– Я здесь, – раздался за спиной серебристый голос, и стоило ему только прозвучать, как зашелестела трава, загудели высокие деревья и вроде как вдалеке зажурчал ручей.

Взяв испуганную гостью за руку, чародейка повела ее прямо в темно зеленую, непролазную чащобу, но удивительно, едва они приблизились к этим чудовищным зарослям, те вежливо расступились, и Наташке даже показалось, вроде прошептали, как поздоровались. А шум воды становился все громче и отчетливее и вскоре они вышли к ручью, что пробив себе дорогу среди камней, спускался откуда-то сверху.

Опустившись на плоский булыжник, колдунья помолчала, словно вспоминая что-то, а потом медленно произнесла.

– Если уверена в своем желании, то опусти ладони в ручей забвения и умой его водами лицо.

– А я еще хотела, чтобы смогла так же полюбить другого, но уже взаимно, – пролепетала Наташка.

– Знаю, я же допила за тобой… – невозмутимо ответила чародейка. – Делаем все по порядку, сначала удалим ненужную любовь… Исполняй…

Погрузив руки в ледяную воду, Наташка почувствовала, как из нее словно жилы потянули, и до того неприятны были эти ощущения, что она вздрогнула и вытащила ладони.

– Нет! – тут же вскрикнула колдунья. – Держать, пока не высосет отраву до последней капли!

После весьма неприятной процедуры, ведунья протянула маленькую склянку и повелела набрать воды.

Стоило только наполнить пузырек, как исчезло все; и лес и ручей и очнулась Наташка в скромном домике колдуньи. Сама же хозяйка сидела напротив и внимательно смотрела на нее.

– Проснулась, вот и хорошо. Как чувствуешь себя? – участливо поинтересовалась она.

– Да непонятно как-то, – нахмурилась гостья и вдруг обнаружила в ладошке тут самую склянку, в которую набирала воду. – Это как так… из сна вынесла? Как такое возможно?

– Чего же так удивляешься? Ты к кому пришла? – строго произнесла ведунья.

– К вам…

– Правильно… а я кто?

– Ну… колдунья там, гадалка… – принялась перечислять Наташка, но по лицу хозяйки поняла, что попала пальцем в небо.

– Не называй меня так, – попросила та. – Я Фотина, повелительница снов. Травница, ведунья, ворожея, но никак не гадалка и не колдунья…

– Я думала, это одно и то же… – смущенно призналась гостья.

– Не важно, милая, – отмахнувшись, Фотина крепко сжала ее ладошку. – А теперь запомни; совсем скоро друзья познакомят тебя с молодым человеком. Распей с ним воду из флакона, просто добавь в чай, или кофе напополам. Той любви, что вытянули из твоего сердца воды ручья, вам двоим хватит, поверь. И запомни; не лей только ему, или себе! Любовь должна быть взаимной и доставлять только радость, а не изматывать, поняла? А теперь иди… и будь счастлива.

Глава 4. Приезд

Выслушав историю подруги, Лера молча уставилась перед собой.

– Ну, ты чего зависла-то? – не выдержала Наташка.

– Перевариваю, – коротко бросила хозяйка. – Прямо сказка какая-то… Кто тебе рассказал про эту Фатиму?

– Фотину, – упорно поправила подруга. – Ее зовут Фотина.

– Извини, не думала, что имя так важно. И признайся, ты сразу забыла Мишку?

– Да! Из домика повелительницы снов я вышла с таким свободным сердцем, что мне хотелось орать от счастья. Что, кстати я и сделала; подошла ближе к горам и как заорала, – у Наташки даже глаза засветились от воспоминаний. – И знаешь, мне показалось, что с вершины горы мне кто-то ответил…

– В смысле, ответил? – чуть не подскочила Лера. – Эхо, наверное…

– Нееее… Голоса мужские и женские, как пропели что-то! Я серьезно! – заметив недоверие на лице подруги, пылко произнесла гостья. – И вообще там не совсем обычное место, прямо как душу излечивает…

– Море всегда излечивает…

– Я тебе про горы сейчас говорю!

– Так кто тебе рассказал про это место и где оно находится? – нетерпеливо повторила вопрос Лера.

