2

Марк зашёл в офис и поздоровался с проходящей мимо секретарём директора Людмилой Валентиновной.

– Здравствуйте, Марк Михайлович. Захар Ростиславович просил заглянуть к нему.

– Хорошо. Уже мчусь, – улыбнулся Марк.

Ему повезло. В своё время Марк обрёл такого друга, как Максим. Мужчина был из состоятельной семьи и во многом помог Марку, в том числе и с работой. Он попросил друга своего отца взять Марка помощником адвоката после института. Чтобы принять присягу, нужно было отработать год. Марк старался как мог, в итоге его труды не прошли даром, он успешно прошёл квалификацию и принял присягу. К тому времени в конторе освободилось место и Марку выделили свой кабинет. «Адвокат Марк Михайлович Малицкий», – гласила табличка на дверях. С появлением этой таблички жизнь потекла по новому руслу, дел стало больше, но и зарплата увеличилась в разы. К работе Малицкий подходил ответственно, даже если приходилось выступать в суде государственным защитником, поэтому он смело зашёл в кабинет владельца конторы.

Адвокат Захар Ростиславович Сиверцев был пожилым седовласым мужчиной с приятной внешностью и колоссальным опытом. Он имел просторный кабинет со множеством стеллажей и тяжёлым дубовым столом в виде буквы «т».

– Добрый день. Присаживайтесь, Марк Михайлович. Как прошёл суд? – начальник указал рукой на стул.

– Более чем хорошо. Дело отправили на доследование. Крошкина оправдали, – серьёзным тоном сказал Марк.

– Поздравляю. Честно, не думал, что так всё обернётся. Я вам и дал это дело, потому что там вроде всё ясно было. Может, я сейчас скажу странные вещи, но многие люди работают, что называется, на отвали, когда все улики на месте.

– Я не умею так работать, Захар Ростиславович, вы же знаете. Всем было очевидно, что он виновен, но я почему-то поверил Крошкину. Было не просто найти нужных свидетелей его алиби, но итог вы видите сами.

– Спасибо, Марк. Вы далеко пойдёте, у вас большой потенциал. Впрочем, я позвал вас по делу. Сегодня следователь попросил защитника для Илларионова. Он не отказался от адвоката, а, значит, государство обязано его предоставить.

– Только не это, – вздохнул Марк, он знал все эти прописные истины о назначенных государственных защитниках.

– Понимаю, никто бы не хотел защищать такую мразь, но что поделать, сейчас ты единственный, кто не ведёт никаких дел. Завтра в два часа тебя ждет следователь. Вот вся информация, – Сиверцев протянул Марку лист бумаги.

– Понял, наш долг защищать всех. Я могу идти, Захар Ростиславович?

– Идите, работайте, – сказал директор и уставился в какие-то документы.

Дело Илларионова было нашумевшим, и о нём уже раструбили СМИ, хотя этого мужчину поймали на очередной жертве только вчера. Пять изнасилованных девушек за месяц. Илларионов выслеживал жертву раз в неделю, словно на работу ходил, и всегда в один и тот же день, вечер понедельника. Преступник надевал маску, чтобы его не узнали, подкарауливал жертву в безлюдных местах и насиловал с применением побоев. Последняя жертва была подсадная девушка из полиции. Преступника поймали на горячем. Им оказался ранее судимый по этой же статье Виталий Илларионов.

Марк зашёл в свой кабинет, двумя пальцами зажал край листка, поднимая руку над столом, а потом опустил его в свободный полёт. Эту мразь Илларионова защищать не хотелось. Марк с удовольствием бы подался в обвинители и законопатил этого нелюдя на пожизненное. Впрочем, как бы он не злился, а профессия обязывала защищать даже таких ублюдков.

Сев в удобное кожаное кресло, Малицкий облокотился о спинку. В свои двадцать пять лет он только в начале своей карьеры, но уже это радовало. Марк вспомнил, сколько ему пришлось пережить, чтобы достичь своей цели.

Марк не мог иметь детей, оказалось он родился с неправильно развитыми яичками. На самом деле детей любил и был не против воспитывать чужого.

Долгие годы Малицкий не заводил постоянную подругу из-за своей проблемы. Кому нужен жених, от которого нельзя забеременеть? Работа и учёба отнимали всё время. Иногда Марк планировал долгосрочные отношения, но девушка сбегала к более свободному парню. Без поддержки родителей учиться и жить на стипендию было невозможно, приходилось ещё и подрабатывать. Радовало одно: квартира была своя, но оплату коммунальных услуг никто не отменял.

