– Смерть Президента – огромная трагедия для страны. Да и для всего мира тоже. Воистину – глобальная стабильность вот уже массу лет держалась лично на Президенте. Потому мы не только объявили семидневный траур. Мы временно ввели чрезвычайное положение. Сейчас, когда лев, под одним взглядом которого трепетало раздерганное, расхристанное человечество, мертв – случиться может все что угодно. Локальные вспышки насилия, масштабные теракты. Мы не исключаем даже иностранного военного вторжения – наши американские партнеры, не ровен час, захотят воспользоваться шоковым состоянием, в котором находится БЕС-нация после безвременного ухода Великого Лидера (ВЛ). Китайские партнеры очень милые, но не шибко лучше. Хитрые слишком и коварные чересчур. Сиятельный Преемник твердо контролирует ситуацию, но эксцессы возможны, увы. В столице с 22:00 по 08:00 – комендантский час. Наши большие просьбы, они же рекомендации: не покидать отель в такое время; а лучше – вообще никогда его не покидать. До самого убытия обратно в Лондон. Я дам вам – нет, не парабеллум (смеется – откуда эта шутка? где-то из русской литературы? – Прим. Ш.Х.), а телефон для закрытой связи. Его не сможет прослушать никто, кроме нас. Гы-гы. Мы решили не устраивать прощания – иначе придут сотни тысяч людей, как на похороны Сталина, будет Ходынка, а там еще и бомбу кто взорвет.

– А как я буду работать? Какие первичные материалы?

– Все материалы Вам вручит специально обученный офицер в номере Ritz Carlton. Будьте осторожны – они совершенно секретные. Если с ними что-то случится – могут пострадать все.

И – обворожительно сельская улыбка.

Шейлок прибывает в Ritz Carlton – натужно роскошный отель с потолками 2.40 м. (Ну, чтобы больше народу втиснуть в бетонную коробку, понятно.) И получает – уже не от генерала, а от полковника, встреченного в лобби, – папку с документами.

В ней – все, что можно. Дюжина дюжин медицинских заключений. Свидетельства семи врачей-академиков, что злокачественный кариес был порожден государственным стрессом, преследующим всех непьющих мировых лидеров столь знаменательного уровня. Показания офицеров безопасности, неотлучных при Великом Лидере в последние его недели. Тридцать интервью усопшего, из разных времен, по разнообразным вопросам. Но самое ценное – серия фотографий. Президент-2017 – совсем не то же, что он – 2000. Это вовсе разные лица. Едва схожие одно с другим. И эволюция версий вельможного лица совершенно понятна: пластический хирург поработал, наверное, тот же М., про которого Шейлок узнал в самолете. И которого завтра будут хоронить. Есть только одна внешняя деталь, она же элемент, которая не менялась никогда: бородавка на мочке правого уха. Ни один хирург ее не удалил и, может быть, даже не попытался.

На следующие сутки сыщик, нарушив обещание Генералу, покидает отель. Правда, в светлое время суток. На такси – выскользнув через кухню и миновав приданную ему машину-охрану. И, связавшись превентивно с Y., в урочное время отправляется на Старорежимное кладбище.

На Старорежимном – чуть не вся суперэлита БЕСа. Значение и вес покойного сразу понятны.

Y. способствует одному нечаянному знакомству сыщика. Но не только он. Но и язык наш. Холмский по-прежнему прилично говорит и может даже думать по-русски. А главное – «Записки о Шейлоке Холмском» доктора Ваксона остаются весьма популярны в этой стране. Алкоголика-дегенерата, которого в детективном Лондоне давно уж в ломаный грош не ставят, здесь не просто многие идентифицируют – но считают значительной величиной.

На кладбище Шейлок встречает эффектную даму в мехах и брильянтах. Лет, кажется, не более 30, но с этой пластической хирургией нынче кто ж разберет. Ее зовут Марина. Ярко-рыжая, как Буратино. (Или это у них Мальвина рыжая, а не Буратино? У нас вон никто не рыжий, и Буратины вовсе нет, один сплошной Пиноккио.) Она сама попросила Y. познакомить ее с детективом. Кого-то очень напоминает, из лучших времен. И хотя вроде русская, говорит с трудно уловимым акцентом. Каким?

– Вы будете и на похоронах Президента, господин Холмский? Не думаю, что там интересно. Они решили хоронить его в закрытом гробу.

Почему она вообще про все это дело знает? Они – это кто? Соратники, наследники? Про семью покойного из полковничьих бумаг известно только, что Президент пять лет как разведен. Формально, но да. И не позволяет детям обильно появляться на публике. И зачем в закрытом гробу? Его что, пластический хирург или какой другой врач залечил?

Марина неожиданно предлагает Шейлоку сбежать с похорон М. и поехать с ней пообедать. Любопытство сыщика – сильнее страха. Тем более что его новая знакомая, как выясняется, дама очень упакованная и навороченная: у нее не только бронированный «Майбах», в полтора раза больше выделенной Холмскому длинномерной «Ауди», но и целый добавочный джип с автоматчиками. О как! Кто же она?

За обедом Марина почти подтверждает стартовую догадку Шейлока: ходят слухи, что неизвестные токсины были введены Президенту во время последней (недавней) пластической операции. После чего М. якобы покончил с собой от ужаса. Но если токсины по чьему-то поручению вводили намеренно, то…

Понятно: М. могли убрать, как нежелательного свидетеля.

Кстати. Еще года два назад, после очередной хирургии М., у Великого Лидера сломались какие-то мышцы и перестали закрываться глаза. Серые глаза, заметим. С тех пор он мог спать только в полной темноте – не прерываемой ни квантом света. Поистине стивенхокинговской тьме. И еще: три года назад Президента скосил непонятный тяжкий недуг. Он на неделю исчез из публичной жизни. А потом вернулся – и 200 чиновников лишились постов, а 40 офицеров были арестованы. Интересно, правда?

