Отзывы на книги автора «Стиг Дагерман»

Чтение данной книги я начал, скрестив пальцы на руках и ногах и пропустив предисловие. Ещё одна тщетная попытка понять течение мыслей скандинавов началась очень бойко, однако, тут же возникло ощущение, что меня обманывают и мне подсунули страницы другой истории. Что-то про 60-е и военную базу где-то на Среднем Западе США. Имена, раскрепощенность героев, лишь краткие упоминания отдалённой войны. Потом это чувство пройдёт, когда нас посильнее мокнут в саму суть книги, но ощущение иррациональности происходящего у меня так и останется на протяжении всей книги.
В общем, перед нами история нескольких шведских солдат во времена второй мировой. Они служат вместе и соединены общим страхом. Лично для меня причина этого страха и вообще их поведение в целом так и остались загадкой. Не стоит тут же обвинять меня в скудоумии или в том, что я пролистал книгу не читая. Я просто не смог ни принять, ни сопереживать героям книги. Меня, откровенно говоря, воротило от них: от каждого индивидуально и от всех в совокупности. Даже от автора. А может и особенно от него, потому что он в одной из глав описал душевную смерть ребёнка. А один из его "героев" книги бездействовал, а значит помогал свершиться этому ужасу. Это бездействие, особенно в такой активной форме, просто уничтожило автора в моих глазах. Изначально я готов был оценить книгу даже на 3,но с каждым днем во мне нарастает отвращение. Даже другие книги не особенно помогают отвлечься, поскольку мне ещё требуется дописать эту рецензию, дабы с чистой совестью навсегда предать автора забвению.
Так вот, возвращаясь к нашим баранам, я не понял причину молчания героев книги. Даже предисловие, которое я всё таки прочитал уже после знакомства с самим текстом, не принесло мне понимания. Слишком автор перемудрил с аллегориями и символизмом. В каждой главе страх сковывает героев или заставляет их творить всякую дичь. Просто у меня не получается собрать этот пазл в моей голове, словно мне не хватает чего-то очень важного. Да и первая и последняя главы иначе тоже не встают в общий рисунок. Нами всеми движет страх? Эту мысль пытался донести до читателя автор? Тогда что с последней главой? Она пытается показать то, к чему ведёт бесстрашие? Сплошные вопросы, сплошная апатия и безволие героев. За всю книгу только девушка из 1ой главы оказалась "с яйцами", остальные герои этой книги на её фоне были просто нервным истеричками. Но что же двигало ей? Страх быть отвергнутой и остаться одной? Боязнь вырасти и стать похожей на свою мать? Сплошные догадки и никакой ясности от автора. Нет, он лучше вновь напугает нас змеей и её вездесушим образом. Страх, словно та самая змея, тихонько подкрадется и залезает каждому герою прямо в душу. И каждый из целого взвода солдат несёт с собой какой-то страх. Все пытаются любыми правдами и неправдами скрыть от других свой испуг, своё одиночество, свой СТРАХ. Может об этом книга? Или всё таки она про войну и то, что люди во время войны, находясь даже далеко от места боевых действий, постоянно страшатся чего-то? Вполне возможно, что всё таки последнее. Именно поэтому книга, как мне кажется, и получилась резонансной. Она словно стала голосом молодых людей, целого поколения, чья жизнь лишь и состояла из страха и ожидания.
Мимо героев же проходили другие люди, свершались хорошие поступки или же плохие деяния, но им было всё равно. Страх парализовал их тело и душу, лишь разум их бился о стенки сознания, вопя и стеная, но голос молчал. Автор тоже был там. Один из них. Он смог больше, чем другие. Его слова упали на бумагу, но это, пожалуй, единственная победа над страхом. А ведь не страхом единым жив человек. Автор этого, видимо, так и не понял. Я делаю этот вывод, основываясь на авторском способе сбежать от суровой реальности бытия в столь раннем возрасте. Да, жизнь прожить - не поле перейти. Тем более, если оно будет кишеть подобными змеями.

В 1946 году шведская газета «Экспрессен» отправила молодого, но уже известного писателя Стига Дагермана в командировку в Германию для написания серии очерков о жизни послевоенного немецкого общества. Результат стал настолько обсуждаемым, что цикл статей выпустили в виде книги, которую впоследствии перевели на множество языков, а теперь и на русский.