– Вот откуда узнала, не помню, – развела руками Наташка. – Я потом всех знакомых пытала, нет, никто не признался. Будто нашептало сновидение про Фотину и про домик ее, что находится неподалеку от самой высокой горы с таким загадочным названием… Гораксена…

– Действительно, странное название, не слышала о таком… А я все думала, как так? По Мишке сохла и вдруг раз и влюбилась в Костика! – разливая остатки шампанского, задумчиво проговорила Лера. – А тут, ни фига себе, такая история! И если я когда-нибудь замыслю навестить домик чародейки, то смогу отыскать его?

– Мимо не пройдешь. Если понадобится помощь, то сердце само приведет.

– Ишь, как все таинственно… – фыркнула подруга. – Просто так спросила, никуда я идти не собираюсь, – добавила пренебрежительно.

– Это твоя жизнь, как хочешь, так и делай, – сочувственно заметила гостья. – А я рада, что смогла решиться! Словно другим человеком вышла оттуда. И муж у меня и любовь… Взаимная любовь, а не больная… Вы бы с Мишкой поаккуратнее, что ли… Слишком уж в глаза бросаетесь; сияете просто! Сболтнет кто Глебу, греха не оберешься тогда.

– Спасибо тебе, – обняв Наташку, Лера тяжело вздохнула. – Мы постараемся…

Посиделки с подругой заставили задуматься; а что собственно делать дальше? Как смотреть в глаза мужу, который должен приехать со дня на день. Рассказать все с порога, или как?

Так размышляя, Лера и не сразу услышала звонок в дверь; бросив взгляд на часы, поняла, что уже глубокий вечер и это скорей всего Мишка. Если честно, дверь открывать не хотелось; даже понадеялась, что любимый позвонит, позвонит, да и уйдет.

Но куда там; тот принялся так громко тарабанить, что опасаясь гнева соседей, Лера поспешила к двери. Мишка ввалился в квартиру с огромным букетом и такой испуганный, что стало стыдно за свои мысли.

– Лерик! – накинулся он с самого порога. – Чего пугаешь? Я собрался уже дверь выносить, думал, случилось что!

– Ну, что со мной может случиться? – слегка апатично отозвалась та.

– Как что? А вдруг плохо стало, в обморок упала?

– Не выдумывай, – и, развернувшись, Лера зашаркала как древняя старушка на кухню. – Ужинать будешь?

– Хотел тебя в кафе пригласить, – устраивая цветы в вазу, расстроенно произнес Мишка.

– Не хочу… Давай дома поедим.

– Дома, так дома. А ты чего такая? Случилось что?

– Глеб скоро приезжает… – вяло откликнулась Лера.

Вымыв руки, Мишка долго вытирал их полотенцем, будто решаясь на что-то очень важное.

– До дыр дотрешь, – невесело хмыкнула хозяйка.

А любимый вдруг схватил ее за плечи и, глядя прямо в глаза, стал жарко шептать, что нужно все рассказать Глебу, что молчать нечестно. Все расскажут, объяснят; Глеб поймет, должен понять.

– Замолчи! – зажав уши, крикнула Лера. – Не смей ему ничего говорить! Слышишь? – и, заметив, как поменялся в лице Мишка, поспешила успокоить. – Я сама все расскажу. Договорились?

Отодвинувшись от нее, любимый подошел к окну.

– Ты не хочешь, чтобы он знал, – тихо произнес он. – Ты для меня вся жизнь, а я для тебя просто интрижка…

– Дай мне время все обдумать и прошу, не торопи. Хорошо? Мне и так тяжело…

Уловив в ее голосе слезы, Мишка тут же согласился.

– Как скажешь, так и будет… Только не плачь…

В ожидании приезда мужа, Лера вдруг почувствовала, закончилась радость в сердце. Была, была и нету… А к концу недели так и вовсе все из рук повалилось. Привезя товар, хозяин увидел, как из рук сотрудницы выпрыгивают апельсины и яблоки и с глухим стуком разбегаются по бетонному полу. Приметил так же бледность и нервозность и, встав к прилавку, отпустил девушку домой, наказав хорошо отдохнуть.

