Нет, жили небогато, но я понимала, что в отличие от других моя семья смотрелась куда благополучней и зажиточней. Многие знакомые и соседи перебивались от корки до корки, собирали бутылки, макулатуру, металл, чтобы сдать и на эти копейки хоть как-то просуществовать. А некоторые спивались от безнадеги и отчаяния.

Моя семья была другого порядка – заточена на выживание в любых условиях. Вот и приходилось выслушивать упрёки, сплетни, терпеть нападки завистников. Одна школа чего стоила. Почти заклевали! Но появился Илья, и толпа больше не смела в лицо плюнуть. За спиной продолжали гадости лить, но в лицо – нет. Благоговели и избегали. Наверное, тщедушно, но я радовалась этому. Я не стремилась быть в массе: одиночество меня устраивало вполне.

Тем более сплетням, верила. Хищения, продажи из-под полы. Мать раскланивалась лишь перед вышестоящими, и таким образом водила знакомства только с чинами.

Но ведь это ОНА! А не я… Я другая. Нет, не чище, но, по крайней мере, очень хотела быть другой. Не продавцом, не спекулянтшей, не бухгалтером… я с детства мечтала быть врачом или медсестрой на худой конец.

Хотя отчасти лукавила. Потому что стала встречаться с Новиком!

Перспективы на будущее. Светлое и безупречно счастливое. Поэтому и оказалась на проводах Зверя и Ильи. Последняя вечеринка…

***

Гул, музыка, болтовня, дым сигарет, алкоголь… Не просто надоели, жутко тяготили. Я изнывала от скуки – всеобщей попойки не разделяла, но и уйти не решалась. Ещё не хватало, чтобы Илья обиделся. Ведь он в армию уходил, поэтому терпеливо сидела. Молчала, ждала окончания. Честно высиживала и даже несколько раз танцевала. То с Петруней, то с Максом… Ну и, конечно, с Ильёй.

Парень был жутко пьян и настроен на… близкую романтику, о чём шептал на ухо, вызывая мурашки на коже. А ведь я готовилась к этому! Знала, что уже неприлично оттягивать, и, если пересплю сегодня с Ильёй, он будет уверен, что я честно собиралась его ждать. Прикосновения парня рождали тепло, он прижимался теснее.

– Малышка, – томно шептал, губами и языком лаская ухо. – Хочу тебя, – терзал зубами мочку. Я начинала растворяться в ощущениях. Милых, щекотливых и таких горячих. Хорошо, что выпила, а так бы… стыдилась и пыталась отбиться. – Пошли в комнату, – без романтики, но с чувством прошуршал. По-трезвому нашла бы, как отказать, а сейчас… радовалась, что язык был ватным, тело мягким и податливым. Уже было согласилась, как на весь зал громыхнуло:

– Бл*, – голос Зверя, – а какого х* мы дома сидим?

Толпа на миг умолкла, лишь музыка нарушала повисшее молчание.

– Последний день на свободе. Потом два года херачить на Родину! Ни бухнуть толком, потрахаться, или потанцевать. Айда на дискотеку? – Глеб прижал к себе хмельную Наташку, свою девушку… пока… вроде несколько дней уже встречались. Наташа сразу же хихикнула:

– Я за! – и даже руку подняла, словно отвечала на вопрос учителя. Вот непонятно, почему её голос особенно раздражал. Какой-то дурашливый, писклявый.

– И правда? – развел руками Макс. – Сегодня в «Метелице» гуляют!

– Круто! – ещё кто-то поддакнул.

Толпа подхватила новую идею и бурнее закопошилась.

– М-м-м, – с неудовольствием протянул Илья, крепче обнимая меня и продолжая немного качаться в танце. – А я хочу дома остаться. Мне есть, чем заняться в последнюю ночь!

Смутил, в краску вогнал своей откровенностью, но нежный поцелуй выветрил все сомнения прочь. Выветрил, ровно до тех пор, пока я не сглупила и на Зверя не глянула – Глеб сверкнул теменью глаз, налил ловко водки, хлопнул стопкой о стол:

– Да твоё дело, братан, – встал из-за стола, Наташка следом за ним. – Сношайся, плодись, а мы гулять! – да так колюче прозвучало, будто не Илье фраза предназначалась, а снаряд в мой огород запустил. – Кто со мной, айда, а то скучно на хате последний день гулять! – обвёл всех лютым взглядом, и толпа сразу потянулась за Глебом.

