Глава 3. Законы шариат

В душном городе с приходом вечера пришёл и слабенький ветер, но это ничего не меняло, и духота была всё такой же невыносимой. Я ровно лежал на своей кровати и раздумывал о словах Самиры. Дядя, да который ещё и муфтий, был мне нужен меньше всего. Ведь он и судья, и закон в одном лице, что могло конкретно лишить нас свободы и даже жизни. Но, философски размышлять не получалось, так как спящий на соседней кровати Абдул, храпел громче грома. Недовольно посмотрев на братца, я встал с места и вышел из комнаты. Пройдя на кухню и посмотрев, что Халим наполнил раковину водой и тщательно губкой тёр в ней тарелки, я присел за стол и спросил его:

– Ты что такое делаешь?

– Посуду мою.

– Ты дебил?

– Почему сразу дебил? Я пытаюсь быть порядочным, как мы и договаривались.

– Блин, порядочность не в бабских делах заключается. Ты в курсе, что у нас дядя главный муфтий города?

– Да ладно? Вот влипли.

– Ещё как влипли. Нам только правоверного судьи тут не хватало. Он нас слушать не будет и пинком отсюда выставит, это в лучшем случае.

– А в худшем? – ополаскивая стакан, спросил меня Халим.

– А в худшем… Я даже не знаю, что по шариату грозит, убийцам, ворам и беглецам которые ещё и прикинулись умершими детьми несчастной матери.

– Ладно тебе, кто об этом всём узнает? Сдать друг друга не в наших интересах. Если что, то мы просто беженцы которые боятся вернуться на войну и ищут убежище.

– Думаю эта проблема меньше всего будет волновать нашего дядю?

– Добрый вечер, – стоя в проходе и зевая, поздоровался Абдул. – Ты чего делаешь?

– Зачем спрашивать? Не видно?

– Посуду что ли моешь? Во придурок.

– Да пошёл ты!

– Эй! Хватит уже! Мы теперь порядочная семья, забыли? Слушай, – обратился я к Абдулу, который лениво плюхнулся на диванчик, закинув руки на стол. – У нас тут дядя объявился.

– Здорово, родственники – это хорошо. Эй, дебил, налей чайку.

– Поцелуй меня, – не разворачиваясь, ответил Халим.

– Иди, поцелую.

– Абдул! Ты слышишь, блин, меня!? – разозлившись выкрикнул я.

– Не ори, слышу-слышу, у нас дядя и я рад.

– Нет, у нас дядя – муфтий города.

– Что?! И что это значит?

– Что он скоро придёт навестить жену своего покойного брата и выкинет нас отсюда, если не казнит.

– Надо сказать маме, чтобы она не пускала его сюда.

– И как мы ей это скажем интересно?

– Я не знаю, вон пусть Халим постирает ей платья, вытрет пыль.

– Отвали я тебе сказал, – возмутился Халим и кинул в Абдула губку.

– Ты, придурок! – выкрикнул Абдул и швырнул губку в голову Халима.

– Тихо! Хватит уже! Что вы как бараны?

– Отвернись и мой посуду! – продолжал Абдул.

– Хватит я говорю!

Парни затихли. Посмотрев на Халима, а потом на Абдула, я недовольно схватил из вазы, стоящей на столе, лукум и закинул его в рот. Прожёвывая его в тишине, я был готов продолжить разговор, как вдруг услышал за стеной дома мужской крик. Грубые слова, женский визг и бой посуды.

– Это что? – с удивлением спросил я.

– Кажется за стенкой кого-то бьют, – ответил Халим, наконец-то домыв последнюю тарелку и поставив её на стол.

Мы снова замолчали и постарались прислушаться. И действительно, складывалось впечатление, что в соседней квартире избивали девушку, причём периодически называя её последними словами. Посмотрев на Халима и Абдула, я встал с места и поспешил выйти на крыльцо. Парни подбежали ко мне и, вскочив вперёд меня, Абдул сказал:

– Стой-стой, куда ты собрался? Нам как бы надо тихо сидеть.

– Какого чёрта он забивает девушку?

– Это его девушка, не твоя, брат.

– Абдул прав, нам лучше не светиться особо, да и откуда нам знать за что он её бьёт? Может заслужила?

– Вы что тут делаете? – резко спросила нас Самира.

