– Сомневаюсь. Леди Эдвина дочь герцога – очень важной персоны в Лондоне. Я не думаю, что Фробишеру захочется привлекать внимание к тому, что его жена оказалась среди ночи одна в трущобах, в руках людей Кейла. Это не та история, которую приятно рассказать о своей жене.

– Согласен. – Второй кивнул. – Он забрал ее назад, и, судя по тому, что я слышал, ей не причинили никакого вреда. Фробишер не станет поднимать шум. – Он помолчал, потом добавил: – Если бы он этого хотел, то не стал бы уплывать, не разобравшись с Холбруком. Он этого не сделал, так что я согласен – ничего не будет. – Он бросил быстрый взгляд на третьего мужчину: – И нечего раньше времени ждать неприятностей.

Первый подпер рукой подбородок.

– Я думаю, нам не стоит опасаться, что леди Х. сдаст нас кому-нибудь. Она потеряет гораздо больше, чем мы. Единственная причина, по которой она согласилась на предложение Ундото, – деньги. Больше ее ничего не интересует. Если та женщина, которую она пыталась опоить и сплавить Кейлу, действительно была леди Эдвина, то я прекрасно понимаю, почему леди Х. сбежала, как только узнала, что ее спасли. Я бы тоже сбежал. По правде сказать, так даже лучше. Нам совершенно ни к чему, чтобы она сидела здесь и ждала, когда ей начнут задавать неприятные вопросы, в случае если кому-нибудь такое придет в голову.

Второй мужчина недовольно буркнул:

– Она слишком мало знает, чтобы указать на нас.

Первый опустил голову.

– Верно. Но она может указать на Ундото или разболтать, что имела дела с Кейлом, и клубок начнет разматываться… Нет, нам определенно надо радоваться, что она уехала. Минус только один – теперь нам придется придумать, кем ее заменить. – Первый мужчина посмотрел на двух других и поднял брови: – Кто знает, как выбирать тех, кого мы похищаем, чтобы их исчезновение не вызывало шума?

Никто не ответил.

В конце концов второй мужчина запустил руку в свою густую черную шевелюру и предложил:

– Давайте пока оставим это, но будем думать, какие еще есть варианты. На данный момент у Дюбуа достаточно мужчин.

– Но он говорит, что ему нужно еще, – возразил первый. – Он сказал, Диксон вот-вот откроет второй тоннель, и, как только это произойдет, нам понадобятся еще люди, чтобы увеличить добычу, как мы обещали нашим покровителям.

– Значит, они понадобятся скоро, но не сию секунду. – Второй кивнул. – Не надо паниковать. Мы что-нибудь придумаем.

– А как насчет женщин и детей? – спросил третий.

– Дюбуа сказал, что их пока хватает. – Первый мужчина покрутил кружку в руках. – Больше ему не понадобится, пока они не пробьют в скале второй тоннель.

Все трое замолчали, потом второй мужчина хмыкнул:

– Надеюсь, мы можем быть уверены, что Диксон сделает то, что нужно.

Первый мужчина скривил губы.

– Дюбуа совершенно уверен, что Диксон ради покоя и безопасности мисс Фрейзер сделает все, что мы захотим.

Второй усмехнулся:

– Должен сказать, Дюбуа знает толк в том, как использовать покой и безопасность женщины, чтобы держать на коротком поводке мужчину.

Первый оттолкнул от себя пустую кружку и проворчал:

– Ровно до тех пор, пока мужчина не смотрит вперед и не понимает, что, когда мы получим от него все, что нам надо, наступит неизбежный конец.

Серый рассвет едва успел забрезжить далеко на востоке, а «Трайдент», рассекая серо-зеленые волны, уже подходил к выходу из пролива Солент. День обещал быть пасмурным и ветреным, но ветер дул с северо-востока, и это делало погоду практически идеальной для морского путешествия, по крайней мере в случае Роберта.

Он встал очень рано и вывел «Трайдент» на позицию, позволявшую кораблю одним из первых воспользоваться наступающим приливом. Свободный путь перед носом давал возможность поднять паруса, чтобы корабль шел как можно быстрее. Такие корабли, как «Трайдент», создавались, чтобы быстро бежать по волнам, и шли тем лучше, чем больше парусов было поднято. Впереди показались покачивавшиеся на волнах бакены, обозначавшие устье пролива. Роберт выровнял курс, а потом, когда в борт ударила первая волна Ла-Манша, повернул штурвал. Корабль накренился, и он поспешил дать команду повернуть паруса. Команда бросилась выполнять, и, когда все было сделано, «Трайдент» стремительно вошел в темные воды Ла-Манша, точно следуя курсу, ведущему в Южную Атлантику.