Вот что мне особенно не хотелось – дискотеки. Зная, как её обычно заканчивали ребята, а это, скорее всего, очередная разборка с чужаками, кто заехал в городок тусануть и не в курсе, что местные не терпели вторжения на их территорию.

– Малыш, ты как? – носом бурил дорожку на моей шее Илья. – Дома или…

– Как скажешь, так и будет, – я равнодушно повела плечом. Идиотка! Просто меня штормило от ужаса лишиться девственности не меньше, чем отталкивала гулянка на дискотеке с кровавыми последствиями.

– Значит не обидишься, если немного потанцуем с толпой? – решил за обоих Илья.

И толпа быстро мигрировала в самое громкое и престижное заведение на несколько сотен километров – центральная дискотека «Метелица». Народу тут всегда было много, несмотря на нищету: вечно голодных, пьяных и злых.

Грохот музыки, нереальные танцы, алкогольный и наркотический угар. Я чуть не выла от усталости и желания быстрее распрощаться со всеми. Уже и секса не желала попробовать. Ничего! Домой и спать! Тишину…

А выйдя из туалета, хмельно обвела танцпол и столики со стульями, где наша компания сидела, но своего парня не обнаружила. Как, впрочем, и большей части ребят. Вот тогда и решила, наверное, курили. Выглянула… на улице и правда было много народу. Разношерстные группы в несколько человек: дымили сигаретами, пританцовывали в прохладе ночи, болтали, обнимались, согреваясь.

Я тоже обхватила себя за плечи руками, высматривая своих, пока не заметила Зверя, Макса, Александру и Наташу. Да, Нат-а-а-а-ша. Она почему-то теперь вообще сильно раздражала. Липла к Глебу, как пиявка, не замечая очевидного – он к ней пренебрежительно относился или отстранённо. А она слепо улыбалась ему. Надеялась на ответное чувство. Глупая. Никто не трогал сердце Зверя. Он… бессердечный, бездушный.

Наташка всё равно к нему тянулась: прижималась спиной и вольно бёдрами обтиралась об его… С виду смотрелось эротично, но слишком интимно и откровенно. А ещё девушка пыхтела, как сапожник. Глеб обычно не курил, но при этом не запрещал этого своей девушке, а в особо развесёлые моменты пьянок позволял себе затяжку. Как сейчас – Наташа нет-нет, да и ему позволяла сделать тяпку-другую.

Странно, Глеб, по словам Новика, не злоупотреблял, он поддерживал спортивный режим, поэтому в вечеринках участие хоть и принимал, но разгуливал редко.

Последняя перед армией вечеринка стала исключением. Напивался, и курил. И пока затяжку делал, не упускал момента пошариться по Наташке руками. Тискал её грудь, не смущаясь никого, задницу поглаживал, да похлопывал.

Меня это не волновало. Ну, или немного, вот я и хотела отвернуться, но не успела – Глеб поймал на прицел чёрных глаз. Дурно стало. Никогда не видела такого мрака во взгляде человека. Словно презрение вот-вот готово было выплеснуться, а он сдерживался, потому что не мог высказать.

Чтобы не показаться забитой дурой, я уточнила, не видели ли ребята Илью. Наташа глаза отвела, будто не её спрашивали, Макс подавился тяпкой, а Глеб усмехнулся, глаза триумфом блеснули:

– Нет, – мотнул головой. Грубовато губами отобрал сигарету у Наташи и глубоко затянулся.

– Отдай, – дурашливо хихикнув, извернулась его девушка и забрала окурок. Но затянуться он не позволил, за подбородок голову приподнял и поцелуем впился, окутывая их густым облаком дыма. Наташа заурчала, обвивая его за шею.

Боже! Ненавижу ЗВЕРЯ!

Глеб оторвался от девчонки и, словно меня нет, что-то ей на ушко шепнул. Наташа вообще глухо захихикала. А мне мерзко стало. И душа маялась.

Я порывисто отвернулась и обратно в здание дискотеки поспешила. В вестибюле перевела дух, по умерила гнев и негодование, ещё раз глянула в зал – Ильи не было до сих пор, зато я опять в туалет захотела.

