Ничего не ответив, он только еще крепче обнял ее, желая, чтобы время остановилось, чтобы человечество изобрело машину времени, на которой можно было бы отправится назад или вперед, он сам уже не понимал, чего хотел, чувства все смешались, что передать словами их было невозможно, и признаться себе тоже было нельзя, единственное, что крутилось в голове: «хочу, чтобы это все длилось целую жизнь».

Вечер. На улицах было слишком шумно, на площади танцевали, среди толпы прорисовывались знакомы силуэты: Софи, Эллен, Филипп и Жак. Молодые люди танцевали, не жалея своих ног, смех разливался рекой, музыка погружала их в безмятежность и дарила счастье.

– Подожди, я уже не чувствую ног, – Опираясь на Филиппа, перекрикивая музыку, говорила Софи.

– Что вы замерли, словно статуи в саду? – Спрашивала Эл, мы пришли танцевать!

Договорив, Эл с Жаком снова начали танцевать, не замечая никого, будто только в этом мире существуют они вдвоем.

– Хочешь, пойдем отсюда? – Спросил Филипп.

– Да, хочу, я уже не могу плясать, – Отдышавшись, пробормотала Софи.

Ночь, лунный свет падал на поляну, пробиваясь сквозь листву, пожелтевшую, но ещё не осыпавшуюся.

–Мне интересно, Эл и Жак, поженятся, как ты думаешь?

– Кажется рано об этом говорить, никто не выходит замуж и не женится в семнадцать– то лет, ты не думаешь, что это глупо?

– Разве это может быть глупо?! Если любишь, какая разница сколько вам лет.

– Не знаю, Софи, может тебе виднее, но все же, нужно сначала встать на ноги. Мужчина должен обеспечить нормальную жизнь своей семье, а если в твоей голове ветер, то ладного не жди.

– Мне кажется, иногда, что тебе, Филипп, уже далеко за 50, только выглядеть молодо.

– Глупости ты говоришь, просто нужно здраво на все смотреть!

Дойдя до их укромного уголка чаши, они сидели на бревне, которое заменяло скамейку, лес разговаривал и приветствовал своих гостей, отголоски пения реки ветер доносил до Софи и Филиппа.

– Ну вот представь, что сможет дать своей жене и детям молодой человек, ну допустим, лет 18, без образования, без работы, вот что?

– Любовь

– Наверно ты слишком много книжек перечитала, Софи

– Ты говоришь глупости, никогда ничего не может помешать людям, любовь – это единственное, что достойно уважения, она способна заставить человека жить.

– Не знаю, все же уверен, что сначала картера, потом иное.

– Ты такое раньше не говорил, у меня впечатление сложилось, что я не с тобой говорю, а с незнакомцем, с человеком, знаешь, в поезде, встретились, разговорились, обменялись мыслями, взглядами на жизнь и на утро вас разделяет стук колес, уносящегося в даль, поезда.

– Тебе пора уж, я смотрю, книги писать, ты наивна, Софи!

– Неужели ты не любил!? Мне казалось.

Оборвав фразу Софи, – что тебе казалось?

– Наверно показалось, на щеке блеснула слеза, проказница луна, выдала ее.

Филипп сел на колени возле Софи, нежно вытер слезы с ее щеки, и невольно, необдуманно, поцеловал.

– Прости меня, не плачь, я не хотел обидеть тебя, я люблю тебя, Софи, хотя понять мне иногда тебя сложно.

Не проронив ни слова, Софи обвила руками, будто виноградник ставни окон, шею Филиппа, м будто не слышала, что он говорил, для нее время застыло, будто луна замерла, все решило дать им больше времени, чувствуя их скорое расставание.

Наступила зима. Природа застыла в ожидании весны, все живое погрузилось в сон, и казалось, что жители спят вместе с каменным гигантом.

–Софи, вставай, вставай, – Прыгая по кровати, пищала Аннетта, – Пойдем лепить фигурки из снега, хочу снеговика!

– Может ты с Амели пойдешь? – Софи не хотела выползать из–под одеяла, но она понимала, что такая снежная зима скорее исключение, и может такого уже не будет, и может стоит пойти с сестрой играть.

– Нет, с тобой! – Аннетта не сдавалась.

– Дай мне десять минут, пожалуйста.

Снега выпало в этот раз столько, что в нем можно было утонуть.

