И мой приют, и родственную помощь.
А те отцу державу предпочли:
Им любо властвовать, землею править…
450 Что ж, в добрый час! Но другом им не буду,
И впрок им власть лихая не пойдет.
Я верю, да; и из твоих вещаний
Я эту веру черпаю, дитя,
И из того старинного завета,
Которым Феб меня благословил.
Пусть искушать меня Креонт приходит,
Иль кто другой из городских вельмож:
Но вы, мои гостеприимцы, вместе
С богинями, блюдущими ваш край,
Явите только вашу мне защиту.
И вы во мне спасителя найдете,
460 От тех, кто нынче стал моим врагом.
И ты, Эдип, достоин состраданья,
И эти девы. А за то, что края
Ты нашего спасителем приходишь,
Ты и от нас совет благой прими.
Советуй, друг; я все готов исполнить.
Очиститься ты должен перед теми,
Чья сень тебя впервые приютила.
Очиститься; но как? Скажите мне!
Святой струи рукой благоговейной
470 Из родника живого зачерпни.
Что ж делать мне с той непорочной влагой?
Там чаши есть, художника изделье;
Их рукоятки и края обвей…
Чем? Зеленью иль шерстяной повязкой?
Волною чистой агницы младой.
Дальнейший ход обряда объясни мне!
К заре поднявши лик свой – возлияй.
Из тех же чаш, что указал ты, лить мне?
Да, три струи; но третью чашу всю —
480 Я чем наполнить должен? Все скажи!
Водой и медом, а вина не лей.
Дар примет черная земля; а дальше?
Стеблей маслины трижды девять ей
Ты возложи и сотвори молитву.
Ее прочти мне; вся ведь святость в ней.
«Как мы Благими их зовем – благою
Душой пусть примут гостя во спасенье».
Так ты молись, иль за тебя другой,
Но шепотом, неслышными устами.
490 Затем уйди, лица не обращая.
Все это ты исполни – и без страха
В свою среду тебя мы примем; ныне ж
Мой ум встревожен за тебя, мой гость.
Селян советы слышали, родные?
Да, слышали; повелевай, отец.
Мне прегражден тот путь двойной преградой:
И зренья нет, и телом я ослаб.
Одна из вас пусть заместит меня.
Суть не в числе: и одного довольно,
Когда полно в нем сердце благочестья.
500 Итак, спешите, но одним меня
Не оставляйте: неспособен стал я
И краткий путь без помощи пройти.
Охотно все свершу.
Лишь укажите,
Как путь найти к святилищу богинь.
У той опушки рощи, чужестранка;
Там страж живет; он даст тебе, что нужно.
Иду. Останься, Антигона, здесь.
Отца храни. Дочерняя забота
Хоть тяжела, родным она не в тягость.
Уходит в сторону рощи.
510 Хоть жестоко будить древнее зло,
Что в глубине сердца заснуло,
Но все же спросить я должен.
О чем же?
О том, как грянул удар нещадный
И счастье твое разрушил.
Во имя гостеприимства
Не трогай моих страданий!
О деле идут смутные слухи, —
Друг, правды весть я хочу услышать.
Горе!
Не томи отказом!
Увы!
520 Молви, друг! Я ли уж не был к тебе уступчив?
Испытал я беду, злую беду,
Сам не гадав, бог мне свидетель:
Моей в том не было воли.
Но чья же?
Греховным браком меня опутал
Народ; ничего не знал я.
Ты матери ложе, молвят,
Растлил в нечестивой неге?
О горе мне! Смерть в вашем вопросе.
530 Да! Эти две рождены в том браке!
Боги!
Дочери проклятья.
О Зевс!
Да, со мной в том же они зачаты лоне.
Итак, они и дщери тебе…
И дщери, да, и сестры отцу.
Увы!
Тысячу раз я стенал – увы!
Ты страдал?
Нет страданьям забвенья!
Ты свершил?
Не свершил!
Как?
Я принял дар —
540 Ах, не такою наградой спасителя
Почтить был должен град, спасенный мною.
Несчастный, дальше! Пролил ты кровь?
