Глава 3
Они живые!

Зема открыл глаза, слепо глядя на белую муку, сыпавшуюся с неба. Глаза резало так, словно кто-то долго и тщательно слепил их прожектором. Челюсть болела, как будто ее пытались выкрутить. Тело ломило, и ничего приятного в этой виртуальной реальности не было. Вдобавок неплохо морозило. Побочный эффект адаптации?

– Ничего себе эффект присутствия, – хотел было сказать юноша, но вместо этого выплюнул порцию крови. Разбитые десны кровоточили, а на губах запеклась корка. Сильно болела голова. Под глазом саднило и нарывало.

Не лучшее состояние для пробуждения.

– Что-то разработчики переборщили. Моя голова просто раскалывается, – послышалось от Демона. На лице друга была царапина во весь лоб, словно его волочили по земле некоторое время. – Глаза щиплет. Мне песок попал в гарнитуру? Зем, посмотри.

– Какой песок? Что ты несешь? Как я тебе в шлем посмотрю, если он остался в капсуле? Здесь только наше присутствие разума в оцифрованном мире.

– А зачем нам этот маскарад с разбитыми лицами устроили? Для атмосферы?

– Камуфляж? – неуверенно обронил Зема, ловя рукой снежинку. До этого снег он видел только в холодильнике. Как и целое поколение людей под землей.

– Ольха? – Вики тем временем уже расталкивала подругу. Та сонно брыкала ножкой, отмахиваясь, как от утренней родительской побудки в школу.

Четверо поднялись, разглядывая друг друга со смешанными чувствами. В глаза сразу бросились несколько моментов. Во-первых, все ребята оказались в той или иной степени избиты, синяки и ссадины были тому свидетельством. Во-вторых, все облачены в привычные «саламандры» и «элефанты». В-третьих, у каждого в глазах линзы. Но не прозрачные, как для подземелья, а затемненные и суженные до предела в районе зрачков. Белки оставались открытыми, но тоже под пленкой, которая, видимо, могла затемниться в любой момент по движению зрачка. Нанотехнологии во всей красе защищали глаза подростков от слепоты в слишком ярком мире.

– Что происходит? – первой спросила Вики. – Зачем ботам защита для зрения?

– Как – что происходит? Мы избиты, у нас в глазах фильтры, нам вернули защитные костюмы… – начал перечислять Зиновий, не уверенный конкретно ни в чем. – Это что получается, нас вытащили из капсул и одели?

– Ребят, может, нас похитили культисты? – предположила Ольха, потирая синяк. – Болит, как в жизни. Не может же так болеть. Слишком реалистично.

– Нам же обещали новый уровень эффекта присутствия. Вот и болит, – ответил Зема.

– А почему глаза щиплет, как будто мы на поверхности? Я в небо посмотреть не могу. В играх так не бывает. Это настоящее солнце, хоть и под шапкой облаков. Без фильтров мы бы ослепли. Игре не нужно нас слепить, – резонно возразила Вики.

– Да и обещанных эльфов с гномами и пальм на берегу моря я не вижу, – поддержала подругу Ольха. – В играх оружие выдают и дают вводную. Ну, или наоборот.

Немного привыкшие глаза всех четверых как-то разом остановились на четырех ящиках рядом, уже укрытых легким покрывалом снега.

Зема первым подошел к ним, смахнул снег с крышки. Засовы открылись, как только юноша поднес к ним руку, как будто его искин разблокировал магнитный замок.

– А вот и обещанное оружие. Мы в игре. Не волнуйтесь. Сейчас ко всему привыкнем.

В первом ящике лежал военный модуль на «саламандру». Насколько помнили ребята по внешнему виду, такой устанавливали на правую руку органы правопорядка под куполом. Но этот был гораздо больше. Зема продел руку в браслет, и он самостоятельно опоясал запястье от кончиков пальцев до локтя. Походило на то, что стандартный выдвижной энергетический разрядник, использовавшийся для подавления отрядов культистов под землей, заменили на оружие помощнее, возможностей которого ребята не знали.

Юноша вытянул руку, прицелился в столб, торчащий из снега, и дернул пальцем, как будто нажал на несуществующий курок. Ослепляющее пламя света вырвалось из дула и снесло столб ко всем чертям.

Все четверо схватились за глаза, попадав на землю.

– Мощность поменьше настрой, придурок, – посоветовала Ольха.

