по разработке реакторов ХЯС малой мощности, пригодных для машиностроительной индустрии, как источников питания автомобильных электродвигателей. С использованием стандартных топливных элементов производства General Electric, разработанных для мобильных электростанций мощностью от 25 до 100 КВт.

Программа успешно завершена в марте 2023 года. Всего на месяц опередив подобную партнерскую разработку немецкого Volkswagen Konzern и американской корпорации General Motors.

Как и следовало ожидать, азиатские ученые пошли путем миниатюризации силового агрегата, а практичные немцы и американцы – интересовались мощностью и КПД двигателя.

В результате первые промышленные образцы автомобильных энергоблоков ХЯС японских и корейских изобретателей ТН-3 (без топливного элемента и защитного кожуха) весили чуть больше пуда, а размерами не превышали толстый альбом. ТН-3, снаряженный топливным элементом GE-0,1, вырабатывал энергии достаточно для передвижения легкового электромобиля Tesla Model S на расстояние до 15 000 км или на два месяца непрерывной работы электродвигателя на холостых оборотах.

Совместная немецкая и американская разработка – VG+ оказалась гораздо крупнее и мощнее. Их энергетический агрегат весил почти 50 кг и имел размеры бытовой микроволновой печи. Зато, снаряженная тем же унифицированным GE-01, установка производила энергии достаточно для 12-тонного Renault Maxity Electric для преодоления тех же 15 000 км.

Таким образом, оба агрегата, даже с учетом повышенной себестоимости первого потока, оказались на порядок экономичнее, автомобилей, оснащенных электродвигателями с аккумуляторным питанием. Не говоря уже о технике, укомплектованной комбинированными двигателями или ДВС. Даже без учета налога на охрану внешней среды.

Оставалось решить вопрос с защитой, которой, согласно требованиям Международных норм обеспечения безопасности жизни и труда, необходимо оснастить каждую установку ХЯС, которая может эксплуатироваться в густозаселенных районах. Независимо от мощности. А вес такого защитного кожуха в десятки раз превышал вес самого энергоблока. И если лишняя тонна для грузовика особо не влияла на эксплуатационные качества, то дополнительные 350 кг серьезно усложняли производство легковушек среднего класса и меньше, что не могло не сказаться на цене. Тем самым придержав экспансию реакторов ХЯС в автомобилестроении.

Но прошло всего лишь несколько лет, и уже в 2024 году Элиас Товба, австрийский физик-теоретик, в соавторстве с русским ученым Даниилом Лариным, собирает первую работающую модель генератора антигравитационного поля. Испытания прибора заканчиваются трагедией, приведшей к гибели ученого»^[1].

* * *

Убедившись, что не зря согласился на дополнительный чип и расширенная память не подводит, Тихон внес оплату за один импульс и стал набирать текст сообщения.

«Здравствуй, мама. Я долетел нормально…»

Импульс вмещал до пятисот знаков, и отправлять полупустое письмо было глупо. Тем более, никто не занимал очередь, и можно было не торопиться. Парень задумчиво потер переносицу и добавил еще пару слов:

«…Все хорошо. Обнимаю. Целую».

Получалась полная ерунда. Что за телячьи нежности? Во-первых, не прошло и двух суток, как он вышел из дома. Во-вторых, зачем маме его поцелуи? Она вечно спрашивает только об одном, «когда он поел и как себя чувствует?» Тихон стер последние слова, поднатужился и настрочил:

«Я здоров. Поел. Как только устроюсь в училище – свяжусь по видео».

Да что ж такое… Полный бред. Зачем посылать сообщение гиперпространственной связью на расстояние в сотни световых лет о том, что и так уже было обговорено не один десяток раз. При этом еще и врать. Поесть он только собирается.

Злясь на себя, что не может написать матери нормальное письмо, Тихон стер весь текст и написал заново максимально кратко.