Чёрт, как бы не простудиться. Всё же вид у меня отнюдь не летний, даже колготки не надела. Не думала, что буду шастать по улице. Я одевалась исключительно для дома и постели…

Поэтому вместо поисков пошла в коридор, где был карман с туалетами, разделенными стеной: отдельно для мужчин и женщин. В каждой по несколько кабинок. Народу немного. В женском возле умывальника крутились две девушки. Одна кабинка была открыта, а две…

И тут я услышала странные звуки. Стоны и шлепки какие-то… девчата оторвались от поправки макияжа и дружно поржали:

– Бл*, заканчивайте уже трахаться! – заливисто гигикнула одна.

– Ну, не дурите народ! – вторая, и опять продолжили помадами губы малеваться.

Не думала, что могу так покраснеть, но, по-моему, я густо покраснела. И в уборную перехотела. Уже было ступила прочь, как услышала протяжный стон, от которого по коже мурашки пронеслись. А потом сердце ухнуло… в пустоту, и я удушливо хватанула воздуха.

– Ещё, Илья, – задыхалась удовольствием… Ленка!!! Несколько шлепков, словно голые тела сталкивались, и раздался протяжный мужской стон НОВИКА!!!

– С*, – а следом его рык, – заканчивай ко мне лезть!

Это был Илья! Руку на отсечение Илья! Его голос, хоть и хриплый, дрожащий.

– Ну наконец, – комментировали девчата у зеркала, закатив одинаково глаза.

Не помню, как выскочила из туалета, как покинула закуток, но в голове ударной дробью грохотало: Илья с Ленкой! Нет, я знала, что они встречались до меня, но больно, как же это больно! И мерзко!

Я ведь действительно думала, что нравилась ему.

Бегом одолела зал, в вестибюле еле с пальцами совладала, чтобы свою куртку взять. Накидывала, уже покидая дискотеку, проталкиваясь сквозь толпу, сгустившуюся на крыльце.

– Пропустите, пропусти!!!

Как плохо-то… цокая каблучками, миновала ступени, свернула в противоположную сторону от того места, где до сего момента стояла компания Ильи, и поспешила прочь.

Если бы он не имел чувств к Лене, не стал бы трахать на дискотеке. В последнюю ночь перед уходом в Армию! А трахался бы со мной!

Слёзы всё жгли глаза.

Вот тогда ко мне и прицепился Зверь…

Без деликатности затормозил за плечо. Рывком, да так цепко, что даже ахнула.

– Ты куда? – кривая усмешка скользнула по губам Глеба, пробежавшись взглядом по моему зарёванному лицу, перестал зубоскалить. Я с ненавистью глядела в его красивое лицо.

Он знал! Он знал, что Илья мне изменяет, поэтому и насмехался! Поэтому смотрел в лицо и шутил! Урод! Зверь… НЕЛЮДЬ!

Глава 3

Настя/Стася 

Утром вставать не хотелось совсем, но настойчивый стук в дверь и назойливое, даже скорее грозное:

– А ну вставай! Живо!!! Илья уже телефон оборвал! – меня выдёрнули из постели. Правда от звука имени тотчас перекосило, будто я лимон съела.

– Бегом, кому сказано! – рыкнула мамаша, сильнее ударив по двери, – у сборного пункта тебя ждёт!

– Я не пойду, – мимо подушки, в которую уткнулась лицом. – У меня сегодня собрание важное в институте.

– Ты что долбанулась, что ли? – мама выходила из себя, и мне это грозило. – Мне по хрену на твою блажь «поучиться!»! Замуж, идиотка, выйти удачно нужно!

Да, вот такая степень любви у моей матери. И да, мама – родная, хотя я часто задумываюсь, а не подменили ли меня в роддоме, и где-то по ошибке моя мама… не знала, что я не с ней.

– Или ты встаешь и едешь его проводить, или завтра же твоей ноги здесь не будет!

Я скривилась. Как бы ни желала стать независимой, полностью зависела от мамы и отчима. Своей щедростью и великодушием они давили и стыдили. Да так, что порой я мечтала расти в детдоме, там хоть не лгали так откровенно о любви и заботе.

– Ты соберешься! – приказным тоном. – И живо! – стуком припечатала команду. – И проводишь его со всей любовью… даже на которую, с* эгоистичная, не способна! – прогремела приятная новость обо мне. – И не дай бог, он не ощутит твоей любви. Домой можешь не возвращаться!

Мысль не единожды посещала голову, но каждый раз натыкалась на банальное – и куда податься?