Крабы с черной икрой и мраморные медальоны пролетели незаметно.

– Мне надо торопиться. Меня могут сильно ждать люди в «Ритц-Карлтоне».

– Не беспокойтесь. Я уже позвонила Генералу и взяла всю вину на себя. Они не станут мне возражать.

О, да! Она кем-то приходится одному из вождей этой страны? А может быть, и вовсе… Понятно только одно: акцент. Он, безусловно, не просто английский – а именно что британский. Шейлок готов поклясться собакой Баскервилей, что ошибки здесь быть не может. Легкий, тающий в разговоре, отскакивающий от краев тарелки, но точно британский.

– Но почему все сделал, а бородавку на правом ухе так и не удалил?

– Это не просто нарост, мистер Холмский. Это бородавка судьбы, она же – бородавка святого князя Владимира. Если удалишь ее – быстро потеряешь власть.

– Как забавно все тут у нас. В смысле, у них, давно уж у них. Что лучше потерять – власть или жизнь? Впрочем, в известных местах и при заданных обстоятельствах это одно и то же.

Шейлок возвращается в отель. В лобби Генерал и Полковник смотрят ему в хвост ревностно.

– Что, действительно в закрытом гробу?

– Нет, почему же. Просто прощания не будет, чтобы не взрыв и не Ходынка. А гроб открытый. И вообще, мистер Холмский: мы все очень любим Марину Робертовну, но она, с ее обаянием и красноречием, может сильно отвлекать вас от основного дела. А результат вашего расследования нужен так быстро, как только возможно. Поторопитесь, плиз. Сконцентрируйтесь, пожалуйста. Не отвлекайтесь, в общем. И, если можно, не покидайте отель пешком и без охраны, как мы и договаривались.

Дальше – уже в гостинице. В архиве своего пенсионного «Делла» сыщик нашел фотографию 1991 года. Да, конечно. Загадочная Мальвина со Старорежимного кладбища похожа на… леди Гизлейн! И она к тому же Робертовна. Дочь Максвелла! Невозможно, но так. Да и по датам практически сходится. Максвелл ведь был еврей, на самом деле, и в чертах Робертовны немало еврейского, хоть и сглаженного благородной пластикой.

А еще ходили слухи, что медиамагнат путался с КГБ. Даже вроде какие-то книжки Горбачева издавал. В конце Советского Союза.

Черт побери.

Тем временем, что говорит нам газета International New York Times? А то, что вождь свежего переворота полковник N., первопоколенный антигуанец-и-барбудец русского этнопроисхождения, пока так и не вышел к народу в Сент-Джонсе. По соображениям безопасности, как бы. Зато на каждого жителя Антигуа и Барбуды, включая грудных детей, новые власти выдали по тысяче долларов США. С одной стороны – $90 млн, вроде не так и много, с другой – полковник явно не бедный человек. А может, он не сам по себе? Может, за ним стоят Ротшильды какие или там Рокфеллеры? Но им зачем эти малые Карибские острова – у них и так всего завались?! Странноватая вся эта история с переворотом, как ни крути.

А русская газета «Известия», разбросанная в «Ритц Карлтоне», сообщает: объявлен конкурс на могильное надгробие Президента. И победитель уже известен, ибо тот победитель хорош, который выигрывает прежде любого состязания: скульптор Б. из Санкт-Петербурга. Огромная черная голова властителя на постаменте в форме Земного шара. Интересно, а бородавку судьбы на мочке правого уха скульптор Б. не забудет передать художественными средствами?

Шейлок начинает писать заказанный текст. О том, как естественно ушел из жизни могущественный Президент. Но интуиция не отпускает: нет, ребята, в действительности все не так, как на самом деле. Иначе бы и не нанимали его, старого лондонского алкаша. Ну, нет, по нынешним временам 69 – это еще не старость. Люди в таком возрасте только к власти приходят. Сформулируем мягче: пожилого лондонского алкаша.

Хорошая это все-таки поездка: пьешь виски неограниченно за счет принимающей стороны. И не хочешь остановиться, даже когда можешь. Из принципа.

Звонок Генерала.

– Есть предложение поиметь завтра ланч. Где? В Большом театре. На исторической сцене. Там будет стоять гроб с Президентом. И 100 самых важных представителей БЕС-элиты, по закрытому VIP-списку, смогут с ним проститься. Даже министры не все смогут попасть – а только те, кто встречался с покойным не менее 28 раз. А рядом, на той же сцене, я заказал столик.

– Что, прямо у гроба?

– Да. Мне нельзя отлучаться, а есть-пить тоже хочется. Заодно обсудим кое-какие нюансы. И там безопасно. Мобильную связь мы заглушим, прослушки не допустим. Разговор-то у нас совершенно секретный, в другом месте его и не проведешь. Кейтеринг из ресторана … (и здесь запросто может оказаться ваша реклама).

В Большой едут вместе, одним авто. Генерал технично не подводит Шейлока к гробу. Ланч из семи блюд. Настоящая БЕСовская трапеза, так здесь принято. Большинство идущих к гробу – кивает Генералу. Все – целуют покойного в лоб.

– Послушайте, господин Холмский, я хотел отдельно поговорить с Вами про Марину Робертовну.

– Извольте, хотя я ее почти не знаю. Она правда дочь Боба Максвелла?

– Нет, Шейлок. Она ваша дочь.

– Это не лучшая шутка, Генерал. У меня нет детей.

– Вам так кажется. Точнее, казалось до этого момента. Вы же переспали