Сначала некий «разоблачитель» сообщал зрителю, что скандал тщательно спланирован и подстроен командой певицы Джудит и маркетологами «Ro&Ro». И что тому есть доказательства. В руки разоблачителя попали рабочие материалы… Вот хитрые рекламщики сидят и сочиняют сценарий. Спорят и смеются в удачных местах. А вот гримёры рисуют Роберту следы ногтей на спине. Следующая сцена – костюмеры разрывают на Джудит ночную сорочку. Разрыв выглядит неестественно, рвут ещё одну. Вот Альфред лично показывает Анне, как ведут себя развратные этуали. Очень достоверно показывает, не всякая женщина так сможет. Потом каскадёры обучают Роберта бить портье так, чтобы тот не помер. Съёмки драки в коридоре заканчиваются счастливым смехом, объятиями и криком «Снято». Совсем в финале Джудит целует зрителя сквозь объектив камеры и на стекле остаётся помада.

Ролик этот собрал миллионы просмотров и получил награду на фестивале рекламы. Компания «Ro&Ro» получила премию за лучшее видео и приз от ассоциации интернет-маркетинга. Жена Роберта сказала, что гордится мужем. Он её счастье, умница и лучший на свете человек. И она никогда не сомневалась в его верности. И розыгрыш сразу раскусила. Она считает, весь замысел великолепен. Даже гениален.

…Дела «Ro&Ro» выправились. Анна числилась уже секретарём-референтом. Она принимала порой вполне директорские решения. С утра спешила она в Башню. До её приезда Роберт не делал ничего, только кофе хлебал. Потом они целый день куда-то спешили, перекусывали на ходу. По домам расходились к полуночи, счастливые от не наступившего ещё завтрашнего дня, в котором они снова будут вместе. Негласный запрет на близость делал их отношения дороже. Оба боялись прикоснуться, лишь бы снова всё не испортить.

Историю в отеле не вспоминали. Будто всё и в самом деле было хитрым рекламным ходом, а не взрывом истосковавшейся плоти. На всякий случай Роберт избегал совместных командировок. Он вообще старался не оставаться с Анной наедине. Будто она Снегурочка, а он – калорифер. Всё бы так и длилось. Но жена Роберта пригласила Анну в гости.

Анна хотела оставить брак Роберта за кадром. Также она предпочитала не знакомиться с поросятами, чья судьба стать шашлыком. И если однажды Роберт разведётся, то пусть жена останется абстракцией, а не знакомой раненой клушей с мокрыми глазами. Приглашение Анну расстроило.

Во-первых, Роберт тем самым предлагал разделить ответственность за разрушение семьи. Во-вторых, хоть на короткое время у кого-то на Роберта окажется больше прав, чем у неё, Анны. В-третьих, пришлось признаться самой себе, что привязанность к шефу шагнула далеко за пределы корпоративного патриотизма. И в-четвёртых, Анна настолько растерялась, что не смогла выдумать причину для неявки.

…Роберт понял, девушка ищет повод не явиться. И сказал твёрдо:

– Надо идти. Иначе Лаура заподозрит нас в том, чего между нами нет. Между нами ведь ничего нет?

И посмотрел так, что сердце стало жидким.

– Ничего, – ответила Анна.

Жена оказалась тихой домашней уткой с прозрачными глазами. Анна выдержала её взгляд.

– Анна.

– Лаура. Мне Роберт о вас много говорил. Вы очень нам помогли. Благодаря вам наша фирма выжила и даже укрепилась.

(НАША фирма!)

– Спасибо, Лаура, за тёплые слова.

– Это вам спасибо.

Сыновья Роберта на вкус Анны слишком щекасты. С трудом высидели полчаса и сбежали к своим играм. За столом говорили о погоде, школьном образовании и глупости деления по национальностям. Честней было бы все четыре часа молчать. В меню бараний бок, салаты трёх видов, на десерт тирамису. Если бы Лаура в этот вечер отравила Анну, та была бы признательна.

После тихого семейного ужина Анна стала устраивать такие же тихие истерики. Без визга и слёз, просто нервы и словесная чушь. С утра она приходила раздражённая и говорила просто:

– Я увольняюсь.

– Тебе надоел я, зарплата или вид из окна? Надо выбрать что-то одно.