К чему вопрос? Что хочешь ты знать?
Отца?
Новый удар, на боли боль.
Ты убил?
Да, убил. И однако
Что, скажи?
Нет вины!
Как?
Услышь ответ:
Если б не тронул я, был бы я сам убит.
Я пред законом чист: свершил, не зная.
Со стороны города показывается царь Фесей.
Наш царь идет – Фесей, Эгея отпрыск;
550 Твоя, знать, просьба вызвала его.
Сын Лаия, и раньше много раз
Весть о твоем кровавом ослепленье
Мне приходилось слышать; уж по ней
Я догадался, кто ты. Вид твой ныне
У всех сомнений отнимает почву:
Одежда жалкая, несчастный лик —
Тебя бесспорно выдают и сердце
Мне заливают жалости волной.
Ответь же мне, безрадостный Эдип,
С какой нуждою к нам пришли вы – сам ты
И спутница несчастная твоя?
560 Пожалуй, лишь в неслыханном желанье
Ты мог бы получить у нас отказ.
И сам чужим я вырос на чужбине
И много бедствий у чужих людей
Своей главою вынес – как и ты.
А потому и помощь чужестранцам —
Таким, как ты, – мой неуклонный долг.
Как ты, я смертен, и тебя не боле
Уверен в счастье завтрашнего дня.
Фесей, ты кратким, благородным словом
570 Мне длинной речи тягость отпустил.
Ты сам сказал, кто я, кто мой родитель,
Какой земли я гражданином был.
Одно осталось: моего желанья
Предмет назвать – и речи всей конец.
Ты прав; его услышать жажду я.
Пришел я с даром: собственное тело
Несчастное тебе принес я. Знаю,
Что нероскошен с виду этот дар:
Не красотою важен он, а пользой.
Какая польза мне – тебя принять?
580 Увидишь сам, когда наступит время.
В какой же час объявится она?
Когда умру и ты мне дашь могилу.
Ты говоришь о жизненном пределе,
Как будто жизнь тебе уже ничто?
Нет, но с пределом и ее мне дашь ты.
Изволь; желанье скромное твое.
Не говори! Напасть грозит лихая.
Кому же? Мне, иль сыновьям твоим?
Они домой меня влекут насильно.
590 Что ж, согласись: нерадостно изгнанье.
Когда хотел остаться, – изгнан был!
Глупец, от гнева пользы нет в несчастье!
Узнай сначала все – затем кори.
Что ж, молви; в знанье лишь совета сила.
Фесей! Мой жребий – зло превыше зла.
Ты о несчастьях рода речь заводишь?
К чему? И так их вся Эллада знает.
Но где ж еще чрезмерность зол твоих?
Вот где она. Своя же кровь изгнала
600 Из родины меня. А возвратиться
Не волен я: ведь я – отцеубийца!
И все ж, сказал ты, за тобой пришлют?
Да; их заставит божьей воли слово.
Какой бедой пророчество грозит им?
В твоей земле им гибель суждена.
Но разве есть нам отчего раздорить?
О сын Эгея дорогой, богов лишь
Ни старость не касается, ни смерть;
Все прочее всесильною рукою
Стирает время. Убывают силы
610 И наших тел, и матери-земли,
Хиреет верность и коварство крепнет,
И мягкий ласки ветерок – не вечно
Он будет веять, ни от друга к другу,
Ни от страны к стране. Сегодня – здесь,
Заутра – там менять готовы люди
Раздор на дружбу, дружбу на раздор.
Пусть ныне ясен небосвод, и в мире
Живут фиванцы с родиной твоей:
Бог времени в теченье непрерывном
Рождает много и ночей, и дней;
Из них любой ударом прихотливым
620 Пожатий верных узы рассечет.
И вот тогда струя их жаркой крови
Мой хладный прах в могиле утолит,
Коль Зевсом – Зевс, и вещим – Феб остался.
Довольно: страх в вещаньях нерушимых
Живет для смертных. Дай мне кончить тем,
С чего я начал: соблюди мне верность —
И будешь ты доволен поселенцем
Мест этих, если правду молвил бог.