– Мы на крыльцо вышли, подышать воздухом, – возмутился Абдул. – А вот, что ты делала на улице?

– Я у соседки была, у Амади.

– Какая соседка? Ты время видела?

– Шесть вечера как бы, – недовольно сказала Самира.

– Как бы порядочные девочки дома должны торчать, ты поняла?

– Хватит наезжать на неё, – возмутился Халим, толкая Абдула в спину.

– Ты посуду домыл?

– Заткнись, а!

– Зайдите все в дом, – разозлившись сказал я, посмотрев на друзей.

Парни повесили головы и вместе с Самирой вошли домой. Я остался на крыльце и, упарившись руками о перила, устало задумался, смотря на двор где играли какие-то соседские дети.

– Салам Алейкум, – поздоровался со мной какой-то парень, в клетчатой рубашке и коричневых брюках.

– Ва Алейкум Ас Салям.

– Кто будешь? – поинтересовался юноша, подойдя к перилам и вынув из кармана папиросу.

– Тебе-то что?

– Мы все соседи, хотелось бы знать, кто это к нашей уважаемой Майре приехал.

– Тебя как звать?

– Махуд, а тебя?

– Амид. Дай закурить.

Парень вынул из кармана папиросу и, протянув её мне, с интересом спросил:

– То есть вы её сыновья?

– Верно понял, молодец, – ответил я, прикурив сигарету.

– И она верит в это?

Вытянувшись из-за перил и убрав папиросу со рта, я выпустил дым и улыбнулся юноше. Он так же улыбнулся мне и ждал, что же я ему на его остроумие отвечу, но долго не думая, я сказал:

– Вам всем придётся поверить этому.

– То есть, вы к нам навсегда?

– Какой ты любопытный, ты вообще кто?

– Я друг Амида, мы вместе с ним работали.

– Вот оно как… а кем?

– Вы все три брата были грузчиками на стройке. Это не далеко отсюда. Зарплата маленькая, но вам хватит, чтобы оплачивать проживание тут.

Резко открылась соседняя дверь и на крыльцо вышел тот мужик, которого я видел днём. Снова его грязные штаны, причём одна нога была закатана вверх, заляпанная рубашка. Закурив сигарету и выкинув спичку во двор, мужчина развернулся и крикнул мне:

– Чего уставился?

– Тон понизил.

– Чего?

– Тон снизил, говорю. Я тебе не твоя баба, которую ты бьёшь там.

Мужчина быстрым шагом подошёл ко мне и встав впритык грубо сказал:

– Ты что, хрен, в себя поверил?

Махуд тут же сжал мою руку, пытаясь намекнуть чтобы я не обострял, а сам обратился к мужчине:

– Господин Фархад, Амид после войны, думаю Вам его дерзость понять можно.

– Амид? – с кривой рожей произнёс мужчина. – Пусть свою дерзость сунет куда подальше.

Впервые в жизни я проглотил наезд какого-то человека. Какого-то урода, запачканного. Но, я это сделал лишь только из-за того, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, так как уже дети во дворе замерли и следи за нами. Мужчина с призрением посмотрел на меня и отошёл к своей двери, продолжать курить. Махуд похлопал меня по руке и тихонько сказал:

– Амид был пугливым, ты слишком резок.

– Пугливым? Разве пугливый мог пойти воевать?

– Думаешь он хотел? – спросил Махуд и вздохнул. – Ладно, я пойду. Маме и братьям «салам» передашь, рад был встрече.

– И я, рад…

Проводив парня взглядом, я докурил сигарету и потушив её о перила посмотрел на мерзкого соседа. Ничего ему не сказав я вошёл домой и, пройдя в спальню, завалился спать. Хоть и был ещё вечер, но мы слишком сильно устали за всё время своего бегства. Мягкая кровать и приятные разговоры женщин в соседней комнате, просто вырубили меня. Сколько я проспал я не знаю, но точно помню, что проснулся от какого-то разговора парня и девушки. Медленно раскрыв глаза, я увидел напротив себя Абдула и Самиру, которые сидели на кровати и без остановки болтали. Протерев рот от слюней, которыми я залил всю подушку, я развернулся на спину и ещё раз посмотрел на Абдула, который сидел лицом к спине Самиры и заплетал ей уродливую косичку.

– Ты, что, придурок делаешь? – хрипло произнёс я и постарался сесть ровно.

Конец ознакомительного фрагмента.