– Умная, да? Методом проб и ошибок я пришел к тому же выводу, – отмахнулся друг.

– Что вообще все это значит? – воскликнула Вики, разглядывая летающие мушки перед глазами. Те сливались с падающими снежинками, и все это смотрелось бы весьма интригующе, но только там, в теплом уютном мирке подземного купола, а не здесь, где слепило глаза и очень хотелось вернуться обратно в тепло и знакомый полумрак.

– Что похитили нас не культисты, а военные, – спокойно ответил Зема. – Нас отправили на поверхность, друзья мои. Какая теперь разница кто?

Демон подскочил к опустевшему ящику.

– Здесь нет зарядного устройства или батарей. Это либо короткая миссия, либо без возможности для возвращения. И… зачем им студенты?

– Мы самая коммуникабельная прослойка среди подземников, – напомнил общепринятый факт Зиновий. – Но я обещаю экономить патроны.

– А как же спецчасти? Спецагенты? Почему такие необученные балбесы, как мы? – послышалось от Ольхи. – Нет, ребят, на поверхность могли отправить только спецназ. Чем балбесы шестнадцати лет лучше?

– Тем, что мы первые люди, которые родились под землей, а не пришли туда, – на эмоциях вспылил Зема. – Мы не знаем этого мира, как все прежде до нас. Мы не отличим яви от вымысла разработчиков этой игры, если это все-таки игра или какой-то научный эксперимент. Мы удобны, как ни крути. Мы – лабораторные крысы!

– Спокойнее вы, за нами могут наблюдать. Возможно, с помощью этих самых линз, – предположил Демон. – Но линзы можно снять через несколько дней, когда глаза адаптируются. Значит, это все-таки короткая миссия.

– Дем, за нами следят всю нашу жизнь. Ничего нового, – отметил Зема.

– Да ладно, ребят. Это не по-настоящему. Это все-таки такая игра, – неуверенно заявила Вики. – Интро или демка новой игры. Сейчас минут десять поиграем и к эльфам с гномами попадем. Просто мы не ожидали, что все будет настолько реально. А теперь ощущаем, на что способны стазис-камеры.

Демон отпихнул первый ящик и открыл второй. Там лежал модуль, который можно было назвать защитным. Он также надевался на правую руку. Если первый представлял модуль нападения, то это дополнение для костюма позволяло его обладателю генерировать защитное поле перед собой. Такое вооружение использовали силы быстрого реагирования под землей, когда сдерживали толпу протестующих против чипизации в первые годы существования под куполом. Порой оба модуля надевались на обе руки сразу, но тогда было необходимо снять ИМИИ, а без связи и привычного цифрового помощника ни один подземник долго обходиться не мог. Потому органы правопорядка действовали в паре. Один в защите, другой в атаке. – Дем, давай поменяемся модулями. Ты стреляй, а я буду защищать, – сказал Зиновий, больше не желая казаться нубом^[9] в обращении с энергетическим оружием.

– Как скажешь, – ответил рыжий друг и отстегнул свой модуль.

– Все можно проверить. В игре есть определенные ограничения. Нас вряд ли заставят справлять естественные потребности, например, – припомнила Ольха.

– Я не хочу, – отвернулся Демон, густо покраснев.

– На меня не смотрите, – отшатнулся Зема. – Я и есть-то не хочу.

– Нам что-то вкололи. Помните? Это могло замедлить процессы, – напомнил Демон. – Транквилизаторы? Допинг?

– Воздействие фармакологии не ощущаю, – поразмыслив, ответила фармацевт-Ольха.

– Ребят, мы забыли про помощь того, что всегда под рукой. – И Вики победно указала на свой искин, сделав голосовой запрос. – Друг, сделай-ка нам анализ обстановки. Например, проверь интенсивность света.

Проекция искина не высветилась, темен был и дисплей. Ответа не последовало, и с подобным ребята столкнулись впервые в своей жизни, сколько себя помнили.

– Либо разрядилась батарея, что невозможно в течение месяца после последней зарядки, да и подобранные цвета наши «саламандры» держат, либо разработчики предусмотрели этот ход, и искин представляет собой лишь декорацию для костюма, чтобы привычнее было. А так он здесь и не положен, – продолжила развивать свою теорию Вики.

