Глава 3

Стоит, трясётся. Отвернулась. Вижу только профиль. Аккуратный нос, розовые губы, изящный подбородок. Стараюсь не смотреть, но взгляд всё равно тянется. Скользит торопливо по мокрым волосам, несчастному выражению лица, и вымокшему под дождём простенькому платью. Всё это имеет грустный вид.

Я-то в костюме, так, немного намок сверху. Ничего страшного, а она сейчас похожа на нищенку. Довольно жалкая картина.

Тамаре обязательно надо было прислать ко мне бедную родственницу?

Зачем мне это? Приходится мириться понятно почему.

Дверь лифта открылась, я вышел, пошёл по коридору. Девица засеменила за мной. Самое умное, что я смог придумать на данный момент, это привезти её к себе домой, раз уж сама Тамара за неё попросила. Оставить человека на улице не имею права, хоть мне это не слишком нравится. Вернее, не нравится никак вообще. Но я почему-то всё равно делаю.

Открыл дверь квартиры, навстречу вышла Эмилия – домработница.

Не останавливаюсь на пороге, сразу даю распоряжение:

– Покажите девушке, что и как, с сегодняшнего дня она будет работать здесь горничной. У вас есть где жить? – обернулся я на Лизу.

– Я думала… – говорит, вздрагивая всем телом.

– Понятно, – недовольно перебил я её, и уже, обращаясь к домработнице, – покажите ей, где можно расположиться. Только прошу вас, уберите вот это всё, – я показал на её мокрые волосы и одежду, – дайте ей что-нибудь переодеться.

Эмилия кивнула, знаком показала девушке идти за ней.

Эта стоит, как истукан, видно, немного умом недалекая, с первого раза не понимает.

– Идите за Эмилией, – говорю громче и ещё строже.

И вдруг она поднимает взгляд, смотрит на меня такими глазами, словно я её… или я её… короче, безумный взгляд карих глаз. Он вдруг резко изменился, потух, глаза девушки закрылись, и она начала падать.

– Черт! – я успел подхватить её почти у пола, – она что, ещё и больная?

Надеюсь, она не заразная, мне это сейчас совсем ни к чему.

– Что вы встали, принесите воды или чего там надо, когда падают в обморок.

Домработница бросилась на кухню, а я подхватил девчонку и понёс на диван, уложил и начал поскорее расстёгивать платье на груди.

Она резко очнулась, схватила меня за руку.

– Нет! – закричала пронзительно.

Обалдевший, я отпрял, чуть сам там не свалился рядом с ней.

– Какого ты орёшь? – прикрикнул.

Она вскочила, побежала к двери, схватилась за ручку, открыла и выбежала в коридор.

– Да какого хрена! – я подскочил и бросился за ней. – Стой, кому говорю! – Бегу, но её уже нет. Обернулся, посмотрел по сторонам. – Отлично, – развёл руками в стороны.

Чёрт!

Вернулся в квартиру. Постоял у порога полминуты, пытаясь осознать, что такое сейчас тут произошло. Но так до конца ничего и не понял.

На этом посчитав свою миссию выполненной, я пошёл к себе, снял промокший костюм, бросил его на стул, надел сухую одежду.

Вышел в гостиную. Пора ехать по делам, взял кейс, повернулся к двери и сразу мой взгляд впечатался в лужу у двери.

– Эмилия!

– Да, Давид? Звали?

– Да, звал, вытрите здесь, – брезгливо показал на лужу, не терплю всякие пятна и капли, это сильно меня раздражает.

Домработница без вопросов пошла за инвентарём.

Я вышел, перешагнув лужу, и пошёл к лифту, на сегодня у меня ещё целая куча дел.

-–

Я влипла в угол на лестнице. Стою, держусь за ворот расстегнутого платья. Руки дрожат, губы тоже. Пытаюсь унять дрожь, не получается. Сама от себя такой реакции не ожидала. Его рука на моей груди, его голос совсем рядом и лицо.

Помотала головой, рассеивая морок. Откинула недавнее прочь.

– Не бывать этому, никогда не бывать. Нет, – прошептала в тишине.