– Я хочу замуж.

– Предлагаю замуж за меня. Исключительно чтобы не потерять ценного сотрудника. Готов скрывать бездушие и цинизм за маской любви и заботы.

– Также тебе придётся скрывать первую от второй и наоборот. Прятаться за шкаф придётся мне, потому что она – не влезет.

– Или же мы можем все принять ислам. Тогда тебе, наоборот, придётся потолстеть. В исламе этакая худоба считается уродской.

– Можешь считать меня эгоисткой, но я бы хотела отдельного мужа. Персонального даже.

– Соглашайся на меня.

– Ты занят.

– Я сделаю так, что Лаура меня бросит.

– Для этого ты должен будешь стать не метафорическим, а реальным козлом. Борода, рога. И, может быть, тогда, лет через тысячу, она задумается о возможности развода.

– А если я брошу Лауру, ты за меня выйдешь? Поклянись.

– Сам вопрос оскорбителен. Разумеется, нет.

– Потому что бросивший раз будет бросать бесконечно?

– Мистика разрушенного брака работает неотвратимо. В ней что-то есть от летящего в ночи паровоза. Каренина это тонко чувствовала.

– Вронский не был женат.

– Каренина разрушила СВОЙ брак.

– Кроме литературы на ком проверяла?

– На себе. Не хочу жить в ожидании расставания.

– Я тоже боюсь, что ты меня бросишь.

– Вот поэтому я уезжаю.

– Куда?

– Ещё не решила.

– Чем займёшься?

– Я написала себе рекомендацию. От твоего имени. В ней ты меня хвалишь до неприличия. С таким резюме меня оторвут с руками.

– И с такой попой.

– К сожалению, других моих ценных качеств тебе познать не дано. Ты слишком рано отдал себя другой.

– Обещаю сделать всё, чтобы тебя уволили отовсюду. Тебя надо остановить, как чуму. Пусть я один от тебя пострадаю.

Джудит советовала завести любовника. Говорила, это полезно для тела и психики. На месте Анны она завела бы сразу трёх. Даже знакомила с какими-то стриптизёрами. Но глупая Анна никак не могла начать новые отношения, не разобравшись с прежними.

Ближе к весне Роберт повёз семью кататься на лыжах. Вместо двух недель отсутствовал целый месяц. Лаура там упала, сломала ногу и пожелала наблюдаться у швейцарских врачей. Бесы ревности, кружившие над Анной с двойной интенсивностью, нашептали шутку – было бы вежливо со стороны Лауры сломать не ногу, а голову.

Анна ужаснулась своей кровожадности. К тому же она знала, как работают страсти. Сначала человек перестаёт отгонять страшные мысли. Потом начинает ими наслаждаться. Обернуться не успеешь, и вот ты уже подпиливаешь лыжу или крепление ботинка, или какие ещё бывают детективные сюжеты на лыжных склонах. Анна решила, хватит мучиться. В романтической её голове возникла картина отъезда, даже бегства. Где она, таинственная и печальная, садится в поезд и едет, едет, интригуя попутчиков своей закрытостью и грустным взглядом.

Анне посчастливилось родиться в маленькой стране. Там некуда путешествовать подолгу. Самый медленный поезд за три часа достигает дальней границы. Время путешествия можно растянуть, если поехать на остров. Земля, отрезанная водой, это всегда другой мир. Как сказал поэт, океан – лучшая аллегория бесконечности.

Анна изучила предложения аренды дач на островах. Ход её мыслей не был оригинален. В мире полно таких же романтических беглянок. Дешевле оказалось снять целый хутор с домашними скотами, чем благоустроенную дачку на берегу. Исключительно из любопытства Анна изучила и хутора. Потом спустилась до отдельных домиков вне курортной зоны. Дешевле всего предлагалась одноэтажная развалюха на острове Муху, где ни дач, ни ресторанов, а только коровы и лес. Зато цена такая, можно арендовать, ни разу не приехать и всё равно не жалко. Фотограф хитрец. Ни одного фото дома целиком. Сняты только винтажные детали – уголок старой кровати, рукомойник, красиво облезшая оконная рама и яблоня в саду. Эти убогость и упадок прекрасно подчеркнули бы грусть красивой женщины. Анна набрала номер и через полчаса внесла задаток. Собственная отвага здорово её взволновала. Полночи Анна ворочалась. Думала, как здорово будет жить в своём домике. Ах, как бы ходила она на берег моря, дышала бы ветром. Как вкусно по утрам там пахнет кофе, как хорошо по вечерам читаются книги. А ночью яблоня стучалась бы в крышу. От скуки Анна познакомилась бы с соседями. С каким-нибудь простым, но мудрым фермером или рыбаком. Всё это медленно, украшая быт деревенским творогом и сыром.