Год назад Марк наконец-то вздохнул с облегчением. Учёба окончена, диплом получен, можно только работать и отдыхать, что он и сделал, иногда посещая клуб. Полгода назад он встретил там девушку и пропал. Жанна была красивой брюнеткой с голубыми глазами и пухлыми губками. Она казалась той девушкой, которая нужна, но Малицкий не торопился. Он ещё помнил свою первую любовь, которая жестоко его предала.

– Жанка, а переезжай ко мне, – сказал он подруге месяц назад.

– Ты меня замуж зовешь? – улыбнулась она.

– Давай остановимся на гражданском браке. Если уживёмся, то через год подадим заявление в ЗАГС.

– Согласна. Хочу то красненькое платье на день рождения. Ты же мне его купишь? Не забывай, днюха через неделю.

– Хорошо, я его куплю, – заверил Марк, вспоминая, что платье, висевшее в бутике, в котором они только что были, стоило шесть тысяч.

Марк объяснил девушке о недуге, который не мешает жить. И всё равно спал с ней в презервативе. Когда девушка предоставила справку, что ничем не больна, вообще перестал им пользоваться. Жанна в подробности вдаваться не стала. В свои двадцать два года девушка ни на чём не зацикливалась, порхала от увлечения к увлечению. Закончила институт на дизайнера интерьера и часто пропадала на работе. Но Марк её любил именно такую, лёгкую на подъём и без комплексов.

Рабочий день был закончен. Марк закрыл кабинет и направился домой, в который раз пожалев, что зимой нельзя кататься на скутере. Общественным транспортом до дома добираться сорок минут, что почему-то раздражало.

– Жан, ты дома?! – крикнул он, заходя в квартиру.

– Угу. Проект для клиента делаю, – сказала девушка, откусывая от бутерброда с колбасой.

– На работе не судьба? Мы же договорились, кто приходит домой первый, тот и готовит, – недовольно пробурчал он.

– Марик, ну правда, важный клиент. Ты же сам прекрасно готовишь, – Жанна посмотрела умоляющим взором, когда парень зашёл в комнату.

Обстановка квартиры была не новая, но добротная и дорогая. Раскладной диван, шкаф купе, кресло, стильный сервант и стол. Всё это когда-то подарили родители Максима, собравшиеся менять мебель. Кухонный гарнитур, прихожая и прочее, досталось ему по тому же принципу.

– Жан, завтра я буду поздно. Мне нужно к следователю к двум часам. Потом мы в СИЗО на допрос поедем, – сказал Марк, вешая рубашку на спинку стула.

– Ладно. Зато мне выходной дали. Клиент не может нас в будний день принять, придётся выезжать на объект в субботу.

Марк, наклонившись, обнял девушку и поцеловал в шею.

– Вот, любовь моя, ужин завтра с тебя. Жан, может отрастишь волосы? Тебе бы пошло. Эта стрижка под мальчика как-то не очень.

– Не нравлюсь, ищи другую. И вообще, не мешай работать, – нахмурилась девушка.

– Окей, пойду чего-нибудь заточу, – отстраняясь, улыбнулся Малицкий.

На следующий день Марк строчил отчёт. Необходимо было управиться до обеда. Потом он поел с коллегами в недорогом уютном кафе напротив офиса и поехал на встречу со следователем.

Подписание необходимых бумаг заняло немного времени. В половину третьего он выдвинулся в СИЗО на машине следователя, сев на переднее сидение.

Со следователем Игнатом Василенко Марк был уже знаком, поэтому общался как со старым знакомым. Игнату он мог рассказать всё, что думает по поводу защиты Илларионова.

– Сам бы яйца этому упырю вырвал. Носит же земля таких, – посетовал Марк.

– Ещё как носит, – сорокалетний мужчина остановился на светофоре. – Я за свою жизнь такого насмотрелся, в страшном сне не приснится.

Машина тронулась, а на специальном держателе зазвонил мобильный телефон. Приняв вызов, Игнат нажал на громкую связь.

– Слушаю тебя, Виктор Николаевич. Что случилось?

– Игнат Васильевич, Илларионова сокамерники порезали.

– Что?! Он хоть живой там?! – рыкнул Василенко.

– Живой. Ранение несерьёзное. Его у нас в медблоке зашили, он сейчас там. Док просит отложить допрос до завтра.

– Кто?

– Выясняем. У них же круговая порука. Все как один, ничего не видел, ничего не знаю.

– Я позвоню начальнику вашему. Илларионову нужно одиночку организовать. Не хватало ещё убийства на мою голову. Бывай, Виктор Николаевич.

Игнат остановился у обочины и набрал начальника СИЗО, поговорив, он водрузил смартфон на держатель и нахмурился.