Да, государь; в таких словах и раньше
630 Земле он нашей благодать сулил.
Как я дерзну твою отринуть дружбу,
Когда незыблем в нашем доме общий
Очаг стоит, куначества залог?
Когда, проситель Евменид почтенный,
Земле несешь ты дар благой и мне?
Все это свято нам; твою приемлю
Я благодать: живи в стране моей.
Приятно здесь тебе остаться – старцам
Твою охрану поручу; а нет —
640 Иди со мной. Сам выбирай, что лучше;
Твой выбор будет и моим, Эдип.
О Зевс! Будь ласков к благородству их!
Что ж скажешь ты? Согласен жить со мною?
Я был бы рад; но нет, нельзя. Лишь здесь…
Что ж дальше? «Здесь»? Не буду прекословить.
Я поражу врагов, меня изгнавших.
То был бы дар, достойный пребыванья.
Так будет, знай. Лишь ты будь верен слову!
На том стою: не выдам я тебя.
650 Связать тебя присягой не дерзаю.
Она не крепче слова моего.
Как быть теперь!
Чего же ты боишься?
За мной придут!
Твоя охрана – здесь.
Не уходи!
Учить меня бесцельно.
Но в страхе…
Страх душе моей неведом.
Ты знаешь ли угрозы их?
Я знаю,
Что нет того, кто б против воли нашей
Тебя отсюда увести дерзнул.
Пусть тешат гнев угрозами пустыми, —
660 Придут в себя, – и больше нет угроз.
Пусть земляки твои в тщете речей
Тебя страшат насильственным уводом, —
За дело лишь возьмутся, – путь сюда
Покажется им морем неприютным.
Ты и помимо слова моего
Дрожать не должен: Феб – твоя защита.
Но где бы сам ни пребывал я – имя
Тебя мое убережет от зла.
Уходит.
В землю гордых коней, мой гость,
Ты пришел, красоты отчизну дивной —
670 В край блестящий Колона; здесь
День и ночь соловей поет;
Звонко льется святая песнь
В шуме рощи зеленой.
Люб ему темнолистый плющ,
Люб дубравы священной мрак,
Кроткого бога листва многоплодная,
Приют от бурь и зноя;
И здесь, увлекая хор
Его воспоивших нимф,
Кружится
680 Он сам – Дионис желанный!
Здесь, небесной росой взрощен,
Вечно блещет нарцисс красой стыдливой,
Девы-Коры венечный цвет;
Здесь горит золотой шафран
Словно пламень над пеной волн
Вдоль ручьев неусыпных.
В них Кефиса журчат струи;
День за днем по полям они,
Грудь орошая земли материнскую,
690 Живой играют влагой.
Хор муз возлюбил наш край,
И к нам с золотых колес
Нисходит
Волшебница Афродита.
Есть и древо у нас – равного нет в Азии дальней,
Нет и в дорийской земле – ею же царь
Древний Пелоп некогда правил:
Природы дар, смертных рук не знавший,
Дружины вражеской гроза,
700 Земли родной отпрыск благодатный,
Кроткий пестун детей – древо маслины.
Ни стар, ни млад рук ударом дерзких
Ввек не сгубит его: видит врага
Сну непокорный и день и ночь
Зевса-Мория лик и взор
Ясноокой Афины.
И еще нам одну славу хранит наша отчизна;
710 Бог могучий ее нам даровал —
Ею навек нас он прославил:
Он бог коней – бог он мореходства.
О Кронов сын! Тебе гремит
Хвалебный гимн – Посидон владыка!
Гнев коней укротил здесь ты впервые,
Вручив узду в помощь человеку.
Здесь же прянул в лазурь, сотнею рук
Быстро по влажным путям гоним,
Первый струг, Нереид морских
Среброногих товарищ.
720 Колон прославленный! Готовься ныне
Тех слов хвалу на деле оправдать.
Что нового, дитя мое?
Креонт
К нам близится; с ним ратников немало.
О старцы дорогие! В вас одних
Предел я вижу своего спасенья.