В городе меня быстро найдут и вернут. Ехать в другой – нет средств. А ехать наобум и мечтать, что отыщу в кратчайшие сроки хорошую работу и жилье… для этого я слишком здраво мыслю.

Много девчат вот так укатило, и в итоге единственным выходом оказалась панель!

Нет, я не готова к таким потрясениям. Поэтому нехотя соскребла себя с постели и начала собираться.

Боже! Как смотреть в глаза Илье? О-о-о, а Глебу? Он же там тоже будет!

Чёрт! Чёрт! Он же в армию уходит, как и Новик!

Я запнулась на прямом месте и чуть не упала, уже шагая по улице.

Сбежать! Скрыться…

– О, Стась! – Со стороны громыхнули голоса друганов Ильи и Глеба. В последней, громкой драке не замечены, поэтому к армии на срок два года приговорены не были. Поэтому – веселые, пьяные и свободные.

– Пойдём с нами, – с проулка вывернули трое с улыбками на лицах. Макс даже попытался приобнять, но я увернулась от хмельного порыва знакомого и жуткого амбре сигарет и спирта. Судя по всему, вечеринка ещё не заканчивалась. Если ЭТИ такие, трудно представить, какой Илья. Хотя, если верить словам мамы, с утра звонил: говорил адекватно. И она его заверила, что я уже бегу, лечу и, вообще, одной ногой только дома осталась.

У призывного пункта народу собралось много. Матери, отцы, бабушки, деды… И, конечно, парней толпа. Ну и девчат, куда без них, ведь любимых, родных провожали в армию! Висли на парнях, шмыгали носами.

А я всё больше укоренялась в желании сбежать. Немедля! А разобраться со всеми потом, когда страсти поутихнут…

Чёрт! Нельзя так. Нужно поговорить с Ильей. Порвать с ним! Не хочу обманывать себя, и его. Выскажу прямо тут и сразу уйду. Жизнь продолжается, да и учеба начинается в институте. Мы не пара. Ночью я договорилась с собой и сердцем – никогда Новика не любила. Мне он нравился. Очень. Сильно. Да и родственники вынуждали с ним быть. Но после…

Мысль опять запнулась, потому что упёрлась в «Глеб случился». Он поверг меня в шок. Он развернул само представление “ненависть-любовь” и сломал понятие “правильно-неправильно”. И сейчас я больше боялась увидеть его, нежели разговора с Ильей по душам.

– Стась! – крик Новика заставил вздрогнуть. Не сразу отыскала в многолюдной толпе Илью.

– Пошли, – в сторону своих меня подтолкнул плечом Макс. Шла, как на убой, а глазами жадно высматривала Зверя. Но его не было! Даже сердечко расстроенно стучало. Зато наткнулась на Ленку и опять затормозила так резко, будто на стену налетела. Стерва лютой злобой на меня глазела и не скрывала своего презрения и обиды. Илья нашу зрительную битву нарушил – ко мне навстречу поспешил. Протискивался бойко… А только лицом к лицу оказался, в объятия сгрёб, в ещё больший ступор вводя. Секунда, и за бедра придерживая, поднял на свою высоту нос к носу:

– Стась, ты прости, а… – сглотнул надломлено, обшаривая глазами моё лицо. И взгляд такой, как у побитого щенка. Жалостливая моська пса, учудившего проказу и знающего, что получит от хозяина. Даже готов к порке – не сбегал, ждал и, гад такой, был готов к любому!

– Стась, – с мукой выдохнул, – не молчи, – носом в мой попытался ткнуться, да не было желания миловаться. – Стась, – заскулил Илья, не заботясь о репутации супер-парня, за которым девчонки толпами бегали. – Чё хочешь? – с чувством. – Скажи, всё сделаю, – шептал в висок. – Хочешь, убью… Хочешь, умру… Только дай мне шанс исправить…

Знал, стало быть, что застукала его.

– Кровь дурная. Тебя берёг, вот и вышло…

– Да ладно несчастного строить, – сама не знала, почему не душила больше ревность тугая. Неприятно – да, но то скорее женское самолюбие пострадало, а душа и сердце – им ровно было. – Не разок то было, – уличила безлико, – так вот и правильно…

– Эй, ты что такое говоришь? – нахмурился Илья, да на ноги поставил. – Я тебя люблю!

– Не любовь это, – настаивала ровно.