– Вика, это не игра! – воскликнул Зема. – Мы на поверхности. И это дело рук либо культистов, укравших нас из игрового центра и похитивших оружие у военных, либо самих военных, заславших нас на поверхность для разведки, так как сами без искинов здесь и дня не протянут. Эй, вы, ссыкуны! Слышите нас?! Что от нас хоть требуется?

– И зачем было нас бить? – на всякий случай добавила Ольха, согласная с большинством доводов.

– Может, нас просто неудачно транспортировали, – пожал плечами Зиновий.

Четверо замолчали, переваривая информацию. Наконец Ольха подошла к ящикам, скинула пустые и склонилась над содержимым третьего, активируя модуль.

– Мне достался дрон, – донеслось от нее. Бритая девушка надела на руку посадочно-заряжающий модуль для беспилотного летательного аппарата небольшого размера. Впрочем, сам модуль был больше всех предыдущих. – Зачем нам тут дрон?

– Для разведки, – бодро ответила Вики и спихнула ногой опустевший ящик подруги. Самой Вики достался модуль, назначения которого не мог понять никто. Ребята просто не сталкивались ни с чем подобным. Продолговатая коробка, занявшая место на руке, не реагировала на голосовые команды, и движения пальцев ее тоже не интересовали.

– Короче, оставь. Может, он просто не работает. Позже разберемся, – пришла к выводу Ольха. – Давайте найдем, где погреться. Температура ниже нуля. Уши отваливаются.

– Чихни, – посоветовал Зема.

– Думаешь, с инфекционным капюшоном будет теплее?

– На первое время – да. В любом случае рано или поздно чихнешь, так что лучше сразу замкни его на себе, пока костюм не разрядился.

Глаза всех немного обвыклись со светом и перестали слезиться. Морозное хмурое утро подарило ребятам свинцовое небо и безветренную погоду. Работающие костюмы держали тепло, но вот ладоням, щекам и ушам, не привыкшим к холоду и не укрытым «саламандрами», было тяжело переносить даже легкую зиму. С непривычки.

– Ребят, если мы на поверхности, здесь все должно быть в радиации, – напомнил Демон.

– Проверить без счетчиков мы не можем, но модуль персональной защиты сработал бы автономно. Еще в костюмы первой версии встраивали датчики Гейгера. Забыл? Меня больше беспокоит, насколько хватит заряда костюмам в условиях постоянного подогрева и активации дополнительных модулей. Неделю продержатся? Две?

– Я могу свой модуль выбросить, – воскликнула Вики, испугавшись, что холодно будет не только конечностям. – Буду батарею экономить.

– Оставь. Модуль положили не просто так, – посоветовал Зема и переглянулся с Демоном. В глазах друга мелькнуло понимание, что они попали в такую передрягу, которая никаким игрокам в «Солярисе» и не снилась. – Что ж, пойдем по шпалам. Может, и выйдем к теплу, – снова сказал Зиновий и первым зашагал в неизвестность. Но не прошел он и двух шагов, как пара фраз в спину заставила остановиться:

– Ты пока не собрался в закат уходить, давай лучше я дрона запущу посмотреть округу, – предложила Ольха. – Так быстрее будет.

В небо без предупреждения взлетала стрекоза-гирокоптер. Две камеры вывели изображение на дисплей посадочного модуля. Дрон навел камеру на четыре фигуры у железнодорожного полотна и взмыл высоко под самое небо.

Основной дисплей искина не работал, но находившийся на модуле дрона на руке Оли отображал всю информацию в сверхчетком изображении. Перед ребятами раскинулся бескрайний белый мир, редко прерываемый кривыми лысыми деревьями и остовами строений. Ближайшим ориентиром с отдаленными признаками жизни оказался дым от костров, поднимавшийся от пары сооружений. Отпрянув от экрана, ребята и сами разглядели легкую дымку на северо-западе, вздымающуюся в небо, растворяясь в мрачном дне.

– Там люди, идем! – откорректировал направление Зиновий. Но подумал и снова остановился: – Ребят, тут слишком просторно. Давайте снова ухудшим зрение. Мне что-то… тяжело дышать. – И он схватился за грудь, ощущая, как тревожно защемило сердце.

Ольха без разговоров поддала другу поджопника:

– Пошел, давай! Панику он будет мне тут наводить! А ну шагай! Не время отвлекаться на твои истерики.

Лысая подруга как истинный фармацевт могла лечить и эффектом плацебо. Зема, во всяком случае, поверил в себя с первого удара.