На улице резвились Аннетта и Амели, они бегали и ловили снежинки. Софи и Филипп лепили им снеговика, все шло своим чередом.

– Ну вот ты мне объясни, почему мы это делаем? – Поцеловав в замерший нос Софи, произнес Филипп.

– Потому что это участь старших детей в семье, – С улыбкой провозгласила Софи.

– Софи, Филипп, мы нашли такую морковку, – кричала Эллен, идя с Жаком.

– Где вы так долго ходили? – Спросила Софи

– Мы встретили мадам Жарон, она жаловалась, что ее внуки к ней не приезжают, мы обещали зайти к ней.

– Молодцы! А теперь может вы сделаете голову этому несчастному снеговику? – Софи указывала на первую часть снеговика.

– Отойди, дай дорогу профессионалу! – Расставив руки по бокам, иронично, произнес Жак.

– О, Жак, ты кого-то ещё пригласил? Где этот прекрасный скульптор? – Эллен не могла не съязвить, иногда казалось, что она это делала непроизвольно, может так и было.

– Ха–ха, смешно. – Жак ответил на укол со стороны Эл.

– Ладно, доверяю тебе самое важное, Жак! Возьмите эти палочки, и попытайтесь сделать руки снеговику! – произнес Фил, будто посвящал Жака в рыцари.

– О, милорд, это такая честь для меня! – Раскланивались, вешал Жак.

– Мне кажется, Софи, что они остались в «нежном» возрасте! – заметила Эллен.

– Это точно! – подтвердила Софи.

– Так, что вам не нравится? – возмущенно спросил Жак.

– Все отлично, Жак! – провозгласила Эллен.

– А вот нам, так не кажется, чего–то не хватает, да, Филипп? – Жак и Филипп переглянулись.

– Да. – Филипп произнес это так, словно поставил точку.

– Так, уберите снежки, мастерите снеговика лучше! – с волнением в голосе, пробормотала Софи.

– Так мы сейчас и сделаем, целых два, да, Фил?! Раз, два, три!

Началась снежная баталия, визг, смех разносился со двора, Аннетта и Амели смотрели на это все, и решили, что со скамейки лучше всего глазеть на происходящее.

– Софи, Софи, кидай в него, он за деревом спрятался! – визжала, притопывая Аннетта.

Снежная война набирала обороты, подошва проваливалась в мягкий, как вата снег и хрустел, словно в ладони сдавливаешь засохший кусок хлеба, но через десять минут такой баталии, снег под ногами утрамбовался, начал превращаться в каток.

– Заходи сзади, они за деревом! – крикнул Филипп и захватывал снег.

– Не смей! Филипп! – закричала Софи. – Эл, бросай, что ты медлишь!

– Ой, извини, не хотела в лоб, я не целилась, правда, Жак. – Зои сделала испуганно–виноватое выражение лица.

– Софи, не жди пощады! – Жак был решительно настроен на победу.

– Фил, – окликнула его Эл, и запустила в него снежок.

– Так, Жак, мы терпим поражение! – ребята встали рядом и перебросились парой слов.

– Ничего, мы отыграемся сейчас!

Войну прервал голос, нежный, но властный, словно тебя обняли, но переборщили и решили задавить.

– Я не поняла, что здесь происходит? – спросила мадам Бастьен

– Ой, мамуль, дети довольны, смотри! – Софи подскакала к маман, словно кузнечик, который резвится на траве, летом, под лучами раскаленного солнца.

– Да я вижу, что здесь довольные снеговики! – еле сдерживая смех, говорила Лизи, – Так, пойдёмте все обедать, и я думаю, горячий чай не помешает.

– И все же, мы выиграли! – гордо заявил Жак.

– Ничего подобного, посмотри, сколько снега на тебе! – указывая взглядом на всего Жака проговорила Эл.

– Так, снежные люди, переодевайтесь и к столу, – раздался голос Мари Бенуа, выходящей из кухни, – Боже, на кого вы похожи! Вас можно в музей, выдать за снежных людей или заморозить вас, нам скульптур не хватает в саду, да Лизи?

– Точно! – подметила Элизабетт.

– Мам, прекрати! – Софи снимала сапоги.

– Все хорошо, мы же не ругаем вас, так, проходите, что стоять в дверях!

