Цитаты из книг автора «Стефани Перкинс»

нашло… Этьен трет виски: – Пожалуйста, не извиняйся. Это не твоя вина. – Но если бы я не потащила тебя танцевать… – Анна, – медленно говорит Этьен, – ты не совершила ничего, чего бы я сам не хотел. Мое лицо краснеет. Слова возымели эффект разорвавшейся бомбы. Он любит меня. Этьен действительно любит меня. Но как только информация переваривается, на смену ей приходит смятение. – Но… ты все равно останешься с ней? Он закрывает глаза от боли. Я не могу контролировать свой голос. – Ты провел с ней ночь! – рычу я. – Нет! – Этьен резко открывает глаза. – Нет, не проводил. Анна, я… не спал с Элли уже очень дав

– Привет! – говорит он. Я открываю глаза: – Привет! – Блин! – восклицает Рашми. – Мне нужно позвонить Джошу. Я обещала, что разбужу его перед ланчем, но совсем забыла. Увидимся позже. – И она убегает от нас как от чумы. Я гоняю тост по тарелке. Пытаюсь откусить кусочек. Давлюсь. Этьен откашливается. – Ты в порядке? – Нет. А ты? – Как в аду побывал. – Ты и выглядишь соответствующе. – И это говорит девушка, у которой вода капает с волос, словно у мокрого зверька. Я вроде бы смеюсь. Он пожимает плечами.

Этьен оборачивается на звук моего голоса и в изумлении задирает голову. На мне мини-юбка. В Париже я надела ее впервые, но мой день рождения вроде бы подходящий для этого повод. – Вау, Анна! – Рашми делает вид, что поправляет очки. – Почему ты все это прятала? Этьен пялится на мои ноги. Я смущенно поправляю куртку. Этьен вздрагивает и врезается в Рашми. Может, она и права. Возможно, мне стоит носить короткие юбки почаще.

Мы договариваемся встретиться поздно вечером. О чем я думаю? Лучше бы я устроила себе киномарафон Мишеля Гондри[36]. Я жутко нервничаю и целую вечность ищу, что надеть. В моем гардеробе нет наряда, подходящего для клуба. Когда я наконец спускаюсь в лобби, все уже в сборе, включая Этьена. Даже удивительно, что он пришел вовремя. Этьен стоит спиной ко мне. – Так-так! – кричу я. – Начинаем вечеринку.

я. – Не благодари. И я их не ненавижу. Просто не праздную свой. Прости, что не упаковал как следует. – Этьен протягивает мне блокнот на пружинах. Я смущена: – Спасибо. – Он для левшей. Видишь? – Этьен листает страницы в обратном порядке. – Твой уже исписан всякими заметками, и я подумал, что тебе скоро понадобится новый. Никто никогда не вспоминал, что я левша. У меня комок подкатывает к горлу. – Блокнот замечательный. – Я знаю, он не очень… – Нет. Он замечательный. Спасибо. Этьен прикусывает мизинец, и мы улыбаемся друг другу.

Вообще-то, – Этьен садится, – я хотел пригласить тебя на обед, но, кажется, никто уже не голоден. Он тянется к рюкзаку. – Но ты ведь ненавидишь дни рождения! – говорю

Этьен убирает ладонь ото рта и серьезно, возможно, даже хмуро на меня смотрит. – Я люблю твою улыбку, – говорит он. А я твою. Но мне не хватает смелости сказать это вслух.

дурацкую вязаную шапку. Люблю его большие карие глаза и то, как он закусывает ногти. И так сильно люблю его волосы, что готова умереть на месте.

Это разновидность болезни. Этьен. Как сильно я люблю его. Я люблю Этьена. Люблю, как он приподнимает бровь, когда я говорю что-то, по его мнению, умное или забавное. Люблю слушать его топот над головой. Люблю произносить его имя и милый акцент люблю. Люблю в нем все. Люблю сидеть рядом с ним на физике. Случайно прикасаться к нему во время лабораторных. Его неразборчивый почерк на наших листах с заданием люблю. Люблю протягивать ему рюкзак после урока: мои пальцы потом пахнут им добрых десять минут. А когда Аманда говорит какую-нибудь глупость, он отыскивает меня глазами и картинно закатывает глаза – это я тоже люблю. Люблю его мальчишеский смех, мятые рубашки и

быстрее и быстрее. Сент-Клэр опускает книгу и встает. И в тот момент, когда он называет меня по имени, все меняется. Он больше не Сент-Клэр, всеобщий любимец и друг. Он Этьен. Этьен, как в тот вечер, когда мы встретились. Он Этьен, мой друг. И даже больше. Этьен. Мои ноги бегут, отбивая по три такта. Эть-ен, Эть-ен, Эть-ен. Его имя на вкус, как жидкий шоколад. Такой прекрасный, такой совершенный. Он готов заключить меня в объятия. Во рту пересыхает. Сердце бешено стучит… Мы наконец отпускаем друг друга, и я делаю шаг назад. Он ловит меня, чтобы я не упала на ступени. – Уух, – говорит он. Но не думаю, что это относится к моему падению. Я краснею и кляну себя за неуклюжесть. – Да, это было опасно.