Как я могла сюда прийти? Что меня привело? Или кто?

Провела ладонью по лицу.

Боже, какой ужас. Что я творю?

Постояла немного, услышала звуки лифта и очнулась. Медленно побрела вниз по лестнице. Надеюсь, я найду отсюда выход.

-–

В хостел вернулась уже, когда наступил вечер. Приняла горячий душ, переоделась.

В моей комнате шесть кроватей. Но сегодня занято всего две. С другой стороны лежит парень. Почти мальчишка. Как ни приду, он вечно в телефоне играет в игры. Я ему не мешаю и он мне. Мы почти не разговариваем, только киваем друг другу в знак приветствия.

Я улеглась на кровать. Задернула шторку и оказалась в только моем пространстве.

Достала телефон, посмотрела. Время – восемь часов. Нажала кнопку вызова.

– Алло, Лиза, наконец-то. Я уже волнуюсь, что ты так долго молчишь. Ну, как там, получилось? – выкрикивает в трубку мама.

Это она про то, что я сегодня собиралась пойти по адресу Тамары, к её внуку, мама ждёт новостей.

– Нет пока. Этого человека не было на месте, – говорю неохотно.

– Ой, как жалко, а когда он будет, ты узнала?

Вот что я должна ей сказать?

– Вроде бы послезавтра должен быть, – сказала неопределенно, чтобы оттянуть время, а там уже дальше что-то придумаю.

– Значит, завтра опять пойдёшь работу искать?

– Да.

Мама что-то говорит в сторону и тут же слышу голос Анюты:

– Мама, привет, а когда ты меня к себе заберёшь?

– Мама ещё работу не нашла, а ты уже хочешь, чтобы она тебя забрала, – выкрикивает мама.

–Но она же обещала! – недовольно отвечает ей малая.

– Эй, эй, не ссорьтесь там, обещала, значит заберу, – пытаюсь их разнять.

– Мам, а ты купишь мне какие-то подарочки? – хитрая лиса, всё бы ей подарочки.

– Конечно, малыш, я обязательно куплю тебе подарочки, но сначала я должна найти работу, – улыбаюсь, хоть и невесело.

– А бабушка сказала, что ты не сразу меня заберёшь, ещё должна немножко поработать, – упрекает.

– Малыш, мы же обсуждали с тобой, маме нужно найти работу, где-то жить и только тогда я тебя заберу.

– Это очень долго, а я хочу уже сейчас, – говорит плаксиво, даже уже вижу, как дрожит у неё нижняя губка.

– Не надоедай маме, ей и так нелегко, – слышу голос мамы.

– Она ведь обещала, – всё, уже в слёзы.

– Зайчик, я обязательно сдержу своё обещание, ты должна всего только немножко подождать. А пока слушай бабушку. Делай все, что она говорит, помогай. Не забывай, что ты у неё одна помощница, – уговариваю дочь.

– А я не хочу протирать пыль, – плачет в трубку.

– Малыш, если не протирать пыль, то можно заболеть. Поэтому, если бабушка говорит – протирай пыль, лучше протирай, иначе всякие козявки заползут тебе в нос. Помнишь, я тебе показывала картинку, как выглядит под микроскопом полевой клещ, он очень огромный и некрасивый, и такой клещ может заползти тебе в нос.

– Фу, мама, зачем ты это напомнила?

– Волнуюсь, чтобы тебе в нос ничего не заползло, а значит, надо протирать пыль.

– Ну, хорошо я буду протирать, – согласилась Аня.

– Вот и умница, тогда я куплю тебе подарков.

– Ура, спасибо. Ну, всё, я пошла, там мультики, – выкрикнула дочь.

– Давай, иди, целую тебя! – кричу ей в след.

– И я тебя, – слышу уже издалека.

Мама взяла трубку.

– Ты своим полевым клещом пугаешь ребёнка.

– Ничего, зато в доме не будет пыли.

– Что ещё расскажешь?

– Да, собственно, вроде всё сказала. Сегодня целый день лил дождь. Сходила по адресу, ещё в пару мест зашла, а потом сидела здесь. Что-то сегодня мне не особо повезло.

