– Есть, – была вынуждена согласиться я, и причина такая действительно существовала. Дело в том, что Меранцева пользовалась довольно широкой известностью чуть ли не в мировом масштабе. Когда я знакомилась с информацией о «Классике», то выяснила, что Инга заключала контракты со многими ведущими зарубежными организациями и частными лицами на поставку редких экзотических продуктов, которые невозможно добыть в России и из которых готовились эксклюзивные блюда. Оставалось только предположить, какой была конечная стоимость этих яств, предлагаемых в меню ресторана…

А примерно пять лет назад «Классика» стал русско-французским рестораном. Да, именно так, потому что Меранцева подписала контракт с владельцем винного завода, расположенного в одной из многочисленных французских провинций, на постоянное сотрудничество. С тех пор в ее ресторане среди алкогольных напитков не было такого, который был бы получен из какой-либо иной страны.

Итак, по всем определениям, Меранцева была богатой. Как раз последнее определение и вызывало во мне некоторый страх. Вообще-то мне не свойственен снобизм, однако доселе героинями моих передач становились в основном люди более простые, чем владелица «Классики». Пока мы общались с ней только по телефону, да и то очень мало, а при таком контакте довольно трудно понять сущность собеседника. Поэтому сейчас мне было одновременно и страшно и интересно, как эта дама поведет себя, не будет ли чересчур высокомерна, и не придется ли мне чувствовать себя оскорбленной. Честно говоря, ужасно этого не люблю.

– Послушай, Ирина, – медленно, словно раздумывая, начала Галина Сергеевна, когда я высказала ей свои сумрачные страхи. – Насколько я осведомлена, госпожа Меранцева – женщина интеллигентная, истинная аристократка. Такая вряд ли позволит себе грубость. Да и вообще, с чего ты взяла, что твоя хваленая общительность и умение расположить собеседника на этот раз дадут сбой? Поверь, все будет хорошо, и вскоре ты будешь с улыбкой вспоминать свои страхи.

* * *

Знай я, насколько права окажется моя начальница, тогда, наверное, мне действительно стало бы спокойнее. Однако оставшееся до часа встречи время я провела как на иголках, то и дело вскакивая и подходя к зеркалу, чтобы удостовериться в своем безупречном внешнем виде. И хотя с этим все было в порядке, перспектива невозможности объективно оценить себя со стороны мучила: все казалось, что костюм сидит чересчур мешковато, на колготках образовалась складка, макияж слишком бледен, а прическу опять не мешало бы поправить. Подобный упадок моего настроения стал очевиден не только для Галины Сергеевны, но и для остальных сотрудников.

– Ну как? – с торжеством в голосе спросила меня Лера, с явным подозрением покосившись на мою кислую физиономию. Рядом с ней стоял Павлик – плод неустанного творчества Валерии, который она хотела продемонстрировать перед нами. Оператор был умыт, мастерски уложенные волосы разделял прямой пробор; как мне показалось, на его лице было заметно даже некоторое подобие грима. Сейчас он здорово напоминал купеческого приказчика из девятнадцатого века или же личного секретаря помещика, которому по статусу положено выглядеть благообразно.

– Павлик, ты великолепен! – разом воскликнули мы с Галиной Сергеевной, старательно сдерживая позывы смеха. – Только почему это ты так хмур, скажи на милость?

– Да ну вас! – протянул наш оператор с мукой в голосе. – Я в таком виде никуда не пойду. Мало того что прическу дурацкую сделала, так еще и рожу намалевала! Да я, чтоб ты знала, в таком виде знаешь на кого похож?

– Между прочим, все известные артисты перед важными мероприятиями гримируются, а тебе с твоей опухшей физиономией сам бог велел! – вспыхнула Лера праведным гневом. – Ты только представь, перед кем тебе придется появиться, – перед самой Меранцевой! И что она о нас подумает после созерцания тебя такого?

– Ладно, ребята, хватит трепаться, нам пора! Так, на ком сегодня поедем?

Я немного хитрила, на самом деле уже вчера вечером мне было известно, что сегодня на встречу нас везет шофер Костя Шилов. Похоже, известно об этом было не только мне…

– На нем, на нем, – подленько протянула Лера, сразу же забыв о своем возмущении. – Уж Константин так счастлив был, что ему предстоит сопровождать вас в такой ответственный момент! Ведь, можно сказать, на новый уровень передача выходит, раз с такими людьми контачить начинаем.

– Все, хватит, – остановила я потоки опасного красноречия помрежа. Лера никогда не упускала возможности подколоть меня на предмет обожания моей скромной персоны одним из наших водителей. Собственно, об этом знали многие, но в основном старались держать свои соображения по этому поводу при себе. – Поехали!