«Привет, мама. Пишу с космопорта Ливадии. Я здоров. Таможню прошел. Жду челнок на Эдем. Не волнуйся. Все хорошо. Тишка…»

Понимая, что и на этот раз у него получился не шедевр эпистолярного жанра, но начинать в третий раз было выше его сил, парень торопливо закрыл папку и нажал «отправить». Терминал издал мелодичный звон, мигнул и высветил на весь экран какую-то очередную рекламу то ли spa-салона, то ли сауны. Во всяком случае, девчонка там снималась вполне на уровне. Располагая воспользоваться услугами. Если деньжата водятся.

По завершении всех положенных процедур из космопортов Ливадии на Эдем можно было попасть межорбитальным грузопассажирским челноком. Или – для тех, кто может себе обеспечить путешествие с комфортом – через пункт ТФ-перехода.

Так что услугами телепорта пользовались в основном чиновники достаточно высокого уровня, но не дотянувшие до разрешения садиться непосредственно в портах Эдема. Замы министров, помощники сенаторов, толстосумы из первого десятка богатеев в провинции, но чьи доходы в общем рейтинге Империи занимали места во второй сотне. А также служивый люд, путешествующий по казенной надобности и за казенный счет. Если казна считала нужным.

Как ни подмывало желание хоть раз испытать ощущение переноса, Тихон всего лишь поглазел на двухцветную кабинку портала (зеленая – вход, желтая – выход) и пошел к кассам межорбитальных катеров. Перелет челноком занимал не больше часа, а билет на борт стоил всего полдублона. То есть почти в десять раз дешевле, чем цена за возможность мгновенно оказаться в столице. И вполне сопоставимо с ценой ужина в хорошем ресторане.

Второй раз подумав о еде и прислушавшись к урчанию в животе, Тихон решил, что подкрепиться действительно не помешает. На звездолет проносить пищу запрещено, а комплексным обедом, что подают на борту звездолета, можно накормить разве что кошку…

Не из-за экономии… Что мешает перевозчику поднять цену за проезд на стоимость большей порции?.. А чтобы стюардессам потом меньше пришлось возиться с уборкой спальных помещений. Несмотря на все потуги медицины, коварный кинетоз поселился на космических лайнерах с той же непринужденностью, с которой когда-то изводил пассажиров морских судов. Так что последний раз досыта Тихон обедал еще дома. И интерактивный рекламный щит, изображающий бравого космодесантника, смачно уплетающего за обе щеки огромный бутерброд, – особенно бегущая по краю стрелка, указывающая направление и расстояние до ближайшего кафе, – оказался весьма кстати.

«Добро, добро… уговорил, – мысленно ответил парень внутреннему голосу. – Только уточню сперва расписание челноков. Мало ли какие сюрпризы могут внести в расписание на праздничные дни…»

Сюрпризов не оказалось. Рейсовые шаттлы сновали взад-вперед каждые два часа. А кроме большегрузов, свои услуги попутчикам предлагали и частные извозчики. Так что можно было спокойно отобедать, а уже потом воспользоваться оказией. Опять-таки дешевле, чем через кассу. Так что можно побаловать себя чем-нибудь вкусненьким.

Второй этаж космопорта был превращен строителями в одну огромную смотровую площадку. Сперва Тихон решил, что его накрыли стеклянным куполом. Но, не видя рам и по легкому дрожанию воздуха вдоль периметра, как в зной – сообразил, что все гораздо проще. Для удобства путешественников и защиты от непогоды знание спрятали под силовое поле. Полностью сохранив ощущение открытого пространства. Должно быть, возможность полюбоваться пасторальной красотой Эдема на жителей индустриальных систем производила неизгладимое впечатление. Особенно звездной ночью…

Вот только Тихон вырос в другом мире. И чем-чем, а небом его не удивить. Хоть над полями, хоть над сенокосами… Насмотрелся до оскомины… Иной раз, особенно в жатву – неделями ночевал прямо на поле. Не оставалось сил добраться домой. Мать ужин к комбайнам выносила. И он ел не выходя из будки оператора… не отрываясь от мониторов. Роботы, конечно, умные машины, но не больше. В нештатной ситуации просто остановятся и будут ждать команду. Причем нештатной они могут посчитать зайца, разомлевшего в зной и сослепу метнувшегося в жатку.