Запах свежеиспечённого хлеба и прованских трав наполнял каждую комнату дома, воображение уже представляло, как он ломается и хрустит, лучи солнца проникали даже в самый темный уголок, от снега он был ещё ярче, закрыв глаза, можно было вообразить, что за окном весна, а не свирепствует хозяйка метелей и вьюг.

Солнце убежало в страну грез, и город погрузился в сон, на углу один фонарь вышел из строя, а его мерцание будто подавало сигнал на языке морозе. Может где-нибудь его услышат? Может кто-то ждёт его сообщения? Но на этот вопрос мы не получим ответ.

– Эллен, не убегай! Эллен! – раздался где-то вдалеке голос Жака. Скрип снега все становился отчётливее, Эллен бежала, сама не понимаю куда, просто бежала.

– Эллен, стой!

– Все, больше не могу! – Эллен пыталась восстановить дыхание.

– Вот и чудесно! – Жак отдышался, – Что нашло на тебя?

– На меня нашло?! Почему ты пошел с Вивьен вчера в библиотеку? О да, конечно, она ведь одна из самых красивых девушек «нашего уезда».

– Эл, у тебя температура? Что за истерика. Да, ходил, мы проект готовим, что в этом такого?

– Ну если ты считаешь, что все в порядке, и это нормально, то да, все прекрасно!

– Эл!

– Не надо ко мне прикасаться!

– Ты раздуваешь из этого такой пожар, проблемы у тебя на ровном месте.

– Я раздуваю? Я что, истеричка, по-твоему?

Не отвечая, Жак обнял Эл, вопреки ее воли.

– Ты самая сумасшедшая девушка, которую я знаю, как я могу такой цирк Шапито, променять на что-то? Глупая ты!

– Правда?

– А то!

– Пойдем домой?

–Может ещё погуляем?

–Или побегаем? – с иронично спросил Жак.

–Конечно, давай марафон пробежим, на старт, внимание …

Жак улыбнулся, взял Эллен за руку, и они направились в направлении школы.

Из окон дома струился свет, можно было разглядеть силуэты, передвигающиеся из комнаты в комнату. Аннетта каталась на деревянной лошадке, представляя себя победительницей скачек.

– Мам, а от отца не было никаких писем? – Софи сидела в кресле.

– Почта ведь завтра, малыш.

– Да, а я уже счет дням потеряла.

– Где вы гуляли с Филиппом вчера?

– К часовне ходили, там очень красивый вид.

– И что же там красивого сейчас?

– Все, мамуль.

– И Филипп?

– И он тоже.

Краска появилась на лице Софи, а Лизи улыбнулась и продолжила дальше перебирать травы.

– Мам, а он ведь уедет скоро, его отец хочет забрать в Париж, мы ведь тоже поедем в Париж, к папе? Да?

– Да, мой ангел, окончишь учиться и тогда, все будет именно тогда.

– Было бы неплохо. Это тоже поедет в Париж, вот я не знаю на счёт Жака, но мне кажется, он за ней побежит, – рассказывала Софи, расплываясь в улыбке.

– Все возможно, они хорошая пара, и тебе с Эллен будет весело, не одиноко.

– Это да, но мне не будет одиноко, вы со мной, а там хоть вся семья будет вместе. А мадам Дюран тоже поедет с нами?

– Да, Софи, мы не можем ее здесь оставить одну, она пропадет без нас

– Иногда мне хочется, чтобы она осталась здесь, она постоянно ворчит.

– Софи, перестань, она твоя тётя.

– Да, родственников не выбирают, жаль.

– Софи.

– Ну что, Софи?!

– Софи, проиграешь со мной?

– Конечно, солнышко, а во что?

– в прятки, давай?

– Давай, я прячусь, договорились?

–Да!

– Считай до десяти, Аннетта.

– Раз. Два. Три…

Вечер пролетел, в домах погас свет, а значит новый день был не за горами.

Ночь. Что может скрывать она? Ссоры влюбленных? Слезы? Смех? Разговоры до рассвета? А может ночь наступает, чтобы забрать что-нибудь или кого-нибудь?

– Прекрати прыгать по моей кровати! – сонный голос Софи донеся из-под одеяла.

– Сколько же ты спать будешь? – подпрыгивая, как мячик, ударившийся о землю, Аннетта нарушала сон сестры.

