– Ну, и очнулся в результате в пять утра в подъезде… Причем совершенно незнакомого дома, – грустно продолжал Бельман. – Пальто испачкано в… – он замялся, – неважно, в общем. Лицо почему-то исцарапано. Я разволновался, конечно. Полез в карман. Денег, естественно, нет. И куда они могли деться? Я понял, что в таком состоянии домой идти невозможно, и отправился к одному приятелю. Занял у него денег на пиво, пошел сюда… В итоге ни денег, ни пива, пальто вон еще больше испачкал. Э-эх! – Бельман сокрушенно покачал головой и полез за сигаретами.

Достав пачку «Петра Первого», он с удивлением констатировал, что она пуста. Тут боль разочарования стала совсем невыносимой, и номинант премии «Золотое перо» разразился тирадой, демонстрирующей богатство и виртуозность его лексикона.

Ларисе же тем временем пришла в голову неплохая идея. Она поняла, что в силу патологической общительности Андрей Бельман может выступить в качестве незаменимого информатора для нее. Тем более что он вращается в литературных кругах и знает практически всех. И его появление в издательстве «Аквариус» свидетельствовало о том, что он с ним сотрудничает и, следовательно, может быть знаком с некоей Мариной Николаевой. Кроме того, слабые стороны литератора Лариса уже отметила…

– Знаете что… – положив Бельману руку на плечо, проникновенно произнесла она, – я вижу, вы сейчас очень расстроены. Вам нужно поправить свое эмоциональное состояние, поэтому я приглашаю вас в кафе.

– Правда? – Бельман удивленно вскинул брови. – Ой, спасибо, только вот… – он снова замялся, – у меня с финансами, знаете ли, неважно.

– Ну, я же сказала, что приглашаю.

Бельман ради приличия поломался немного, потом решительно взял Ларису под локоток и повел к выходу.

– Вы знаете, – вещал он по дороге, – вы такая тонкая, понимающая женщина, что я даже удивляюсь!

Она шла, улыбалась и старалась по возможности не соприкасаться с бельмановским пальто.

Они вошли в находящееся неподалеку от издательства кафе «Росинка» и сели за свободный столик. Бельман сразу схватил было меню и углубился в его содержание, но, вовремя спохватившись, покраснел и услужливо протянул его Ларисе.

Та заказала для себя кофе, а для него три бутылки крепкого пива и чипсы.

Андрей с наслаждением припал к стакану, поглощая холодное пиво. Лариса пила кофе и слушала его речи, льющиеся неудержимым потоком, еле-еле успевая фильтровать этот словесный водопад и время от времени пытаясь перевести разговор в нужное ей русло.

– …Макушкин вообще-то нормальный парень, – разглагольствовал тем временем Бельман. – Хотя, конечно, свинья редкостная. А пишет нормально. Не так, конечно, как я… – поспешно уточнил он и сделал огромный глоток пива.

– А из женщин-писательниц кого-нибудь вы можете выделить? – будто бы между прочим спросила Лариса, подливая Андрею еще пива.

– Из… женщин? Да как вам сказать… В принципе практически никого, – ответил он и уверенно покачал головой. – Да, точно. Никого.

– А вот я слышала, есть такая Марина Николаева, вроде бы самая крутая писательница в городе. Вы незнакомы с ее произведениями?

– Читал, читал, – пробормотал Бельман. – Ну и что? Обычное бабское чтиво, рассчитанное на Маню в поезде.

– Но ее книги, насколько я знаю, пользуются успехом? – подняла брови Лариса, вспомнив свой разговор с Лихоимцевым.

– Ну и что? – поморщился Бельман. – Мало ли какой отстой нравится читателю ниже среднего уровня! На самом деле настоящих писателей в нашем городе можно пересчитать по пальцам! Буквально человека два-три, не больше! – по выражению его лица можно было совершенно четко определить, что себя-то он точно причисляет к этому минимальному количеству.

– Да я вам больше скажу… – Бельман низко наклонился к Ларисиному лицу, обдавая ее смесью свежего и застаревшего запаха пива, – мне один знающий человек говорил, что равных мне в Тарасове просто не-ту! Меня можно сравнить с ранним Булгаковым, причем еще неизвестно, в чью пользу!

«Эк тебя повело!» – мысленно отметила Лариса и потянулась к меню.

Бельман, жадно блестя глазами, заглянул туда же.

– Зразы с жареной картошкой здесь готовят просто изумительно, – заискивающе заглядывая ей в глаза, как бы между прочим, заметил он.

Лариса улыбнулась и заказала две порции, присовокупив к ним еще пару пива. У Бельмана существенно поднялось настроение, и он совершенно забыл обо всех неприятных инцидентах, свалившихся на него в последние дни.

– А вы лично незнакомы с Николаевой? – спросила Лариса, с некоторым удивлением констатируя, что зразы приготовлены если и не изумительно, то достаточно прилично.

– Знаком! – кивнул головой Андрей, пережевывая мясо. – Как же не быть знакомым – с одним издательством сотрудничаем!