– Ничего страшного, может быть повезёт завтра или послезавтра, когда приедет внук Тамары.

Она произнесла это и передо мной сразу встала сегодняшняя сцена. Послезавтра придётся что-то придумать, чтобы навсегда закрыть этот вопрос.

– Хорошо, я буду уже укладываться отдыхать, завтра вечером позвоню тебе.

– Давай, звони обязательно. Не забывай, что я думаю и волнуюсь.

– Конечно, не забуду, целую тебя. Пока.

Я отключилась от звонка, открыла фильм, засунула наушники и включила сериал про любовь.

Люблю смотреть сериалы, там всё так красиво, сказочно.

Жаль, что у меня в жизни всё совсем не так.

Глава 4

Напряженное утро началось. Еду на работу, в офис. В салоне играет тихая мелодия. Постукивая по рулю пальцами, наслаждаюсь последними минутами покоя, перед тем как бросится в пучину сделок.

Ещё пара поворотов и покажется бизнес-центр, когда телефон на панели завибрировал, обдавая меня неприятными негармоничными звуками, раздражающе сбивающими проникновенную мелодию третьей части Патетической сонаты.

Страшно не люблю, когда меня тревожат по пути на работу, тем более, во время Бетховена.

– Твою мать, это ещё кто?

Номер неизвестный. Я щёлкнул по панели, нажал на громкую.

– Да? – сказал недовольно, резко.

– Доброе утро, дорогой.

Тамара. И что она повадилась мне трезвонить. Я, конечно, её люблю, но эти утренние звонки уже начинают слегка подбешивать.

– Утро доброе, – говорю, хмурясь.

– Ты помог Лизе? – старческий голос.

– Какой… ах, Лизе. Нет. Ей моя помощь не нужна, она сбежала от меня.

– Так я и знала, – пробурчала Тамара в трубку и тяжело вздохнула.

– Что она сбежит? У меня нет времени бегать по городу и ловить девиц, которые не желают меня видеть, извини, – усмехнулся я, выруливая на парковку.

– Давид, дорогой, сейчас ты возьмёшь в руки свою задницу, заведёшь машину и поедешь по адресу, который я скажу.

Охренеть! Она ничего там, в своих старых мозгах не перепутала?

– Давай не сейчас, у меня куча дел и сделка. Меня люди ждут, а позже я обязательно заеду по любому адресу, по какому скажешь.

Припарковался, взял кейс и собирался уже отключиться, когда услышал:

– Если ты сейчас же не поедешь к Лизе и не предложишь ей работу, клянусь, я вычеркну тебя из завещания.

– Что?! – я чуть не рассмеялся, но не от веселья, а от удивления и возмущения.

Вот это бабуля даёт! Да что она о себе возомнила?

– Ты вообще, о чём говоришь, какое на хрен завещание? – тут уже и я разозлился.

– Обычное… многомиллионное… малыш.

Я сел, глядя на телефон, и слегка затормозил. Не то что нужны деньги, но информация о деньгах всегда мне интересна. Тем более, когда говорят, что вычеркнут меня из завещания, в которое я, как оказалось, был вписан.

А слово «многомилионное» вообще полоснуло по нервам.

Смотрю на панель и ни одного слова не могу выдавить.

– Ну, что притих? – раздаётся из телефона старушечье шипение, – Ты думал, если я живу в провинции и сижу в маленьком магазине подарков, то я выпала из жизни. Думал, сидит себе старушка на пенсии, вышивает. Нет, мой дорогой. Я старая, но не глупая. Суета меня достала, но не деньги и не акции ведущих компаний. Разве может это надоесть? – сипло засмеялась, что у меня аж холодок по коже пробежал.

Получается, сейчас небольшой шоковый шантаж, причём, вообще не пойму его причину. Какая-то Лиза из провинции.

– Послушай, давай начнём ещё раз, без суеты, – выдаю, собравшись с мыслями, – Ты хочешь, чтобы я сейчас поехал к какой-то Лизе и попросил её от меня не убегать, и предложить ей работу? А если я этого не сделаю, то ты вычеркнешь меня из завещания, в котором несколько миллионов?