Не бойся, друг! Хоть мы и старцы – сила
Земли афинской вечно молода.
В сопровождении свиты входит Креонт.
Селяне благородные Колона!
Я вижу, страх напрасный ваши очи
730 Вдруг затуманил при моем приходе.
Зачем робеть вам и недобрым словом
Меня встречать? Я не со злом пришел.
И сам я стар, и знаю, что ваш город
В Элладе славен силою своей.
Нет; послан я – его, такого ж старца,
Уговорить вернуться в землю Кадма.
Того желает не один лишь муж,
Нет, город весь; а послан я, как родом
Ему ближайший и печальник первый.
740 А ты, Эдип несчастный, не отринь
Желаний наших: в дом родной вернись!
Тебя кадмейцы все зовут по праву,
И всех усердней – я. Я был бы худшим
Из всех людей, когда б ответной боли
Твои страданья не внушали мне.
Ты здесь, несчастный, средь чужих чужой,
Скиталец вечный; жизнь полна лишений;
Одна опора – дева молодая.
Жаль и ее мне; мог ли кто подумать,
Что на нее такой падет позор?
750 Все о твоей печется нищей доле,
Не зная мужа, всякому добыча.
О стыд! О жалость! О каким бесславьем
И ты, и я, и весь наш род покрыт!
О ради бога – ведь того не скроешь,
Что́ на глазах у всех, – Эдип несчастный,
Послушайся меня, вернись без спора
К родному очагу, в отцовский град.
С Афинами простимся дружелюбно —
Они достойны нашей ласки – все же
Чтить выше всех повелевает Правда
760 Твой край родной, которым вскормлен ты.
Вития дерзкий, что во всяком деле
Умеешь слов лукавым изворотом
Вид лживый правды кривде придавать!
Зачем меня ты искушаешь, сети
Вторично стелешь мне таких мучений,
Что всех больнее сердцу моему?
Когда, внезапным ужасом сраженный,
Как избавленья я изгнанья жаждал —
Ты утолить меня не пожелал.
Когда же стих прибой мятежной страсти,
И стал мне мил уют домашней сени —
770 Тогда безжалостно меня изгнал ты,
Презрев родства ненарушимый долг!
И вот теперь, когда народ афинский
Прием мне благосклонный оказал,
Меня сманить задумал ты коварно
Красивой оболочкой темных дел.
К чему? Любовь взаимностью сладка:
Оставь меня! Когда, нуждой томимый,
Ты лишь отказ встречаешь у людей,
Позднее же, когда беде конец,
К тебе спешат с ненужною подмогой, —
780 Ужель на ласку лаской ты ответишь?
Такая же и здесь твоя услуга:
В ней на словах добро; на деле ж – зло.
В чем это зло – скажу гостеприимцам!
Да, ты пришел за мною; но не с тем,
Чтоб дать мне жить у очага родного:
За рубежом меня укрыть ты хочешь,
Чтоб от Афин я вам оплотом стал!
Тому не быть! Но вот что будет: в Фивах
Дух-мститель мой, навеки поселенный;
Земли ж отцовской сыновьям моим
Пространства столько, сколько, умирая,
790 Они займут в падении своем!
Тебя ли хуже Фив судьбу я знаю?
Нет, верь мне, лучше: вразумил меня
И Феб, и Зевс, отец державный Феба.
А ты, сюда шаги направя, ложью
Коварных уст речистость отравил,
Забыв о том, что слов пустых избыток
Урона больше, чем добра таит.
Ты мне не веришь, знаю я; ну, что же!
Уйди отсюда, а меня оставь.
Пусть в незавидной доле я – не так уж
Она горька, коль ей доволен я.
800 Тебя послушать, враг тебе я злейший.
Меж тем как сам себе ты худший враг.
Коль ты мне друг – не искушай напрасно
Притворной речью ни меня, ни их.
Ужель в тебе твой долгий век ума
Не вырастил? Зачем порочить старость?
Язык твой остр; но кто во всяком деле
Красноречив, тот праведным не будет.
Кто говорит обильно, кто – уместно.