– Насколько я знаю, ее не было на этой тусовке в оперном театре, – заметила Лариса.

– Не-а! – подтвердил Бельман. – Не было. Она вообще довольно замкнутая дамочка. Живет как-то обособленно. Компании не любит. Чувак у нее, правда, ничего, я с ним общался несколько раз, а вот она… И даже не пойму, чего он в ней нашел! Вон сколько телок клевых ходит. Ой… – он несколько смутился, из-за перехода на развязный тон, – вы меня извините, пожалуйста, – испугавшись, что может лишиться халявной выпивки, прижал он руки к груди. – Я совсем не то хотел сказать.

– Да ладно, чего там! – подмигнула Лариса и плеснула ему еще пива.

– Ну вот, – сразу же успокоился Бельман и посмотрел на нее с уважением. – Я же говорил, что вы очень понимающая женщина. Так вот, на удивление необщительная эта Марина Николаева. Сколько раз мы с Макушкиным приглашали их в компании посидеть! Не хочет. И чего нос воротит? Ладно бы была какая супер, а то ведь ни рожи ни кожи. Одним словом, живет она очень скрытно, общества боится. В издательстве ее раза два только и видели, а я так вообще один раз.

– Как же она контактирует с издательством – по Интернету, что ли?

– Нет, через мужа. Он у нее продвинутый, хипан такой клевый… Дима зовут, погоняло у него Лектор. Так, во всяком случае, он мне представился. Я, правда, его на тусовках не встречал, но, по-моему, он из одиночек. По вудуизму, кажется, загоняется. Сейчас это модно… Вуду пипл, вуду, вуду! – запел он вдруг.

Официантка подозрительно покосилась в их сторону, и Лариса тихонько сжала руку Бельмана.

– Андрей, я правильно вас поняла – в издательство ходит ее муж, этот самый Лектор?

– Да, я встречаюсь с ним постоянно, раз в неделю. Всегда к нему подойду, передам привет жене. Но он неразговорчивый такой… Говорит, хочешь, печенья тебе куплю, только отстань! Чокнутый какой-то! – покрутил он пальцем у виска. – На фига мне его печенье? – Бельман настолько искренне недоумевал, что Лариса невольно прыснула.

– Андрей, а как бы ее найти? Мне было бы любопытно познакомиться с такой оригинальной женщиной.

– Это весьма затруднительно. Они постоянно хаты меняют. И Лектор как-то неохотно реагировал на мои предложения встретиться, посидеть… Вы знаете, я человек очень общительный, мне всегда компания нужна хорошая. Но как-то один раз он сказал мне свой новый адрес. И мы с Макушкиным однажды туда поехали.

Бельман вдруг замолчал, отдавшись процессу поглощения пива.

– И как вас встретили? – заинтересованно спросила Лариса.

– Как, как… Да никак! – в голосе Бельмана послышалось возмущение, граничащее с обидой. – Можно даже сказать, по-хамски.

– Это как же? – удивилась Лариса.

«Неужто с лестницы спустили?» – мелькнуло у нее в голове.

– Да просто дверь не открыли! – возмущению Бельмана не было предела, и он с какой-то надеждой взглянул на Ларису.

Чтобы компенсировать моральный ущерб великому писателю от такого неблагодарного поступка Лектора и Николаевой, Лариса заказала ему водки.

– Ну так вот, – сказал Бельман, стремительно поправляя свое душевное и физическое здоровье, – пришли мы, значит, с Макушкиным как порядочные люди… Типа водки купили там и все такое… А там такое хамство! В такую даль перлись!

– Так, может быть, их просто дома не было? – предположила Лариса.

– Ага, щас! – возразил Бельман. – А свет в окне горел – это как? И запахи всякие доносились, сразу ясно, что жрать готовили! Макушкин хотел даже дверь ломать, чтобы высказать этим хамам все, что мы о них думаем, да я остановил. Ну, и короче, ушли мы.

Бельман, вспомнив об этом досадном эпизоде, снова загрустил.

– А еще, – злорадно припомнил он, – мы к ней по другому адресу приходили, частный дом она тогда снимала, по Пролетарской, маленькая такая улочка, знаете, наверное? Та же история! Только соседка вышла и говорит – они дома, но никого не пускают. Самогон варят, говорит, наверное, на продажу. Злая такая была на них, прямо ужас! В общем, мы поняли, что семейка эта – полный отстой, и завязали с этим делом.

– А что, они снимают квартиру?

– Да, и вот этого я тоже не понимаю. Во-первых, почему-то в районе, который далеко от издательства. Во-вторых, она на свои гонорары уж могла, наверное, хотя бы однокомнатную себе прикупить.

– А Лектор чем занимается?

– Я его спрашивал, он отвечал очень уклончиво. По-моему, просто состоит на ее содержании. В принципе ничего так парень на вид, хипан, конечно, волосы нечесаные, одет небрежно, стандартно. Мог бы найти себе и посимпатичнее, у нас в тусовке девки гораздо лучше есть. Так что мое мнение – оригинальничает он, тоже мне, герой-любовник!