Если ножом не задело, зайчишка тут же умчится прочь, а комбайн будет стоять до перезагрузки программы. Хоть год…

Архитектор, придумавший дизайн космопорта, не стал заморачиваться отдельной планировкой для ресторана или кафе, а небрежным росчерком расположил по левую руку от входа стойки баров с обслуживанием, справа – приманивал клиентов яркими голограммами целый каскад терминалов автоматических кухонь. От известных всей обжитой Вселенной «Трех толстяков» до самой простенькой, имеющих всего десятка полтора программ, «Чудо-печки». Начало производства которых совсем чуть-чуть опережает первый полет в другую звездную систему.

Как всякий провинциал, Тихон слегка робел в оживленных местах, – хотя, конечно же, никогда бы в этом не признался, – поэтому барные стойки, где чинно обедали десятка два пассажиров и несколько «встречающих-провожающих» компаний, он отклонил с ходу. Да и вообще, он еще только направился в сторону эскалатора, а уже знал, что закажет.

Когда-то давно, в прошлой жизни, которая еще была детством, мама всегда готовила к приезду отца его любимые чебуреки. Премьер-майор Ион фон Виден командовал одной из групп быстрого реагирования в Службе спасения Космофлота. Спасатели несли дежурства в постоянной боевой готовности, три месяца через три, два из которых, вместо отдыха, уходили на карантин, акклиматизацию и тренировки. Базировалась группа отца на орбитальной станции, где-то в районе Альфы Центавра. Точнее он никогда не рассказывал, мрачно отшучиваясь: мол, кто слишком много знает, скоро состарится… А то и не доживает до преклонных лет.

Четыре года назад мама тоже нажарила дюжины две огромных, хрустящих чебуреков и стала накрывать на стол. Отец никогда и никуда не опаздывал. Но в тот день из приземлившегося на парковке возле дома пинаса вышел незнакомый офицер… Фельдъегерь Третьего отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии. Сухо уточнил, кем мама приходится премьер-майору фон Видену, вручил запечатанный конверт, откозырял и торопливо вернулся к катеру. Запрыгнул внутрь и сразу взлетел. Словно убегал от преследования. Хорошо хоть не на форсаже…

Мама провела катер удивленным взглядом, потом распечатала конверт. Внутри была маленькая зеленая флешка и файл с несколькими страницами печатного текста.

– Прочитай, что там, Тихон… – мама протянула файл. – У меня глаза слезятся… от лука, наверно.

Это было весьма странно, потому что лук сегодня резал Тихон. Но у мамы так дрожал голос и руки, что парень ничего не сказал.

Сперва, пока смысл написанного не достиг сознания, он читал внятно и громко… Потом буквы заплясали на листе, стали разбегаться, прятаться друг за дружку, и Тихон, всегда гордившийся фотографической памятью, сумел запомнить только общий смысл написанного.

Во-первых, это было извещение семьи о том, что премьер-майор Ион фон Виден арестован, осужден за нарушение присяги, разжалован в рядовые и приговорен к смертной казни.

Во-вторых, что приговор окончательный и обжалованью не подлежит.

В-третьих, что такого-то числа сего года приговор приведен в исполнение. Тело преступника кремировано, а его прах, согласно последней воле осужденного, развеян на орбите. Фотокопия собственноручно написанного заявления фон Видена прилагается.

– На какой орбите? Орбите чего? – казалось, маму сейчас беспокоило только то, что канцелярия даже не озаботилась более точно обозначить место «захоронения» отца. – Им что, трудно было дать точные координаты? Куда нам теперь лететь?