Мечты влекли, почти гипнотизировали. Анна забыла даже, что хотела дачей подразнить Роберта. Сейчас её тянуло в домик ради самого домика.

Шеф прислал из Швейцарии игривые СМС:

«Горные тени сложились вчера в твой профиль. Напомни, что надо пить при паранойе?»

«Очень хочется на работу. Кофе из автомата, переговоры, бухгалтерия – насколько всё это лучше ресторанов горной Швейцарии!»

«Срочно пришли своё фото. Хозяин отеля не понимает, почему я не хочу остаться ещё на неделю».

Пока арендовала дачи, Анна так же игриво вредничала в ответ. Теперь же интерес пропал. Вообще не интересно стало переписываться. Роберт взялся писать за двоих, встревожился. Анна отвечала редко и односложно. Потом он в очередной раз отложил возвращение. Узнав об этом, Анна прекратила работу в середине дня. Собрав наскоро сумку, прыгнула в автобус и отправилась в новую жизнь.

Через сто километров ей стало страшно. Темнело. По обочинам какие-то ёлки. В конце концов, решила она, в любой момент можно будет вызвать такси и вернуться, сколько бы это ни стоило. Не бедная, слава богу, женщина. Ну, просидит часов пять в гостинице. Или на каком-нибудь автовокзале. Или просто на камушке.

Автобус меж тем вгрызался во тьму, символизирующую бесконечность не хуже мирового океана. В восемь часов, даже не притормозив, он вкатился на паром. Анна перебралась в бар. Посмотрела, как отползает освещённый причал. Потом два часа кромешной темноты и вот она, мечта дачника. Причал острова Муху. Казалось, он висит в воздухе. Пяток неярких фонарей, чуть асфальта, а вокруг черное – то ли небо, то ли, наоборот, его отсутствие. Автобус высадил Анну на пустой площади. Десяток сонных попутчиков кивнули друг другу и засеменили в разные стороны, будто опасаясь погони.

Анна включила навигатор и пошла от фонаря к фонарю. Фонари, впрочем, скоро закончились.

– Ну не дура ли я? – спросила она у зимней ночи.

– Продолжайте движение и через пятьсот метров достигнете цели, – вдруг сказал навигатор. Это были самые долгие и страшные пятьсот метров в жизни бывшей танцовщицы, потом секретаря, теперь дачницы. Счастья они не принесли.

Хозяева сказали, ключ лежит в щели под левым подоконником. Анна прощупала щель, ничего не нашла. Усомнилась в том, какая рука левая. Прощупала другой подоконник, не нашла. Включила фонарик в телефоне, пыталась осмотреть тайник. Тьма на острове Муху не боялась фонариков. Наоборот, имела над ними власть. Свет погас. Батарея села, – догадалась Анна. Ну да, в автобусе смотрела фильм, потом навигатор, потом фонарик. К лету её найдут здесь, бездыханную. С рукой, в отчаянии протянутой не то влево, не то вправо, какая теперь разница.

– Может, ключ в траву упал, – сказал сзади мягкий голос.

Анна вскрикнула, обернулась. Мужчина подпрыгнул.

– Тьфу, дура, испугала. Ты чего орёшь?

– А чего вы подкрадываетесь?

– Ну прости, в другой раз повешу себе колокол на шею.

Это женщины во мраке обретают дополнительную привлекательность. Мужчины, наоборот, при свете дня еще терпимы, а ночью становятся крупней и на вид агрессивней. У них много общего с кустами, которые в темноте тоже выглядят как грабители иногда.

Мужчина был бородат и груб. Пахло от него алкоголем и неприятностями. Каждое его движение казалось Анне началом конца. Теперь она жалела, что не спряталась до утра в каком-нибудь сарае. Не так уж и плохо было бродить по этому городу в одиночестве. Куда лучше, чем общаться с этим упырём.