От осознания того, что бывают такие непорядочные люди, Бельман сам почувствовал себя несравненно выше и чище. Он гордо выпрямился и расправил грудь.

– А не могли бы вы описать мне ее мужа поподробнее? – попросила Лариса.

Бельман мог все, что угодно, особенно после ста граммов водки.

– Я бы назвал его стильным, – задумчиво сказал он. – Насчет длинных волос я уже говорил, по плечи будут. Кожаная куртка, сразу видно, фирменная. Бородка, усы… Да, совсем забыл – с зубами у него беда.

– Это почему же?

– Носит какой-то пластырь, лечит зубы по-японскому методу. Я ему говорю – сходи к дантисту! Уж женушка-то может раскошелиться… Еще золотые коронки у него на клыках, тоже, наверное, по приколу. Бывают же чудики! – Андрей засмеялся.

Вероятно, себя он считал воплощением здорового консерватизма и здравого смысла.

– Зачем же такой продвинутый человек лечит зубы методом, который не оправдывает себя?

– Да откуда я знаю! Прикольно, наверное, просто, и все… Иначе выдернул бы их на фиг! А так рисуется, мол, боль терплю ради моды.

Ларисе показалось все это очень странным.

– А вы знаете настоящую фамилию Николаевой? – спросила она. – Насколько я знаю, это ее литературный псевдоним.

– Не знаю, – покачал головой Бельман. – Да и никогда особенно не интересовался. Мне лишь бы человек был хороший! Так что я и говорю – не умеют бабы писать! – неожиданно заключил Бельман.

– Что же, совсем ни одной талантливой писательницы нет в вашей среде? – подивилась Лариса.

– Да можно сказать, что нет. Владка, правда, пыжится там чего-то… Она больше по стихам загоняется. Они у нее, на мой взгляд, загонные чересчур, но некоторые есть по приколу.

– Влада? – заинтересовалась Лариса.

– Ну да, Альтова. Да вы ее видели наверняка в воскресенье. Такая неформалка, она еще с Васькой Державиным приходила.

– Она поэтесса? – несколько удивилась Лариса. – И что, ее стихи публикуют?

– Да нет! – Бельман пренебрежительно махнул рукой. – Она только корчит из себя Сафо. И всем говорит, что она бисексуалка, – добавил Бельман. – Да она стихи-то свои под наркотой исключительно пишет. И важно так заявляет, что для себя. Мол, это настоящее искусство, и я не хочу, чтобы их публиковали под чужим именем.

– А на что она живет?

– Да хер ее знает, – неожиданно грубо высказался Бельман и, бросив быстрый взгляд на бутылку с водкой, добавил: – Извините, пожалуйста. Так мало того, эта дура еще и в Питер собралась! – радостно сказал он. – Ну, это и понятно – там наркоты море, и вообще, простор для таких, как Владка. Я ее как раз сегодня утром на вокзале встретил, она возле вагона стояла. Ее еще дружок провожал, долговязый рок-музыкант, прыщавый такой, я не знаю его имени. Ну, поболтали о том о сем, я ее на поезд посадил, потом пошел купил пива, а дальше вы знаете сами… Я еще подумал – не к добру я ее встретил, и вот вам, пожалуйста! Пива-то нет! И пальто новое, чистейшее, в луже вымазал! – запричитал Бельман, вновь начав сокрушаться по поводу безвозвратно потерянной бутылки пива.

Лариса в душе пожалела его, но посчитала, что ущерб и так компенсирован ему достаточно. Она раздумывала, стоит ли говорить Андрею о том, что у Державина убили жену, и решила, что нет. Вряд ли он мог бы сообщить что-нибудь по этому поводу. Вместо этого она решила поинтересоваться другим вопросом:

– А писательница по имени Юля Костикова вам знакома?

– Как, Костикова? – переспросил Бельман. – Да вроде нет, не слыхал о такой.

– Она, кажется, родилась в Дольске.

– Нет, точно не слышал. Хотя их сейчас развелось, как не знаю кого, но я бы непременно узнал. Я же человек общительный… – напомнил он.

К этому времени зразы были съедены, пиво и водка Бельманом благополучно выпиты, и Лариса решила, что пора заканчивать столь приятную встречу.

Бельман, конечно, с удовольствием посидел бы еще и даже не отказался бы еще выпить и закусить, но Ларисе было уже пора.

– Вы, пожалуйста, заходите к нам в издательство, – пытаясь взять ее под руку и повисая на ней, говорил Бельман, когда они выходили из кафе. – Приятно встретить компанейского человека, тем более такую шикарную женщину! Может быть, мы встретимся с вами как-нибудь у Макушкина? Он, правда, с бабкой живет, но она глуховата и из своей комнаты не выходит почти…

Ларису, однако, такая перспектива абсолютно не прельщала, но чтобы не обижать хорошего человека, она ответила неопределенно. Она благосклонно записала телефон Бельмана, который тот пробурчал ей нетвердым языком, остановила машину, затолкала туда писателя и, пожелав ему счастливого пути, посчитала свою миссию законченной.