Доплетясь до служебной квартиры, Лера вдруг вспомнила, в холодильнике шаром покати, а все магазины она благополучно миновала. Ни капли не огорчившись по этому поводу, решила, ляжет спать голодной и будет спать до тех пор, пока все не станет как прежде…

А что именно, как прежде, она и задумываться не хотела. Но открыв дверь, поняла, ее планы полетели к чертям; накрывая небольшой столик, в зале суетились Глеб и Мишка. Так суетились, что не услышали, как она зашла. Салатики, шампанское, цветы… мило до тошноты…

Двое мужчин. Один муж, а другого любит. Так и мужа любит вроде…по-своему…

Закрыв глаза, чтобы не видеть такой сердешной картины, Лера тяжело вздохнула и вот тут-то ее и засекли.

– Лерка! – удивленно воскликнул Глеб. – Ты же работаешь сегодня, или нет?

– Работаю, – снимая туфли, кивнула та. – Отпросилась…

– А мы хотели на стол накрыть и пойти встретить тебя, – муж как будто бы и огорчился неудавшемуся сюрпризу.

Мишка же молча подскочил к ней и помог снять легкую куртку. Снял и аккуратно так повесил на плечики.

– Спасибо, – поблагодарила она сразу обоих и скрылась в ванной комнате.

А там долго и усердно намыливала руки и все смотрела на себя в зеркало, отмечая тот факт, что не так и стыдно мужу в глаза-то смотреть, тем более, он ее даже не обнял, не поцеловал.

Вытерев ладони, она присела на край ванны и пригорюнилась; а ведь всегда при встречах она бросалась Глебу на шею. Первая обнимала и целовала… А сегодня ритуал изменился, а муж даже и не заметил.

– Лер, тебе плохо, что ли? – поскребся в дверь Мишка. – Выходи, давай, не пугай…

– Чего ты пристал? – донесся голос Глеба. – Сейчас носик попудрит и выйдет как новенькая.

– Да какой носик? – вспылил друг. – Не просто же так она с работы отпросилась!

– Сейчас выйду! – поспешила ответить Лера и, побрызгав в лицо холодной водой, уныло подмигнула своему отражению.

Вот значит как; носик она попудрит и выйдет… Двинуть бы тебе Глебушка по рогам твоим ветвистым…

Глава 5. Неприятная находка

Несмотря ни на что, посидели довольно славно; прямо как в старые, добрые времена. Для Глеба эти времена такими же и остались, а вот для Леры с Мишкой все переиначилось, и общаться по-прежнему получалось из рук вон плохо. Но волшебные пузырьки шампанского сделали свое дело; расслабили и закинули неловкость ситуации на самую дальнюю полку.

– Миха, оставайся у нас ночевать! – открывая третью бутылку вина, предложил Глеб.

Одновременно поперхнувшись, любовники уставились на разошедшегося не на шутку хозяина.

– А чего? – настойчиво продолжал тот. – Матрац на пол в кухне бросим и дадим храпака! – и, поймав недоуменный взгляд жены, добавил. – А Лера, пусть отдыхает; вон бледная какая, да и я с дороги устал…

– Оставайся, Миш! – тут же поддержала Лера и незаметно от мужа сложила в молитвенном жесте ладошки. – Вы тут допивайте, доедайте, я в душ и баиньки. Серьезно, чувствую себя не очень…

Дежурно чмокнув мужа, она быстренько слиняла с приятельской посиделки, и пока плескалась в ванной, мужчины вместе с едой и выпивкой перебазировались на кухню.

Вытянувшись на прохладной простыне, Лера облегченно передохнула. Теперь хорошо бы внушить себе; все, что произошло с Мишкой, это сон… Сон, который закончился и теперь надо возвратиться в реальность к мужу. Внушить и поверить…

Уже засыпая, вдруг поняла, с Глебом явно что-то не так, и Мишку он оставил намеренно, чтобы не ложиться с ней в одну постель, но докрутить до конца интересную мысль не успела и уснула.

Долго размышлять о поведении Глеба не пришлось; все открылось весьма обыденно и банально. На следующий день, проснувшись в пустой квартире, Лера обрадовалась одиночеству, прибранной кухне и помытой посуде. Но более всего ее порадовал командировочный баул мужа, который он сам разобрал и даже вещи выстирал и вывесил на балкон. Сварганив кофе с молоком, Лера устроилась на диване и, закинув ноги на журнальный столик, включила телевизор, по которому как обычно шла какая-то голубая муть, но эта муть отвлекала и успокаивала.