– Вот веришь, нет, с одной стороны, жалко, что этот утырок не сдох. Ладно, три часа дня. Думаю, тебе на работу нет смысла возвращаться. Давай хоть до дома подкину.

– Спасибо, я как раз живу в этом районе. Пять минут, и мы дома, – произнёс Марк с мстительной мыслью, что так и надо этому насильнику.

– Отлично, говори адрес, – Василенко пригладил седеющие волосы и завёл мотор. – Завтра позвоню, сообщу, когда будет допрос.

Марк открыл дверь и зашёл в дом. В квартире играла музыка и слышались стоны. Особенность Жанны заниматься любовью под эротическую музыку. Марк, стараясь не шуметь, снял ботинки и куртку, а потом прошёл в комнату. Парочка так увлеклась, что даже не услышала, как он сел в кресло и стал с отвращением наблюдать, как его девушка скачет на лысом мужике, лет на десять старше него.

Первым его заметил мужик, он затряс любовницу пуча глаза. Жанна обернулась и охнула, сползая со сдувшегося как воздушный шарик члена.

– Ну что вы, продолжали бы. Я же вам не мешал. Давно, знаете ли, порнуху не смотрел. Хотя в вашем исполнении вышло паршиво, – скривился Марк, подходя к окну.

– Марк я… – начала было Жанна.

– Вот только не надо как в мыльной опере петь, что ты мне сейчас всё объяснишь! Ты мне лучше скажи, Жанна, может, твоего ёбаря в ласточку превратить?! Балкон рядом, я могу! – рыкнул Марк.

Злобно глядя на парочку, Малицкий наблюдал, что мужик сел на кровати, продолжая пучить глаза. Марк стоял у стула с одеждой, и тот видимо боялся её забрать. «Жалкое зрелище, а не мужчина. Такому в пятак дай, и он сразу кони двинет», – подумал парень.

– Впрочем, о труса я руки марать не буду, – схватив вещи мужика, Малицкий вынес их на балкон и кинул на улицу.

Когда снова зашёл в комнату, лысый трусцой нёсся к выходу. Там он мог натянуть ботинки, а курткой прикрыть срам, пока не заберёт свои вещи, валяющиеся на снегу.

– Марк, прости, что так вышло, – начала канючить Жанна.

– Бог простит! Убирайся из моего дома! Можешь и дальше родео на членах устраивать, но не у меня дома! – парень был злой как чёрт.

Подойдя к шкафу, он достал красное платье, потом начал резать дорогую материю ножницами, валявшимися на столе.

– Эй, ты чего?! Ты хоть знаешь, сколько оно стоит? – крикнула Жанна, спешно одеваясь.

– Разумеется, ты забыла, я его тебе покупал, – мстительно произнёс Марк.

Сняв с плечиков шмотки Жанны, он кинул их на кресло, потом добавил нижнее белье. Через несколько секунд охапка бабского тряпья оказалась на грязном полу лестничной клетки.

Жанна на это возмущалась. Зачем-то бегала за ним как собачонка. Скандалила, обзывая недалёким мужланом. Потом начала скулить и просить прощения. Марк ещё никогда не видел такой цирк. Он взял пакет, смахнул со шкафчика в ванной её вещи, не заботясь о том, разобьются духи или нет. Затем он вынес его на площадку и водрузил на кучку одежды как вишенку на торт.

Жанна, наконец поняв, что её выгоняют, принесла в прихожую свой ноутбук и спортивную сумку Марка.

– Ещё чего, свои вещи я тебе не дам!

Забрав у неё сумку, Марк пульнул её в комнату. Потом вытолкнул девицу на лестницу, кинув вдогонку верхнюю одежду. Дверь хлопнула, но девушка стала звонить и кричать на весь подъезд.

– Марк, открой! Сумку дай! Как я это всё потащу?! И потом, моя сумочка у тебя осталась!

Скривившись, Малицкий поплёлся на кухню. Отдавать свою спортивную сумку, подаренную на день рождения Егором, он не собирался. Поэтому, когда входная дверь открылась снова, в Жанну полетела женская сумочка и несколько полиэтиленовых пакетов с кричащим логотипом местного супермаркета.

– Вали отсюда, шалава! – рыкнул он и снова хлопнул дверью.

Настроение было паршивей некуда. Марк надеялся, что судьба подарила ему любовь, а оказалось всё совсем не так. Вернее, любил он один, а она, видимо, только пользовалась этим.

– Сука! Сука! Сука! – заорал парень несколько раз ударяя в стену кулаком.

Сердце отматывало кросс, а в голове звенели тамтамы. Стоило успокоиться, поэтому Марк тяжело вздохнул и поплёлся в душ.