Глава 3

Я не должна здесь находиться. Просто не должна. Существует миллион причин, по которым мне не следовало подниматься на крышу со странным мужчиной по имени Алекс, о котором я ничего не знаю. Особенно когда у меня целый ворох анкет, которые нужно ввести в компьютер. Но есть три веские причины, в силу которых я стою на крыше здания, дрожа от холода и окидывая взглядом крыши Чизвика:

1. Я считаю, что смогла бы справиться с ним в драке. Ну если бы он вдруг оказался психопатом.

2. Мне хочется узнать, что в этих китайских коробках.

3. Идея заняться чем-нибудь, не связанным с анкетами о кофе или с краской для волос, так заманчива, что я не могу устоять. Как будто кто-то открыл дверь моей камеры-одиночки, впустил свет и сказал: «Ш-ш, не хочешь ли ненадолго выйти наружу?»

Я говорю «наружу» в буквальном смысле. Ведь здесь, наверху, негде укрыться – только железная ограда, идущая по всему краю крыши, да кое-где несколько низких бетонных стен. Декабрьский воздух морозный, порывы ветра ерошат мои волосы и холодят шею. Воздух кажется серовато-голубым от холода. А может быть, все дело в контрасте между сумрачным зимним небом и зданиями вокруг нас, где во всех окнах горит уютный теплый свет.

С того места, где я стою, хорошо видно офисное здание рядом с нашим. Оно очаровательно. В отличие от нашего, оно не современное, а старомодное, с карнизами, и окна там не пластиковые, а настоящие. Девушка в темно-синем пиджаке красит ногти за своим столом, но все время останавливается, делая вид, что печатает. А парень в сером костюме уснул в кресле.

В следующей комнате – довольно бурное заседание вокруг большого полированного стола. Женщина в фартуке с оборочками разносит чай, а пожилой мужчина обращается ко всем по очереди. Другой мужчина открывает большое окно, словно дискуссия такая жаркая, что нужно впустить воздух. Интересно, что это за фирма? Похоже, посолиднее нашей. Может быть, какая-то Королевская ассоциация?

Услышав треск, оборачиваюсь и вижу, что Алекс, присев на корточки, вскрывает ножом одну из коробок.

– Так в чем же заключается работа? – спрашиваю я. – В открывании коробок?

– Игрушки, – говорит он и, взяв нож в зубы, открывает коробку. – Игрушки для взрослых.

Игрушки для взрослых?

О господи, это было ошибкой. Пятьдесят Оттенков Крыши. Он в любую минуту может привязать меня к ограждению. Нужно удирать…

– Это не те игрушки для взрослых, – с усмешкой говорит он. – Настоящие игрушки, которыми можно играть, – только для взрослых. – Он вынимает что-то, сделанное из пластика и ярко-зеленой тесьмы. – Думаю, это дьяболо. Знаете? Такие штуки, которые вертятся? А это… – Он вытаскивает из другой коробки какие-то стальные трубки – похоже на телескоп. – Наверное, они раскладываются… Да. Ходули.

– Ходули?

– Смотрите-ка! – Он раздвигает одну из труб во всю длину и со щелчком опускает дощечку для ног. – Ходули для взрослых. Хотите походить?

– Что все это такое? – Я беру у него ходули, залезаю на них, но сразу же теряю равновесие и падаю.

– Как я уже сказал, это игрушки для взрослых. Их массово выпускают в Азии. Считается, что это помогает от стресса. Теперь эти игрушки хотят распространять во всем мире. Они наняли агентство «Сидни Смит»… Вы знаете «Сидни Смит»?

Я киваю. Не то чтобы я знала агентство «Сидни Смит» – просто слышала, что они наши конкуренты.

– А теперь нас тоже пригласили поучаствовать. Я получил задание ознакомиться с продукцией. Как она вам нравится?

– Нелегко, – говорю я, в третий раз падая с ходулей. – Это труднее, чем кажется.

– Согласен. – Он подходит ко мне на ходулях, и мы разгуливаем на них, стараясь сохранять равновесие.

– Но мне нравится быть выше. Это очень круто.

– Их можно использовать, чтобы возвышаться над толпой, – соглашается Алекс и, попытавшись постоять на одной «ноге», шатается и теряет равновесие. – Черт! Этим нельзя заниматься после пары кружек пива. А можно ли на них танцевать? – Он поднимает ногу, качается и падает. – Нет. К тому же где тут поместить пиво? Где контейнер для напитков? Это огромный недостаток.

– Они не все продумали, – соглашаюсь я.

– Не учли все возможности. – Он складывает ходули. – Ну ладно, следующая игрушка.

– Как случилось, что они попросили заниматься этим вас? – спрашиваю я, складывая свои ходули.

– Ну, видите ли, – с усмешкой произносит он, – я оказался самым инфантильным. – Он открывает следующую коробку. – Управляемый самолет.

Это что-то вроде военного вертолета, с пультом дистанционного управления размером с маленький айпад. Очевидно, в нем есть батарейки: Алексу сразу же удается поднять вертолет в воздух. Вертолет летит в мою сторону, и я с визгом уворачиваюсь.

– Простите, я еще не совсем с ним освоился… – Он нажимает кнопку на пультике, и вертолет освещается, как космический корабль. – О, потрясающе! И у него есть камера. Взгляните на экран.

Он отправляет вертолет высоко в воздух, и мы видим крыши Чизвика, которые все больше удаляются.