– Если б не любил, стал бы я за тобой год ухаживать? – пригрозил осуждающим взглядом. – Не трогаю – берегу. Женой станешь мне, зуб даю. Детей родишь…

Я обомлела. Никогда Илья про свои планы на будущее совместное не говорил, а тут, оказывается, брак, и дети… Далекоидущие.

Уже было рот открыла, как громоподобный голос в громкоговорителе прорезал гул, стоящий на улице:

– Новобранцы, в строй!

Не успела и слова сказать, как Илья обмусолил губы поцелуем страстным, но после грубых и ненасытных ласк Зверя они кощунством показались. Хотя раньше приятными были по ощущениям и на вкус. А теперь перегар, и сигареты… глупый слюнообмен.

– Я люблю тебя, а не её – верь, – кивком заверил, в глаза с надеждой заглядывая. – Ты же другая, умная. Всё понимаешь, – придержал лицо ладонями. Уже склонился вновь поцеловать, как голос мужика, в рупор орущего чуть ли не над ухом, громыхнул:

– Новодворцев Илья! Кому сказано! В строй!

Я даже оглохла на время, а толпа гоготала рвано. Новик проказливо улыбнулся, а только место в ряду остальных новобранцев занял, мне подмигнул.

Я старалась виду не показать, что неуютно мне. И даже не оттого, что с Ильёй не поговорила, а потому что Глеба не было.

– Где Званцев? – словно услышав мои мысли, рявкнул мужик в военной форме, окидывая призывников суровым взглядом.

– Андрей Степанович, – протянул Новик с улыбкой, – Зверь чуть запаздывает.

– Что значит запаздывает? – аж поперхнулся негодованием Коврижек.

– Ну как… как? – через смешок выдавил Илья. – Дело молодое.

А у меня дыхание застряло поперёк горла. Сердечко биться перестало.

– С девушкой прощается… – добил откровением Новик. Выдох болезненный, удушливый, головокружительный. Едва сознание не потеряла. Пошатнулась хмельно, да сморгнула наступившую темноту.

– На то времени было. Много, – рявкнул мужик, покраснев от ярости. – Мне за ним наряд послать?

– Дядь Андрей, ну ведь знаете, он приедет. К поезду уже…

– Что? – исходил слюной военный. – И я для всех Андрей Степанович! И для тебя, молокосос! – грозным шагом едва не впечатался в Илью. Парень чуть прогнулся назад в корпусе.

– Всё понятно? – навис мощной горой, а там было много тела и роста, ну и, конечно, чин…

– Так точно! – автоматом рапортовал Илья и руку к голове приложил, за что тотчас получил затрещину:

– Никогда не прикладывай руку к непокрытой голове, – распоряжение.

– Так точно, – проскрипел сквозь зубы Илья, зло глянув на двоюродного дядю.

– Если не явится, – чуть спокойнее отчеканил мужик, – я собственной персоной в суде буду свидетельствовать против него. А если явится, по прибытию на место, 10 нарядов вне очереди уже его! – даже криво улыбнулся. – И толчки драить будет до усрачки!

Я уж было обрадовалась, улизнуть можно, да не тут-то было…

– Что стоишь? – Макс подтолкнул к парковке, – прыгай в тачку, – махнул на светлую копейку.

– Да я, наверное, – попыталась съехать с темы.

– Ты чё несёшь? – недоумение в хмельных глазах мелькнуло. – Ильюха в армию уходит! Два года не будет с тобой!

Пристыдил.

Губу закусила от злости на себя и свою нерешительность, да послушно в машину нырнула.

*

На перроне была жуткая давка. Запах поездов, гул толпы, стучание локомотивов, женско-механический голос оповещений.

Голова раскалывалась жутко. И толпа всё больше раздражала.

Улыбка Ильи тем более. Перед отправлением парням разрешили с родственниками проститься. Новик меня в объятия сграбастал и с друзьями ржал. А я мялась рядом и не могла понять, зачем здесь?

И она? Всё время натыкалась глазами на Ленку. Она с Ольгой стояла в сторонке и на меня глядела с ненавистью. Как бы в драку не бросилась, только поезд тронется. Нужно смотаться пораньше… Хотя я в чём-то её понимала. Знала ведь, как она любила Илью. Не дура. Ленка по нему сохла давно, беззаветно, а я их пару разбила… Вот так вышло…

И, конечно, её бесило, что с ней он трахался, а меня всё равно не бросал! А вот я бы бросила…