Как только корабль выровнялся, Роберт проверил паруса и, оставшись доволен, передал штурвал лейтенанту Джордану Латимеру.

– Держите скорость максимальной. Когда надо будет менять курс, я вернусь. – Это должно было произойти, когда они будут поворачивать еще южнее, чтобы начать долгий переход до Фритауна.

Латимер улыбнулся и отдал честь:

– Да, да. Как я понимаю, мы спешим?

Роберт кивнул.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но «Корморант» проделал обратный путь за двенадцать дней.

– Двенадцать? – Латимер не скрывал недоверия.

– Ройд покрасил корпус новой краской и повозился с рулем. Если идти на всех парусах, скорость увеличивается на одну шестую. Штурман Деклана сообщил, что «Корморант» стал заметно быстрее, даже при переходе из Абердина в Саутгемптон.

Латимер удивленно покачал головой.

– Жаль, что у нас не было времени, чтобы Ройд со своими ребятами подлечили «Трайдент» до отплытия. Нам ни за что не дойти туда за двенадцать дней.

– Это правда. – Роберт повернулся, чтобы спуститься на палубу. – Но если идти на всех парусах, то нам ничего не мешает добраться туда за пятнадцать.

При попутном ветре они вполне могли это сделать. Он спустился по лесенке на главную палубу и прошел по правому борту, осматривая узлы, шкивы и лонжероны, прислушиваясь к скрипу парусов, – проверяя все те мелочи, которые подтверждали, что на его корабле все в порядке.

Немного не доходя до носа, Роберт остановился, бросил взгляд назад и проверил кильватер, почти машинально подмечая, как бурлящая волна разбивается и обтекает корпус судна. Не найдя никаких причин для беспокойства, он повернулся и посмотрел вперед, туда, где вдали облака уступали место синему небу.

Если повезет, то, когда они дойдут до Атлантики, погода разгуляется и он сможет поднять еще больше парусов.

Корабль накренился, и Роберт ухватился за поручни. Когда палуба выровнялась, он прислонился к ним боком и скользнул взглядом по раскинувшемуся впереди морю.

Как он и предвидел, «Трайденту» понадобилось три дня, чтобы дойти до Саутгемптона, чтобы заправиться всем необходимым на расположенных там складах компании. Еще четырнадцать дней займет переход на юг, и того пройдет восемнадцать дней с тех пор, как он согласился выполнить эту миссию, прежде чем увидит Фритаун. Целых четырнадцать дней, прежде чем он сможет начать.

К своему удивлению, Роберт чувствовал, как им овладевает нетерпение. Ему хотелось выполнить свою миссию и вернуться.

Он не мог понять почему, но прошлой ночью, лежа в постели в своей большой каюте на корме – в своей холодной, одинокой постели, Роберт наконец понял, в чем причина этого непривычного беспокойного ощущения.

После трех дней, проведенных с Декланом и Эдвиной, ему захотелось иметь то, что было у Деклана. То, что его брат обрел с Эдвиной, – свой дом и счастье.

Пока Роберт не видел новой жизни Деклана, пока не думал ни о чем подобном для себя, он не мог оценить, насколько глубоко и сильно в нем желание обрести свой собственный семейный очаг.

Проще говоря, он завидовал тому, что обрел Деклан, и хотел того же для себя.

Одна радость – он знал, что для этого нужно. Жена. Но подходящую жену для такого джентльмена, как он, найти не просто.

Роберт не до конца понимал, какой должна быть его жена, хотя провел достаточно много времени, размышляя об этом. Не имея таких больших амбиций, как Ройд и Деклан, он видел себя дипломатом, и его жена должна была этому соответствовать. По крайней мере, так он считал.

Однако сейчас все планы в этом отношении пришлось отложить. Прежде всего он должен выполнить свою миссию.

И конечно, именно поэтому ему так хотелось поскорее с ней покончить.