Твоя, знать, речь уместна и кратка!
810 Нет, не для тех, чей ум с твоим согласен.
Приют мой здесь; твое усердье тщетно;
Они со мной тебе твердят: уйди!
Они и подтвердят, что был я добр,
Когда я вновь тобою овладею.
Мной овладеешь? При такой защите?
Да, и при ней я огорчу тебя.
Что ты задумал? Чем мне угрожаешь?
Из дочерей твоих уже одну
Я захватил; теперь схвачу другую.
820 О боги!
Скоро завопишь не так.
Дочь – у тебя?
Пока – одна; но вскоре…
И вы потерпите, друзья? С позором
Отсюда не изгоните злодея?
Уйди скорее, чужестранец! Правду
Ты оскорбил и оскорбляешь вновь.
Теперь за вами дело: силой деву
Ведите, если честью не пойдет.
Меня хватают! Помогите, боги!
О люди, сжальтесь!
Что ты сделал, гость?
830 Его не трону, но она – моя.
О, властные!..
Пришелец, ты неправ!
Нет, прав!
Как прав?
Беру свое, не боле.
Сюда, народ!
Как ты посмел, пришелец? Боя жаждешь ты?
Отступи скорей!
Прочь!
Ни шагу прочь, пока буйствуешь!
Мои обиды Фивы взыщут с вас!
Я говорил вам это?
Отпусти
Ее скорей!
Приказ без власти празден.
840 Эй, руки прочь!
Ступай своей дорогой.
К нам, селяне, к нам! Весь народ восстань!
Град отвагой их, град наш оскорблен!
К нам, народ, скорей!
Меня уводят! Старцы, заступитесь!
Где ты, дитя?
Увлечена насильем!
Дай руку, дочь!
Нет мочи, мой отец.
Скорее, в путь!
Несчастный я, несчастный!
Свита Креонта уводит Антигону.
Да, уж не стало этих двух опор;
Без них скитайся! Победить ты вздумал
850 Свою отчизну и друзей природных,
Приказу коих повинуясь, я,
Хоть сам вельможа, за тобой явился, —
Что ж, побеждай! Со временем поймешь ты,
Что, как в те дни, так и теперь, себя
Ты сам караешь, угождая гневу,
Всегдашнему злодею твоему!
Хочет уйти. Хор преграждает ему дорогу.
Стой, чужестранец!
Вы, подальше, старцы!
Ты не уйдешь, не возвратив нам дев!
А, если так – готовьте выкуп больше:
Я к той добыче новую прибавлю.
860 Какую?
В плен и старика возьму.
Кичишься тщетно ты!
За словом дело!
Лишь только б мне ваш царь не помешал…
Хвастун бесстыдный! Ты меня коснешься?
Замолкни!
Нет! Для одного проклятья
Мне сохранят еще богини эти
Мой голос. Да, будь проклят ты, злодей!
Ты вырвал у меня последний светоч,
Что мне светил во мраке слепоты —
Так пусть же Солнца зоркая зеница
Тебе такую же дарует старость,
870 Бессветную и сирую, как мне!
Вы слышите, почтенные селяне?
Они обоих слышали – и знают,
Что я на дело словом возразил.
Конец терпенью! Хоть один и стар я
Его сумею силой увести.
Несчастный я!
Ужель ту мысль, пришелец, дерзости твоей
Ты исполнить мнишь!
Да!
Ужели мы не в своей земле?
880 И слабый сильного сразит – во правде!
Вы слышали угрозу?
Зевс не даст
Свершиться злу.
Со мной да будет Зевс!
Насильник ты!
Пусть так; стерпеть придется.
К нам, вожди страны! Весь народ, сюда,
Поспешай скорей! Уведут гостей
За рубеж страны!
Входит Фесей со свитой.
Что за крики? Что случилось? Что за страх меня зовет
С алтаря морского бога, где я жертву приносил,
Покровителя Колона? Знать хочу я, кто виной,
890 Что пришлось прийти быстрее, чем хотелось бы прийти!
Креонт отпускает Эдипа.
О проекте
О подписке