Софи поймала сестру и начала щекотать. Смех наполнил всю комнату, свет пробивался через плотные, изумрудного цвета шторы, луч солнца попадал на зеркало, стоящее около деревянного резного комода, но стуле висело платье, нежно персикового цвета, которое с самого вечера ждёт, что его наденут. Сознание с утра ещё беззащитное, чистое, уязвимое, включив радио, которое задавало ритм дня, Софи надела платье, наполнила комнату светом, стояла у окна и наблюдала за тем, что происходит на улице. Куда все бегут? Отчего на лицах печаль? Это часто крутилось у нее в голове.

– Давай заплетем тебе косы сегодня? – зайдя в комнату, спросила мама.

– А может обойдёмся хвостом?

– Давай, как в детстве, помнишь?

– Нет, не надо, давай просто косу тогда.

– Что-то случилось, милая?

– Нет, все в порядке, почему ты так решила?

– Мне снится такой сон странный, уже не первый раз, будто я гуляю вдоль пляжа, море омывает ноги, чайки летают, тишина, солнце согревает, прямо как наяву, но будто все в пелене, ненастоящее, и я одна там, и вдруг только голос раздается с другой стороны пляжа, мое имя произносят, я не вижу никого, но понимаю, чей это голос.

– И чей же?

– Филиппа.

– Ты просто устала, начиталась книг, вот воображение выдает такое.

– Может быть.

На кухне раздался грохот,

– Я жива, – голос Аннетты, испуганный, донёсся в комнату, я разбила чашку, но я уберу.

– Не трогай ничего, заходя на кухню, говорила мама, я сама уберу, Софи забери этого юного вредителя.

– Я хотела чай, а чашки, она выпала, я пыталась, но она упала и всё, осколки, – виновато произнесла Аннетта.

– Прекрати, все нормально, главное не поранилась, – Софи успокаивала сестру, – Мама ведь не ругается, перестань, чего ты плакать начала?

– Кружку жалко, это твоя была.

– Ну и ладно, другая теперь будет, перестань ныть.

Вытирая руки, в комнату зашла Лизи: «Так, я все убрала, пойдёмте завтракать.».

Сидя на коленях, Аннетта, вытерла слезы, посмотрела на сестру: «Ты не злишься?».

– Нет, конечно!

– Так, завтрак подан, мадмуазели, иди есть!

– Идем, мам! – ответила Софи

– Чем планируешь сегодня заняться, Софи?

– Не знаю, мам. Может куда-нибудь сходим с ребятами.

– Да, надо больше гулять, чего дома сидеть!

–Да, и нам надо больше гулять, правда мам! – восторженно провозгласила Аннетта.

\» – Нужно вначале уроки сделать, а потом гулять\», – произнесла мадам Бастьен, погладив по голове Аннетту.

– Ну вот так всегда, уроки, уроки, не хочу уроки учить, вот кто их придумал?! – размахивая ложкой, надутая Аннетта выражала свое недовольство столь странному обстоятельству, как уроки.

– Милая, если ты не будешь учиться, останешься необразованной глупой девочкой! – чмокнув в щеку, проговорила Софи.

– Вот так всегда! – вздохнув, продолжила есть кашу Анна.

– Спасибо, пойду одеваться! – Софи встала из-за стола и направилась в спальню.

Через двадцать минут Софи уже стояла в дверях и надевала сапоги, наматывала яркий красный шарф, который подарил ей Филипп. Мадам Бастьен подала дочери пальто и наблюдала за тем, как она собирается.

– Ты так быстро повзрослела, Софи. Время неумолимо к нам.

– Мама, прекрати, люблю тебя!

– Хорошо погулять вам!

– Спасибо, мама!

Выбежав во двор, Филипп уже ждал Софи.

– Давно ждешь?

– Нет, минут десять! – взяв за руку Софи, они пошли к музею, где договорились о встречи с Элен и Жаком.

– Ты думаешь, они пришли уже?

– Я сомневаюсь, что Эл так быстро собирается.

– Прекрати, ну медлительная она, иногда. Ну и ладно, подождем их, что нам, не умрем.

– Да я не спорю, конечно подождем!

Подойдя к музею, там, как и предполагал Филипп, не было еще никого. Лучи солнца прорывали завесу туч, обжигали холодом и скрывались вновь.

– Хочу лето, очень хочу. Солнце, палитра цветов повеселее, а сейчас?! Что сейчас?! Холод, все белое, будто лечебница.

– Я люблю зиму, не знаю почему ты так сурова к ней.