Шилов окинул меня сумрачным, как казалось поначалу, взглядом, но в нем проглядывало такое нескрываемое чувство восхищения, поэтому мне, как всегда, стало не по себе. Черт, с этим надо что-то делать, никуда не годится, что он вот так, запросто, только взглянув, демонстрирует перед всеми свои чувства!

Мы загрузились в машину и поехали.

* * *

В отличие от других деятелей нового времени, Инга Меранцева не стала следовать сложившимся традициям и размещать свои владения в старых полуразвалившихся особняках времен Николая II. Поэтому несколько лет назад «Классика» с размахом расположился в только что выстроенном по специальному заказу местных властей здании, для чего госпоже Меранцевой пришлось немало постараться. Я помню статью в одной из тарасовских газет, где колкий, но неумный репортер пытался представить владелицу «Классики» в невыгодном свете, описав соответственным образом, как она охмуряла нашего губернатора для получения разрешения на строительство здания за счет спонсорских взносов. Как ни старался автор статьи очернить образ Меранцевой, однако за созданный опус он вряд ли дождался похвалы от руководства, потому что невольно придал характеру Инги Леонидовны черты трагического благородства.

– Удачи, – пожелал Костя всем нам, глядя при этом исключительно на меня одну. Мне иногда кажется, что он нарочно так делает.

Мы вошли в просторный холл, отражающий удачное сочетание современного и классического стилей. Пол выложен мраморными плитами, на стенах – обивка подходящего светло-голубого тона, подвесные потолки искусно имитируют модернистскую лепнину. Вроде бы и просто, вовсе не вычурно, но тем не менее все смотрится очень органично. Мебели практически нет, только несколько красивых стульев у дальней стены, кстати, зеркальной. Наша команда четко возникла в его голубоватой глади, подчеркивающей общую тональность, и мы, словно сговорившись, разом совершили непроизвольный жест, поправляя прически, воротники и приводя себя в порядок. Зеркало не замедлило отразить наше волнение, выраженное в такой неоригинальной форме.

– Спокойнее, – с легкой улыбкой прошептала Галина Сергеевна, которая, пожалуй, единственная из нас четверых держалась не суетясь, с неизменным достоинством. – Нам вот сюда, – кивнула она на резную дубовую дверь, последнюю по коридору. Мы остановились, вздохнули словно по команде, собираясь с силами и придавая своим физиономиям подобающее выражение, а затем, постучав для проформы, толкнули дверь.

Комната, в которой оказалась наша съемочная группа, была на удивление большой. После довольно узкого пространства коридора это создавало эффект неожиданности, впрочем, как и сама атмосфера, царящая в этих неординарных апартаментах. Можно было не сомневаться, что вся обстановка была придумана одним человеком и приведена в исполнение под его чутким руководством.

Здесь все свидетельствовало о необычайной тяге хозяйки кабинета к делу, которое целиком поглотило ее, стало главным в жизни.

Огромное окно во всю стену открывало живописную картину, подобную которой мне давно не приходилось видеть. Позади здания находился самый настоящий сад, и сейчас он казался великолепной декорацией к сказочному сюжету. Ветви деревьев склонились под снежной тяжестью, сплошной белый настил укрывал землю, оставляя видными лишь несколько голубоватых скамеек и красивое сооружение, стоящее в редком окружении деревьев. Это была беседка.

Стильные бра по обе стороны от стола Инги Меранцевой бросали зеленоватый отсвет на белые листы бумаги, разложенные на поверхности, и от этого казались слегка загадочными, словно они только что вышли из какой-то волшебной машины, создавшей их. Мягкие кресла и диван были уютными, но, несмотря на это, очень уместно смотрелись в интерьере всего офиса. Дорогое ковровое покрытие на полу в точности повторяло цветовой фон стен, штор и мебели, которой здесь было ровно столько, сколько необходимо. Между тем большая часть помещения оставалась свободной; наверное, время от времени здесь проводились планерки, на которых Меранцева распекала своих нерадивых сотрудников, хотя вряд ли такие имелись в ее коллективе.

Владелица «Классики» поднялась навстречу нам с искренней улыбкой, чем сразу же покорила съемочную группу наповал. Для меня теперь стал очевидным тот факт, что не одна я пасовала перед этой встречей: и Лера, и Павлик, и даже Галина Сергеевна были солидарны со мной в этом, хотя в отличие от меня старались не подавать виду.

