– Что ты псих, маньяк и режешь себе вены. – Вены я никогда не резал. – Можешь с ними поспорить. Я раньше издали наблюдал за тобой и думал, что ты – сатанист и извращенец
Одиночество может показаться комфортным, но позже начинаешь ощущать лишь страх оттого, что оно оказалось вернее всех людей на этом свете. В его основе – инерция, которая в случае очередного неудачного маневра вписаться в мир людей тут же возвращает тебя на прежние координаты.
Но в опасном возрасте мне застревать вообще не хотелось. От одной мысли, что шестнадцать лет могут длиться вечно, со всеми вытекающими кошмарами, мне хотелось орать как ненормальному.
Пора было действительно решать, кем стать, а это чаще всего определялось профессией. Я слушал разговоры одноклассников украдкой, пытаясь понять, как они делают свой выбор.
Она сказала, что у тебя прекрасный язык, но очень депрессивный взгляд на жизнь. И посоветовала обратиться к психологу… – Нормальный у меня взгляд! Почему всем вечно есть дело до того, как я вижу мир и что делаю, – рявкнул я. – Отстаньте уже.