– Долларов.

У меня непроизвольно открылся рот. Я человек не бедный и у меня у самого есть деньги и даже в швейцарском банке, но сам факт, что Тамара вписала меня в завещание с суммой в шесть нолей, довольно приятен. Даже очень. Никогда не думал, что у неё ещё что-то осталось. А, собственно, почему я об этом не думал? По идее должен был.

– Ладно, хорошо, давай так. Деньги твои мне не нужны. Намекаю на то, что я могу сделать это не ради денег, а потому что вижу, что эта Лиза, наверное, очень важный для тебя человек. И хоть она шугается от меня, как от лешего, я сейчас поеду, привезу её и дам ей работу. Ты довольна?

– Вполне.

– Значит, договорились, я завожу машину, еду за ней. И пока она не будет на меня работать, я не должен быть спокойным, потому что это важно для тебя?

– Именно так.

– Ладно, я понял. Тогда до связи. В следующий раз, когда ты позвонишь, она уже будет на меня работать. И запомни, я делаю это не ради твоих миллионов.

– Я это запомню, Давид, главное, чтобы и ты не забывал.

Она отключилась.

Через несколько секунд пришло сообщение, я открыл его и прочитал адрес.

Глава 5

Не хочу его видеть и слышать. Не хочу больше никогда смотреть ему в глаза.

Страшно. Вдруг он узнает, догадается и поймёт. А я этого не хочу… но во сне я не могу приказать себе. Сон – это что-то от меня независящее. В нём творится неладное, несогласованное со мной. В нём я почему-то и видеть хочу, и позволять себя обнимать и целовать, и даже… я чувствую его касания, поцелуй горячих губ. Сама прижимаюсь к нему, обхватываю и тяну. Поворачиваюсь, трогаю его лицо, чувствую его дыхание…

Словно сквозь ватный туман, слышу его голос:

– Лиза, Лиза…

И я его не боюсь, я улыбаюсь, беру его ладонь и прижимаю к своему лицу и к губам…

Черт, всё слишком реально… я резко открыла глаза и увидела чью-то ладонь в своих руках. Оттолкнула её, села и тут же ударилась головой об низкий потолок кровати сверху.

– Что вы себе позволяете? – быстро встала и отошла от кровати, потирая лицо и голову, недовольно глянула на Давида.

– Простите, я не хотел вас испугать.

– Зачем трогать человека во сне? – я резко повернулась и пошла в душевую, чтобы хотя бы умыться и не стоять перед этим человеком с заспанным лицом.

Мне-то всё равно, или не всё равно, но лучше умыться. Я открыла дверь душевой, вошла туда и стала плескать побольше холодной воды, чтобы лицо немного остыло от таких страстей во сне.

Знал бы он, в каком виде только что был рядом со мной, наверное, это не сильно бы ему понравилось. Судя по тому пренебрежительному взгляду, который он время от времени бросает на меня, ему вообще никак не нравится то, что он видит.

Это и хорошо. Я не хочу и не собираюсь нравиться ему.

– Вы меня простите, но я очень тороплюсь, не могли бы вы сейчас собрать свои вещи и поехать со мной? И чтобы вы не возражали, скажу сразу, Тамара звонила и строго приказала дать вам работу. Надеюсь, вы не станете убегать, как вчера, потому что у меня совершенно нет времени за вами бегать.

Я повернулась, прошла мимо него в комнату. Прохожу и вдыхаю аромат, который настойчиво и без спросу забирается в моё сознание, проникает в меня, перекрывает кислород, сбивает дыхание.

Это небольшое пространство комнаты вмиг заполняется энергетикой этого человека. От неё никак не ускользнуть, она уже во мне. Краем глаза вижу тёмное пятно его костюма, он словно возвышается надо мной. Или тут действительно тесно, но почему так близко.

Взяла полотенце, приложила к лицу. Отвернулась. Ничего не отвечаю, пытаюсь сообразить, чего он от меня хочет.

Значит, он вернулся, потому что Тамара Андреевна требует мне помочь.