Мужчина достал из-за спины металлическую на вид трубу. «Только бы недолго и не больно», – подумала Анна. В торце трубы загорелся прожектор, по яркости равный паровозному. Полицейский фонарик. Анна вспомнила, что с такими бегают в кино американские копы. Первейшей надобности вещь на острове Муху. Мужчина обследовал траву под окнами. Не испугался встать на колени.

– Нет тут ни хрена – сказал он. – Ты вообще кто?

– Я дачница. Арендовала, вот.

– Сердечно поздравляю. Один день отдыха тут заряжает на десять лет работы где угодно, только бы не здесь.

Мужчине хватило деликатности направить луч на стену, не ослепляя женщину. Но и в отражённом свете Анна была как на сцене.

– От любовника сбежала, что ли?

– Почему от любовника? И почему сбежала? Просто отдохнуть решила от суеты.

– Ну конечно. Я сам сто раз так отдыхал. Пойдём, горемыка.

Мужчина зашагал прочь. Анна пошла следом. Хоть и не безропотно.

– А мы куда? Вы вообще кто?

– Я сосед. Меня зовут Том. То есть Хуго. Хуго Пруст. У меня двойное имя. И у меня кофе есть. Ещё вроде бы котлеты были, куриные. Но не уверен.

Если бы мужик хотел насилия, то давно бы уже изнасиловал, прямо тут… Видимо, не хочет. Странно, почему не хочет? Может, не любит стройных? Вырос, поди, среди поросят. Танцовщиц за женщин не считает.

Анна шла за бородатым через дорогу и кусты, мимо больших деревьев, потом мимо маленьких деревьев. В этой части острова дома не лепятся друг к другу, а стоят каждый на своей полянке. Наверное. В темноте не видно.

– Простите, мой телефон разрядился. Можно я с вашего позвоню?

– Слушай, мне не жаль. Звони сколько хочешь. Но сначала подумай. Ты сейчас позвонишь, напугаешь родителей, те сообщат в полицию, в ответ услышат ругань. Потому что тебя ещё не обидели даже, а просто ведут погреться.

– Я пошлю СМС, что у меня всё в порядке.

Крестьянин протянул телефон. И продолжил лекцию по безопасности.

– Опять же. Ты неделю им не звонила, и вдруг СМС про «всё в порядке». Ещё больше напугаются. Нехорошо убегать, никого не предупредив.

– Я не убегала.

– Тогда не хорошо ехать отдыхать, никого не предупредив.

– А как называется это место?

– Извини, конечно, но я могу сейчас соврать что угодно. Так какая разница? Твой телефон, кстати, даже разряженный, отправляет данные. Его найдут, куда бы я его потом не отвёз. Гы-гы.

Он, конечно, иронизирует, но как-то очень достоверно. У Анны стали подкашиваться ноги.

– Шучу, не бойся. Уж поверь, рядом со мной ты в большей безопасности, чем в любой другой точке острова.

– Вы, наверное, много детективов читаете?

– Да уж. Я тот ещё читатель.

Бывают моменты, когда отапливаемый туалет кажется вершиной комфорта. В этом смысле домик Тома Хуго Пруста очень хорош. Маленький, в один этаж. Студия в стиле «северный прованс». Кровать за перегородкой. По меркам других холостяков, у Тома порядок. Вещи не разбросаны, а аккуратно распиханы по углам. Кофе вкусный. Печенье заметно мягче камня.

– Я вас долго не задержу. Вызову такси и уеду.

– До утра паромов не будет.

– Ой. А во сколько первый?

– В десять. Слева в шкафу бельё и одеяло, сама застелешь.

Хозяин перетащил свой матрас в баню и там улёгся, буркнув на прощание что-то вежливое. Чистое бельё пахло, как и положено чистому белью. Анна застелила место ночлега и мгновенно уснула, не додумав до конца даже слово «приключение».

Под утро замёрзла. За окном рубили дрова. Приятный звук. Что-то в нём настоящее, от простой и честной жизни. Тюк да тюк. А потом слышно, как складывают.