Дагерман посетил несколько городов Германии, пообщался с немцами из разных классов, побывал на денацификационных судебных процессах, а затем вернувшись в Швецию, написал эти статьи. В отличие от модернистски витиеватого «Острова обреченных», «Немецкая осень» куда конкретнее и лаконичнее, но автор, его политические взгляды и эмоции присутствуют в книге сполна. Описывает фарс в судах и социальные проблемы, политическую ситуацию и грядущие выборы, двадцатитрехлетний анархист одновременно вовлечен и дистанцирован от всего происходящего — он и в затопленном подвале, где живут с больными детьми, и в самолете над Германией, улетающем в благополучную Швецию.

Какие-то тезисы и выводы Дагермана вполне можно оспаривать (в конце книги отличная подборка выдержек из критики), а какие-то стали очень близки. В любом случае, это очень любопытный авторский взгляд, весьма убедительный и как минимум подходящий как основа для собственных рассуждений читателя. Очень рекомендую и надеюсь, что Дагермана продолжат издавать на русском.

В 1946 году шведский писатель Стиг Дагерман отправился в Германию и написал серию репортажей под названием «Немецкая осень». Это детальное и яркое описание разрушенной после войны Германии. Красной нитью через все репортажи проходит идея о том, что можно быть жертвой и преступником одновременно. Нищета, голод и отчаяние были повсюду. Независимо от того, было ли страдание безвинно или заслуженно.

Стигу Дагерману было всего 23 года, когда шведская газета Expressen отправила его в разрушенную Германию. На тот момент писатель был женат на немке, чьи политические взгляды находились в оппозиции к рухнувшему режиму. В Германии у нее жили родственники, и официально Дагерман поехал их навестить. Эта деталь позволила редакции не обращаться за аккредитацией к странам-победительницам, которые четко контролировали места посещения иностранных журналистов. К тому же Дагерман прекрасно владел немецким языком, ему не требовался переводчик, и он мог сам общаться с местными жителями без искажения их слов третьим лицом. Эти два факта позволили писателю свободно передвигаться по стране и заглядывать туда, куда другие журналисты не заходили, или от чего отворачивались с отвращением.

Репортажам Дагермана свойственна лаконичность. Это особенно сильно проявилось в отчетах о посещении подвалов в Рурской области. Несколько дней шел дождь, подвалы затопило, но в них продолжали жить люди. Им некуда было идти. Затопленные и сырые помещения стали их новым домом. Дагерман сдержанно описывает то, что видит, словно фиксирует картинку как фотоаппарат или видеокамера. А затем тон повествования плавно перетекает в объективную эмпатию. Писателю удается балансировать между дистанцированным восприятием журналиста и человеческим сочувствием.

Врач, рассказывающий иностранным журналистам о том, как выглядит питание в этих семьях, говорит, что варево в котлах просто не поддается описанию. На самом деле — поддается, как и весь их способ существования. Чудом добытое мясо неизвестного происхождения, бог знает где найденные грязные овощи — все это поддается описанию, да, все это ужасно неаппетитно, но вполне поддается описанию.

В лучших частях книги Стиг Дагерман показывает невыразимое и непривлекательное. Это переполненные беженцами вагоны, которые простаивают по нескольку дней на открытой местности и не едут дальше, потому что в стране слишком много бездомных и никакой разрушенный город не может и не хочет их принимать у себя. Это кашляющие дети, которые спят по несколько человек в одной кровати. Это замерзшие картофелины, которые были где-то украдены, и, благодаря какому-то чуду, еще не испортились, а значит, могут утолить дикий голод. Дагерман рассказывает о борьбе за выживание. Она отнимает столько сил, что на ее фоне меркнет стыд немцев за преступления нацистской Германии.

Голод — главный враг любой формы идеализма. Самыми ярыми противниками идеологической работы по восстановлению Германии являются вовсе не сознательные реакционеры, а равнодушные массы, которые готовы говорить о каких-то политических убеждениях лишь после того, как их накормят.

И если к осознанию произошедшего немцы были равнодушны, то происходящее на тот момент в Германии вызывало живой интерес. Речь идет о Spruchkammersitzung, то есть судах по делам о денацификации. Судебные процессы кажутся им постановочными представлениями. Они принимают абсурдные черты и радуют местных жителей не меньше, чем кинотеатры и другие места развлечений, которых так жаждет народ.