Меранцева была… великолепной! Вспоминая свое первое впечатление от этой женщины, я впоследствии долго не могла сказать, что же конкретно покоряло в ней, что заставляло неотрывно смотреть в эти бездонные зеленые глаза, такие мудрые, такие проницательные. Эта женщина явно не пыталась выглядеть моложе, хотя для своих сорока восьми она явно не добирала лет семь-восемь, но в ее облике было столько достоинства и изысканной простоты, что хотелось во что бы то ни стало расположить ее к себе, внушить симпатию, если только такое возможно. Доселе мне приходилось видеть Ингу Леонидовну только на экране телевизора или на фотографии в газете, но разве можно с помощью техники отобразить глубину и чистоту взгляда, целостность образа, органичное сочетание великолепной внешности и глубокого ума? Только в процессе общения я увидела и почувствовала все это. Хотя, почему это только я? Ручаюсь, все остальные ощутили то же самое.

– Добрый день, я ждала вас. Прошу прощения, что не смогла ответить на ваше предложение лично и была вынуждена поручить это секретарю. Самой смешно, но в последнее время навалилось так много работы по подготовке праздника, что не удается даже нормально поесть. Вот уж верно говорят, сапожник без сапог!

Вот так незатейливо и убедительно она сразу сумела расположить нас к себе. Наверняка после такого вступления никому из нашей компании не пришло бы в голову назвать ее богатой гордячкой. Меранцева обладала приятным голосом, который, очевидно, мог обернуться и громоподобными окриком, – тональность была вполне подходящей для этого, – или переходить на ворчливые интонации. Инга Леонидовна производила впечатление душевного и открытого человека.

Гостеприимным жестом она предложила нам сесть в кресла, а сама прошла на свое рабочее место. Хотя рабочее ли? Мне показалось, что она считает и это здание в целом, и этот кабинет в частности – своим домом.

– Итак, с чего мы начнем? – спросила Инга Леонидовна, когда все мы, за исключением Павлика, расселись по своим местам. Наш оператор тем временем принялся живейшим образом, свойственным ему только в порыве творческого процесса, выбирать для своей камеры наиболее удачные ракурсы и пробовать наиболее выгодные положения.

– Было бы замечательно, если бы вы рассказали про то, как вообще родилась идея создать такое вот предприятие, – начала я.

– Предприятие… Да, наверное, для окружающих мой проект действительно выглядит предприятием, и наверняка многие совершенно искренне полагают, что я расчетливо и меркантильно создавала его, приводя в соответствие с нынешним днем. На самом деле… ничего этого не было. Идея родилась сама, и я даже не обдумывала поначалу никакие технические тонкости, настолько четко представила себе, к чему буду стремиться в идеале. Только позже я столкнулась с реальными проблемами, но поскольку тогда уже заболела идеей, то начала бороться с трудностями со всем упорством, на которое была способна. В общем, могу сказать, что не я придумала создать «Классику», она сама нашла меня.

– Но ведь с чего-то же вы начинали?

– Вам наверняка известно, что ресторан существует уже десять лет, так что, как нетрудно догадаться, он создавался в непростое время. Однако могу сказать совершенно определенно, что тогда было проще громко заявить о себе, чем сейчас. В нынешнее время люди становятся избалованными и требовательными, создать нечто принципиально новое практически невозможно, поэтому все стараются отыскать достойные аналоги уже существующего. Тогда же можно было и блеснуть, имея в кармане несолидный начальный капитал и море энтузиазма. Но я, кажется, увлеклась. Для передачи вряд ли подойдут подобные откровения…

Она посмотрела на меня с чуть снисходительной улыбкой. Да, признаться, я допустила промах, попав под обаяние этой женщины и временно отключив свои профессиональные навыки. Мы рисковали сделать вместо популярной передачи документальную, вряд ли шеф похвалит за это.

– Прошу прощения, вынуждена признаться, я просто заслушалась вас и перестала думать о работе. Вы правы, нам нужно донести информацию до зрителей в доступной форме. Обещаю исправиться прямо сейчас. Итак, Инга Леонидовна, давайте оттолкнемся от того самого исходного энтузиазма, о котором вы только что говорили. Его действительно было так много?

– О да! Поверите ли, поначалу мы совсем не уставали, хотя работали очень много. Хотелось довести начатое до какого-то завершенного этапа, так сказать, запустить сложный механизм.

– Вы говорите «мы», а кто же скрывается за этим множественным местоимением?

– Ну, прежде всего, конечно, мои друзья. Впоследствии некоторые из них отошли от этой работы, открыли собственное дело, которое было им ближе, но вначале они очень хорошо мне помогали, и я считаю, что сама вряд ли могла бы вывести «Классику» на сегодняшний уровень.

– Большая была у вас команда?

– Помимо меня, еще четыре человека. Две подруги, одна из которых сейчас моя совладелица, а другая занимает в «Классике» важную должность; и два друга, которые, к сожалению, теперь ушли, после того как сумели поставить меня на ноги.