И что делать в этой ситуации? Сегодня я уже не настроена бегать, это правда. Немного успокоилась, после сна стала даже увереннее. Тамара не отстанет от него, это я уже поняла. Она настойчиво желает, чтобы он дал мне работу.

Что ж, не ехать же домой. Может быть можно как-то повернуть ситуацию в свою пользу?

Никто ничего не знает и не узнает, если я не скажу. Даже моя мама не знает о нём. Никто во всём мире. Только я одна. Тогда чего мне бояться?

– Ладно, – сказала, не глядя на него, словно если посмотрю, то он обязательно поймет, о чём я думаю.

– Вы согласны? – голос его как будто издалека.

Я повернулась, смело глянула ему в глаза.

– Согласна, – кивнула.

– Отлично, – он осмотрел моё лицо и тут же отдёрнул взгляд.

Не узнаёт. Тем лучше.

– Где ваши вещи?

– Вот, сумка. Сейчас, я переоденусь, вы не могли бы выйти.

Он обернулся и посмотрел на ноги парня, торчащие из-за шторки, ещё раз с некоторой долей брезгливости на лице обвёл взглядом помещение и вышел.

Я сняла пижаму, натянула джинсы, худи и кроссовки.

– Пожалуйста, нельзя ли быстрее, я опаздываю на сделку. Я вас завезу и сразу уеду, если вы не против? – говорит из-за двери.

– Я готова.

Он вошел, быстро глянул, взял мою сумку и мы вышли.

Через некоторое время я уже стояла на пороге его квартиры, сам он уехал, едва я только вышла из машины.

Дверь открыла всё та же Эмилия.

– Доброе утро, проходите, – приветливо улыбнулась она.

-–

Если это такая квартира, то я как будто вылезла из чулана. Наша с мамой квартирка, по сравнению с этими апартаментами, вообще не идёт ни в какие сравнения.

В первый раз я так переволновалась, что не успела понять, куда попала. Зато теперь могу рассматривать долго и тщательно. Высокий потолок, лестница на второй этаж, внизу огромная длинная гостиная с диванами, зоной столовой, и зоной кухни. Всё оформлено в белых тонах. Возникает ощущение, что попал куда-то, где нет другого цвета, кроме белого. И даже тёмная отделка кухни и светло-серые подушки на диванах не мешают главенствовать белому. Понятно, в таком месте человек сам не справится, тут нужны люди, которые будут всё это убирать и поддерживать в стерильной чистоте.

Честно сказать, я не думала, что он снова приведёт меня туда, где живёт и скажет, что я буду здесь работать.

Теперь передо мной стоит дилемма, согласиться на эту работу, и так как он не знает, кто я, остаться здесь в качестве горничной, либо уйти, чтобы не видеть человека, чуть не сломавшего мне жизнь.

В какой-то момент она всё-таки была сломана. Но благодаря силе духа моей мамы и времени, я смогла оправиться.

– Проходите сюда, – вежливо сказала Эмилия, так он её назвал.

Я последовала за ней.

Мы прошли по коридору, вошли в отдельное просторное помещение. Как я поняла, это комната для прислуги. Здесь разный инвентарь, шкафы с бельём, стиральные машины, полки с бытовой химией. У окна стоит стол с двумя стульями, рядом диван.

– Я так понимаю, вам негде жить? Значит, будете спать на этом диване. Поставим ширму, чтобы отгородить, – сказала женщина.

– А вы?

– О, нет, я тут не живу. Я прихожу и ухожу каждый день. Поддерживаю в чистоте апартаменты. Теперь, получается, будем мы вдвоём. Предыдущая горничная не понравилась хозяину, и он её уволил.

– Он такой строгий? – шёпотом спросила я.

Она быстро повернулась, глянула на дверь, а потом в угол, на камеру, и снова ко мне. Тихо проговорила:

– Очень строгий, просто Цербер. Лучше делать всё точно, как он хочет, иначе моментально вылетишь. Я работаю уже давно, а вот сменщицы всё время меняются. Что-то не так, и он их увольняет. Ну, и ещё некоторые из них думают, если он молодой и богатый, то его легко соблазнить. На этом и прогорают.