Но не тут-то было; мысль о разобранной сумке принялась настойчиво жужжать над ухом и жужжала до тех пор, пока Лера не вскочила и не понеслась на всех парах к этому чертовому баулу, что спокойно лежал в шкафу. Что заставило вытащить сумку и проверить каждое отделение и каждый самый малюсенький кармашек, она не знала. Наверное, интуиция…

Пачка трихопола, найденная в самом неприметном кармашке, заставила призадуматься о том, о чем давно догадывалась, но верить не хотела. Да и что означает это; догадывалась? За руку мужа не ловила, своими глазами не видела, а думки на то и думки, они разными бывают и не всегда верными. И что такого страшного в пачке трихопола? Ей во время беременности тоже его выписывали. Он не только от того, о чем она сейчас тут размышляет.

Присмотревшись к сумке, Лера нашла, что та нуждается в мокрой чистке. Бросив таблетки на кухонный стол, она тщательно намыла баул и повесила на балкон. Вот и отлично, а теперь надо включить дурочку, типа решила почистить сумку и таблетки там нашла, ну а дальше пусть уже Глеб выкручивается.

Муж вернулся домой к вечеру и, увидев на столе таблетки вроде как обрадовался.

– О, а я думал, куда они делись! – вертя в руках пачку, воскликнул он. – Где нашла? – обернулся он к жене.

– Баул чистила, они и выпали, – как можно равнодушнее отозвалась та. – Ты их пьешь, что ли? От чего? – и сердито стрельнула глазами.

– Да простыли в полях этих, – спокойно ответил Глеб. – Холод, грязь, вот и прицепилась зараза… И не ко мне одному.

– Что вы там всем полком от гонореи полегли? – насмешливо произнесла Лера.

– Ничего смешного не вижу! Теперь целый месяц лечиться… и никакого интима… А ты еще так смотришь, будто подозреваешь в чем!

– Не нервничай так. Надо лечиться, так лечись. Просто я подумала, что ты по мне не соскучился совсем…

– Да ну что ты, – наконец-то сподобился обнять ее муж. – Соскучился, конечно. А ты?

– И я соскучилась, – буркнула ему в плечо Лера.

Выдала эдакую полуложь, полуправду. Полу, полу…

Лечение мужа случилось очень вовремя, а углубляться в тему Лере явно не хотелось. Если у самой рыльце в пуху, то чего копать? Только самой себе яму выкопаешь…

Вскоре жизнь вошла в прежнюю колею, и о летнем безумстве вспоминалось как о сне, что явился в одну из жарких ночей.

«Это мне, наверное, приснилось,

Это был прекрасный, сладкий сон.

Сон, где мы с тобой влюбились,

Только сильно уж короткий он…

Днем июньским пролетело лето,

Осень хмурая меня осудит.

И не встретить вместе нам рассвета,

Сердце помнит, сердце не забудет…»

Наивные строки легли на бумагу, а слезы, упав на буквы, точки и запятые, превратили их в печальные кляксы. Мишка перестал приходить в их дом, и однажды Лера не выдержала и поинтересовалась у мужа; а куда, мол, подевался друг семьи, месяц ни слуху, ни духу.

– В командировку уехал, – странно взглянув на нее, ответил Глеб. – Я же говорил тебе…

– Не помню. А что же он и не попрощался даже?

– Срочно дернули, не до прощаний было. Да приезжает уже скоро.

Промычав что-то, Лера как можно равнодушнее кивнула, а у самой сердце сжалось. Не получалось забыть Мишку, не получалось, хоть и видит бог, старалась она.

В тот день посыпал легкий снежок и стоя за прилавком, Лера наблюдала за снежинками, вьющимися в свете огромного, старого желтого фонаря, что стоял один-одинешенек, пытаясь осветить пятачок после магазина и изредка выхватывая из темноты прохожих, что спешили в теплые дома.

– Лерок, может, чаю попьем? – оторвал ее от созерцания улицы Наташкин голос.