– С такой игрушкой можно увидеть все что угодно! – с энтузиазмом восклицает Алекс, то поднимая, то опуская вертолет. – Только подумайте, какой опыт вы могли бы приобрести! Вы могли бы увидеть каждую церковь в Италии, каждое дерево в тропическом лесу…

– Виртуальный опыт, – поправляю я. – Вы бы все равно там не побывали. Не прочувствовали эти места. Не ощутили их аромат…

– Я же не говорил, что вы могли бы приобрести идеальный опыт.

– Но это же не опыт, а просто изучение объекта на расстоянии. Ведь так?

Алекс не отвечает. Он опускает вертолет, выключает огни и направляет его к соседнему зданию.

– Никто его даже не заметил! – восклицает он, заставляя вертолет парить за окном комнаты, где проходит заседание. – Мы можем за ними шпионить! – Он дотрагивается до сенсорного экрана, и камера наклоняется, показывая стол. – Сфокусируем… – Он снова дотрагивается до экрана, и камера фотографирует какие-то бумаги.

– Вы не должны это делать, – протестую я. – Это нехорошо. Прекратите.

Алекс поворачивается и смотрит на меня. У него пристыженный и вместе с тем насмешливый вид.

– Вы правы. – Он кивает. – Не будем подсматривать. Мы будем действовать в открытую.

Он снова зажигает все огни вертолета, и теперь они красные и белые. Затем, осторожно маневрируя, направляет вертолет к открытому окну.

– Прекратите! – восклицаю я. – Вы же не собираетесь…

Но он уже запускает вертолет в комнату, где идет заседание.

С минуту никто ничего не замечает. Потом мужчина в темно-синем костюме поднимает глаза, за ним – седая женщина, и скоро уже все показывают на вертолет. Мы видим на экране изумленные лица крупным планом, и я с трудом подавляю смешок. Два человека выглядывают в открытое окно, но они смотрят вниз, на улицу, а не в нашу сторону.

– Ну вот, – говорит Алекс. – Все они казались такими замученными – а теперь отвлеклись. Мы оказываем им услугу.

– А что, если у них действительно важное заседание? – возражаю я.

– Разумеется, оно вовсе не важное. Ни одно заседание не бывает важным. Смотрите-ка, микрофон работает. Мы можем их послушать. – Он дотрагивается до кнопки, и вдруг мы слышим голоса людей в комнате: они звучат из громкоговорителя на пультике.

– Оно нас фотографирует? – спрашивает женщина, и в ее голосе слышится паника.

– Оно китайское. – Мужчина указывает пальцем на вертолет. – Посмотрите на надпись. Она на китайском.

– Все закройте лица! – взволнованно восклицает другая женщина. – Закройте лица!

– Слишком поздно! – пронзительным голосом возражает девушка. – Оно уже видело наши лица!

– Нам нужно закрывать не лица! – кричит мужчина. – Нужно закрывать протокол заседания!

– Это всего лишь черновик протокола, – вмешивается в разговор блондинка, с встревоженным видом прикрывая обеими руками распечатки.

Мужчина без пиджака забирается на стул и пытается сбить вертолет свернутым в трубочку листом бумаги.

– Не делай этого! – советует Алекс и щелкает по иконке на пульте дистанционного управления.

В следующее мгновение вертолет начинает пускать в этого мужчину струи воды. Я прыскаю от смеха и прикрываю рукой рот.

– Ясно, – говорит Алекс. – А как насчет этого? – Он щелкает по другой иконке, и из вертолета вырываются шарики.

– Ах! – Мужчина спрыгивает со стула, словно подвергся нападению, и начинает отмахиваться от шариков. Я хохочу до слез. Шарики плывут по всей комнате, и люди убегают от них.

– О’кей, – говорит Алекс. – Думаю, мы достаточно помучили этих славных людей. – Он вынимает из пультика крошечный микрофон на проволочке и подносит ко рту. Затем щелкает выключателем и делает мне знак не шуметь. – Внимание! – объявляет он, подражая манере пилота ВВС Великобритании времен Второй мировой войны. – Повторяю: внимание.

Голос звучит из вертолета, и это мгновенно оказывает воздействие на людей. Все в испуге застывают на месте и приковывают взгляд к вертолету.

– Приношу извинения за причиненные неудобства, – продолжает Алекс тоном пилота ВВС. – Нормальное обслуживание скоро будет восстановлено. Боже, храни королеву…

Я просто ушам своим не верю: он поет национальный гимн.

– Встать! – вдруг рявкает Алекс в микрофон, и двое людей, сидевших у стола, приподнимаются, затем снова садятся со смущенным видом.

– Благодарю вас, – заключает Алекс. – Большое вам спасибо.

Он ловко выводит вертолет из комнаты и опускает так, чтобы не было видно. Все сотрудники сгрудились у окна, чтобы посмотреть, куда он делся, и указывают в разные стороны. Алекс тянет меня за низкую бетонную стену. Через несколько минут вертолет с выключенными огнями тихо опускается у нас за спиной. Никто из людей в комнате не имеет ни малейшего представления о том, куда он исчез. Минуты через две-три они возвращаются к столу. Я встречаюсь с Алексом взглядом и качаю головой:

– Не могу поверить, что вы это сделали.

– Это скрасило их день, – замечает он. – Теперь им будет что рассказать на званом обеде. – Он берет в руки вертолет и рассматривает. – Итак, что мы об этом думаем?

– Он наводит страх, – отвечаю я.

– Согласен. – Алекс кивает. – Наводит страх. – Он берется за следующую коробку и перерезает веревку. – Вы только посмотрите! Специальные сапоги с пружинами для прыжков!

– О боже! – Я смотрю на них, открыв рот. – Это безопасно?

– А здесь у нас… – Он открывает еще одну коробку. – Теннисные ракетки с неоновой подсветкой. Это занятно.

– Это будет лучший проект, – говорю я с энтузиазмом.