– А почему вы решили открыть именно ресторан? Характер заведения был близок вам по духу или же будущая деятельность соответствовала вашему образованию?

– Мечта иметь свой ресторан сопровождала меня практически с ранней юности. Я не помню точно, во сколько лет загорелась этой идеей, но как только она родилась, то я стала жутко целеустремленной для своих лет. Пошла учиться на повара, потом прошла переквалификацию на кондитера, осваивала все новые и новые рецепты. А что касается образования, то у меня, помимо всего прочего, имеется диплом психолога, и я, как ни странно, считаю, что в какой-то степени работаю сейчас по специальности. Дело в том, что «Классика» ориентируется на индивидуальные потребности каждого клиента, мы не практикуем какой-то единый подход ко всем и к каждому. С каждым, кто приходит к нам, мы общаемся индивидуально, и так было заведено с самого начала.

– Я вижу, что психология составляет чуть ли не базис вашей деятельности. Насколько я знаю, у вас в штате есть специальный сотрудник, у которого клиенты могут получить необходимую психологическую помощь. Да вот и вы только что сказали, что стараетесь вникнуть в психологию каждого клиента. Как-то это сложно и не совсем вписывается в специфику индустрии развлечений: люди приходят в ресторан просто для того, чтобы хорошо провести свободное время.

– Ну-ну, не преуменьшайте, пожалуйста, значимость этой проблемы, – добродушно рассмеялась Инга Леонидовна. – Психология многолика, и любой бизнес основывается на ее знании, иначе он просто обречен на провал.

– Ну хорошо, допустим. Инга Леонидовна, зрителей наверняка будут интересовать каверзные вопросы, и вы должны быть готовы, что они не постесняются их задать. Например, такой: где вы взяли начальный капитал?

– Прежде чем мы открыли «Классику», пришлось заработать деньги на менее благодарном труде. Поначалу мы занимались выпечкой хлеба, открыли свою пекарню, потом постепенно перешли на иной уровень. В общем, пословицу «Хочешь жить – умей вертеться» мы тогда прочувствовали на собственном опыте.

Мы проговорили с Меранцевой еще четверть часа, и в течение этого времени она продолжала рассказывать о «Классике» так же просто и понятно, однако стараясь раскрыть механизм работы своего детища как можно глубже. Плодом этого в высшей степени результативного разговора было приглашение Меранцевой обязательно посетить ее заведение. От внимания мудрой женщины, конечно, не укрылась скептическая ухмылка Павлика, которую тот не сумел или нарочно не захотел скрывать, и разом вытянувшиеся физиономии нас троих: Галины Сергеевны, Леры и меня. Смысл этой реакции был банальным – посещение ресторана с великим трудом вписывалось в рамки нашего жалованья.

Однако Инга Леонидовна тут же улыбнулась и заверила нас в том, что предлагает посетить свой ресторан исключительно из эгоистичных побуждений – в качестве рекламной акции: мол, позже она намерена договориться о рекламных паузах, включаемых в эфир нашей передачи.

– Согласитесь, что если вы не будете иметь представления обо всех достоинствах нашего заведения, то не сможете выгодно его представить, – хитро оглядев нас всех по очереди, заметила Инга. – Так что вам не отвертеться – все равно я не отстану от вас до тех пор, пока вы не почтите мое заведение своим присутствием. Да, и кстати о рекламной акции: мы собираемся приурочить к юбилею ресторана презентацию блюд из страусового мяса. Птицы выращены на ферме, расположенной в нашей области, и доселе такой продукт еще нигде не использовался. Словом, новинка во всех отношениях интересная, и если она придется по вкусу посетителям, то успех будет ошеломляющим. Полагаю, что лучшим временем для проведения передачи с моим участием будет как раз день презентации; можно будет договориться о проведении эфира, скажем, после официальной части. Как вам такой вариант?

Посоветовавшись, мы единогласно пришли к выводу о том, что мысль действительно дельная.

В этот момент открылась дверь, ведущая в смежную комнату, и на пороге возникла секретарша, молодая женщина лет тридцати в строгом стильном костюме темно-бордового цвета.

– Прошу прощения, Инга Леонидовна, но к вам пожаловал господин Ролес.

Очевидно, в здании был еще один вход, пройдя через который, можно было попасть к Меранцевой только через приемную секретаря. Инга Леонидовна чуть виновато улыбнулась и развела руками, показывая, что время беседы с нами подходит к концу.

– Я думаю, что проблем во время телепередачи не возникнет, – оптимистично заключила она, обращаясь к нам. – А если и возникнут какие-то вопросы, звоните, отвечу либо я, либо секретарь.