* * *

Анклав «Владивосток»

Последний сварочный аппарат потух еще вчера, и суета снабженцев, заполняющих вагоны полезным грузом, наконец прекратилась. Весь цех пропах свежей краской, и цветастый состав напоминал Каю Брусову что-то старое из далекого детства, когда еще пытались красить двери и стены подъездов и ЖКХ разукрашивал детские площадки.

Покрасили, конечно, тем, что было. На складах оставалось не так много краски, все еще годной на что-то, кроме разложения на химические компоненты и вони. В результате локомотив состава «Варяг» был выкрашен в строго-черный цвет, грозный, как хищный зверь. Однако дальше следовали синие, зеленые, красные и желтые вагоны… Предпоследний получился оранжевым, а самый последний и вовсе пришлось покрасить розовым, за неимением другой краски.

Так что состав смотрелся как веселый паровозик. Но данное действие преследовало чисто практическую цель: покраска должна была защитить вагоны и тягач от ржавчины. Снег и дождь не пойдут составу на пользу.

«Батин поезд», несмотря на цветастость, все же выглядел здорово: устрашающе грозный для врагов, внушающий уважение друзьям и чувство надежности – жителям анклава.

Без зазоров и окон, «Варяг» растянулся по рельсам единой сплошной металлической сигарой. Гусеницей, чья толстая шкура из листового железа была покрыта шрамами нахлестов, узлов и соединений, оспинами болтов, дюбелей, разного рода торчащих антенн, закрепленных датчиков и других выпуклостей, назначение которых даже для Брусова оставалось загадкой. Ученые напихали что-то свое, до хрипоты споря со всеми сменами технарей. Он одобрил только узлы связи и внешние датчики Гейгера, да освещение, остальное отсек, не желая генераторам большой нагрузки.

Брусову, как старшему экспедитору, достаточно было знать, что все провода, короба системы вентиляции, кондиционирования и воздухоочистки надежно упрятаны под неровной шкурой. Вздумай кто открыть огонь по поезду – от случайных пуль инженерные коммуникации тоже были надежно защищены. Гармонии и красоты во всей этой палитре разноцветного железа не наблюдалось, но главным для инженеров являлся результат. Некому крутить пальцем у виска. Другого такого состава в мире нет.

Бронированная «юбка» поезда едва ли не касалась бетонного пола подземного цеха ТЧ. Лобовая броня на «таранном» вагоне, поставленном впереди локомотива, была усилена многократно и для устрашения обзавелась шкурой Искателей, которые когда-то бродили возле анклава, пробуя его жителей на зубок. Их броня говорила о том, что при условии целости рельсов «Варяг» мог сносить со своего пути любые препятствия. А в случае, если «целое» полотно частично поросло кустарником и деревьями, – срезать их по ходу движения, не делая остановок. Так же можно было справляться и со льдом.

Ехать команда все же собирались тихо и осторожно, по возможности, осматривая рельсы впереди себя. Вынуждали обстоятельства и полная неизвестность пути. Да и с топливом в виде дров и картонных коробок развить очень большую скорость экспедиции не светило. Уголь нужно было беречь и не пускать в топку в начале пути. Определенный запас «для бегства» всегда должен оставаться.

За черным тягачом следовал «модернизированный» тендер-вагон строго синего цвета, засыпанный углем по боковинам почти до потолка и закиданный всяким горючим барахлом. Как переходное звено между тягачом и прочим составом, синий вагон был герметично закрыт в отличие от простого тендера. Он имел всего одно окно в самом центре – одинокий двойной стеклопакет, добытый одним молодым рейдером, «стеклянное чудо», – и этот вагон был самым темным из всех в дневное время суток. В ночное же время здесь горела одинокая лампа. На все прочие вагоны приходилось по две лампы. Для кочегара много света не нужно, решили конструкторы.

Второй «фишкой» этого вагона была его съемная крыша. При первой же остановке в лесу для недопущения попадания возможной радиации в салон тягач и основной состав закрывались, и крыша отъезжала в сторону, чтобы дровосеки могли спокойно накидывать сверху в вагон бревна или другое топливо. Из-за высокого уровня радиации технари отрезали тягач от состава, и добраться до него можно было, только обойдя весь состав… Но как же группе не хотелось возить что-то зараженное радиацией. Машинист с кочегаром все же были частью будущей семьи, по разумению Брусова, а не отрезанными ломтями, с которыми только по рации и можно общаться.