В описаниях Дагермана Spruchkammersitzung напоминает абсурдные суды в романе Франца Кафки «Процесс». Здесь все напоказ и одновременно все заметается под ковер. Тот, кто хочет оправдать себя и, главное, может себе это позволить, покупает свидетелей-пособников. За несколько сотен марок последние подтверждают, что обвиняемый обращался с евреями дружелюбно. Рядовой член партии, член штурмового отряда или начальник блока в концлагере с одинаковым упорством утверждали, что вступили в ряды нацистов, потому что у них не было другого выбора. Во всем остальном, как они заверяли суд, вели себя безупречно и со всех сторон положительно. Один рассказывал, что руководил церковным хором, когда религия оказалась под запретом. Другой уверял, что слушал иностранные радиостанции на свой страх и риск. Аргумент третьего заключался в том, что сейчас он работает на оккупационные власти, а это, по его мнению, исключает связь с нацистами. Денацификация превратилась в фарс, который в заметках Дагермана достигает своего пика.

Кроме прочего, Стиг Дагерман общался с людьми, которым удалось себя не скомпрометировать на протяжении двенадцати лет власти нацистов. В основном это люди из буржуазных кругов, интеллектуальная элита, которая либо ушла во внутреннюю эмиграцию, либо находилась одной ногой в концлагере.

Жертвам нацизма приходится тяжелее, потому что им чинят препоны повсюду. Они имеют право на сидячие места в поездах и на покупку без очереди в магазинах, но даже не мечтают воспользоваться этими правами, а вот господа Вальтер и Бауэр с помощью провидения, зачастую американского, устроились очень неплохо, и для них всегда найдется лазейка в жалких зарисовках из судебных процессов по денацификации.

Дагерман практически не дает политической оценки, отчего его наблюдения за повседневностью выглядят более интересно. Он пытается добавить оттенки к общему представлению, избегая стереотипов и идеологических предрассудков. На первый взгляд, послевоенное общество, которое может казаться монолитом, «на самом деле испещрено множеством трещин, пересекающих твердыню по горизонтали, вертикали и диагонали». Иногда эти трещины слишком тонкие, но тот, кто смотрит внимательно, может их увидеть.

Репортажи Стига Дагермана — это поразительный документ того периода. Но это далеко не просто заметки в режиме реального времени. Два месяца писатель провел в Гамбурге, Рурской области, Франкфурте-на-Майне, Мюнхене и Берлине. Он собирал материал, записывал наблюдения, фиксировал диалоги и надеялся, что в итоге все это превратится в текст.

Сначала было написано тринадцать хорошо составленных, литературно интересных статей для газеты Expressen. И всего через несколько месяцев, в мае 1947 года, они были опубликованы в виде книги. Уже тогда репортажи Дагермана выделялись на фоне тех, в которых пытались описать катастрофу, причиненную Германией миру и самой себе. Изображения, созданные Дагерманом, не менее впечатляющие, чем в фильме Роберто Росселлини «Германия, год нулевой», снятый на развалинах Берлина всего через год после посещения страны Стигом Дагерманом.

«В последнюю осень ни строчки, ни вздоха».
Но здесь осень первая — первая послевоенная немецкая, и строчек много, а вздохов ещё больше.

Почти беспристрастное свидетельство шведского журналиста о возрождении Германии после библейских масштабов кары, последовавшей за нацистским режимом. Потоп, по крайней мере, присутствует: Дагерман описывает подвальный быт семей, существующих по щиколотку в воде, и задаётся вопросами коллективной вины и раскаяния в условиях безработицы и нищеты.

Иногда о книге не нужно много говорить, настолько она бьёт под дых и отбирает слова.

В наши безумные времена, полные уныния, читать заметки Стига Дагермана, написанные после поездок по Германии в 1946 году (вернее, по территориям под контролем американско-британских союзников), это слегка триггерный опыт.

Страдания людей, злорадство "победителей", хаос политических движений, любопытное отношение журналиста/писателя к происходящему — всё здесь есть, как и избранные эссе СД о различных составляющих жизни, которые также берут за нутро.

Спасибо ИИЛ и Наталии Пресс за такую работу!