– Почему, почему! Потому что холодно, вот!

– Теплолюбивое создание ты мое! – поцеловав в кончик замерзшего носа Софи, Филипп обнял ее.

– Всё-таки Эллен копуша, и не спорь.

– Вон, идут, не ворчи.

– Ребята! Салют! Давно ждёте? Извините! Просто, кое–кто долго шарф найти не могла, да Эл?!

– Вот что ты начинаешь?!

– Эл, ты уверена, что ты хочешь в музей, в котором мы были уже? – спросила Софи.

– Да, уверена, пойдемте! Потом пойдем куда-нибудь погуляем.

– Пойдемте уже куда-нибудь, на улице холодно! – пробормотал Жак.

– Так, идем в музей! – вынесла вердикт Эл.

Через час молодые люди покинули музей. На улице, к счастью, потеплело.

– Как же интересно в сотый раз смотреть на одно и тоже?! – Язвительно произнес Жак, поглядывая на улыбающегося Филиппа, – Ну, что, Филипп, как тебе фаянс? Скажи, как впечатления?

– Жак, перестань, что ты все вечно портишь! – рассержено произнесла Элен! – Мы хоть не мерзли, а сейчас теплее на улице стало! Вот!

– Да, мальчики, что вы язвы-то такие! Как так можно! – произнесла Софи и вместе с Эл пошли вперед.

–Девочки, ну куда вы? Не обижайтесь! Пожалуйста! – в унисон произнесли мальчики.

– Мы подумаем ещё, прощать вас или нет! – из уст Эллен это звучало как приговор.

Жак, упав на колени, обхватив ноги Элен, произнес: «О, моя королева, простите непутевого!»

– Жак, ты не умолим, что мне делать с тобой! Ты хуже ребенка!

– Ты не злишься?

– Нет, только отпусти меня и пошли уже нормально, а то не хочу волочить за собой тушу, прикованную к моей ноге!

– О, хвала небесам, мне даровали прощение!

– Какой же ты глупый, Жак! Зачем ты мне нужен?! Не пойму совсем.

– Как же можно пройти мимо такого харизматичного мужчины, как я?!

– Прекрати, это тебе не идет вовсе, пойдемте уже в парк погуляем!

– Да, пойдемте! – подтвердила Софи.

Стемнело, загорелись фонари, улицы наполнились электрическим светом. Людей на улицах было мало. Тишина, и только скрип снега нарушал ее.

– Меня радует мысль, что через несколько недель уже весна! – смотря на луну, произнесла Элен.

– Да, это, пожалуй, приятная новость. Потеплеет! – задумавшись, произнесла Софи.

– Спокойной ночи, ребят!

– Спокойной!

Компания направилась по домам.

– Знаешь, Софи, отец написал, что хочет направить меня на обучение не в Париж. Пока я даже не знаю, я попробую с ним поговорить.

– Ты подумай, может это будет лучше, чем Париж. Ничего, главное, чтобы тебе нравилось и было желание.

– Мы будем еще дальше, если я на это соглашусь, понимаешь.

– Это просто учёба, ты же можешь вернуться потом по окончании университета, правда?

– Конечно, как я могу оставить, мою Софи, – произнес Филипп и поцеловал Софи.

Свет от фонаря освещал скамейку рядом с домой, и дерево, которое ютилось рядом. Тени падали на снег и напоминали причудливые фигуры, ветер трепал ветки и все будто оживало.

– Спокойной ночи, Софи!

– Спокойной ночи, Филипп!

Время безжалостно, оно не спрашивает нас, живет своей жизнью, двигая нас вперед. Течёт постоянно, не замирая ни на секунду, сменяя время года, переворачивая страницы истории, открывая новые, для неизвестного и неизведанного.

– Филипп, смотри, радуга! Филипп? Что случилось?

– Да, прекрасная радуга!

– Ты будто где–то далеко, не здесь. О чем ты думаешь?

– Последний месяц весны, Софи, странно все. Очень быстро. Слишком быстро.

– Ну все же не навсегда, правда?! Рано или поздно будет всё, как должно быть, правда, Филипп, вот увидишь! Я точно знаю!

– Да, ты права, я буду приезжать, все будет хорошо, просто реже будем видеться. Ты мне только пиши, хорошо?

– Нет, не буду, зачем мне бумагу переводить, глупости!

– Ах так, ну все, держись!

– Сначала догони меня!