Роберт оттолкнулся от поручней и направился в сторону кают-компании. Спустившись на нижнюю палубу, он прошел в свою каюту. Просторная и тщательно обставленная всем, что необходимо для комфортной жизни на корабле, каюта простиралась во всю ширину кормы.

Роберт устроился за большим письменным столом, открыл правый нижний ящик и достал свой последний судовой журнал.

Привычку вести журнал он унаследовал от матери. В те годы, когда мать плавала по морям вместе с его отцом, она ежедневно делала записи о событиях каждого дня. И каждый день у нее находилось то, о чем стоило написать. Роберт нашел ее дневники, будучи мальчиком, и провел многие месяцы, изучая их. Эти дневники, в мельчайших подробностях познакомившие его с жизнью на корабле, до сих пор оказывали на него влияние, самым непосредственным образом определив восприятие морских путешествий как образ жизни. И одновременно с этим сделав привычкой ведение своего журнала. Возможно, когда у него будут сыновья, они прочтут эти записи и тоже почувствуют вкус к жизни на море.

Сегодня Роберт написал о том, какая темнота стояла, когда они, отойдя от причала, выскользнули из порта, и о той большой черной чайке, которая сидела на буйке, стоявшем на выходе из гавани. Он задумался, но потом его перо снова заскользило по бумаге, описывая нетерпение, охватившее его в связи с порученной ему миссией, а также все подробности того, что от него требуется, чтобы ее выполнить. Последнее Роберт изложил просто, ясно и сжато: приехать в поселение Фритаун, напасть на след работорговцев, проследить за ними до их лагеря и, вернувшись в Лондон, сообщить о его местонахождении.

Широким росчерком он установил крайний срок и поставил точку.

Роберт отложил перо и перечитал написанное. К тому времени чернила успели высохнуть. Он рассеянно перелистал исписанные мелким почерком страницы, то и дело останавливаясь и перечитывая отдельные записи.

В конце концов он перестал читать и уставился перед собой невидящим взглядом, как будто хотел увидеть то, что его ожидало. Потом его взгляд непроизвольно скользнул вверх на застекленный шкаф, устроенный у стены. На полке аккуратным рядком стояли остальные журналы.

Описание его жизни. Оно занимало не слишком много места. Не слишком много в общем порядке вещей – в жизни, если смотреть на нее более широко.

Да, он способствовал выполнению ряда миссий, в которых была заинтересована его страна. Большинство из них относились к разряду разного рода дипломатических вылазок. С молодых лет став капитаном собственного корабля, Роберт заявил, что дипломатические миссии – это его стезя – то, что отличает его от Ройда и Деклана. Ройд был на два года старше его, а Деклан на год моложе, но они оба были авантюристами до мозга костей, прирожденными пиратами. Никто не стал бы этого отрицать, да и они сами упивались такой славой.

Но средний брат решил, что он пойдет другим путем – пусть тоже опасным, но другим.

Его скорее могли засадить в какую-нибудь иностранную тюрьму за непреднамеренное оскорбление, нанесенное за обеденным столом, тогда как его братьев могли схватить за драку в подворотне.

Роберт был скор на язык, а они сразу пускали в ход кулаки и сабли. Нет, он не хуже их владел кулаками и саблей, поскольку рос вместе с ними, и умение постоять за себя было для него вопросом выживания в братском соперничестве.

Улыбнувшись мыслям о прошлом, Роберт устремил их вперед в настоящее и в будущее. После недолгих раздумий он захлопнул журнал и убрал его назад в ящик. Потом встал и пошел на палубу.

Его теперешняя жизнь выглядела достаточно уныло. Скорее существование, чем настоящая жизнь. Возможно, даже хорошо, что эта миссия отличалась от его обычных дипломатических поручений, что она выбивала его из привычной колеи, прежде чем он снова вернется к обдумыванию того, как жить дальше.

Новый необычный вызов, прежде чем столкнуться лицом к лицу с чем-то более серьезным.

Поднявшись на палубу, Роберт почувствовал дуновение свежего ветра и повернулся лицом к нему.

Он глубоко вздохнул и обвел взглядом изрытое волнами бескрайнее море – его неизменный путь в будущее.

На этот раз его дорога была кристально ясной.

Он приедет во Фритаун, узнает все, что нужно, вернется в Лондон и доложит обо всем… а потом займется поисками подходящей жены.