Кивнув, та снова уставилась в окно.

– И долго вы в гляделки играть будете, а? – наклонилась к ней подруга. – Позови, пусть зайдет! Битый час уже там стоит. Промерз либо до костей!

– Кто, фонарь? – вытаращилась Лера.

– Ты, мать, совсем того. Мишка вон на улице торчит, как флаг на бане! Думала, на него смотришь…

Вскочив, Лера бросилась было к двери, а потом вернулась на место.

– Нет, – упрямо мотнула головой. – Не стану звать… Если хочешь, сама позови.

– И позову! – резко ответила Наташка. – Нечего парню нервы мотать! Решайся уже! Или уходи от Глебки, или говори Мише твердое «нет»! Никак мечтаешь на двух стульях усидеть? Так не выйдет…

– Что, Глебу настучишь? – вскинула подбородок Лера.

– Да на фига мне это надо! – вспылила подруга. – Что там у тебя с мужем происходит, меня не касается. Но кого-то из них ты должна отпустить!

– А если я не могу!

– Если не можешь, то съезди к Фотине. Она поможет разобраться…

– Не верю я в эту муть!

– Твое дело, а я пойду, Мишку позову. Скоро уже закрываемся, покупателей нет, пусть чай с нами попьет.

Глава 6. Разборки

Чаепитие вышло странным; пытаясь развеять напряжение, Наташка трещала без умолка, а Мишка молчал, скупо улыбался и смотрел глазами побитой собаки. Домой шли пешком, умышленно проходя мимо остановок, и разговаривали о чем угодно, только не о главном. О погоде, о снеге, о том, что совсем скоро новый год, а потом весна и снова лето…

Так незаметно и добрались до подъезда. Закинув голову, Лера посмотрела на окна девятого этажа.

– Глеб уже дома, – заметила она. – Зайдешь?

– На работе увидимся, – мрачно отозвался Мишка. – Так что ты решила? Как дальше будем?

– Миш, я не знаю, – увиливая взглядом, отозвалась Лера. – Пусть все идет, как идет…

– Хорошо, – согласился парень. – Пусть идет, как идет, и поглядим, к чему это приведет. Пока! – бросил он и, резко развернувшись, быстро скрылся за пеленой снега.

А ночью в кровати Глеб, словно невзначай так заметил, что она изменилась.

– В какую сторону? – равнодушно откликнулась супруга.

Неопределенно пожав плечами, муж пару минут подумал, а потом признался, что еще не разобрался.

– М-м-м-м… Ты как разберешься, сообщи.

– Раньше сама на меня наскакивала, – удивившись ее реакции, продолжил Глеб. – И засыпали в обнимку. Поцелуи там всякие… А теперь отвернешься и дрыхнешь как сурок.

– А ты прав! – откинув одеяло, Лера подскочила. – Ты прав! Я первая целовала, первая обнимала, а ты спокойно это принимал. Не промелькнуло у тебя в голове, я тоже хочу, чтобы меня обнимали, целовали и массажи делали? Да хотя бы просто спинку почесали, или ступни помяли. Я просто хочу чувствовать себя желанной и любимой! А ты как добился меня, интерес и потерял!

– Так ты же беременная была, – сконфузился от таких речей муж.

– И что? Кто тебе сказал, что беременные секса не хотят? Еще как жаждут, поверь! Тем более что врач ограничений не накладывал и разрешал. Я же ее замучила вопросами; а можно, а можно… А она ответила, что нужно!

– Я же не знал…

– Что ты не знал? – взвизгнув, супруга запустила подушкой в стену. – Я тебе даже читала про это!

– Не помню, – совсем смутился Глеб.

– Не знал, не помню… Сейчас я тебе напомню! Интимная близость улучшает кровообращение и это очень полезно для матки. Как бы смешно ни звучало, но секс подготавливает к родам и повышается вероятность, что все пройдет без разрывов. Видишь, я тебе это так часто втолковывала, что до сих пор от зубов отскакивает. А теперь напомнить, сколько у меня разрывов и швов?

– Не надо…

– Что это у тебя все сегодня с приставкой «не»? А после родов, когда я восстановилась, что тебе мешало?

– Так Чечня же…