мысли. Он остановился, дождавшись, когда она приблизится, предложил:

– Я вижу, сегодня было много впечатлений, возможно слишком сильных для тебя. Наверное, не каждый сможет остаться равнодушным. Я сниму тяжесть воспоминаний. Ты всё забудешь, но слова останутся в твоей памяти. Но впредь повторять, уже я не буду. Привыкай, раз находишься с нами, и получай удовольствие от осознания, что сам Хозяин покровительствует тебе.

Амон отвернулся и пошёл дальше по улице. И удивительное дело, девочка позабыла всё, что видела у церкви. Она огляделась, не понимая, как тут очутилась, так и не сообразив, ускорила шаг, догоняя порядком ушедшего вперёд Амона. Смутные опасения бродили в её душе. Внезапно испугавшись остаться одной в незнакомом городе, она неожиданно изменила своё решение уйти с судна. Словно подчиняясь чей-то воле, догнав Амона, пристроилась позади него. Похоже, он был в хорошем настроении, по пути на пристань он купил приглянувшуюся девочке раковину, украшенную многочисленными шипами. Она долго разглядывала её на прилавке. Амон, протянув раковину девочке, сказал:

– Знаменитый моллюск – Мурекс брандарис, из его тела изготовляли драгоценный пурпур. Обычно им окрашивали одежды, всякие там церковные ткани. Или вышивали нитками, окрашенными пурпуром. Особенно кардиналы ценили его. Это были очень дорогие ткани.

– Она красивая. Вы не шутили когда сказали, что из неё добывают краску? Крошат что ли?

– Нет, – усмехнулся Амон, – в раковине есть моллюск, вот из его тела и добывали пурпур. Не знаю, что они нашли в этом цвете. По мне лучше чёрного и быть не может.

Светлана перевернула раковину, потрясла её. Попыталась заглянуть внутрь. Ничего не увидев, с удивлением посмотрела на Амона.

– Разумеется, их продают уже очищенными, – весело улыбнулся Амон, блеснув клыками.

Шедшие навстречу люди отшатнулись, и ещё долго оглядывались на туристов. Хромой, рыжий со страшными клыками и чёрными глазами, рядом девочка с распущенными, светлыми волосами, искрящимися на солнце. На её руке был золотой браслет и чёрная татуировка. Эти двое надолго запечатлелись в памяти людей.

Дойдя до яхты, обнаружили, что остальные уже на месте. Катерина, тормоша надутого и обиженного кота, хвалилась перед ним покупками. Валентин с Бароном закуривали приобретённые сигары. Юм, всё норовил присоединиться к ним, но Катерина не отпускала его от себя, вытряхивая на палубу всё новые и новые покупки.

Поднявшись на судно, они вызвали весёлый переполох. Амон присоединился к курящим. Катерина с восторгом рассмотрела раковину, угостила бананами Светлану, и с удвоенной энергией принялась раскладывать покупки, теперь уже перед Светланой. Воспользовавшись паузой, Юм тихонько улизнул к мужской компании, и сразу же громко потребовал внимание к своей персоне и сигару. Дорна, всё ещё не было. Он появился уже ночью, когда, засияли на тёмном небе звезды.

Уставшие от впечатлений, и разобрав покупки, Светлана и Катерина сидели в кают-компании. Они спокойно восприняли появление Дорна в забрызганных красным одеждах, и с такими же красными руками. Светлана продолжала пить сок и слушать о чём говорит Катерина.