Анна подсмотрела из-за занавески. На вид этому Хуго не то сорок, не то пятьдесят. Вчера, в темноте, он выглядел внушительнее. Неухоженный. Сам лохматый, свитер растянут, с дырами, штаны мешком. Видимо, не женат и пьёт. Простой такой мужичок из провинции. Сама Анна ни за что не повела бы к себе незнакомую женщину, пусть та хоть в балетной пачке гуляет по морозу. А этот – без невротических крокодилов. Настоящий человек. Детективы читает.

Мужичок повернулся и подмигнул Анне. Будто знал, что подглядывает. Анна отпрянула, очень глупо. Надо было помахать в ответ. Она спустила ноги с кровати, попала в старые тапки. С вечера их не было. Значит, он входил. Хочется надеяться, что она в этот ответственный момент не храпела.

Она слышала, как Хуго Пруст внёс дрова в дом, как раздувал огонь. И как потом разгоралось дерево. Уютно, чудесно. Сказал, что газ закончился и яичницу надо жарить на дровяной печи. Анна пошла смотреть и влюбилась в эту печь. Отныне и навек она решила всё готовить на печи. Даже холодные блюда.

Много лет спустя, с обычной женской мнительностью, Анна предполагала даже, что Хуго применял печь, как змей яблоко. И с тем же фатальным результатом. Ужас улетучился, Анна снова мечтала стать дачницей.

– Через полчаса автобус. Надо собираться, – сказал Хуго Пруст.

Анна всполошилась, стала сгребать вещи, обещала не остаться в долгу. Попросила проводить, но не на автостанцию, а к той избушке, в которую вчера не смогла проникнуть. Мужик пожал плечами.

– Пошли.

В мартовской Прибалтике не бывает приятной погоды. Полгода серо, сыро, холодно. Вода и камни. Но воздух бесподобен. Анна учуяла море. Хотела побежать навстречу этому ветру, с трудом сдержалась. Дача тоже интересно.

Ключ нашёлся там, где и обещали оставить. Почему вчера не нашли – непонятно. За неимением хозяев и других собственных дел, домик представил Хуго. На правах сторожила.

– Дом капитальный, в два кирпича. Для этих мест холодный. Зато фундамент монолитный. Крышу летом перестилали. Камин сначала дымит, потом нормально. Бойлер электрический, новый. На кухне печь, как у меня. Я заметил, вы фанатка.

Анна не понимала про кирпичи и фундамент. Она видела другое: одноместный сказочный замок. Если закрыть глаза и принюхаться – то с видом на море.

– Автобус ушёл. Следующий только в три. Если хотите тут переждать, могу растопить печь.

Мужчине дикой казалась мысль, что кто-то захочет остаться на Муху по доброй воле. Тем более городская штучка на каблуках.

– А где море?

– Технически – везде. Мы на острове.

Настроение было хорошее, Анна терпеливо объяснила.

– Вы посмотрите на меня. Мне не нужно море теоретическое или пароходное. Я ж не танкер. Мне надо простое море, с пляжем для прогулок. Ближайшее, пожалуйста.

– Так бы и сказали, что хотите простудиться. Это вам вниз по улице, за магазином налево, метров триста, там забор, дальше такая дорожка до перекрёстка…

– Понятно. А вы могли бы меня проводить?

Фермер почесал макушку. Делать было нечего, но и лень никто пока не отменял.

– Я дам вам два евро! – не выдержала Анна.

– Два пятьдесят – и сговорились!

– Это, конечно, грабёж, но я согласна.

При внешней заскорузлости изъяснялся Хуго Пруст складно. «Читать полезно» – можно было бы написать на его фуфайке.

– Вы меня, Хуго, вчера насмешили.

– Чего это?

– Ну, когда сказали, что я сбежала от любовника. Надо же такое придумать. У вас отличная фантазия.

– Фантазия ни при чём. Будь вы семейная, приехали бы с мужем. В крайнем случае с папой. В вашем возрасте и с вашей внешностью без любовника можно остаться только в случае тяжёлого психического расстройства. Вы не сумасшедшая. Значит, любовник есть, просто вы его решили проучить побегом.

Анна старательно рассмеялась.

– Просто вы живёте в патриархальном мире. И мыслите штампами. Там, – Анна махнула рукой туда, где осталась цивилизация – всё давно иначе. И жизнь гораздо сложней, чем вы можете представить.

– Куда уж нам, – согласился Хуго.